В старину жил князь по имени Нахарбей. Он был упрям и никого не слушал. Что бы он ни задумал — плохое или хорошее,— обязательно доводил до конца. Кто бы ему ни давал совет— старший, младший,— Нахарбей никого не слушал. Советовать ему было — все равно, что стрелять в воду.
Все, кто знал князя, говорили о нем:
— В отца вышел! Напрасно мать трудилась над ним!
У этого князя была жена. Своим нравом она походила на мужа: никого, кроме него, не слушала, никого не признавала, никого не жалела.
У них была одна маленькая дочь — больше детей не было, родители очень любили девочку. Её нянькам и кормилицам не было числа. Звали дочь Назия. Уже в детстве было видно, что она станет красавицей.
Иногда, сидя вдвоем, муж или жена брали на руки свою дочь и начинали говорить о том, кто же может быть достойным мужем для их дочери, за кого бы они решились выдать свою дочь, когда она вырастет.
— Будущий муж нашей дочери должен быть князем или княжеским сыном. Он должен быть правителем большой страны и при этом еще богатым и умным человеком! — Так они рассуждали о счастье своей дочери.
Раз в году князь объезжал границы своих владений — а княжество его обнимало немалое пространство. И вот однажды князь Нахарбей задумал объехать свою страну. Он снабдил провожатых конями и седлами, стал во главе их, и все двинулись в путь.
Почти вся свита князя состояла из молочных братьев, которым он больше доверял.
Ехал он так неделю, ехал две недели, проехал несколько сел и ночью случайно остановился у простого крестьянина-бедняка. Хозяин зарезал для гостей теленка от своей единственной коровы, собрал всех своих соседей, чтобы с должным почетом принять гостей. После еды хозяин уложил князя в самом лучшем месте на самой лучшей из всех своих постелей. Все гости не могли поместиться в доме хозяина — некоторые из них легли спать во дворе под деревьями, подостлав свои бурки.
Ночью у жены хозяина родился сын. Узнали об этом гости, что спали во дворе, и подняли стрельбу — они думали, что князю понравится их поступок.
Князь, проснувшись, спросил:
— Что случилось?
Спутники ответили ему, что они стреляют от радости — у жены хозяина родился сын. Но князь не обрадовался — его разбудили, и долго после этого он не мог уснуть, ворочался с боку на бок.
Ночью женщины, которые пришли к роженице, сидели в кухне и от нечего делать шутили. И вот одна из них — та, у которой больше всего чесался язык,— шутя сказала:
— Давайте-ка просватаем нашего новорожденного мальчика за маленькую дочь князя, что гостит у нас, если у него есть такая дочь!
Женщины согласились.
Князь не спал и все слышал. Он очень рассердился, но не знал, что ему делать, и с нетерпением ждал утра. Как только рассвело, князь криком разбудил товарищей, они оседлали коней. Собравшись в дорогу, князь приказал спутникам отобрать у хозяев новорожденного мальчика. После этого, не простясь с хозяевами, князь выехал со двора. Спутники князя вырвали из рук матери завернутого в пеленку мальчика и ускакали.
Ехали они целый день. Вечером подъехали к большому лесу. Князь свернул с дороги, вошел в лес и, расчищая себе дорогу кинжалом, пробрался в чащу. Здесь он срубил ветку, привязал к ней мальчика и подвесил его на сук, говоря:
— Теперь подрастай и женись на дочери князя!
Сказал это князь и пошел обратно, а его спутники даже не подозревали, почему он так сделал и почему так сказал.
Выйдя из лесу, князь вместе с товарищами поехал дальше по дороге.
Поступок князя всех огорчил, но сказать ему: «Не делай так!» или спросить: «Почему ты это сделал?»—никто не осмелился. А некоторые, чтобы угодить князю, даже хвалили его.
Настала ночь. Они продолжали ехать и ночью, пока не остановились у кого-то на ночлег.
Здесь князь стал рассказывать разные новости и, между прочим, рассказал о том, что его заставило так поступить с ребенком.
Эта неприятная весть очень огорчила одного из спутников князя — молодого Шрына, и он прошептал: «До каких же пор мы будем так бессильны перед вами?!» Но товарищи князя, услышав слова Шрына, сказали ему:
— Не смей это говорить! Если твои слова услышит князь, он нас всех уничтожит!
Ночью князь уснул спокойно, как будто ничего плохого не сделал, и даже во сне ничего не видел. На другой день все поехали дальше.
А ребенок, оставленный в лесу, так кричал и плакал, что звезды с неба падали. Он висел па суку дерева в дремучем лесу и кричал, но поблизости никого не было, кто бы смог помочь ему,— его ожидала верная смерть.
Мать ребенка осталась дома. Она так горько плакала, что ее плач мог бы разжалобить целое войско. Отец же выплакал все слезы и сидел во дворе, скрестив на груди руки. Он все время смотрел на дорогу, по которой увезли его ребенка, как будто ему сказали, что пройдет время и сына вернут обратно.
В эту же ночь один пастух искал в лесу десяток коз — они отбились от стада. Это был тот самый лес, в котором висел ребенок. И вот около полуночи в самой чаще леса пастух услыхал какой-то крик, похожий на плач ребенка. Он с трудом добрался до того места, где висел ребенок, снял его с дерева и, обрадованный находкой, забыв об утерянных козах, поспешил домой. Там он отдал мальчика жене. У них детей не было, они очень обрадовались, выкупали, вытерли ребенка и накормили его молоком. После этого измученный мальчик спокойно уснул. А пастух и его жена всю ночь не могли уснуть.
Шло время, ребенок вырос, возмужал. Его назвали Каршв.
А во дворце князя Нахарбея что ни день, то праздник. Ели пили вдоволь. Давно уже он не объезжал, не осматривал своих владений. Но вот однажды князь собрал всех своих надежных людей — среди них был и Шрын — и сказал им:
— Я намерен опять обойти свое княжество. Будьте наготове. Я заранее дам знать о дне нашего отъезда.
И действительно, вскоре после этого он пустился в дорогу.
Князь со своими спутниками проехал за одну ночь длинный путь и остановился ночевать у какого-то крестьянина. Крестьянин принял гостей настолько хорошо, насколько мог. Князь и спутники сразу обратили внимание, что у хозяина есть сын Каршв — быстрый, ловкий парень… Он за все брался и все успевал делать: и воду разносил, и мясо раздавал, и вино подавал.
Каршв был так красив и так прекрасно сложен, что на него приятно было смотреть. К тому же он был очень умен. Стоило ему заговорить, как голодный забывал о голоде, жаждущий — о жажде и все с удовольствием слушали его красивую речь.
Князь позвал к себе хозяина и спросил его:
— Как ты мог такому хорошему парню дать имя Каршв?
Хозяин сперва не хотел говорить, почему он так назвал мальчика, но не сказать князю было нельзя, и хозяин рассказал всю историю этого мальчика: как нашел его в лесу подвешенным к суку дерева за пеленку, как принес домой и воспитал. Еще он рассказал, когда это было и в каком лесу.
— Вот почему я дал ему имя Каршв! — закончил хозяин.
Как только князь Нахарбей услышал эти слова, он сразу же понял, что этот парень — тот самый ребенок, которого он сам когда-то подвесил на суку. Князю стало очень неприятно, но делать было нечего. Ему не хотелось больше ни есть, ни пить. В тот вечер его не радовали ни пир, ни веселье, ни пение, что устроил хозяин. Князь горел как в огне и с трудом дождался утра. На рассвете он разбудил всех своих товарищей и велел им седлать лошадей. Товарищи быстро приготовились к отъезду. Хозяева стояли тут же около гостей.
А князь по любому поводу стал придираться к Каршву. Наконец он крикнул своим товарищам, чтобы они схватили парня и связали.
Товарищи князя сейчас же выполнили его приказание: набросились на Каршва, повалили и связали.
— Взвалите его на лошадь и быстро отвезите к княгине! — сказал им князь.
Сейчас же человек семь сильных парней из княжеской свиты взвалили Каршва на лошадь и отправились во дворец князя.
Князь тем временем написал письмо, положил Каршву в ацырка и сказал:
— Это письмо непременно отдайте княгине!
Отец и мать Каршва плакали, убивались, но князь не обращал на них никакого внимания — а ведь они были еле живы!
Со спокойной совестью, как будто он ничего плохого не сделал, князь поехал своей дорогой — объезжать села, в которых еще не побывал.
А парни, что везли Каршва, как-то в полдень после долгой езды остановились на одых в одном месте, где рос густой плющ. Они сняли Каршва с коня и уложили на плющ.
Среди тех, кто вез Каршва, был и Шрын. Он предложил своим товарищам соснуть, а сам взялся караулить их. Усталые товарищи очень обрадовались этому, легли и сразу уснули. Заснул и Каршв. Тогда Шрын вынул письмо князя из ацырка Каршва, стал вертеть его и так и сяк, но напрасно — он не умел читать.
«Эх, если бы я умел читать, я бы узнал, что здесь написано! — подумал Шрын.— Если здесь написано что-нибудь плохое для Каршва, я бы помог ему бежать и сам бы убежал вместе с ним, но не дал бы этой собаке убить такого хорошего парня!»
Вдруг Шрын увидел, что к ним подъезжает на муле какой-то турок. Турок тоже заметил людей, отдыхающих в тени, слез с мула и подсел к ним. В это время все, кроме Шрына, спали. Шрын разговорился с турком и узнал, что он грамотный. Тогда Шрын быстро достал письмо князя и попросил прочесть. Оказывается, в этой записке было написано: «Княгиня, парня, которого тебе доставят, передай тем придворным, кому ты доверяешь. Пусть они на твоих глазах убьют его, разрежут на куски и сварят, а потом, опять же на твоих глазах, хорошенько зароют в землю, да поглубже, и притопчут ногами».
Шрын поговорил с турком, они спрятали письмо князя и написали другое: «Княгиня, посылаю тебе эту бумагу с молодым человеком и сообщаю, что этот юноша — очень хороший. Как он сложен и какой красавец, ты сама увидишь, кроме того, он ловок и проворен. Развяжи этого юношу и вели выкупать. Потом наряди его в красивую одежду и выдай за него нашу единственную дочь. Лучше и достойнее этого юноши я в своем княжестве не нашел. Устрой большую свадьбу, я же не могу скоро вернуться».
Это письмо положили Каршву в ацырка, и турок поехал своей дорогой.
После этого Шрын разбудил своих товарищей, они отправились дальше, быстро привезли Каршва во дворец князя и передали письмо княгине.
Прочитала письмо княгиня, разгневалась, но делать нечего: если бы она не исполнила воли князя, то ничего, кроме плохого, не могла ожидать — князь мог даже убить ее.
Княгиня плакала, горевала, но разве этим поможешь? Она приказала:
— Развяжите этого парня, выкупайте, нарядите в красивую одежду!
Приказание княгини сейчас же было выполнено, а в следующую ночь сыграли свадьбу. После того как Каршва с княжеской дочерью отвели в амхару, пир продолжался еще целую неделю. Потом народ разошелся по своим домам.
Так Каршв остался во дворце князя. Он удивлялся тому, что стал таким большим человеком, и догадывался, что тут есть какая-то хитрость. Но кто это сделал и зачем, он не мог догадаться. Каршв боялся приезда князя — он не знал, что князь ему скажет и что с ним сделает.
И вот вскоре князь приехал в то село, которое было поблизости от его дворца. Все, кто ни встречал князя, поздравляли его со счастьем дочери.
А князь не знал, в чем дело, да и узнавать не хотел — он боялся услышать какую-нибудь неприятностъ. Князь думал так: Наверное, Каршв придумал какую-нибудь хитрость» — и уже заранее решил, как с ним поступить.
Князь был очень сердит на княгиню, а княгиня была сердита на князя.
Когда же Каршв прослышал о приезде князя, он взял свою жену и переселился с ней в большое двухэтажное здание — оно было рядом с княжеским дворцом.
Князь приехал ни жив ни мертв. Разгневанный, он соскочил с коня, подозвал княгиню и спросил:
— Что ты с нами сделала, зачем ты нас убила, за кого выдала нашу дочь?!
— Не я, а ты убил нас! — воскликнула княгиня и показала письмо, которое доставили ей вместе с Каршвом.
Прочитал князь письмо и готов был убить себя. Но, опомнившись, вызвал всех, кто вез Каршва, в том числе и Шрына, и спросил:
— Кто вложил Каршву эту бумагу?
Шрын ответил:
— Мы с Каршвом пробыли в пути пятеро суток. Ночами поневоле немного спали, а днем все время ехали, и, кроме той бумаги, которую ты ему положил, никто никакой бумаги ему не давал!
Остальные товарищи подтвердили слова Шрына:
— Должно быть, когда вы останавливались в пути, кто-нибудь увидел бумагу у Каршва в ацырка, прочел ее, а потом написал, что ему вздумалось.
— Так или иначе, но вы меня осрамили! — грозно воскликнул князь.— А теперь вы должны смыть с меня этот позор. В эту ночь надо убить Каршва!
Хорошо, убьем, что же нам делать! — сказали Шрын и его товарищи.
— Если вы это сделаете, будет очень хорошо,— сказал князь.— Но только не убивайте его дома, а постарайтесь убить подальше отсюда — он хорошо вооружен, боится, чтобы его не убили, и держит около себя нескольких парней. Смотрите, чтобы между вами не было стычки и не произошло чего-нибудь непредвиденного.
Тогда Шрын заметил:
— Каршв каждое утро на рассвете идет купаться к роднику. Мы подкараулим его у родника и убьем. А ты, если услышишь на рассвете выстрелы, знай, что мы уже наверняка с пим покончили!
— Я буду прислушиваться,— ответил князь,— и как только услышу выстрелы, сам приду к вам, чтобы своими глазами увидеть его смерть.
После этого разговора Шрын и его товарищи ушли со двора князя.
Когда же настала ночь, Шрын тайком пошел к Каршву и предостерег его:
— Завтра не ходи купаться к роднику. Несколько человек устроят там засаду и, как только увидят тебя, сейчас же убьют!
Потом Шрын сел рядом с Каршвом и все ему рассказал: что пастух с женой, которых он считает отцом и матерью, не его родители: пастух нашел его в дремучем лесу подвешенным за пеленку на суку дерева; рассказал, где живут настоящие его родители, назвал их имена и, наконец, поведал, почему он был брошен в лесу и кто его туда отнес.
Напуганный Каршв задрожал от страха. Он хотел было бежать, но Шрын сказал ему:
— Подожди дня два, но будь наготове, вооружись и держи при себе на всякий случай надежных парней.
После этого Шрын пошел к роднику в засаду. Товарищи Шрына уже были там. Всю ночь они просидели в засаде у родника, чтобы убить Каршва, как только он туда придет. Но вот уже ночь подходит к концу, а Каршва все не видать. Вот уже настал рассвет и прошло время купания Каршва, а его все нет. Караульные удивлялись, почему он не приходит купаться, и в то же время боялись, как бы князь не обвинил их в измене и неповиновении.
А князь в эту ночь совсем не спал. Он все время прислушивался, с нетерпением ожидая ружейного выстрела. Видит князь, что настает рассвет, а выстрела все не слышно, и думает: «Или они совсем не подстерегали Каршва, или заметили его, но не стреляли!» Князь вышел из дворца и направился к роднику.
Княгиня просила его не ходить: ведь в темноте ночи князя легко могут принять за Каршва и убить вместо него, но князь пошел.
Князь стал приближаться к роднику. Шрын заметил его и предупредил товарищей, чтобы стреляли все сразу. Когда же князь подошел так близко, что его тень можно было различить в темноте, они выстрелили все вместе. Князь был убит. Люди из засады бросились к телу — они хотели убедиться в смерти Каршва, но тут все увидели, что перед ними лежит мертвый князь Нахарбей.
— Ой, беда! — закричали люди.
Ничего не поделаешь, вместо Каршва убили князя Нахарбея. Тут и княгиня ничего не могла сделать — ведь она предупреждала князя, что с ним может случиться такое несчастье, но князь ее не послушал.
Почему так произошло, никто, кроме Шрына, не знал, да и не мог узнать.
После смерти князя по закону во главе княжества должен был стать его зять, но княгиня этого не хотела. Каршв тоже был неглуп: склонив на свою сторону почетных людей, он приобрел большую силу, выдал княгине ее долю и выселил в какой-то город.
Вскоре после этого Каршв взял с собой много людей и поехал к пастуху, которого считал своим отцом. Там его встретили с радостью, как будто он воскрес из мертвых, и этой радости не было конца.
Потом Каршв взял с собой пастуха и его жену и поехал к своему родному отцу. В числе его спутников был также Шрын.
Когда родителям Каршва сказали, что их сын жив и приехал с ними повидаться, они поразились. Ведь родители думали, что его давно уже нет в живых, они оплакали сына и справили по нем поминки. Родители уже состарились, но, когда они увидели своего сына, их радости не было конца: они устроили такой пир, какой могли.
После пира Каршв взял стариков — отца и мать, пастуха, который спас его, жену пастуха, воспитавшего его, поселил в княжеском поместье, и там они счастливо прожили остаток своей жизни.
Сам же Каршв хорошо управлял своим княжеством, заботился о народе и никогда никого не обижал.
Народ молился, чтобы его власть укреплялась все больше и больше.
