Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Турецкий спуск близ городка Санкт-Вейт на Гаяне

Поб­ли­зос­ти от ста­рин­но­го гер­цог­ско­го го­род­ка Санкт-Вейт вы­сят­ся на вер­ши­не ша­ро­об­разно­го хол­ма раз­ва­лины ста­рин­но­го зам­ка Таг­ген­брунн.

Во вре­мена крес­то­вых по­ходов жил там вмес­те со сво­ей же­ной Гиль­де­гард по­чита­емый все­ми сво­ими под­данны­ми ры­царь по име­ни Ген­рих фон Таг­ген­брунн. По­доб­но мно­гим ры­царям и бла­город­ным му­жам сво­его вре­мени Ген­рих по­желал при­нять учас­тие в крес­то­вом по­ходе и от­пра­вить­ся в Свя­тую Зем­лю. На про­щание же­на да­ла ему бе­лос­нежную по­лот­ня­ную ру­баш­ку и ска­зала:

— Пусть эта бе­лая ру­баш­ка веч­но на­поми­на­ет те­бе о мо­ей вер­ности. Но­си ее всег­да!

Вско­ре пос­ле это­го во вре­мя злос­час­тной бит­вы ры­царь по­пал в ру­ки ту­рец­ко­го сул­та­на и вмес­те с дру­гими плен­ны­ми его прис­та­вили к са­мым тя­желым ра­ботам. Слов­но вь­юч­ное жи­вот­ное, зап­ря­гали его в плуг и под­го­няли уда­рами кну­та, ес­ли он, из­ну­рен­ный по­том, был не в си­лах дви­гать­ся. Нес­мотря на кро­вавые мо­золи, нес­мотря на дождь, грязь, хо­лод и па­лящую жа­ру его ру­баш­ка на­ичу­дес­ней­шим об­ра­зом ос­та­валась всег­да столь же чис­той, как и в день про­щания с же­ной.

Вско­ре лю­ди на­чали тол­ко­вать об этом. Они ло­мали се­бе го­лову и ни­как не мог­ли это­го по­нять. На­конец да­же сул­тан уз­нал про ру­баш­ку пле­нен­но­го хрис­ти­ани­на. Он по­велел ры­царю явить­ся к не­му и, с удив­ле­ние ос­мотрев ру­баш­ку, по­желал уз­нать, как это она все вре­мя ос­та­ет­ся чис­той.

— Мне да­ла ее на про­щание моя же­на, — от­ве­тил Ген­рих фон Таг­ген­брунн, — и ска­зала, что ру­баш­ка веч­но ос­та­нет­ся бе­лой, как в пер­вый день, точ­но так же, как же­на моя веч­но бу­дет хра­нить мне вер­ность. Пос­мотри­те, гос­по­дин, на ру­баш­ке нет ни ма­лей­шею пят­на! Она хра­нит мне вер­ность и ожи­да­ет мо­его воз­вра­щения!

А сул­тан был че­лове­ком, не же­лав­шим ве­рить в вер­ность жен­щин.

— Эта жен­щи­на из чу­жезем­ной стра­ны, — ска­зал он са­мому се­бе, — точь-в-точь та­кая же, как все жен­щи­ны ми­ра. Под­вер­гну-ка я ее ис­пы­танию, но уже и сей­час я знаю, чем все кон­чится.

Вот и пос­лал он од­но­го из сво­их дру­зей, мо­лодою кра­сиво­го че­лове­ка, нас­то­яще­го сер­дце­еда, на ро­дину ры­царя. Он дал ему с со­бой дра­гоцен­ные да­ры и мно­го де­нег и по­ручил ему ис­поль­зо­вать все средс­тва, да­бы скло­нить же­ну ры­царя к не­вер­ности. Сул­тан втай­не уже ра­довал­ся то­му, как чу­до-ру­баш­ка вне­зап­но вся пок­ро­ет­ся пят­на­ми и грязью.

Так вот, мо­лодой гос­по­дин из Ле­ван­та от­пра­вил­ся в за­мок Таг­ген­брунн, пред­ста­вил­ся вла­детель­ни­це зам­ка и рас­ска­зал ей о тяж­ком жре­бии ее му­жа, что на­ходит­ся в пле­ну у сул­та­на.

У фрау Гиль­де­гард чуть не ра­зор­ва­лось сер­дце, она пла­кала и го­рева­ла, а мо­лодо­му гос­по­дину по­каза­лась она столь прек­расной в сво­ей пе­чали, что ему вов­се не по­надо­билось ис­полнять по­веле­ние сул­та­на. Он тот­час же влю­бил­ся в нее и за­хотел сде­лать все воз­можное, да­бы за­во­евать ее сер­дце. Сна­чала он уте­шал ее сво­им глу­боким учас­ти­ем, а, за­во­евав ее до­верие, пус­тил в ход все ис­кусс­тво оболь­ще­ния, ка­ковое лишь име­ет­ся в рас­по­ряже­нии та­кого мо­лодо­го при­гоже­го гос­по­дина. Но все нап­расно. Гиль­де­гард не слы­шала лю­бов­ных клятв прек­расно­го пос­ланца сул­та­на, она твер­до и уве­рен­но от­ри­нула его, и юно­ше приш­лось по­кинуть за­мок, не вы­пол­нив на­каз сул­та­на.

Лишь толь­ко он ос­та­вил за­мок, как Гиль­де­гард, об­ла­чив­шись в мо­нашес­кое оде­яние и вы­мазав ли­цо ко­рич­не­вой крас­кой, вмес­те со сво­ей лют­ней, на ко­торой уме­ла ис­кусно иг­рать, от­пра­вилась вслед за ним. Вско­ре она дог­на­ла мо­лодо­го дво­ряни­на из Ле­ван­та. Од­на­ко же­ну ры­царя он в ней не приз­нал. Ему при­шел­ся по ду­ше спо­кой­ный уч­ти­вый мо­нах, и он взял его с со­бой. Ког­да же они при­были в Ле­вант, мо­нах на­чал иг­рать на сво­ей лют­не в до­мах зна­ти, и вско­ре стал пов­сю­ду же­лан­ным гос­тем.

На­конец, приг­ла­сили его и во дво­рец сул­та­на. Там мо­нах иг­рал еще прек­раснее, чем ког­да-ли­бо рань­ше. Сул­тан был так рас­тро­ган, что сле­зы ручь­ями ли­лись на его бо­роду, и он по­обе­щал то­му, кто иг­рал на лют­не, ис­полнить од­но его же­лание, как бы ве­лико оно ни бы­ло. Од­на­ко мо­нах про­сил лишь от­пустить на во­лю од­но­го из плен­ных хрис­ти­ан, ко­их изо дня в день зап­ря­гали в плуг. Сул­тан раз­ре­шил выб­рать од­но­го из них, и наш мо­нах, ра­зуме­ет­ся, — как мог­ло быть ина­че! — выб­рал Таг­ген­брун­не­ра.

— Этот ма­лый в бе­лос­нежной ру­баш­ке — счас­тлив­чик! — ска­зал са­мому се­бе сул­тан. — По прав­де го­воря, он это зас­лу­жил. Пусть воз­вра­ща­ет­ся до­мой к сво­ей вер­ной же­не, я это ему ми­лос­ти­во со­из­во­ляю.

Таг­ген­брун­нер и мо­нах рас­про­щались с сул­та­ном и пос­ка­кали об­ратно на ро­дину. Гиль­де­гард не сни­мала мо­нашес­ко­го оде­яния, а Ген­рих не уз­на­вал ее, при­нимая за мо­наха, ко­ему был обя­зан ве­ликой бла­годар­ностью. Не­пода­леку от Лай­ба­ха они рас­ста­лись, и мни­мый мо­нах ска­зал:

— Здесь, ми­лый друг, на­ши пу­ти рас­хо­дят­ся. По­дари мне на па­мять о на­шем сов­мес­тном пу­тешес­твии кло­чок по­лот­на от тво­ей ру­баш­ки!

Таг­ген­брун­нер охот­но ис­полнил его же­лание и преж­де чем рас­стать­ся еще раз поб­ла­года­рил сво­его бла­годе­теля.

Гиль­де­гард по­еха­ла те­перь даль­ше од­на и при­была в за­мок рань­ше му­жа. Она сня­ла мо­нашес­кое оде­яние, сно­ва об­ла­чилась в жен­ское платье и ве­лела все при­гото­вить к воз­вра­щению му­жа. Ког­да Ген­рих фон Таг­ген­брунн при­был в свой за­мок, он по­чел се­бя са­мым счас­тли­вым че­лове­ком на све­те. Он и его же­на, столь дол­го пре­бывав­шие в раз­лу­ке, пе­режи­ли нес­коль­ко див­ных не­дель ра­дос­ти встре­чи.

Од­на­ко же это ни­чем не ом­ра­ча­емое счастье дли­лось не­дол­го. Всег­да най­дут­ся за­вис­тни­ки и лю­ди, ко­торые не в си­лах пе­ренес­ти, ког­да дру­гие счас­тли­вы. Ген­ри­ху на­шеп­та­ли, что он, мол, ве­дать не ве­да­ет, ка­кая у не­го же­на. Ах, мол, бед­ный он, до­вер­чи­вый, ни­чего не ве­да­ющий суп­руг! Его неж­ная, доб­рая же­на не наш­ла яко­бы ни­како­го луч­ше­го за­нятия, не­жели тай­ком у­ехать из зам­ка и как лег­ко­мыс­ленная жен­щи­на ме­сяца­ми странс­тво­вать по бе­лу све­ту. Ни один че­ловек не зна­ет, что она там де­лала… од­на­ко же мож­но се­бе пред­ста­вить!..

Сна­чала Ген­рих при­шел в ярость и прог­нал всех, кто хоть сло­во вы­мол­вил про­тив его же­ны. Но пос­те­пен­но его на­чали одо­левать му­читель­ные сом­не­ния. По­ка он на­ходил­ся в пле­ну, же­ны и в са­мом де­ле нес­коль­ко ме­сяцев не бы­ло в зам­ке… Что это зна­чит? Он ду­мал об этом день и ночь. На­конец он за­хотел об­рести уве­рен­ность и од­нажды приз­вал же­ну к от­ве­ту.

Она мол­ча выс­лу­шала его, не про­из­но­ся ни сло­ва, и выш­ла. Вско­ре она сно­ва вер­ну­лась в мо­нашес­ком оде­янии, с вы­мазан­ным ко­рич­не­вой крас­кой ли­цом, с лют­ней и с клоч­ком бе­лого по­лот­на в ру­ке.

Страш­но удив­ленный, ры­царь вско­чил:

— Как вы ока­зались в зам­ке? — хо­тел он бы­ло спро­сить мни­мого мо­наха, но тот­час обор­вал са­мого се­бя, так как уз­нал свою пе­ре­оде­тую же­ну.

Са­мо со­бой ра­зуме­ет­ся, все кон­чи­лось хо­рошо! Гиль­де­гард по­веда­ла прис­ты­жен­но­му Таг­ген­брун­не­ру свою ис­то­рию, и ей вов­се не нуж­но бы­ло по­казы­вать ему кло­чок по­лот­на, отор­ванно­го от ди­ковин­ной ру­баш­ки. Ген­рих об­нял ее, поп­ро­сил про­щения, и все, кто ос­корбил ее, ни­ког­да боль­ше не ос­ме­лива­лись в за­мок и но­са ка­зать.

А Таг­ген­брун­нер и его же­на жи­ли счас­тли­во до кон­ца сво­их дней.

Но еще се­год­ня пе­шая тро­па к югу от го­род­ка Санкт-Вейт но­сит наз­ва­ние «Ту­рец­кий спуск». Ска­зыва­ют, что имен­но там пе­рева­лил че­рез го­ру пос­ланник сул­та­на, нап­равля­ясь в за­мок Таг­ген­брунн.

Случайные и неслучайные рекомендации: