Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Перчик

Жи­ли не­ког­да со сво­ими ро­дите­лями три бра­та и три сес­тры. Ког­да де­ти под­росли, отец вдруг тя­жело за­болел и, по­чувс­тво­вав приб­ли­жение смер­ти, поз­вал свою же­ну, сы­новей и до­черей, что­бы прос­тить­ся с ни­ми. Отец по­ручил до­черей за­ботам брать­ев и на­казал, не от­кла­дывая де­ла в дол­гий ящик, вы­дать их за­муж за пер­во­го, кто при­дет сва­тать­ся. И, ска­зав это, скон­чался.

Про­шел год пос­ле смер­ти от­ца, и вот од­нажды ве­чером кто-то пос­ту­чал­ся в дверь к си­ротам. Братья от­во­рили дверь, в дом во­шел нез­на­комец — ник­то его до тех пор и в гла­за не ви­дел — и поп­ро­сил от­дать ему в же­ны стар­шую сес­тру. Братья вспом­ни­ли при­каз по­кой­но­го от­ца и, не пре­кос­ло­вя, сог­ла­сились. При­шелец сра­зу же увел стар­шую сес­тру, а ку­да, в ка­кую сто­рону, — не­из­вес­тно. На сле­ду­ющий ве­чер сно­ва явил­ся че­ловек и пос­ва­тал­ся к сред­ней сес­тре. Братья от­да­ли и эту сес­тру, хоть и не зна­ли, кто их зять и от­ку­да. На тре­тий ве­чер при­шел же­них и за млад­шей сес­трой. Братья и ее от­да­ли в же­ны чу­жому че­лове­ку.

Про­ходит год, про сес­тер ни слу­ху ни ду­ху. И вот сна­ряди­лись братья в до­рогу на по­ис­ки про­пав­ших сес­тер. Дол­го блуж­да­ли они по све­ту и очу­тились на­конец на пус­тынном хол­ме, — ви­дят, на нем за­мок сто­ит. Братья — ту­да, а навс­тре­чу им — кто бы вы ду­мали? — три сес­тры. Об­ня­лись они, по­цело­вались и, спро­сив друг дру­га про здо­ровье, се­ли от­дохнуть. Ста­ли братья расс­пра­шивать сес­тер, как очу­тились они в зам­ке, и сес­тры приз­на­лись, что выш­ли за­муж за ве­лика­нов-вол­шебни­ков. Толь­ко про­гово­рили они эти сло­ва, как вдруг кто-то уда­рил па­лицей в дверь — бух!

— Что там та­кое? — ис­пу­гались братья.

— Да ни­чего, не бой­тесь. Прос­то ве­ликан воз­вра­тил­ся.

В тот же миг в ком­на­ту во­шел ве­ликан и, уви­дев трех брать­ев, страш­но уди­вил­ся. Но жен­щи­ны объ­яс­ни­ли ему, что братья приш­ли-де про­ведать их: ведь не ви­дались они со дня свадь­бы.

— Ну, лад­но. Кто же раз­ве­дет огонь в оча­ге, а кто на охо­ту пой­дет? Спра­шива­ет ве­ликан брать­ев.

Братья и го­ворят, мы, мол, огонь в оча­ге раз­ве­дем. Ве­ликан от­ве­ча­ет:

— Ес­ли я воз­вра­щусь с охо­ты рань­ше, чем вы огонь раз­ве­дете, — знай­те, при­кую вас вот к это­му стол­бу. Ес­ли же к мо­ему при­ходу в оча­ге бу­дет пы­лать огонь — вы ме­ня при­ку­ете!

Ве­ликан ос­та­вил брать­ям свин­цо­вую па­лицу, сталь­ное ог­ни­во и свин­цо­вый кре­мень и от­пра­вил­ся охо­тить­ся.

Би­лись бед­ные братья, би­лись, — все по­нап­расну! Раз­ве из свин­ца вы­сечешь ис­кру? А тут и ве­ликан из ле­су по­дос­пел. Уви­дел, что в оча­ге нет ог­ня, швыр­нул до­бычу на пол, схва­тил брать­ев и всех тро­их при­ковал к стол­бу. Си­дят братья, к стол­бу при­кован­ные, с мес­та дви­нуть­ся не мо­гут, сес­тры их кор­мят, по­ят, об­ши­ва­ют да об­мы­ва­ют.

Так про­лете­ло три го­да. Нес­час­тная мать все ждет сво­их сы­новей, уж и на­деж­ду по­теря­ла уви­деть их — ис­чезли сы­новья, не по­да­ют о се­бе вес­точки. Ста­рой жен­щи­не тяж­ко в оди­ночес­тве жить. Вот как-то раз по­палось ей на гла­за зер­нышко пер­ца, и она, вздох­нув, про­мол­ви­ла:

— Ах, ка­бы гос­подь пос­лал мне ди­тя, пусть хоть с это ма­люсень­кое зер­нышко, все бы­ло бы мне с кем сло­вом пе­ремол­вить­ся!

Бог ус­лы­шал ее мо­лит­ву, и ско­ро жен­щи­на по­чувс­тво­вала у се­бя под сер­дцем ре­бен­ка, хоть и бы­ла она не­моло­да и дав­но уже без му­жа жи­ла. В по­ложен­ный срок ро­дилось у нее ди­тя ве­личи­ной с зер­нышко пер­ца. Не ус­пел ре­бенок на свет по­явить­ся — го­ворит не на­гово­рит­ся, а прог­ло­тил ку­сочек вско­чил на но­ги. Наз­ва­ла мать сво­его ма­лют­ку Пер­чик, не на­раду­ет­ся на не­го, а уж бе­режет как зе­ницу ока.

Вы­рос Пер­чик, сов­сем взрос­лым стал, и вот од­нажды спра­шива­ет он свою мать:

— Ска­жи мне, ми­лая ма­туш­ка, не­уже­ли у те­бя и все­го-то род­ных что я один?

— Бы­ло у ме­ня рань­ше три до­чери и три сы­на, а те­перь толь­ко ты один ос­тался!

И мать рас­ска­зала Пер­чи­ку, как его сес­тры выш­ли за­муж, да и сги­нули, как братья от­пра­вились в дол­гий путь ра­зыс­ки­вать их. Выс­лу­шал Пер­чик ста­руш­ку и объ­явил ей, что хоть пол­ми­ра обой­дет, а неп­ре­мен­но их оты­щет. Уж как от­го­вари­вала его мать, как мо­лила не по­кидать ее — ни­чего не по­мог­ло!

Соб­рался Пер­чик в до­рогу. Дол­го ски­тал­ся он по све­ту. И вот од­нажды повс­тре­чалась ему уп­ряжка из двад­ца­ти во­лов, во­лок­ли они в го­ру ог­ромную же­лез­ную бол­ванку. За­пута­лась бол­ванка в дре­вес­ных кор­нях, ни­как лю­ди не мо­гут сдви­нуть с мес­та во­лов. Под­ско­чил к ним Пер­чик, взва­лил бол­ванку се­бе на пле­чи, вта­щил ее в го­ру, ог­ля­нул­ся на­зад — ни лю­дей нет, ни во­лов: ис­чезли бес­след­но! Пер­чик от­нес же­лез­ную бол­ванку куз­не­цу и ве­лел вы­ковать из нее па­лицу. Куз­нец сде­лал ему гро­мад­ную па­лицу. Пер­чик за­кинул ее за об­ла­ка и под­ста­вил спи­ну, ожи­дая, ког­да она упа­дет об­ратно. Па­лица шлеп­ну­лась ему на спи­ну — Пер­чи­ку по­каза­лось, буд­то бло­ха его уку­сила. «Не го­дит­ся! Боль­но уж лег­ка», — по­думал он.

Ре­шил он вер­нуть­ся до­мой и уз­нать у ма­тери, не ос­та­лось ли в до­ме пос­ле от­ца ка­кого-ни­будь же­леза. Мать ска­зала, что на чер­да­ке ва­ля­ет­ся ка­кой-то лом. Пер­чик по­лез на­чер­дак и ра­зом при­тащил от­ту­да трис­та ки­лог­раммов же­лез­ной рух­ля­ди. При­нес он куз­не­цу всю эту гру­ду же­леза и ве­лел смас­те­рить ему па­лицу. Уди­вил­ся куз­нец и спра­шива­ет Пер­чи­ка:

— Не­уже­ли все это же­лезо на па­лицу пус­тить? Мо­жет, те­бе из не­го и саб­лю вы­ковать?

— Нет, саб­ля мне не нуж­на, бы­ла бы толь­ко па­лица под­хо­дящая! — воз­ра­зил Пер­чик.

Вот за­кон­чил куз­нец свою ра­боту. Пер­чик схва­тил па­лицу, за­кинул ее под об­ла­ка и сно­ва под­ста­вил спи­ну. Па­лица шмяк­ну­лась ему на спи­ну, и Пер­чик упал на ко­лени. «Вот эта па­лица бу­дет хо­роша!» — по­думал он и по­шел сво­ей до­рогой.

Дол­го бро­дил он по све­ту и за­шел да­леко в го­ры. Сре­ди гор сто­ял за­мок, и Пер­чик за­вер­нул ту­да. И ка­ково же бы­ло его удив­ле­ние, ког­да он уз­нал, что в зам­ке за­точе­ны трое юно­шей, — при­кова­ны це­пями к стол­бу, а три жен­щи­ны за уз­ни­ками хо­дят да кор­мят их. Пер­чик при­сел у них от­дохнуть, а па­лицу свою бро­сил у вхо­да. Тут вер­нулся ве­ликан и — бах, швыр­нул па­лицу в от­кры­тую дверь. Пер­чик пой­мал ее на ле­ту и за­пус­тил об­ратно, ве­ликан раз­махнул­ся и сно­ва мет­нул Пер­чи­ку, — триж­ды пе­реки­нулись они па­лицей. Ве­ликан смек­нул, что в дом к не­му заб­рел кто-то чу­жой и, как вид­но, силь­нее хо­зя­ина, а уж это вов­се ему не пон­ра­вилось. Но ни­чего не по­дела­ешь, приш­лось взва­лить па­лицу на пле­чо и по­рог пе­рес­ту­пить. Как уви­дел он нез­ва­ного гос­тя, за­орал:

— Эй, Пер­чик, да, ни­как, это ты?

— Уга­дал, кра­савец, я са­мый! — от­ве­тил Пер­чик.

— Слу­шай, Пер­чик, ес­ли я пер­вый справ­люсь со сво­им де­лом — я те­бя при­кую к стол­бу точ­но так же, как и трех брать­ев, ес­ли же ты уп­ра­вишь­ся рань­ше — ты ме­ня при­ку­ешь.

На том и по­реши­ли. Пер­чик ос­тался до­ма раз­во­дить огонь, а ве­ликан от­пра­вил­ся на охо­ту, ос­та­вив Пер­чи­ку па­лицу, ог­ни­во и кре­мень — все из свин­ца. Поп­ро­бовал бы­ло Пер­чик вы­сечь ис­кру, да ско­ро по­нял, что пус­тое это за­нятие. Ми­гом вых­ва­тил из-за ши­роко­го ко­жано­го по­яса свой кре­мень и ог­ни­во и быс­тро раз­вел огонь. А ве­ликан все не идет. Огонь в оча­ге уже вов­сю пы­ла­ет, а хо­зя­ина нет. На­конец явил­ся он с тре­мя сер­на­ми за пле­чами. За­мер ве­ликан, уви­дев огонь в оча­ге, и толь­ко бы­ло от­крыл рот, хо­тел сло­во мол­вить, как Пер­чик хвать его па­лицей по го­лове!

— По­милуй! — взре­вел ве­ликан. — Не гу­би ме­ня, а уж я бу­ду тво­им ра­бом до гро­бовой дос­ки!

Пер­чик да­ровал ему жизнь, и стал ве­ликан его ра­бом.

На сле­ду­ющий день ут­ром от­пра­вились они вдво­ем на охо­ту. Толь­ко в лес заш­ли, как Пер­чик уви­дел ве­лика­на с дву­мя го­лова­ми — бе­жит ку­да-то, а на каж­дой но­ге у не­го на­саже­но по жер­но­ву. Пер­чик спра­шива­ет двух­го­лово­го ве­лика­на, ку­да он так то­ропит­ся, а тот ему и го­ворит:

— Да вот, до­шел до ме­ня слух, что объ­явил­ся ка­кой-то Пер­чик и сде­лал тот Пер­чик мо­его бра­та сво­им ра­бом! Я и бе­гу рас­пра­вить­ся с ним. В по­рошок сот­ру!

От­ве­ча­ет Пер­чик:

— Ну, вот он я. Что же даль­ше?

Ве­ликан ри­нул­ся на не­го, слов­но ба­ран, Пер­чик трес­нул его па­лицей по обе­им го­ловам, и ве­ликан взмо­лил­ся:

— По­щади, Пер­чик, сми­луй­ся на­до мной, а уж я бу­ду тво­им ра­бом до гро­бовой дос­ки!

Пер­чик да­ровал ве­лика­ну жизнь и взял его с со­бой охо­тить­ся. Толь­ко ус­пе­ли они раз­брес­тись в раз­ные сто­роны, как Пер­чик за­видел ве­лика­на с тре­мя го­лова­ми. Ве­ликан не­сет­ся ку­да-то, и в ру­ках у не­го копье ве­личи­ной с ве­ковую сос­ну. Пер­чик и спра­шива­ет трех­го­лово­го ве­лика­на, ку­да, мол, бе­жишь, а тот от­ве­ча­ет:

— Слы­шал я, буд­то в наш за­мок про­ник не­кий Пер­чик и зах­ва­тил в плен обо­их мо­их брать­ев. Вот я и ки­нул­ся со всех ног — хо­чу ис­кро­шить его на мел­кие кус­ки!

Го­ворит ему Пер­чик:

— Это я и есть. Что те­бе от ме­ня на­до?

Ве­ликан рва­нул­ся к не­му, точ­но ба­ран, а Пер­чик са­данул его по го­ловам па­лицей, и стра­шили­ще зап­ро­сило по­щады:

— Сми­луй­ся на­до мной, Пер­чик, а уж я бу­ду тво­им ра­бом до гро­бовой дос­ки!

Пер­чик по­щадил ве­лика­на и взял его с со­бой в го­ры за до­бычей. Ста­ли они охо­тить­ся вчет­ве­ром. Пой­ма­ли че­тырех серн, раз­ве­ли кос­тер и на­ряди­ли од­но­го из ве­лика­нов жа­рить их на вер­те­ле, а са­ми сно­ва на про­мысел от­пра­вились. Ве­ликан смас­те­рил вер­тел и при­нял­ся пе­рево­рачи­вать на нем ту­ши. Ма­ло-по­малу за­жарил всех че­тырех серн и прис­ло­нил их к сос­не. Вдруг от­ку­да ни возь­мись кар­лик — и пря­мо к ве­лика­ну.

— Дай от­ве­дать мяс­ца, по все­му ви­дать, что оно у те­бя прек­расно за­жари­лось!

— Про­вали­вай к дь­яво­лу, и без те­бя едо­ки най­дут­ся! — от­махнул­ся ве­ликан.

Тут кар­лик под­ско­чил к ве­лика­ну и за­катил ему та­кую оп­ле­уху, что тот ку­барем по­катил­ся на зем­лю. Кар­лик в один при­сест умял все че­тыре ту­ши и да­вай бог но­ги.

Ед­ва ве­ликан оч­нулся пос­ле зат­ре­щины, как из ле­су по­каза­лись трое охот­ни­ков. Они при­нес­ли еще че­тырех серн.

— А где же твое жар­кое, го­ре-по­вар? — уди­вились охот­ни­ки.

Ве­ликан рас­ска­зал, как ма­лень­кий кар­лик унич­то­жил все их при­пасы. Тог­да двух­го­ловый ве­ликан выз­вался за­жарить при­несен­ную до­бычу, а ос­таль­ные сно­ва пош­ли на охо­ту. Ед­ва ус­пел двух­го­ловый ве­ликан снять с ог­ня чет­вертую ту­шу, как яв­ля­ет­ся тот са­мый кар­лик.

— Дай от­ве­дать мяс­ца, по все­му вид­но, что ты его слав­но при­гото­вил!

— Про­вали­вай к дь­яво­лу, и без те­бя едо­ки най­дут­ся! — от­ре­зал ве­ликан.

Под­ско­чил кар­лик к ве­лика­ну и за­катил ему та­кую зат­ре­щину, что тот по­катил­ся ку­барем на зем­лю. А кар­лик на­кинул­ся на мя­со и ми­гом рас­пра­вил­ся со все­ми че­тырь­мя ту­шами.

Ед­ва двух­го­ловый ве­ликан оч­нулся пос­ле зат­ре­щины, как из ле­су по­каза­лись охот­ни­ки. Они нес­ли еще че­тырех серн и бы­ли го­лод­ны как вол­ки.

— Где же твое жар­кое, го­ре-по­вар? Мо­жет, и у те­бя кар­лик его язы­ком слиз­нул? — вос­клик­ну­ли охот­ни­ки.

Ве­ликан рас­ска­зал им, как бы­ло де­ло. Ос­тался тог­да у кос­тра трех­го­ловый ве­ликан, но и у не­го кар­лик съ­ел все мя­со. Воз­вра­тились охот­ни­ки из ле­су и сра­зу до­гада­лись, что слу­чилось. А есть им до смер­ти хо­чет­ся, от го­лода уж еле но­ги пе­рес­тавля­ют. Нас­та­ла оче­редь Пер­чи­ку с мя­сом во­зить­ся, а ве­лика­ны сно­ва от­пра­вились за до­бычей. За­жарил Пер­чик все че­тыре ту­ши, но не ус­пел прис­ло­нить к сос­не пос­леднюю, как пе­ред ним очу­тил­ся кар­лик.

— Дай от­ве­дать мяс­ца, по все­му ви­дать, очень уж оно вкус­ное!

— Про­вали­вай к дь­яво­лу, ты уж и так на­ел­ся до от­ва­ла, ни­чего боль­ше не по­лучишь!

Кар­лик бро­сил­ся на Пер­чи­ка, но тот сгреб его в охап­ку и по­нес. Нес, нес и при­нес к боль­шу­щему бу­ку. Рас­ще­пил Пер­чик де­рево, за­жал в рас­щепке бо­роду кар­ли­ка и бро­сил его воз­ле бу­ка, а сам вер­нулся к сво­ему жар­ко­му. Тут по­дос­пе­ли и ве­лика­ны с до­бычей — каж­дый та­щил по сер­не. Как уви­дели го­лод­ные ве­лика­ны, что жар­кое це­лехонь­ко, об­ра­дова­лись, им уже не до расс­про­сов: сра­зу за­сели за еду. За­мори­ли они чер­вячка, и Пер­чик рас­ска­зал им, как рас­пра­вил­ся с кар­ли­ком. Ки­нулись они к бу­ку. А кар­ли­ка слов­но ине бы­вало, ис­чез кар­лик, — толь­ко бо­рода в рас­щепке тор­чит да де­рево все ис­ко­реже­но. Тут за­мети­ли они кро­вавый след и пош­ли по не­му. Шли, шли и очу­тились у края про­пас­ти. Здесь кро­вавый след об­ры­вал­ся.

— Ста­ло быть, кар­лик в про­пасть спус­тился, — ре­шили они и ста­ли до­гова­ривать­ся, ко­му в про­пасть лезть. Ве­лика­ны оро­бели, а Пер­чик и го­ворит:

— Я бы и по­лез, да бо­юсь, как бы вы ме­ня не на­дули!

— Мы те­бя ни­ког­да не под­ве­дем, ей-бо­гу! — по­божи­лись ве­лика­ны и спус­ти­ли Пер­чи­ка в про­пасть.

Очу­тил­ся Пер­чик в по­ле, — тя­нет­ся оно да­леко, да­леко, кон­ца ему не ви­дать. А в по­ле сто­ит дом, Пер­чик по­шел пря­мо к не­му. Во­шел, а в до­ме че­тыре ком­на­ты. От­крыл он дверь в пер­вую ком­на­ту — и уви­дел де­вуш­ку, да та­кую кра­сави­цу, что век бы гля­дел — не наг­ля­дел­ся! Де­вуш­ка си­дела за ткац­ким стан­ком из чис­то­го зо­лота и тка­ла зо­лотое по­лот­но. От­во­рил Пер­чик дверь во вто­рую ком­на­ту — и уви­дел де­вуш­ку еще кра­ше пер­вой, а под­ле нее зо­лотая на­сед­ка квох­чет над цып­ля­тами. Рас­пахнул дверь в третью ком­на­ту и уви­дел де­вуш­ку еще мо­ложе и кра­ше вто­рой, а ря­дом с ней зо­лотое ста­до. От­во­рил Пер­чик дверь в чет­вертую ком­на­ту — и что же? Уви­дел он де­вуш­ку рас­кра­сави­цу — и мо­лодостью и пре­лестью не­видан­ной зат­ми­ла она всех трех кра­савиц. Она си­дела за пяль­ца­ми чис­то­го зо­лота и вы­води­ла узор зо­лоты­ми нит­ка­ми.

«Эге! — по­думал Пер­чик про се­бя. — Вот ко­го я возь­му се­бе в же­ны, а тех трех прих­ва­чу для мо­их ра­бов!»

Ста­ла Пер­чи­ка расс­пра­шивать юная кра­сави­ца, кто он и от­ку­да. Пер­чик объ­яс­нил ей, что ищет здесь кар­ли­ка и спус­тился за ним с вер­хне­го све­та.

— Это наш брат. Ес­ли ты хо­чешь убить его — возь­ми вот эту де­ревян­ную саб­лю, она рас­се­чет кар­ли­ка по­полам, да еще на семь пя­дей в зем­лю вой­дет. А те­перь сту­пай в сад, он там под кус­та­ми спит.

Взгля­нул Пер­чик на де­ревян­ную са­бель­ку я не зна­ет, как быть — сто­ит ли брать ее с со­бой. Все-та­ки сме­ха ра­ди снял де­ревян­ную са­бель­ку со сте­ны и вы­шел в сад. На­шел Пер­чик спя­щего кар­ли­ка. За­нес бы­ло над ним сра­зу две саб­ли — де­ревян­ную и свою, хо­тел за­рубить кар­ли­ка пря­мо во сне. А по­том пе­реду­мал — стыд­но на­падать на спя­щего, на­до раз­бу­дить его, что­бы он знал, от чь­ей ру­ки по­гиба­ет. Рас­толкал Пер­чик кар­ли­ка и, не дав ему опом­нить­ся, вых­ва­тил ору­жие и об­ру­шил на го­лову кар­ли­ка удар и саб­лей и сво­ей па­лицей. И вот чу­до — па­лица да­же ца­рапи­ны на кар­ли­ке не ос­та­вила, а де­ревян­ная саб­ля рас­секла по­полам, да еще и в зем­лю на семь пя­дей вош­ла. Пер­чик вер­нулся в дом, взял че­тырех сес­тер и по­вел их к то­му мес­ту, где на­вер­ху под­жи­дали его ве­лика­ны. При­казал Пер­чик сво­им ра­бам вы­тащить на­верх сна­чала де­вушек, а по­том и его са­мого. Ве­лика­ны под­ня­ли од­ну за дру­гой трех сес­тер. Нас­ту­пила оче­редь чет­вертой сес­тры, и го­ворит она Пер­чи­ку:

— Впе­ред ты под­ни­май­ся, а не то ве­лика­ны ос­та­вят те­бя здесь.

Да ку­да там! Пер­чик не пос­лу­шал­ся де­вуш­ку, — раз ве­лика­ны да­ли ему клят­ву, зна­чит, не под­ве­дут. Ве­лика­ны меж­ду тем под­ня­ли млад­шую сес­тру и от­пра­вились с де­вуш­ка­ми до­мой, а ве­рев­ку бро­сили Пер­чи­ку в про­пасть вы­бирай­ся как зна­ешь!

Рас­те­рял­ся Пер­чик от та­кой из­ме­ны, а по­том стал раз­ду­мывать, как ему даль­ше быть. Очень рас­ка­ивал­ся он, что не пос­лу­шал­ся де­вуш­ку, но от судь­бы, ви­дать, не уй­дешь. И за­шагал Пер­чик че­рез по­ле, и до тех пор ша­гал, по­ка вда­ли не по­казал­ся го­род. По­шел он к не­му. Не­пода­леку от го­рода воз­вы­шалась го­ра, а на го­ре что-то чер­не­ло. По­дошел Пер­чик бли­же, и что же он ви­дит? — си­дит на вер­ши­не го­ры де­вуш­ка, за­вер­ну­лась в чер­ную шаль, а пла­ток от слез мок­рый. Под го­рой на­роду соб­ра­лось ви­димо-не­види­мо, кто с бак­ла­гой, кто с боль­шим кув­ши­ном, кто с мед­ным жба­ном.

Пер­чик взоб­рался на вер­ши­ну го­ры к де­вуш­ке. Поз­до­ровал­ся и спро­сил, от­че­го она пла­чет.

— Бе­ги от­сю­да, нез­на­комый юнак, — сквозь сле­зы про­гово­рила де­вуш­ка, по­ка и ты не сло­жил свою го­лову вмес­те со мною, бед­ной, об­ре­чен­ной во цве­те лет по­гиб­нуть. Бе­ги, юнак, а я все рав­но дол­жна смерть при­нять!

Пер­чик в изум­ле­нии ус­та­вил­ся на де­вуш­ку. И да­вай ее расс­пра­шивать, по­чему да от­че­го дол­жна она уме­реть. По­веда­ла она ему свое го­ре:

— Жи­вет здесь поб­ли­зос­ти дра­кон. На­ложил дра­кон зап­рет на во­ду и ни­кому ни кап­ли не да­ет, по­ка не по­лучит дань — каж­дый день по де­вуш­ке. Прог­ло­тит де­вуш­ку, тог­да пус­ка­ет во­ду. По­тому-то и соб­ра­лась под го­рой та­кая уй­ма на­роду, — дер­жат лю­ди со­суды и ждут, ког­да смо­гут во­ды наб­рать. Жи­тели го­рода ус­та­нови­ли, кто ког­да дол­жен дань дра­кону пла­тить. Се­год­ня нас­тал че­ред цар­ской до­чери. Вот я и ожи­даю здесь свой смер­тный час! Сей­час при­летит дра­кон и прог­ло­тит ме­ня. Ско­рей бе­ги от­сю­да, по­ка и те­бя не пос­тигла та же участь!

Рас­хо­хотал­ся Пер­чик в от­вет и ска­зал, что стра­шит его не ли­хая смерть, а ху­дая жизнь, и, по­дод­ви­нув к се­бе па­лицу, при­сел под­ле де­вуш­ки. А там при­ник Пер­чик к ее ко­леням и поп­ро­сил по­ис­кать у не­го в го­лове. Цар­ская доч­ка ста­ла ис­кать в го­лове у Пер­чи­ка, и вско­ре юнак зах­ра­пел бо­гатыр­ским хра­пом. А цар­ская доч­ка впле­ла ему в во­лосы пер­стень со сво­ей пе­чат­кой. Вдруг го­ра хо­дуном за­ходи­ла. Де­вуш­ка вспом­ни­ла о сво­ем нес­частье и зап­ла­кала в три ручья, сле­зы за­капа­ли Пер­чи­ку на ли­цо. Он ра­зом прос­нулся и зак­ри­чал:

— Что та­кое?

— Не ви­дишь, что ли, — про­рони­ла де­вуш­ка, и Пер­чик в мгно­вение ока схва­тил­ся за свою па­лицу. Дра­кон хо­тел прог­ло­тить их обо­их, уже об­дал их сво­им ды­хани­ем, но не тут-то бы­ло. Рас­крыл дра­кон вто­рую пасть, рас­крыл третью, а Пер­чик вса­дил свою па­лицу пря­мо в глот­ку чу­дови­щу, по­том вых­ва­тил саб­лю и от­сек ему все три го­ловы. За­тем от­ру­бил уши и су­нул их в кар­ман.

В тот же миг от­ку­да ни возь­мись прим­чался на го­ру Арап, по­доб­рал три от­рублен­ные го­ловы дра­кона и пом­чался к ца­рю по­лучать наг­ра­ду за то, что дра­кона убил и цар­скую доч­ку от смер­ти спас. Воз­ли­ковал царь от та­кого из­вестия и ве­лел не­мед­ленно ус­тро­ить пир на весь го­род, Ара­пу же обе­щал от­дать свою дочь в же­ны.

Пер­чик меж­ду тем за­терял­ся в тол­пе и поб­рел в го­род, а при­дя ту­да, нап­ра­вил­ся в кор­чму. Бро­сил па­лицу у вхо­да и за­шел пе­редох­нуть. Из кор­чмы Пер­чик за­шагал пря­миком во дво­рец и до­ложил ца­рю, что раз­де­лал­ся с дра­коном и выз­во­лил его дочь из бе­ды. Царь впе­рил в Пер­чи­ка гла­за и вос­клик­нул:

— Вот из­ба­витель мо­ей до­чери, он пер­вый при­нес мне доб­рую весть! — и ука­зал на Ара­па.

— Где уж та­кому Пер­чи­ку с дра­коном спра­вить­ся? — вски­нул­ся тут Арап. Да у не­го и ору­жия-то нет!

— Мое ору­жие ос­та­лось в кор­чме, — го­ворит Пер­чик. — Ес­ли не ве­ришь, схо­ди при­неси его сю­да!

Арап вско­чил и пом­чался в кор­чму. Об­ша­рил все уг­лы — ни­како­го ору­жия нет, а на па­лицу, что у две­рей ва­лялась, и вни­мания не об­ра­тил. Не пом­ня се­бя от ра­дос­ти, при­бежал Арап к ца­рю и со­об­щил, что ору­жия в кор­чме не наш­лось, а без ору­жия че­ловек все рав­но что без рук.

— По­дож­ди же, сей­час я те­бе по­кажу свое ору­жие, — крик­нул Пер­чик, ми­гом сле­тал в кор­чму, схва­тил па­лицу — и к ца­рю. Уди­вил­ся царь, уви­дев та­кую ог­ромную па­лицу, но все на сво­ем сто­ит:

— Па­лицей дра­кона не за­рубишь! Да и чем ты до­кажешь, что за­рубил дра­кона? Арап вот при­нес мне кое-что…

— Что же он при­нес? — вскри­чал Пер­чик.

По­каза­ли ему го­ловы, а Пер­чик су­нул ру­ку в кар­ман, вы­тащил от­ту­да дра­коно­вы уши и бро­сил все шесть штук к но­гам ца­ря.

— У Ара­па го­ловы, у ме­ня уши — ре­шай те­перь, кто из нас дра­кона убил?

В тот же миг в ком­на­ту вош­ла цар­ская дочь, пе­реб­ра­ла во­лосы Пер­чи­ка, отыс­ка­ла пер­стень со сво­ей пе­чат­кой и объ­яви­ла ца­рю, что это и есть тот са­мый юнак, ко­торый ее от­ги­бели спас. Тут уж ца­рю нель­зя не по­верить, ве­лел он Ара­па каз­нить, а Пер­чи­ка об­нял и по­цело­вал, слов­но сы­на род­но­го. Стал царь сва­тать свою доч­ку Пер­чи­ку в же­ны, но юнак поб­ла­года­рил ца­ря и ска­зал, что ни­какой ему наг­ра­ды не нуж­но — пусть толь­ко под­ни­мет его на вер­хний свет. Изу­мил­ся царь, гля­нул на Пер­чи­ка и го­ворит ему:

— Про­си у ме­ня что угод­но, а это не в мо­ей влас­ти!

Но Пер­чик за­явил, что не же­ла­ет ни­чего дру­гого. За­думал­ся тог­да царь и ска­зал:

— В двух ча­сах ходь­бы от­сю­да жи­вет гро­мад­ная пти­ца, ве­личи­ной с дра­кона: она каж­дый год вы­сижи­ва­ет двух птен­чи­ков — крош­ки, что буй­во­лы, но пти­це ни ра­зу не уда­лось вы­кор­мить сво­их де­тей. Ка­кой-то дь­явол унич­то­жа­ет их, а кто и как — пти­ца са­ма не ве­да­ет. Сту­пай, сбе­реги по­томс­тво пти­цы; и уж ес­ли она не вы­несет те­бя на вер­хний свет, — зна­чит, ник­то не вы­несет. По­торо­пись же. А как толь­ко ус­ло­вишь­ся с пти­цей, воз­вра­щай­ся ко мне, я дам те­бе все, что она пот­ре­бу­ет.

Пер­чик вски­нул свою па­лицу на пле­чо и дви­нул­ся в путь. Вот при­ходит он к не­объ­ят­ной вер­бе, а на вер­бе гнез­до ви­сит, ве­личи­ной с два боль­ших гум­на; в гнез­де два птен­ца, слов­но два буй­во­ла. Мать их ку­да-то уле­тела, и птен­цы ос­та­лись од­ни. Уви­дели Пер­чи­ка птен­цы, за­пища­ли, буд­то их что-то коль­ну­ло, и мет­ну­лись к дру­гому краю гнез­да. Вер­ба за­кача­лась, птен­цы к Пер­чи­ку сле­тели. Ог­ля­дел­ся он вок­руг: вот так чу­до — ог­ромный дра­кон выг­нул го­лову, еще ми­нута — и он сож­рет птен­цов. Рас­крыл дра­кон од­ну пасть — не прог­ло­тить, рас­крыл вто­рую — опять не смог зах­ва­тить птен­цов. Вы­тянул тог­да дра­кон третью го­лову, раз­верз пасть — вот-вот в ней ис­чезнут и вер­ба, и птен­цы, и сме­лый юнак. Но Пер­чик вса­дил свою па­лицу дра­кону в че­люсть, вых­ва­тил саб­лю и от­сек чу­дови­щу все три го­ловы. Хлы­нула из дра­кона кровь ре­кою, не­бо нах­му­рилось. Но птен­цы прик­ры­ли Пер­чи­ка сво­ими крыль­ями. А тут и пти­ца вер­ну­лась. Под­ле­тела пти­ца к сво­ему гнез­ду, за­щебе­тала, при­зывая сво­их птен­цов, но птен­цы не тро­нулись с мес­та. За­щебе­тала мать вто­рой раз и тре­тий — птен­цы вспор­хну­ли на ее зов. Уви­дела пти­ца Пер­чи­ка и вос­клик­ну­ла:

— Эге, ли­са, доб­ре­халась на­конец! Так вот кто ду­шит мо­их птен­цов!

Тут птен­цы рас­ска­зали ма­тери все, как бы­ло. Об­ра­дова­лась пти­ца и го­ворит Пер­чи­ку:

— Ты спас мо­их де­тей! Про­си те­перь у ме­ня лю­бую наг­ра­ду!

Пер­чик от­ве­тил пти­це, что есть у не­го од­но за­вет­ное же­лание — выб­рать­ся на вер­хний свет. Гля­нула на не­го пти­ца с лю­бопытс­твом и го­ворит:

— Те­бя еще, мо­жет быть, я бы и поп­ро­бова­ла под­нять на вер­хний свет, но твою па­лицу — ни за что!

— А я без па­лицы — ни на шаг! — воз­ра­зил Пер­чик.

Тог­да пти­ца мол­ви­ла:

— Кор­ми ме­ня со­рок дней до от­ва­ла. Каж­дый день при­носи по ба­рану все­го, ста­ло быть, пот­ре­бу­ет­ся мне со­рок ба­ранов. Да в до­рогу с со­бой при­готовь со­рок ба­ранов, со­рок ле­пешек и со­рок бур­дю­ков с во­дой. Сна­чала пог­ру­зишь мне на спи­ну свою па­лицу, по­том са­дись и сам, и дви­нем­ся мы с божь­ей по­мощью в путь. В по­лете сле­ди за мной: как по­вер­ну я го­лову впра­во — скор­ми мне ба­рана и ле­пеш­ку, на­лево по­вер­ну го­лову — во­дой из бур­дю­ка на­пои. Ес­ли удас­тся те­бе соб­рать столь­ко при­пасов, сколь­ко я ска­зала, мо­жет­быть, и вы­берем­ся мы с то­бой на вер­хний свет.

Пер­чик по­обе­щал пти­це дос­тать все, что она ска­зала, не­мед­ленно воз­вра­тил­ся к ца­рю и пе­редал ему, о чем с пти­цей до­гово­рил­ся. Царь по­дарил Пер­чи­ку со­рок ба­ранов, и юнак по­шел от­кар­мли­вать пти­цу. На ис­хо­де со­роко­вого дня Пер­чик по­лучил от ца­ря еще со­рок ба­ранов, со­рок ле­пешек и со­рок бур­дю­ков с во­дой. Пог­ру­зил он все при­пасы на пти­цу, свер­ху па­лицу по­ложил, вско­чил и сам ей на спи­ну, и пти­ца взле­тела. Обер­нет пти­ца го­лову че­рез пра­вое пле­чо — Пер­чик по­да­ет ей ба­рана и ле­пеш­ку, обер­нет че­рез ле­вое — бур­дюк с во­дой. Ма­ло-по­малу все ей скор­мил — еще нем­но­го, и они ока­жут­ся на вер­хнем све­те. Ог­ля­нулась пти­ца в пос­ледний раз, а у Пер­чи­ка все за­пасы выш­ли, от­хва­тил он тог­да ку­сок от сво­его бед­ра и про­тянул пти­це. За­жала она в клю­ве тот ку­сок, до­гада­лась, что по­лучи­ла она от Пер­чи­ка не прос­тое мя­со, и не ста­ла его есть, а под язык по­ложи­ла. По­том рва­нулась из пос­ледних сил и взле­тела ввысь.

По­нял Пер­чик, что пе­ред ни­ми вер­хний свет, и уж как он об­ра­довал­ся! Пти­ца се­ла на зем­лю, но Пер­чик не мог на но­ги встать, по­тому что от­ре­зал от сво­его бед­ра не­малый ку­сок. Про­лежал он семь дней, и пти­ца ря­дом с ним от­ды­хала. По­том пти­ца ему и го­ворит:

— Приш­ла по­ра нам рас­ста­вать­ся, но пе­ред тем как прос­тить­ся, на­пиши, по­жалуй­ста, ца­рю на­шему фир­ман, что я те­бя жи­вым-здо­ровым на вер­хний свет дос­та­вила. Без фир­ма­на не смею я ца­рю на гла­за по­казать­ся.

Пер­чик дал пти­це пись­мо. А она ве­лела ему до­мой ид­ти.

— До то­го я ус­тал, что не мо­гу под­нять­ся на но­ги! — от­ве­тил Пер­чик.

Пти­ца и да­вай до­пыты­вать­ся, чем он ее в пос­ледний раз на­кор­мил. Уж Пер­чик и так и этак от­го­вари­вал­ся, а по­том соз­нался, что он на­делал.

— Так вот по­чему не мо­жешь ты на но­ги под­нять­ся! — вос­клик­ну­ла пти­ца, вып­лю­нула тот ку­сок мя­са, что под язы­ком дер­жа­ла, и при­лепи­ла его к бед­ру юна­ка. В тот же миг Пер­чик, слов­но олень, вско­чил на рез­вые но­ги, поп­ро­щал­ся с пти­цей и за­шагал че­рез ле­са к зам­ку ве­лика­нов. Ед­ва за­виде­ли Пер­чи­ка ве­лика­ны, бро­сились к не­му навс­тре­чу и все, как один, по­пада­ли на зем­лю мер­твы­ми.

А Пер­чик ос­во­бодил за­кован­ных юно­шей и, прих­ва­тив с со­бой жен ве­лика­нов да кра­савиц из ниж­не­го све­та, дви­нул­ся до­мой. Уви­дела сво­их де­тей мать, и се­бя не пом­нит от счастья, ки­нулась об­ни­мать стар­ших сы­новей. Пер­чик уди­вил­ся и го­ворит ей:

— Бог с то­бой, ма­туш­ка, что это ты бро­силась об­ни­мать чу­жих, а род­но­го сы­на буд­то и не за­меча­ешь!

— Так ведь это же мои стар­шие сы­новья, а с ни­ми мои до­чери! Вос­клик­ну­ла ста­руш­ка. — Ты при­вел сво­их кров­ных брать­ев и сес­тер. Ведь ты же их и ра­зыс­ки­вал по все­му све­ту! Не­уже­ли ты до сих пор их не уз­нал?

Об­ра­довал­ся Пер­чик и уж не жа­лел, что приш­лось ему ис­пы­тать столь­ко вся­ких нев­згод. Рас­ска­зал он ма­тери, где странс­тво­вал и ка­кие де­ла со­вер­шил. Не за­был про ве­лика­нов по­мянуть, да и про кар­ли­ка то­же, — трех сес­тер его Пер­чик от­дал в же­ны сво­им брать­ям, а на млад­шей сам же­нил­ся. И ста­ли они все вмес­те жить да по­живать в до­воль­стве и счастье.

Случайные и неслучайные рекомендации: