Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Горький хлеб

Ис­то­рия о прик­лю­чени­ях в го­рах

Это слу­чилось вско­ре пос­ле праз­дни­ка Ха­нуки. Уче­ники раб­би Ба­руха си­дели вок­руг сто­ла, пог­ло­щен­ные го­рячим спо­ром по по­воду мыс­ли, выс­ка­зан­ной их Учи­телем в суб­ботней бе­седе.

Пыл­кий мо­лодой че­ловек Реб Ян­кель Коз­ло­вер кри­чал: «И все же я ут­вер­ждаю, что Гос­подь об­ре­та­ет­ся толь­ко там, где кра­сиво и чис­то, где дос­та­ток и у­ют. Его не най­ти в ни­щете и гря­зи!»

Эти сло­ва еще сле­тали с его уст, ког­да от­во­рилась дверь и во­шел раб­би Ба­рух, как всег­да без­мя­теж­ный и ра­дос­тный, с улыб­кой со­зер­ца­ния на ли­це. Реб Ян­кель и его то­вари­щи поб­ледне­ли. Ник­то преж­де не ос­ме­ливал­ся под­вергать сом­не­нию сло­ва и мыс­ли Учи­теля, как это толь­ко что сде­лал в пы­лу спо­ра Реб Ян­кель.

Но бо­ять­ся ему бы­ло не­чего. Раб­би Ба­рух не имел ни­чего про­тив серь­ез­но­го об­сужде­ния сво­их по­руче­ний. Он сел за стол, улыб­ка внут­ренней ра­дос­ти иг­ра­ла на его гу­бах, слов­но он ни­чего не слы­шал. Не­кото­рое вре­мя он си­дел мол­ча, пог­ру­зив­шись в раз­мышле­ния, за­тем дру­жес­ки кив­нул Реб Ян­ке­лю, не смев­ше­му под­нять гла­за: «Ян­кель Коз­ло­вер, выс­лу­шай по­жела­ние, ко­торое, я уве­рен, ты не от­ка­жешь­ся ис­полнить. Возь­ми ма­цы и бу­тыл­ку ви­на, что­бы его хва­тило на пред­пи­сан­ные че­тыре ча­ши на се­дере. Ак­ку­рат­но за­вер­ни их и упа­куй так, что­бы бу­тыл­ка не раз­би­лась. Со­бери все, что мо­жет те­бе по­надо­бить­ся в дли­тель­ном пу­тешес­твии по ди­кой мес­тнос­ти. В нуж­ном мес­те в нуж­ное вре­мя Гос­подь от­кро­ет те­бе ис­ти­ну».

Нап­ря­жен­ная ти­шина пос­ле­дова­ла за эти­ми сло­вами, Реб Ян­кель вско­чил, от­тол­кнув стул, и по­дошел к раб­би Ба­руху, ко­торый бла­гос­ло­вил его в до­рогу. А че­рез нес­коль­ко ча­сов он уже по­кинул го­род и ус­тре­мил­ся в пу­тешес­твие к не­из­ве­дан­но­му, не­об­хо­димое в вос­пи­тании каж­до­го мо­лодо­го ха­сида, ищу­щего све­та ис­тинно­го бла­гочес­тия.

Сто­яла зи­ма, ули­цы бы­ли пок­ры­ты сне­гом и ль­дом, но Реб Ян­ке­ля Коз­ло­вера это не за­боти­ло. Он был по­лон во­оду­шев­ле­ния, его сер­дце рва­лось к то­му по­нима­нию, ко­торое обе­щал Учи­тель. Ни жгу­чий хо­лод, ни воз­можность го­лода не от­вра­тили бы его от по­ис­ков.

Про­бира­ясь че­рез ле­са и пус­то­ши, ми­нуя де­рев­ни, се­ла и го­рода, он на­конец дос­тиг вы­соких зуб­ча­тых гор, воз­вы­ша­ющих­ся над рав­ни­нами Поль­ши. Он ду­мал пре­одо­леть их и про­дол­жить путь даль­ше, на вос­ток, к ши­роким сте­пям Ук­ра­ины. Но и в са­мых уди­витель­ных снах, в са­мых стран­ных меч­та­ни­ях не да­но бы­ло ему пре­дуга­дать то­го, что дер­жа­ло на­гото­ве Про­виде­ние.

У Реб Ян­ке­ля бы­ло слиш­ком ма­ло де­нег, что­бы тра­тить их на что-ли­бо, кро­ме жиз­ненно не­об­хо­димо­го. Слу­чай­ных за­работ­ков хва­тало на нес­коль­ко дней пу­ти, а за­тем он сно­ва ис­кал ра­боту в кресть­ян­ских хо­зяй­ствах. Ночь на­кану­не пе­рехо­да че­рез го­ры он про­вел на. се­нова­ле гос­ти­ницы, по­тому что не мог зап­ла­тить за пос­тель.

Ког­да Реб Ян­кель уз­нал, что про­вод­ник обой­дет­ся ему в зо­лотой, он ре­шил ид­ти один, хо­тя хо­зя­ин гос­ти­ницы не­од­нократ­но пре­дуп­реждал о том, что гор­ные до­роги ко­вар­ны и заб­лу­дить­ся там очень лег­ко. Ес­ли он не заб­лу­дит­ся, го­ворил хо­зя­ин, то поч­ти на­вер­ня­ка по­падет в снеж­ную ла­вину и по­гиб­нет.

Слу­чилось так, что ему раз­ре­шили при­со­еди­нить­ся к нес­коль­ким куп­цам, ко­торые со­бира­лись пе­рехо­дить го­ры с про­вод­ни­ком. Но Реб Ян­кель ре­шил сле­довать за ни­ми на рас­сто­янии, что­бы не слы­шать их шум­ных и низ­менных раз­го­воров и быть на­еди­не со сво­ими мыс­ля­ми о раб­би Ба­рухе и его очи­ща­ющих ду­шу по­уче­ни­ях о Бо­ге, ми­ре и че­лове­ке.

Куп­цы тро­нулись в путь еще за­тем­но — они выш­ли из гос­ти­ницы в теп­лых ме­ховых одеж­дах, в соп­ро­вож­де­нии слуг, наг­ру­жен­ных тя­желой пок­ла­жей. Вско­ре вслед за ни­ми от­пра­вил­ся и Реб Ян­кель. Он бод­ро ша­гал по глу­боко­му сле­ду, про­ложен­но­му пут­ни­ками в све­же-вы­пав­шем сне­гу, и, хо­тя его одеж­да не бы­ла под­би­та ме­хом, не ощу­щал хо­лода.

Ис­полнен­ный ве­ры и ра­дос­ти, он ду­мал о том, что каж­дый шаг приб­ли­жа­ет его к зна­нию, на по­ис­ки ко­торо­го пос­лал его Учи­тель, а лег­кая но­ша — ра­нец с не­боль­шим за­пасом про­визии, ма­цой и бу­тыл­кой ви­на — бы­ла для не­го до­роже, чем все сок­ро­вища ми­ра.

Пут­ни­ки ухо­дили все вы­ше и вы­ше в го­ры. Реб Ян­кель так от­стал, что лишь с тру­дом раз­ли­чал да­леко впе­реди тя­жело ша­гав­шую фи­гуру. Но в ду­ше его не бы­ло стра­ха. На­чалась ме­тель — ид­ти ста­нови­лось все труд­нее, а сле­ды быс­тро за­носи­ло сне­гом. Гор­ная до­рога не­замет­но пе­реш­ла в уз­кую сколь­зкую тро­пин­ку, все кру­че ухо­див­шую ввысь. К счастью, Реб Ян­кель за­пас­ся тя­желы­ми баш­ма­ками с по­дош­ва­ми, уса­жен­ны­ми ос­тры­ми ши­пами, к то­му же он вы­рос в го­рис­той мес­тнос­ти и детс­тва умел лов­ко ка­раб­кать­ся по ска­лам.

Но подъ­ем ста­новил­ся все бо­лее опас­ным. Сна­чала Реб Ян­кель на­де­ял­ся, что взой­дет сол­нце и до­рога ста­нет вид­на луч­ше. Но вре­мя вос­хо­да дав­но ми­нова­ло, а бы­ло все так же тем­но: плот­ная пе­лена ме­тели скры­вала свет дня.

Юный ха­сид бес­прес­танно прод­ви­гал­ся вверх, по­ка не нас­ту­пило вре­мя ут­ренней мо­лит­вы. Нес­мотря на хо­лод, он сбро­сил вер­хнюю одеж­ду, на­дел тфи­лин и то­роп­ли­во про­читал са­мые важ­ные мо­лит­вы. Ос­таль­ные он про­из­но­сил уже на хо­ду, что­бы сбе­речь вре­мя.

Пос­те­пен­но в ду­шу его про­ник­ло бес­по­кой­ство, и он по­жалел, что не по­шел вмес­те с куп­ца­ми. Воз­можно, ему уда­лось бы ока­зать на них бла­гое вли­яние, а его собс­твен­ный путь был бы ме­нее опас­ным. «Ни­ког­да не сле­ду­ет от­вергать ми­лость, по­сыла­емую Гос­по­дом», — ру­гал он се­бя, и приз­на­ние этой ошиб­ки со­об­щи­ло еще боль­шую ис­крен­ность и страс­тность его мо­лит­ве, ко­торая в свою оче­редь да­вала но­вые си­лы и храб­рость.

Реб Ян­кель дав­но уже не ви­дел сле­дов и шел, ру­ководс­тву­ясь толь­ко чувс­твом вер­но­го нап­равле­ния. Он не­ук­лонно прод­ви­гал­ся впе­ред со сло­вами Псал­ма Да­вида на ус­тах: «Маш­лих кар­хо хэ­фитим лиф­ней ка­рато-ми й­а­адом й­иш­лах два­ро вэй­ам­сем…» — «Бро­са­ет лед Свой кус­ка­ми; пе­ред хо­лодом Его кто ус­то­ит? Пош­лет сло­во Свое, и все рас­та­ет; по­ду­ет вет­ром Сво­им, и по­текут во­ды».

Чем силь­нее бу­шева­ла бу­ря, чем ярос­тнее взви­вались вих­ри ме­тели, тем спо­кой­нее ста­нови­лось у не­го на ду­ше. Но каж­дый шаг тре­бовал упор­ной борь­бы со сти­хи­ей, и си­лы ста­ли ос­тавлять Реб Ян­ке­ля. Он ре­шил отыс­кать мес­то, где мож­но нем­но­го пе­редох­нуть, а по­том сно­ва ид­ти впе­ред. Тро­пу он по­терял и те­перь не мог пре­одо­леть пе­ревал за пол­дня, как рас­счи­тывал.

Он на­шел убе­жище под не­боль­шим ка­мен­ным кар­ни­зом. Здесь не так дул ле­дяной ве­тер, от ко­торо­го пе­рех­ва­тыва­ло ды­хание, а в гла­за вон­за­лись ты­сячи снеж­ных иго­лок. Шел час за ча­сом, но пур­га не ути­хала. От силь­ной ус­та­лос­ти Реб Ян­кель пог­ру­зил­ся в сон, а ме­тель ми­лосер­дно ук­ры­ла его снеж­ным оде­ялом. Во сне он уви­дел Учи­теля раб­би Ба­руха, ко­торый лас­ко­во при­ветс­тво­вал его и, слов­но от­ве­чая на тре­вож­ный воп­рос, про­из­нес: «Иди, Ян­кель Коз­ло­вер. Иди и верь. Ты на вер­ном пу­ти, и Гос­подь пре­будет с то­бой».

Ког­да Реб Ян­кель прос­нулся, он был поч­ти сов­сем пог­ре­бен под сне­гом, а чле­ны его за­дере­вене­ли. Он быс­тро раз­греб снег, выб­рался на­ружу и вы­пил нем­но­го ви­на, что­бы сог­реть­ся. Бу­ря утих­ла, снег па­дал ред­ки­ми хлопь­ями. Бы­ло дос­та­точ­но свет­ло, и мо­лодой ха­сид мог про­дол­жать путь. Он по­нимал, что не одо­ле­ет пе­ревал до нас­тупле­ния но­чи, и ре­шил най­ти бо­лее на­деж­ное ук­ры­тие. Рас­плыв­ча­тые очер­та­ния гор­ных вер­шин уже вид­не­лись впе­реди. Имен­но там он и на­де­ял­ся про­вес­ти ночь, спря­тав­шись от вет­ра в ка­кой-ни­будь пе­щере или рас­ще­лине.

Ему при­ходи­лось поч­ти на чет­ве­рень­ках пол­зти по кру­тому скло­ну, каж­дую ми­нуту рис­куя сор­вать­ся в про­пасть, но го­рячая мо­лит­ва по­мог­ла сох­ра­нять при­сутс­твие ду­ха. Од­на­ко то, что ка­залось вна­чале близ­ким, на са­мом де­ле бы­ло бес­ко­неч­но да­леко, поч­ти не­дос­ти­жимо. Прош­ло еще мно­го ча­сов, и страх, на­конец, про­ник в сер­дце ха­сида, но он все-та­ки доб­рался до скал, ухо­дящих вер­ши­нами в са­мое не­бо. В нас­ту­пив­шей тем­но­те Реб Ян­кель пы­тал­ся на ощупь най­ти в ска­ле уг­лубле­ние под­хо­дящих раз­ме­ров, но ни­чего не по­лучи­лось.

Ког­да он уже сов­сем бы­ло от­ча­ял­ся и ре­шил про­вес­ти ночь, си­дя на мер­злой зем­ле, прис­ло­нив­шись спи­ной к ка­мен­ной сте­не, он вдруг ус­лы­шал лег­кое цо­канье ко­пыт. Че­рез не­кото­рое вре­мя трое гра­ци­оз­ных жи­вот­ных прос­коль­зну­ли ми­мо не­го к под­но­жию ска­лы и в сле­ду­ющее мгно­вение вновь ис­чезли в тем­но­те.

Реб Ян­кель, ко­неч­но, слы­шал о ди­ких гор­ных ко­зах, но ему ни­ког­да рань­ше не при­ходи­лось с ни­ми встре­чать­ся. В столь от­ча­ян­ном по­ложе­нии их по­яв­ле­ние по­каза­лось ему та­ким же чу­дом, как овен, пос­ланный с Не­бес Ав­ра­аму. Соб­рав ос­татки сил, Реб Ян­кель с не­имо­вер­ным тру­дом взоб­рался на уз­кий кар­низ, по ко­торо­му они прос­ка­кали с та­кой лег­костью, и по­полз по их сле­дам. Там, где сле­ды об­ры­вались, он с удив­ле­ни­ем об­на­ружил, что часть мо­нолит­ной сте­ны по­далась на­зад, от­сту­пила, слов­но вдав­ленная вглубь ги­гант­ской ру­кой. Вни­матель­но приг­ля­дев­шись к сле­дам, он по­нял: жи­вот­ные обог­ну­ли ог­ромный ва­лун, скры­ва­ющий от глаз уз­кую щель — вход в пе­щеру.

Свод пе­щеры на­висал так низ­ко, что нель­зя бы­ло ра­зог­нуть­ся, в ней сто­ял не­выно­симый за­пах, а пол бы пок­рыт сло­ем гря­зи и козь­его по­мета. Но, по-ви­димо­му, ко­му-то уже при­ходи­лось поль­зо­вать­ся этим убе­жищем, по­тому что в глу­бине козь­его жи­лища Реб Ян­кель на­шел очаг, сло­жен­ный из кам­ней, и по­лу­об­го­рев­шие дро­ва. Ко­зы ле­жали в даль­нем уг­лу на охап­ке су­хого мха и с лю­бопытс­твом раз­гля­дыва­ли че­лове­ка, и Реб Ян­кель смот­рел на них с удив­ле­ни­ем и бла­годар­ностью. Преж­де все­го он про­читал ве­чер­ние мо­лит­вы — ду­ша его ус­трем­ля­лась к Гос­по­ду, сер­дце бы­ло ис­полне­но ра­дос­тной бла­годар­ности за ми­лость Его. Слиш­ком ус­тавший, что­бы ду­мать о еде, он рас­чистил на зем­ле мес­то для сна, вве­рил свою судь­бу в ру­ки Гос­по­да и прос­пал мно­го ча­сов под­ряд.

В пе­щеру про­никал сла­бый свет. Реб Ян­кель умыл­ся сне­гом, на­метен­ным вет­ром у вхо­да, и воз­бла­года­рил Все­выш­не­го за то, что Он сох­ра­нил ему жизнь и пос­лал на­деж­ное убе­жище в са­мом сер­дце ле­дяной пус­ты­ни. Он уже со­бирал­ся про­дол­жать путь, но об­на­ружил, что про­ход наг­лу­хо зак­рыт сне­гом и ль­дом. Вдо­бавок снеж­ная сте­на бы­ла нас­толь­ко тол­стой и плот­ной, что и ду­мать бы­ло не­чего ее про­бить. Он по­нял, что по край­ней ме­ре на вре­мя пол­ностью от­ре­зан от ми­ра. Но юный ха­сид нис­коль­ко не ис­пу­гал­ся. У не­го есть хлеб и вя­леное мя­со, да еще ма­ца и нем­но­го ви­на.

Бы­ло лишь на­чало ме­сяца шват. Ему и в го­лову не при­ходи­ло, что ког­да нас­ту­пит ме­сяц ни­сан и при­дет вре­мя от­крыть па­кет с ма­цой, он бу­дет на­ходить­ся там же, где и те­перь.

Но из все­го пу­тешес­твия он уже твер­до ус­во­ил один очень важ­ный урок: не бес­по­ко­ить­ся о бу­дущем, жить се­год­няшним днем. Раб­би Ба­рух не­ус­танно пов­то­рял уче­никам: «Нас­то­ящее — вот на чем вы дол­жны сос­ре­дото­чить свои уси­лия. Каж­дый мо­мент жиз­ни тре­бу­ет все­го ва­шего вни­мания. Не до­пус­кай­те, что­бы не­дос­та­ток ве­ры от­вле­кал ва­ши мыс­ли от нас­то­яще­го».

Реб Ян­кель и не стал по­нап­расну тре­вожить­ся, а поп­ро­бовал ус­тро­ить­ся по­удоб­нее в сво­ем вре­мен­ном прис­та­нище. Гла­за его пос­те­пен­но при­вык­ли к тус­кло­му све­ту внут­ри пе­щеры. Нес­коль­ко ку­соч­ков хле­ба по­мог­ли за­вязать друж­бу с ко­зами, ко­торые сна­чала по­ба­ива­лись его. Че­рез не­кото­рое вре­мя они без­бо­яз­ненно ели из рук, а в те­чение пос­ле­ду­ющих не­дель, в ко­торые по во­ле Про­виде­ния им приш­лось де­лить кров с че­лове­ком, они снаб­жа­ли его мо­локом; и это бы­ло его единс­твен­ной пи­щей, пос­коль­ку скуд­ные за­пасы хле­ба и мя­са быс­тро по­дош­ли к кон­цу.

Так на­чались де­сять не­дель вы­нуж­денно­го зат­ворни­чес­тва Реб Ян­ке­ля. Они при­нес­ли ему луч­шее по­нима­ние ми­ра и Бо­га, чем вся пре­дыду­щая жизнь. С по­мощью ча­сов и ка­лен­да­ря юный ха­сид мог сле­дить за хо­дом вре­мени и дол­жным об­ра­зом от­ме­чать суб­ботние дни. К счастью, в ран­це у не­го бы­ли пе­рочин­ный нож, ме­тал­ли­чес­кая ча­ша и кре­мень для до­быва­ния ог­ня.

Од­на­ко са­мым цен­ным его дос­то­яни­ем был ма­лень­кий мо­лит­венник-си­дур, ко­торый вру­чил ему раб­би Ба­рух, при­нимая Реб Ян­ке­ля в круг сво­их из­бран­ных уче­ников. «На­учись чи­тать его, — ска­зал Учи­тель, — и он от­кро­ет те­бе боль­ше, чем сот­ня дру­гих книг». Хо­тя стра­ницы кни­ги уже ис­тре­пались и по­жел­те­ли от час­то­го упот­ребле­ния, си­дур слу­жил Реб Ян­ке­лю ис­точни­ком ве­личай­ше­го от­кро­вения и вдох­но­вения. Он был для не­го дру­гом, ни­ког­да не при­носив­шим ра­зоча­рова­ния, да­вав­шим муд­рость и зна­ние. Реб Ян­кель вни­матель­но вчи­тывал­ся в каж­дую фра­зу, в каж­дое сло­во мо­лит­вы, и ему ка­залось, что рань­ше он ни­ког­да не мо­лил­ся. Пе­ред его гла­зами от­крыл­ся но­вый мир, и каж­дая ми­нута за­точе­ния за снеж­ной сте­ной прев­ра­тилась в сок­ро­вище зна­ния и ду­хов­но­го опы­та.

Шли дни и не­дели. Реб Ян­кель при­вык пи­тать­ся мо­локом и сы­ром, не ис­пы­тывал ни­каких не­удобств, поч­ти не за­мечал те­чения вре­мени. Он ни ра­зу не по­думал о том, как выб­рать­ся из пе­щеры и вер­нуть­ся в род­ной го­род, не бес­по­ко­ил­ся и не за­давал­ся воп­ро­сом, смо­жет ли он во­об­ще ког­да-ни­будь это сде­лать — он пол­ностью пог­ру­зил­ся в но­вый мир мо­лит­вы и жиз­ни ду­ха.

Од­нажды, взгля­нув на ка­лен­дарь, он вдруг осоз­нал, что Пе­сах сов­сем бли­зок, он нас­ту­пит все­го че­рез нес­коль­ко дней. Снеж­ная сте­на по­нем­но­гу под­та­ива­ла — она яв­но ста­ла тонь­ше и про­пус­ка­ла днев­ной свет. Ког­да ха­сид по­думал о том, что вско­ре ему при­дет­ся по­кинуть пе­щеру, его ох­ва­тила пе­чаль.

При­готов­ле­ния к Пе­саху бы­ли нес­ложны­ми. У не­го не бы­ло ни­какой праз­днич­ной еды, кро­ме ма­цы и ви­на, но он пред­вку­шал этот се­дер с ве­ликим не­тер­пе­ни­ем. В Эрев-Пе­сах, ка­нун Ве­лико­го Праз­дни­ка Пе­сах, не­задол­го до за­хода сол­нца, он вскрыл па­кет с ма­цой и ви­но и при­гото­вил­ся к чте­нию ве­чер­них мо­литв Праз­дни­ка. Вдруг он ус­лы­шал да­лекий го­лос. Сна­чала он ре­шил, что это об­ман слу­ха, но, при­ложив ухо к та­ющей стен­ке, сно­ва ус­лы­шал те же зву­ки. Ошиб­ки быть не мог­ло: кто-то звал на по­мощь. Реб Ян­кель на­чал ли­хора­доч­но рас­ка­пывать снег, за­валив­ший вы­ход. Кри­ки ста­нови­лись все сла­бее. На­конец он всем те­лом уда­рил в прег­ра­ду и вы­летел че­рез про­лом на­ружу.

Яр­кий днев­ной свет ре­зал гла­за, при­вык­шие к тем­но­те, но те­рять вре­мени бы­ло нель­зя. Кри­ки сов­сем за­тих­ли, и он ре­шил, что опоз­дал.

Со всей ско­ростью, ко­торую поз­во­ляла сколь­зкая ле­дяная по­вер­хность, Реб Ян­кель ка­раб­кался с ус­ту­па на ус­туп, ра­зыс­ки­вая че­лове­ка, по­пав­ше­го в бе­ду. Он не мог быть да­леко.

И Реб Ян­кель не ошиб­ся. В от­вет на свой крик он ус­лы­шал сла­бый го­лос, до­носив­ший­ся свер­ху. С уд­во­ен­ной ско­ростью, соб­рав все ос­тавши­еся си­лы те­ла, ос­ла­бев­ше­го от дол­го­го пре­быва­ния в пе­щере, Реб Ян­кель пре­одо­лел еще один ус­туп и уви­дел тем­ную фи­гуру, ле­жав­шую на сне­гу.

Спус­тя нес­коль­ко мгно­вений он уже скло­нял­ся над че­лове­ком, ко­торый, по­хоже, стал жер­твой нес­час­тно­го слу­чая. Ос­то­рож­но пе­ревер­нув его те­ло, Реб Ян­кель слег­ка при­под­нял ру­кой го­лову. Нес­коль­ко то­роп­ли­вых воп­ро­сов и ед­ва слыш­ных от­ве­тов все про­яс­ни­ли: че­ловек был ев­рей­ским куп­цом, от­став­шим от то­вари­щей на пе­рева­ле.

Они очень спе­шили, что­бы пос­петь в го­род к на­чалу Пе­саха. Он ос­ту­пил­ся, и лишь чу­до спас­ло его от страш­ной смер­ти на ос­трых ска­лах да­леко вни­зу.

Реб Ян­кель снял вер­хнюю одеж­ду, ос­то­рож­но об­вя­зал ру­кава­ми те­ло куп­ца и мед­ленно стал спус­кать его по скло­ну, тор­мо­зя всем сво­им ве­сом. Им по­надо­билось очень мно­го вре­мени, что­бы доб­рать­ся до пе­щеры, где он ус­тро­ил куп­ца со всем воз­можным удобс­твом на пос­те­ли из су­хого мха.

Реб Ян­кель ос­мотрел пос­тра­дав­ше­го и об­на­ружил, что тот дей­стви­тель­но чу­дес­ным об­ра­зом из­бе­жал серь­ез­ных пов­режде­ний, от­де­лав­шись нес­коль­ки­ми ра­нами и раз­дроб­ленным за­пясть­ем. Мо­лодой ха­сид ра­зор­вал свою ру­баш­ку на по­лосы, тща­тель­но выс­ти­рал их в сне­говой во­де и пе­ревя­зал ра­ны.

Си­дя на по­лу, прис­ло­нив­шись спи­ной к ка­мен­ной сте­не, ку­пец де­лил с Реб Ян­ке­лем скуд­ный се­дер. Ес­ли бы к не­му по­жало­вал сам Эли­ягу га-На­ви, он вряд ли об­ра­довал­ся бы ему боль­ше, чем это­му не­ожи­дан­но­му гос­тю, об­ре­тен­но­му в сер­дце пус­ты­ни.

Ни Реб Ян­кель, ни ку­пец ни­ког­да не осоз­на­вали зна­чения чу­да Пе­саха с та­кой глу­биной, как в эти ми­нуты, про­веден­ные при све­те го­ряще­го по­лена, за­менив­ше­го им лам­пу.

Ни­ког­да рань­ше вкус ма­цы не ка­зал­ся им та­ким бо­жес­твен­ным и ис­полнен­ным смыс­ла — та­ким он дол­жен был ка­зать­ся де­тям Из­ра­иля на пу­ти к сво­боде. А че­тыре ча­ши ви­на, раз­де­лен­ные по­ров­ну, при­нес­ли вдох­но­вение и бо­лее пол­ное по­нима­ние че­тырех пу­тей бо­жес­твен­но­го ос­во­бож­де­ния от зем­но­го бре­мени.

Ку­пец уже дав­но спал, а Реб Ян­кель все еще праз­дно­вал се­дер и раз­мышлял о зна­чении каж­дой из фраз Га­гады. Вдруг пе­щера ос­ве­тилась яр­ким све­том, хо­тя по­лено дав­но прев­ра­тилось в тле­ющую го­ловеш­ку. К ве­личай­ше­му изум­ле­нию юно­го ха­сида, пе­ред ним по­явил­ся об­раз раб­би Ба­руха, ко­торый лас­ко­во спро­сил: «Ян­кель Коз­ло­вер, ска­жи, ты по-преж­не­му ду­ма­ешь, что Гос­подь об­ре­та­ет­ся в бо­гатс­тве и чис­то­те, а не в ни­щете и гря­зи?»

Реб Ян­кель ог­ля­дел­ся. Его гла­за слов­но впер­вые уви­дели на­готу и грязь пе­щеры, ноз­дри его по­чу­яли от­вра­титель­ный за­пах, ис­хо­дящий от жи­вот­ных, а на сто­ле не бы­ло ни­чего, кро­ме мо­лока, сы­ра, ма­цы и ви­на. И все же Реб Ян­кель был счас­тлив, как ни­ког­да рань­ше: Гос­подь спас ему жизнь, дал пи­щу и кров на де­сять не­дель и, что важ­нее все­го, имен­но здесь Он от­крыл ему ис­тинные пу­ти мо­лит­вы и поз­на­ния.

«Во­ис­ти­ну, дос­то­поч­тенный Учи­тель, вы от­кры­ли мне гла­за и ука­зали до­рогу к по­нима­нию», — от­ве­тил Реб Ян­кель с бла­годар­ностью, и все его су­щес­тво на­пол­ни­лось вос­торгом от соз­на­ния то­го, что он вы­пол­нил свою мис­сию.

Че­рез нес­коль­ко дней спа­сате­ли, пос­ланные на по­ис­ки куп­ца, об­на­ружи­ли их, и Ян­кель Коз­ло­вер вер­нулся в мир. Он пе­рес­ту­пил по­рог сво­ей шко­лы-и­еши­вы ку­да бо­лее сми­рен­ным и муд­рым, чем тот че­ловек, ко­торый по­кидал ее.

Со вре­менем он и сам стал Учи­телем, ду­хов­ным вож­дем, спо­соб­ным за­жигать сер­дца мо­лодых ев­ре­ев, стре­мящих­ся к ис­ти­не.

Случайные и неслучайные рекомендации: