Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Как сын выполнил обет своей матери

Пос­ле дол­го­го под­вижни­чес­тва у вла­дыки Ка­лин­га­пури — Ка­ура-ва­рад­жа­на ро­дил­ся сын. Царь с ма­лых лет очень ба­ловал сво­его единс­твен­но­го нас­ледни­ка, и вы­рос ца­ревич гру­бым, уп­ря­мым и сво­еволь­ным юно­шей. Он страш­но ки­чил­ся сво­им цар­ским про­ис­хожде­ни­ем, не же­лал за­нимать­ся ни­чем, кро­ме охо­ты, и, нес­мотря на свой юный воз­раст, был боль­шим лю­бос­трастни­ком.

Отец на­мере­вал­ся пе­редать ему браз­ды прав­ле­ния и же­нил его на до­чери влас­ти­теля со­сед­не­го го­сударс­тва — ми­лой, зас­тенчи­вой и ти­хой, как лань, де­вуш­ке, но ца­ревич не на­ходил ее дос­той­ной сво­его вни­мания. Он меч­тал о воз­люблен­ной, ко­торая бы­ла бы на вид гроз­ной, как тиг­ри­ца, умом — хит­рей ли­сы и лю­била бы его с неж­ностью го­луб­ки. Пусть она бу­дет дер­зка на язык, пусть бу­дет над­менной — не­важ­но. Важ­но толь­ко, что­бы она бо­ялась и слу­шалась его са­мого. А уж к ка­кой кас­те она бу­дет при­над­ле­жать — де­ло де­сятое, — ду­мал он.

Од­нажды, воз­вра­ща­ясь с охо­ты вмес­те со сво­ей сви­той и с гон­чи­ми пса­ми, ца­ревич про­ез­жал по се­вер­ной ули­це, где жи­вут тор­говцы. Жил здесь и тор­го­вец рас­ти­тель­ным мас­лом, и как раз в это вре­мя его дочь су­шила и ве­яла се­зам пе­ред до­мом. Де­вуш­ка бы­ла очень хо­роша со­бой, и ца­ревич кру­то оса­дил сво­его бе­лого ска­куна. А конь был го­рячий, но­ровис­тый и пе­ред­ни­ми ко­пыта­ми раз­ме­тал ку­чу зер­на. Де­вуш­ка гнев­но пог­ля­дела на ца­реви­ча, ко­торый та­ял в умиль­ной улыб­ке. «Ну и на­ез­дник! Не мо­жет удер­жать ло­шадь!» — го­ворил ее нас­мешли­вый взгляд. Ца­ревич же во­об­ра­зил, буд­то она глу­мит­ся над его цар­ским про­ис­хожде­ни­ем.

— Ты ро­дилась сре­ди се­зама, вы­рос­ла сре­ди се­зама, — вы­соко­мер­но вос­клик­нул он. — А зна­ешь ли ты, ка­кие по­беги мень­ше, чем по­беги се­зама?

Дочь тор­говца ре­шила, что ца­ревич из­де­ва­ет­ся над ее нас­ледс­твен­ным за­няти­ем, и, не­дол­го раз­мышляя, вы­пали­ла:

— Вот вы, цар­ский сын, ро­дились сре­ди цве­тов, вы­рос­ли сре­ди цве­тов. А зна­ете ли вы, у ка­кого цвет­ка два ле­пес­тка?

— У ват­та­дари. Ког­да он еще не рас­пустил­ся, — от­ве­тил ца­ревич и, не пом­ня се­бя от ярос­ти, до­бавил: — А за то, что ты так дер­зко раз­го­вари­ва­ешь с нас­ледни­ком прес­то­ла, я же­нюсь на те­бе и сгною те­бя в тюрь­ме. Там ты и ум­решь девс­твен­ни­цей.

Де­вуш­ка ни­чуть не ис­пу­галась этой уг­ро­зы.

— Ес­ли вы и впрямь же­нитесь на мне, — спо­кой­но улыб­ну­лась она, — я ро­жу вам сы­на, ко­торый от­сте­га­ет вас хлыс­том. Я бу­ду не я, ес­ли не вы­пол­ню сво­ей клят­вы.

Как толь­ко ца­ревич прис­ка­кал во дво­рец, он по­шел к сво­ему от­цу и ска­зал:

— Я хо­чу же­нить­ся на до­чери тор­говца се­замом. Ес­ли вы зап­ре­тите мне это сде­лать, я пе­рес­та­ну есть и ум­ру го­лод­ной смертью.

Огор­ченный отец дол­го его от­го­вари­вал.

— Сын, — пов­то­рял он, — еще ни один че­ловек цар­ско­го ро­да ни­ког­да не же­нил­ся на до­чери тор­говца. Эта же­нить­ба сде­ла­ет те­бя все­об­щим пос­ме­шищем.

Но на все, его от­го­воры ца­ревич от­ве­чал од­но:

— Ну и пусть! Не поз­во­лите же­нить­ся — у­еду на чуж­би­ну. И ес­ли вы сей­час же не наз­на­чите день свадь­бы, я не прит­ро­нусь ни к еде, ни к питью.

Ви­дя, что ца­ревич тверд в сво­ем ре­шении, царь от­пра­вил­ся в дом тор­говца, по­ведал ему о на­мере­нии сво­его нас­ледни­ка и поп­ро­сил наз­на­чить день свадь­бы.

— Вы по­жало­вали в на­шу бед­ную хи­жину со столь ра­дос­тным из­вести­ем! воз­ли­ковал тор­го­вец. — Ес­ли дочь та­кого бед­ня­ка, как я, вый­дет за­муж за цар­ско­го сы­на, я бу­ду счас­тлив в се­ми воз­рожде­ни­ях. — И он тут же наз­на­чил день свадь­бы.

К это­му дню был воз­ве­ден ог­ромный сва­деб­ный на­вес и ра­зос­ла­ны приг­ла­шения пра­вите­лям со­сед­них го­сударств. Весь го­род, вся стра­на с ве­личай­шей пыш­ностью праз­дно­вали это со­бытие. Как толь­ко ца­ревич по­вязал та­ли на шею не­вес­ты, он ве­лел увес­ти ее и за­переть в от­дель­ном до­ме, под над­зо­ром мно­гочис­ленной стра­жи. В этот дом был зап­ре­щен дос­туп муж­чи­нам.

Нап­расно, об­ли­ва­ясь сле­зами, дочь тор­говца мо­лила сво­его суп­ру­га:

— За­будь­те о на­шей шут­ли­вой пе­реб­ранке. Да­вай­те жить друж­но и мир­но, как по­доба­ет же­не и му­жу. Не гу­бите мою жизнь.

Ца­ревич ни­чего не хо­тел и слы­шать.

— Я вы­пол­нил свою клят­ву, — с яз­ви­тель­ным сме­хом твер­дил он. Пос­мотрим те­перь, как ты вы­пол­нишь свою.

Ухо­дя, ца­ревич за­пер дом, а ключ спря­тал в сво­ей сок­ро­вищ­ни­це.

Тог­да дочь тор­говца ре­шила неп­ре­мен­но ис­полнить свою клят­ву.

Од­нажды, ког­да ее на­вес­тил отец, она рас­ска­зала ему обо всем и поп­ро­сила его про­копать под­земный ход меж­ду ее тюрь­мой и их до­мом. Отец на­нял чу­жезем­цев-зем­ле­копов, и они, тай­ком от всех, про­рыли под­земный ход до той са­мой ком­на­ты, где си­дела нес­час­тная де­вуш­ка. Об­ра­дован­ная, что те­перь-то на­конец смо­жет вы­пол­нить клят­ву, она го­рячо воз­бла­года­рила бо­га, а за­тем ска­зала сво­ей прис­лужни­це:

— Си­ди все вре­мя в при­хожей. А я зап­русь из­нутри на за­сов и бу­ду звать те­бя, толь­ко ког­да ты мне по­надо­бишь­ся.

Дочь тор­говца проб­ра­лась под­земным хо­дом в род­ной дом и ска­зала от­цу:

— Од­но мое же­лание вы ис­полни­ли. Ис­полни­те же и дру­гое: най­ди­те са­мых луч­ших пля­сунов-ка­нато­ход­цев.

Отец вы­пол­нил и это ее же­лание: отыс­кал луч­ше­го во всей стра­не пля­суна-ка­нато­ход­ца с его то­вари­щами.

Ког­да дочь сно­ва прок­ра­лась в род­ной дом и уви­дела ка­нато­ход­ца, она бы­ла на седь­мом не­бе от ра­дос­ти.

— Учи ме­ня сво­ему ре­мес­лу с та­ким усер­ди­ем, как ес­ли бы я бы­ла твоя дочь — ска­зала она. — За это я дам те­бе столь­ко зо­лота, что те­бе, тво­ей семье и тво­им то­вари­щам хва­тит на всю жизнь.

На зад­нем дво­ре до­ма воз­двиг­ли боль­шой ша­тер, и дочь тор­говца при­нялась учить­ся ка­нато­ход­ческо­му ис­кусс­тву. В свою тюрь­му она воз­вра­щалась толь­ко для то­го, что­бы по­есть. Пос­ле трех лет уче­бы она дос­тигла та­кого со­вер­шенс­тва, что ей нель­зя бы­ло най­ти рав­ных.

Тог­да она ска­зала сво­ему учи­телю:

— Ус­трой так, что­бы мы выс­ту­пили пе­ред сы­ном ца­ря. Ты ока­жешь мне очень важ­ную ус­лу­гу.

И она под­робно объ­яс­ни­ла ему, что он дол­жен сде­лать.

На дру­гой день в са­ду око­ло ве­сен­не­го двор­ца, не­дале­ко от тюрь­мы, где то­милась дочь тор­говца, ка­нато­ход­цы вры­ли стол­бы и под ба­рабан­ный бой объ­яви­ли о пред­сто­ящем выс­тупле­нии. Зас­лы­шав ба­рабан­ный бой, уз­ни­ца за­пер­лась из­нутри на за­сов и пос­пе­шила в дом от­ца. Там она на­ряди­лась, как обыч­но на­ряжа­ют­ся пля­суньи, на­дела до­рогие ук­ра­шения, за­вяза­ла во­лосы уз­лом и по­бежа­ла в сад, где про­ис­хо­дило выс­тупле­ние. На ру­ках и но­гах у нее тон­ко зве­нели брас­ле­ты. Из-под прик­ры­вав­ше­го ли­ца края са­ри яр­ко свер­ка­ли гла­за.

Строй­ная и гиб­кая, как мо­лодой по­бег, де­вуш­ка сра­зу об­ра­тила на се­бя вни­мание ца­реви­ча. А ког­да, си­яя улыб­кой, она ста­ла петь и пля­сать на ка­нате, он вос­пы­лал к ней бе­зудер­жной лю­бовью. Во вре­мя ис­полне­ния од­ной из са­мых за­мыс­ло­ватых фи­гур он не­ожи­дан­но ис­пу­гал­ся за нее и зак­ри­чал:

— Хва­тит! Хва­тит! Прек­ра­тите пред­став­ле­ние.

Пля­сунья сос­коль­зну­ла со стол­ба, и ца­ревич по­дарил ей жем­чужное оже­релье. Вмес­те с этим ук­ра­шени­ем она заб­ра­ла и его сер­дце.

По­лагая, что ка­нато­ходец — ее отец, он по­доз­вал его к се­бе и об­ра­тил­ся к не­му с та­кой прось­бой:

— Поз­воль мне про­вес­ти с тво­ей до­черью хоть од­ну ночь. Ина­че я нав­сегда по­теряю по­кой.

Ка­нато­ходец сна­чала за­уп­ря­мил­ся:

— Она у ме­ня од­на-единс­твен­ная. Вот уже три го­да, как она дос­тигла пол­но­летия, а у нее до сих пор не бы­ло ни од­но­го муж­чи­ны.

Вко­нец обе­зумев­ший ца­ревич пред­ло­жил ему ты­сячу зо­лотых мо­нет. Ка­нато­ходец сде­лал вид, буд­то ус­ту­па­ет его нас­то­яни­ям.

— Кто мо­жет про­тивить­ся прось­бам са­мого цар­ско­го сы­на? — ска­зал он. Хо­рошо. Я сог­ла­сен. Но моя дочь не пой­дет в ваш ве­сен­ний дво­рец. Жди­те ее в мра­мор­ном двор­це на ок­ра­ине го­рода. Я при­веду ее ту­да, как толь­ко стем­не­ет.

Уз­нав обо всем этом, дочь тор­говца очень об­ра­дова­лась. Она на­дела прек­расные одеж­ды и ук­ра­шения, ук­ра­силась гир­лянда­ми аро­мат­ных цве­тов и, как толь­ко све­чере­ло, от­пра­вилась в мра­мор­ный дво­рец.

— За­чем вы ме­ня приг­ла­сили? — спро­сила она ца­реви­ча.

— Не­уже­ли ты не до­гады­ва­ешь­ся? — про­мол­вил он. — Я хо­чу нас­ла­дить­ся тво­ей кра­сотой в лун­ном си­янии.

С эти­ми сло­вами он по­пытал­ся бы­ло ее об­нять, но она отс­тра­нилась и с ча­ру­ющей улыб­кой ска­зала:

— По­годи­те! Се­год­ня моя пер­вая ночь. По­дари­те же мне на па­мять о се­бе свой брас­лет, пер­стень-пе­чат­ку, бриль­ян­то­вую под­веску и жем­чужное оже­релье.

Ца­ревич по­дарил ей все, что она про­сила, и они пре­дались ус­ла­дам люб­ви.

Ра­но ут­ром, на рас­све­те, дочь тор­говца вер­ну­лась обыч­ным пу­тем в свою тюрь­му.

В по­ложен­ный срок она ро­дила в от­цов­ском до­ме маль­чи­ка, как две кап­ли во­ды по­хоже­го на ца­реви­ча. Там, у сво­его де­да, он и рос. Мать при­ходи­ла по но­чам, лас­ка­ла его и рас­ска­зыва­ла ему сказ­ки. Ут­ром же она воз­вра­щалась в дом, от­ве­ден­ный для нее ца­реви­чем.

Шли го­ды. Маль­чик под­рос и вы­учил­ся все­му, что сле­ду­ет знать в его воз­расте. Нрав у не­го был очень гор­дый, за­нос­чи­вый, и од­нажды улич­ные маль­чиш­ки ста­ли его драз­нить:

— Че­го ты за­дира­ешь нос? Ведь ты да­же не зна­ешь име­ни сво­его от­ца.

Юно­ша по­бежал к де­ду и в сер­дцах спро­сил у не­го:

— Кто мой отец?

Дед по­казал на под­земный ход:

— Этот ход при­ведет те­бя к тво­ей ма­тери. Она и ска­жет те­бе, кто твой отец.

Ког­да юно­ша за­дал этот воп­рос ма­тери, она раз­ры­далась и рас­ска­зала грус­тную ис­то­рию сво­ей жиз­ни.

— Я вы­пол­ню твою клят­ву, ма­ма, — по­обе­щал он, по­рывис­то вско­чил, поп­ро­щал­ся с ма­терью и от­пра­вил­ся к ста­рухе, ко­торая жи­ла на са­мой ок­ра­ине го­рода.

Вы­дав се­бя за круг­ло­го си­роту, он на­нял­ся пас­ти де­сять буй­во­лов, при­над­ле­жав­ших ста­рухе.

Од­нажды ночью, пе­ре­одев­шись так, что­бы его ник­то не мог уз­нать, он заб­рался в цар­ский дво­рец, про­ник в ком­на­ту, где его отец по­чивал со сво­ей суп­ру­гой, и усы­пил их сон­ным по­рош­ком. За­тем заб­рал все их дра­гоцен­ности, вы­тащил ко­рал­ло­вые нож­ки из-под их ло­жа и вмес­то них под­су­нул че­тыре пи­зан­га.

Ког­да на дру­гое ут­ро, прос­нувшись, ца­ревич по­пытал­ся встать, ло­же оп­ро­кину­лось, и он упал на пол. Толь­ко тог­да он за­метил, что все дра­гоцен­ности, ко­торые на нем бы­ли, ук­ра­дены.

— Ка­кой-то дер­зкий вор за­лез в на­шу опо­чиваль­ню и по­хитил все до­рогие ве­щи. Это нес­лы­хан­ная наг­лость! — по­жало­вал­ся ца­ревич от­цу.

Ма­харад­жа ве­лел на­чаль­ни­ку го­род­ской стра­жи до сле­ду­юще­го ут­ра из­ло­вить во­ра. Глав­ный страж­ник приз­вал к се­бе всех сво­их под­чи­нен­ных, со­об­щил им о со­вер­шенной кра­же и при­казал не­мед­ленно за­дер­жать прес­тупни­ка.

В ту же ночь сын ца­реви­ча прок­рался в спаль­ню к сы­ну глав­но­го со­вет­ни­ка, усы­пил его и его же­ну сон­ным по­рош­ком и унес все их дра­гоцен­ности.

Гнев ма­харад­жи не знал гра­ниц.

— И та­кое тво­рит­ся в мо­ем двор­це! — бу­шевал он. — Это пря­мой вы­зов мо­ей цар­ской влас­ти!

— Ты до­пус­тил две круп­ные кра­жи под­ряд, — ска­зал он глав­но­му страж­ни­ку. — Ни один вор не дол­жен об­ма­нуть бди­тель­ность двор­цо­вой ох­ра­ны. Ес­ли зав­тра, до за­ри, ты не пой­ма­ешь прес­тупни­ка, я ве­лю от­сечь те­бе го­лову.

Глав­ный страж­ник сно­ва соз­вал под­чи­нен­ных, рас­ска­зал им о рас­по­ряже­нии ма­харад­жи, ве­лел сде­лать все воз­можное для по­им­ки ви­нов­но­го и уси­лил во всем двор­це стра­жу. Сам он то­же ре­шил от­пра­вить­ся в ноч­ной до­зор.

Обо всем этом про­ведал хит­рый вор. Он тай­ком расс­про­сил го­рожан о на­чаль­ни­ке стра­жи, уз­нал, что у не­го есть дочь. Эту дочь, по сло­вам го­рожан, вы­дали за­муж еще ма­лень­кой де­воч­кой. Ее муж от­пра­вил­ся по тор­го­вым де­лам в даль­ние стра­ны и до сих пор не воз­вра­тил­ся. Те­перь она уже сов­сем взрос­лая и с не­тер­пе­ни­ем ожи­да­ет му­жа.

Вор ре­шил вы­дать се­бя за зя­тя глав­но­го страж­ни­ка, он пе­ре­одел­ся в одеж­ду тор­говца, за­шел в лав­ку и ку­пил для тес­тя рас­ши­тое веш­ти, на­кид­ку и тюр­бан, а для те­щи и же­ны са­ри и блуз­ки из тон­чай­шей тка­ни; в дру­гой лав­ке он ку­пил кар­да­мон, гвоз­ди­ку, су­шеные пло­ды аре­ковой паль­мы, мус­катный орех, ка­диль­ные па­лоч­ки и дру­гие по­дар­ки и по­шел к до­му на­чаль­ни­ка стра­жи в тот час, ког­да за­жига­ют све­тиль­ни­ки.

Глав­ный страж­ник в это вре­мя нас­пех ужи­нал, со­бира­ясь в до­зор.

— До­рогой тесть! До­рогая те­ща! — зак­ри­чал лже­купец ра­дос­тным го­лосом. Он раз­вя­зал свои меш­ки, пре­под­нес всей семье по­дар­ки и за­вел с на­чаль­ни­ком стра­жи обыч­ный, при­нятый в та­ких слу­ча­ях раз­го­вор. Зять у­ехал так дав­но, что все уже по­забы­ли, как он выг­ля­дит, да и бы­ло уже тем­но, по­это­му тесть и те­ща не мог­ли вни­матель­но раз­гля­деть при­быв­ше­го. Ни­чуть не сом­не­ва­ясь, что это их зять, они при­няли его с рас­прос­терты­ми объ­яти­ями и вы­рази­ли со­жале­ние, что он не опо­вес­тил их о сво­ем при­бытии за­ранее, тог­да бы они ус­тро­или пыш­ное пир­шес­тво. На­чаль­ник ве­лел же­не на­кор­мить зя­тя пов­куснее, а сам, кое-как пе­реку­сив, за­торо­пил­ся ухо­дить.

— Ку­да вы так спе­шите? — спро­сил его вор.

Глав­ный страж­ник объ­яс­нил ему, что дол­жен вы­пол­нить по­веле­ние ма­харад­жи.

— До­рогой тесть! Я не ви­дел это­го го­рода мно­го лет, — ска­зал вор. Раз­ре­шите, я пой­ду вмес­те с ва­ми.

На­чаль­ник стра­жи сог­ла­сил­ся его взять, и они уш­ли вдво­ем.

А дочь глав­но­го страж­ни­ка, ра­ду­ясь, что на­конец-то вер­нулся ее муж, на­дела луч­шие свои одеж­ды и ук­ра­шения и ста­ла ожи­дать его в спаль­не.

Страж­ник и вор прош­ли по тор­го­вой ули­це и всту­пили на глав­ную, цар­скую ули­цу. У во­рот кре­пос­ти вор уви­дел де­ревян­ные ко­лод­ки.

— Что это за шту­ки? — по­любо­пытс­тво­вал он. — Рань­ше я их что-то не ви­дел.

— В эти ко­лод­ки за­бива­ют ру­ки и но­ги прес­тупни­ков, — от­ве­тил на­чаль­ник стра­жи.

— Как же это де­ла­ет­ся? — не­до­уме­вал вор. — Вот мои ру­ки и но­ги. По­кажи­те.

— Не хва­тало еще, что­бы я за­бил собс­твен­но­го зя­тя в ко­лод­ки! про­вор­чал на­чаль­ник стра­жи.

— Ну, тог­да са­ми сунь­те ру­ки и но­ги, а я выбью клин. По­ка я не уз­наю, как это де­ла­ет­ся, я и с мес­та не тро­нусь, — нас­та­ивал вор.

Из ува­жения к сво­ему зя­тю глав­ный страж­ник вы­пол­нил его прось­бу. Вор как буд­то в шут­ку вы­бил клин, за­пер ко­лод­ки на за­мок и прит­во­рил­ся, что по­терял ключ в тем­но­те.

— Ни­как не мо­гу най­ти ключ, — ис­пу­ган­но ска­зал он. — Что де­лать, до­рогой тесть?

— Что вы нат­во­рили, зять! — в стра­хе про­лепе­тал на­чаль­ник стра­жи. — Я дол­жен ло­вить прес­тупни­ка, а вы за­били ме­ня в ко­лод­ки. От­прав­ляй­тесь ско­рей до­мой и при­неси­те мо­лоток и до­лото.

Вор толь­ко то­го и ждал. Он со всех ног бро­сил­ся бе­жать к до­му страж­ни­ка.

— До­рогая те­ща! — зак­ри­чал он, ед­ва от­во­рив дверь. — Слу­чилась ужас­ная бе­да! Ма­харад­жа ве­лел за что-то за­бить ва­шего му­жа в ко­лод­ки. Сей­час явят­ся су­деб­ные прис­та­вы и опи­шут все ва­ше иму­щес­тво. Тесть ска­зал, что­бы вы от­да­ли мне все день­ги и до­рогие ве­щи, а я спря­чу их в на­деж­ном мес­те.

Же­на страж­ни­ка, по­верив во­ру, свя­зала в узел все день­ги и цен­ные ве­щи и от­да­ла их ему.

За­тем вор за­шел в спаль­ню, где жда­ла сво­его му­жа дочь страж­ни­ка, по­цело­вал ее, при­лас­кал, а за­тем, сняв с нее все ук­ра­шения, спря­тал и их в свой узел.

— Не тре­вожь­тесь, — ус­по­ко­ил он обе­их жен­щин. — Все бу­дет в на­деж­ном мес­те. Зап­ри­те дверь и, кто бы ни сту­чал­ся, не от­кры­вай­те. Как бы к вам не наг­ря­нули во­ры! Не зря в пос­ло­вице го­ворит­ся: «В до­ме по­кой­ник, а ту­да явил­ся и волк-раз­бой­ник»! — И он скрыл­ся.

Весть о том, что глав­ный страж­ник за­бит в ко­лод­ки, а его дом об­кра­ден, оше­ломи­ла всех го­рожан.

Ког­да стра­жа при­вела сво­его на­чаль­ни­ка во дво­рец для доп­ро­са, сын глав­но­го со­вет­ни­ка воз­му­щен­но спро­сил его:

— Как же слу­чилось, что ты дол­жен был схва­тить прес­тупни­ка, а вмес­то то­го сам по­пал­ся в его се­ти?

— Что я мог по­делать? — по­нурил го­лову страж­ник. — Он при­кинул­ся мо­им зя­тем, ог­ра­бил мой дом, опо­зорил мою дочь, а са­мого ме­ня за­бил в ко­лод­ки. Этот вор — та­кой хит­рец и лов­кач, что мо­жет про­вес­ти ко­го угод­но. Пой­мать его — де­ло не­мыс­ли­мое.

— Прос­то ты бол­ван! — в гне­ве на­кинул­ся на не­го сын со­вет­ни­ка. — Чтоб мне бы­ло пус­то, ес­ли я не пой­маю ны­неш­ней ночью во­ра, ко­торый обоб­рал вче­ра твой дом.

Ког­да нас­ту­пила ночь, сын глав­но­го со­вет­ни­ка вы­ехал ох­ра­нять го­род. Его соп­ро­вож­дал от­ряд в сто кон­ных во­инов.

За­ранее ра­зуз­нав о его на­мере­ни­ях, вор пе­ре­одел­ся сти­раль­щи­ком, от­пра­вил­ся к ре­ке, про­текав­шей не­дале­ко от го­рода, и при­нял­ся сти­рать белье.

К не­му подъ­ехал сын со­вет­ни­ка.

— Ты по­чему сти­ра­ешь белье так поз­дно? — по­любо­пытс­тво­вал он.

— По этой до­роге ночью час­то про­ходят во­ры и гра­бите­ли, — от­ве­тил ря­женый сти­раль­щик. — За стир­ку их одеж­ды они пла­тят мне вде­сяте­ро боль­ше обыч­но­го.

Сын со­вет­ни­ка по­верил этой лжи.

— Ес­ли ты по­можешь нам пой­мать во­ра, ко­торо­го мы ищем, я дам те­бе сто ва­раха, — по­сулил он.

Сти­раль­щик при­нял это пред­ло­жение.

— Бо­юсь толь­ко, — ска­зал он, — что вор еще из­да­ли уз­на­ет вас по до­рогим одеж­дам и ук­ра­шени­ям. Да и ваш от­ряд мо­жет его от­пугнуть.

Сын со­вет­ни­ка ве­лел соп­ро­вож­давшим его во­инам отъ­ехать, снял с се­бя все одеж­ды и ук­ра­шения, от­дал их на сох­ра­нение сти­раль­щи­ку, а сам спря­тал­ся в боль­шом кув­ши­не. Сти­раль­щик свя­зал все его ве­щи в узел, ти­хонь­ко по­шел до­мой и за­рыл их вмес­те со всем наг­раблен­ным доб­ром.

Сын со­вет­ни­ка тщет­но про­бовал выб­рать­ся из кув­ши­на, все его те­ло оде­реве­нело. Лишь на рас­све­те во­ины подъ­еха­ли к ре­ке. Ус­лы­шав их го­лоса, сын со­вет­ни­ка зак­ри­чал:

— Я здесь, в кув­ши­не.

Ког­да удив­ленные во­ины вы­тащи­ли его из кув­ши­на, он поп­ро­сил у од­но­го из них на­кид­ку и стро­го-нас­тро­го пре­дуп­ре­дил весь от­ряд:

— Смот­ри­те не про­гово­ритесь о том, как нас об­ма­нул этот мо­шен­ник.

— Ну, пой­ма­ли вы его? — спро­сил на дру­гой день ца­ревич.

— Нет, — сго­рая от сты­да, приз­нался сын со­вет­ни­ка. — Этот вор, вид­но, кол­дун. Он нас­лал на ме­ня сон, — сол­гал он, пы­та­ясь оп­равдать свою не­уда­чу. — Из­ло­вить его — де­ло не­мыс­ли­мое.

— Ны­неш­ней ночью я сам схва­чу и свя­жу не­годяя! — вос­клик­нул раз­гне­ван­ный ца­ревич.

Ког­да вор уз­нал об этой уг­ро­зе, он до­воль­но ус­мехнул­ся.

«Нас­та­ло вре­мя осу­щес­твить клят­ву мо­ей ма­тери», — ре­шил он.

Вор ку­пил на ба­зар­ной ули­це се­мена аре­ковой паль­мы, та­бак, сла­дос­ти и уло­жил все это в ме­шок. Там же он ку­пил не­боль­шой за­реше­чен­ный све­тиль­ник, нем­но­го го­рюче­го мас­ла и две паль­мо­вых ци­нов­ки. За­тем пе­ре­одел­ся ко­мут­ти сет­ти­яром, рас­сте­лил ци­нов­ки на обо­чине пус­тынной за­город­ной до­роги, за­жег све­тиль­ник и раз­ло­жил все свои то­вары.

Меж­ду тем ца­ревич в соп­ро­вож­де­нии ты­сячи всад­ни­ков объ­ехал весь го­род и, не най­дя ни­кого по­доз­ри­тель­но­го, ре­шил, что во­ра луч­ше все­го пе­рех­ва­тить на за­город­ной до­роге.

За­метив вда­леке ого­нек, он подъ­ехал к то­му мес­ту, где си­дел тор­го­вец.

— Поч­тенный сет­ти­яр, — об­ра­тил­ся к не­му ца­ревич, — по­чему ты тор­гу­ешь здесь, за го­родом, и в та­кое поз­днее вре­мя?

— Этим пу­тем по но­чам час­то про­ходят во­ры, — дре­без­жа­щим ста­риков­ским го­лосом от­ве­тил ему сын. — Все они по­купа­ют у ме­ня бе­тель, аре­ковые се­мена, та­бак и еду. Я на­живаю вде­сяте­ро боль­ше обыч­но­го. По­это­му-то я и тор­гую здесь.

Ца­ревич по­думал, что с по­мощью тор­говца он мо­жет лег­ко за­дер­жать во­ра.

— Ты мо­жешь ока­зать нам важ­ную ус­лу­гу, — мол­вил он. — Вот уже два дня ни­кому не уда­ет­ся из­ло­вить од­но­го лов­ко­го мо­шен­ни­ка. Се­год­ня я сам лич­но вы­ехал на его по­им­ку. Ес­ли ты по­можешь мне в этом де­ле, я по­жалую те­бе мно­го зо­лота и нес­коль­ко де­ревень. Толь­ко со­об­щи нам, ког­да он по­явит­ся, а уж мы его не упус­тим.

— Хо­рошо, — сог­ла­сил­ся лже­тор­го­вец. — Бо­юсь толь­ко, что он и близ­ко не по­дой­дет: ис­пу­га­ет­ся вас. Ес­ли вы хо­тите его пой­мать, пос­лу­шай­тесь мо­его со­вета. Раз­де­лите ваш от­ряд на три час­ти и ве­лите сво­им вой­нам отъ­ехать по­даль­ше. И пре­дуп­ре­дите их, что бы они не приб­ли­жались, по­ка вы их не по­зове­те. Дос­та­точ­но вас од­но­го.

Ког­да ца­ревич ра­зос­лал свой от­ряд в трех нап­равле­ни­ях тор­го­вец про­дол­жал:

— Ес­ли вор за­видит вас в этом оде­янии, он сра­зу же убе­жит. Сни­мите с се­бя все до­рогие ве­щи и спрячь­тесь в этом меш­ке. Как толь­ко вор по­дой­дет, я сде­лаю вид, буд­то хо­чу дос­тать та­бак, и раз­вя­жу ме­шок. А вы уж хва­тай­те во­ра!

Ца­ревич пос­ле­довал и это­му со­вету. Его сын быс­тро пе­ревя­зал ме­шок креп­кой ве­рев­кой, вско­чил на от­цов­ско­го ко­ня и поз­вал во­инов.

— Вор в этом меш­ке, — ска­зал он им. — Возь­ми­те его!

Он нес­коль­ко раз стег­нул хлыс­том по меш­ку, за­тем по­ехал до­мой, вы­копал ра­нее кра­ден­ное им и прип­ря­тан­ное доб­ро и по­какал во дво­рец.

Ме­шок при­нес­ли на за­седа­ние го­сударс­твен­но­го со­вета, и вско­ре из­вестие о том, что ца­ревич схва­тил во­ра и отыс­кал все по­хищен­ное, соб­ра­ло весь го­род­ской люд.

Сын ца­реви­ча силь­но по­ходил на сво­его от­ца. Да­же сам ма­харад­жа не за­метил раз­ни­цы меж­ду сы­ном и вну­ком. Он пох­ва­лил и ра­дос­тно об­нял мни­мого ца­реви­ча, и все, кто был во двор­це, поч­ти­тель­но его при­ветс­тво­вали.

Под­линный же ца­ревич си­дел в меш­ке, сог­нувшись в три по­гибе­ли, и, уми­рая от сты­да, ду­мал: «Ну и прой­до­ха этот вор!»

— Эй, вор! — крик­нул ма­харад­жа. — От­ку­да ты ро­дом?

— Го­вори прав­ду! — ска­зал сын ца­реви­ча и ле­гонь­ко уда­рил хлыс­том по меш­ку.

Из­нутри пос­лы­шал­ся ярос­тный вопль:

— Я не вор! Я ваш сын. А нас­то­ящий вор — тот, кто раз­го­вари­ва­ет с ва­ми.

В пол­ном смя­тении ма­харад­жа и со­вет­ни­ки пос­пе­шили раз­вя­зать ме­шок. Из не­го, не зная, ку­да де­вать­ся от по­зора, вы­лез по­луго­лый ца­ревич.

Изум­ленный сходс­твом от­ца и сы­на, ма­харад­жа спро­сил юно­шу:

— Кто ты та­кой? Ска­жи мне всю прав­ду.

Внук сло­жил ла­дони и с пок­ло­ном от­ве­тил:

— Ва­ше ве­личес­тво! Ес­ли вы хо­тите знать, кто я, приг­ла­сите сю­да же­ну ца­реви­ча, — ту, что за­пер­та в от­дель­ном до­ме, — и она вам все объ­яс­нит.

«Здесь скры­ва­ет­ся ка­кая-то тай­на», — по­нял ма­харад­жа и, об­ра­ща­ясь к сы­ну, ска­зал:

— Сей­час же ве­ли ос­во­бодить дочь тор­говца и при­вес­ти ее сю­да. И не взду­май уп­ря­мить­ся

Ца­ревич при­казал дос­та­вить ему ключ и пос­лал за сво­ей же­ной.

Дочь тор­говца усе­лась на от­ве­ден­ное для цар­ских до­черей мес­то, от­го­рожен­ное за­весой, и, ука­зав на сво­его му­жа, мол­ви­ла с нас­мешли­вой улыб­кой:

— Вы, ца­ревич, ро­дились сре­ди цве­тов и вы­рос­ли сре­ди цве­тов. Же­нив­шись на мне, вы за­пер­ли ме­ня в тюрь­му и пок­ля­лись, что я ум­ру девс­твен­ни­цей. Но ва­ша клят­ва не сбы­лась. Я же ро­дилась сре­ди се­зама и вы­рос­ла сре­ди се­зама. И все-та­ки моя клят­ва сбы­лась!

И она рас­ска­зала ис­то­рию сво­ей жиз­ни. А ее сын до­бавил:

— Я вы­пол­нил клят­ву ма­тери: от­сте­гал от­ца. Его иму­щес­тво при­над­ле­жит и мне, по­это­му я с пол­ным пра­вом мо­гу но­сить его дра­гоцен­ности.

В за­ле под­нялся силь­ный шум. Ма­харад­жа креп­ко при­жал к гру­ди вну­ка и со сле­зами ра­дос­ти на гла­зах ска­зал сы­ну, ко­торый с мрач­ным ви­дом взи­рал на все про­ис­хо­дящее:

— Не таи зло­бы! Нет ни­чего по­зор­но­го в том, что твой собс­твен­ный сын вы­пол­нил клят­ву сво­ей ма­тери и по­бил те­бя хлыс­том. При­ветс­твуй же его и от­ны­не жи­ви с же­ной друж­но и мир­но.

Ца­ревич сто­ял в пол­ной рас­те­рян­ности. За­тем в нем сно­ва за­бур­лил гнев.

— Отец! — вос­клик­нул он. — Где до­каза­тель­ства, что он и впрямь мой сын?

— Как вам не стыд­но за­давать та­кой воп­рос на со­вете, где при­сутс­тву­ет столь­ко лю­дей? — ска­зала огор­ченная до слез дочь тор­говца. — Гнев сов­сем по­мутил ваш рас­су­док. Не­уже­ли вы за­были, как про­вели ночь с пля­сунь­ей? То бы­ла я.

— Где до­каза­тель­ства?

— Вот ваш пер­стень-пе­чат­ка, жем­чужное оже­релье, брас­лет и бриль­ян­то­вая под­веска. Ес­ли вам это­го не­дос­та­точ­но, я мо­гу пов­то­рить нес­коль­ко слов из тех, что вы мне ска­зали тог­да.

Дочь тор­говца по­дош­ла к му­жу и что-то шеп­ну­ла ему на ухо.

Ца­ревич сра­зу же за­молк. Гла­за его ув­лажни­лись.

Все, кто при­сутс­тво­вал на го­сударс­твен­ном со­вете, бы­ли без­мерно взвол­но­ваны. Осо­бен­но взвол­но­ван и рад был сам ма­харад­жа.

Он уго­ворил ца­реви­ча по­мирить­ся с же­ной. Ца­ревич с лю­бовью при­жал к гру­ди сво­его сы­на, ко­торый вы­пол­нил ма­терин­скую клят­ву. А его мать ли­ла ра­дос­тные сле­зы, ду­мая о том, что сын спас ее от горь­кой учас­ти и от­ны­не нич­то не бу­дет ом­ра­чать ее счастье.

Случайные и неслучайные рекомендации: