Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Умная жена

На про­тяже­нии всей ис­то­рии Ир­ландии — длин­ной, бур­ной и уди­витель­ной — не бы­ло, мне ду­ма­ет­ся, жен­щи­ны, рав­ной по уму же­не Гоб-ан-Шо­ра, кро­ме, по­жалуй, од­ной, имя ко­торой Сав, же­ны са­мого О’Дон­не­ла. Да, это бы­ла не­обык­но­вен­ная жен­щи­на.

Про же­ну Го­ба я вам рас­ска­жу поз­же, толь­ко б не за­быть.

Сам О’Дон­нел, принц До­негол­ский, по-сво­ему то­же был очень умен. Как-то раз на пас­халь­ной не­деле он при­нимал у се­бя при дво­ре име­нито­го ис­пан­ско­го гос­тя, и не хва­тило вдруг яб­лок. Он тот­час пос­лал слу­гу в бли­жай­шее аб­батс­тво, од­на­ко ску­пая бра­тия от­ве­тила, что, увы, от ста­рых за­пасов ни­чего не ос­та­лось и по­ка не пос­пе­ет но­вый уро­жай, яб­лок у них не бу­дет.

Тог­да О’Дон­нел при­казал от­пра­вить мо­нахам в по­дарок связ­ку све­чей. И пос­ла­нец, ко­торый от­нес их, вер­нулся об­ратно с кор­зи­ной чу­дес­ней­ших яб­лок.

О’Дон­нел тут же со­чинил на гэль­ском язы­ке ос­тро­ум­ное двус­ти­шие и отос­лал его с вы­раже­ни­ем сво­ей бла­годар­ности в аб­батс­тво: мол, он пот­ря­сен от­кры­ти­ем, что све­чи по­мога­ют яб­ло­кам соз­ре­вать рань­ше вре­мени.

Да, толь­ко на­чали-то мы с ва­ми го­ворить о его же­не Сав, еще бо­лее ум­ной, чем он. Ис­то­рия о том, как он на­шел ее, дочь бед­ня­ка из бед­ня­ков, и пле­нил­ся ее муд­ростью, уже са­ма по се­бе пре­вос­ходна, и, мо­жет быть, я по­ведаю вам ее, ког­да бу­дет ве­селей у ме­ня на ду­ше. А сей­час я хо­чу рас­ска­зать вам, как Сав пе­рехит­ри­ла сво­его лю­бимо­го му­жа.

Ког­да он впер­вые был пле­нен ее яс­ным умом и ду­мал уди­вить эту бо­соно­гую де­вуш­ку из­вести­ем, что со­бира­ет­ся на ней же­нить­ся и сде­лать ее хо­зяй­кой сво­его сер­дца и сво­его до­ма, то удив­лять­ся приш­лось ему са­мому, так как она на­от­рез ему от­ка­зала. Как толь­ко он ус­по­ко­ил­ся, то спро­сил ее о при­чине та­кого без­рассудс­тва. И Сав от­ве­тила:

— Ос­леплен­ный лю­бовью, вы сей­час не за­меча­ете ни мо­его по­ложе­ния, ни мо­ей бед­ности. Но при­дет день, ког­да, ес­ли я ос­ме­люсь раз­гне­вать ве­лико­го О’Дон­не­ла, он за­будет, что я ни­чем не ху­же его, ес­ли не луч­ше, и ввер­гнет ме­ня сно­ва в ту ни­щету, из ка­кой под­нял.

Клят­вы О’Дон­не­ла, что это­го ни­ког­да не слу­чит­ся, не по­коле­бали ее. Он про­сил ее, и умо­лял, и прес­ле­довал день за днем, с по­недель­ни­ка до вос­кре­сенья, и опять день за днем, по­ка на­конец Сав — по­доб­но Сэл­ли Дан­лей­ви, ког­да та сог­ла­силась вый­ти за­муж за боль­шо­го и не­ук­лю­жего Мэн­ни Мак Гра­ха, что­бы от­де­лать­ся от не­го, — сог­ла­силась стать его же­ной.

Но она пот­ре­бова­ла от О’Дон­не­ла клят­вы, что, ес­ли при­дет день — а он на­вер­ное при­дет, — ког­да О’Дон­нел по­жале­ет о со­вер­шенной им глу­пос­ти, ста­нет ее поп­ре­кать и при­кажет уби­рать­ся на­зад, ей раз­ре­шено бу­дет заб­рать из его зам­ка все, что она са­ма вы­берет и су­ме­ет унес­ти у се­бя на спи­не за три ра­за.

Счас­тли­вый О’Дон­нел гром­ко сме­ял­ся, сог­ла ша­ясь на это ее чуд­ное ус­ло­вие.

Они по­жени­лись и бы­ли счас­тли­вы. У них рос уже сын, в ко­тором оба ду­ши не ча­яли. И в те­чение це­лых трех лет О’Дон­нел сдер­жи­вал свой буй­ный нрав и не оби­жал ту, ко­торую неж­но лю­бил, хо­тя его час­тень­ко под­мы­вало на это, ког­да ей уда­валось, и весь­ма уме­ло, расс­тро­ить ве­ролом­ные пла­ны это­го са­модер­жца.

Но од­нажды она заш­ла слиш­ком уж да­леко, и это поз­во­лило ко­ролев­ским прид­ворным пос­ме­ять­ся над бы­лым ве­личи­ем ко­роля.

У ко­роля шел при­ем. Его же­на си­дела с ним ря­дом и с бес­по­кой­ством наб­лю­дала, ка­кой страх он вну­ша­ет всем, да­же ког­да удов­летво­ря­ет прось­бы од­но­го про­сите­ля за дру­гим. Вдруг ка­кой-то бо­соно­гий мо­нах дер­зко шаг­нул пря­мо к ко­ролю. Быть мо­жет, ему и сле­дова­ло вес­ти се­бя пос­кром­нее, но он был яв­но оби­жен.

— Ты кто та­кой? Что у те­бя за прось­ба? — О’Дон­нел за­мах­нулся плет­кой, что­бы пос­та­вить ра­ба на мес­то.

Но че­ловек этот не оро­бел, нап­ро­тив — еще бо­лее дер­зко и вы­зыва­юще он от­ве­тил:

— Пос­ланник Бо­га я, О’Дон­нел! Гос­подь прис­лал ме­ня, что­бы пот­ре­бовать от те­бя ис­пра­вить все зло, ка­кое ты со­вер­шил.

Ко­роле­ва сдер­жа­ла удар, ко­торый О’Дон­нел го­тов был об­ру­шить на го­лову это­го бе­зум­ца. Она ру­кой ос­та­нови­ла сво­его му­жа и очень спо­кой­но от­ве­тила раз­го­рячив­ше­муся мо­наху:

— Мы слы­шали мно­го хо­роше­го о тво­ем гос­по­дине. Пе­редай ему, что­бы он ни­чего не бо­ял­ся и при­ходил сю­да сам. Пусть сми­рен­но сло­жит к на­шим но­гам свою оби­ду, и тог­да он уз­на­ет, как добр и ми­лос­тив ве­ликий О’Дон­нел.

В тот день при дво­ре вспых­ну­ли бес­по­ряд­ки. Взбе­шен­ный О’Дон­нел тут же явил­ся в по­кои же­ны и ска­зал:

— Ах ты шлю­ха! Но так мне, ду­раку, и на­до! Что хо­роше­го мог я ожи­дать, же­нив­шись на ни­щен­ке, до­чери ни­щего! До­лой из мо­его зам­ка и с глаз мо­их! Нав­сегда!

— Прек­расно, — от­ве­тила спо­кой­но Сав. — Но я за­беру с со­бой са­мые боль­шие цен­ности, ка­кие толь­ко за­хочу.

— За­бирай что угод­но! — крик­нул он. — Все рав­но я еще де­шево от те­бя от­де­лал­ся!

И все же он с болью смот­рел, как она со­бира­ет все ред­чай­шие и са­мые цен­ные ук­ра­шения, ка­кие де­лали его за­мок пред­ме­том все­об­щей за­вис­ти. Но в гор­ды­не сво­ей он не про­мол­вил ни сло­ва. В пол­ном мол­ча­нии наб­лю­дал он и весь его двор, как она пе­ренес­ла свою но­шу че­рез раз­водной мост и, сло­жив ее на той сто­роне, вер­ну­лась на­зад.

— Что пос­ле­ду­ет за этим? — храб­ро спро­сил он, стоя ря­дом с ди­вив­шимся на все это сы­ном и дер­жа его за ру­ку.

По­вер­нувшись к не­му спи­ной, Сав ска­зала:

— По­сади ко мне на пле­чи на­шего сы­на!

На мгно­вение О’Дон­нел ос­толбе­нел. Но он тут же вспом­нил о прос­лавлен­ной не­ус­тра­шимос­ти всех О’Дон­не­лов и не мор­гнув гла­зом отор­вал час­ти­цу сво­его сер­дца — сы­на сво­его, по­садив его на пле­чи этой жес­то­кой.

Она пе­ренес­ла сы­на че­рез мост и опус­ти­ла на ме­шок с брил­ли­ан­та­ми, зо­лотом и про­чими дра­гоцен­ностя­ми, а са­ма вер­ну­лась опять.

— Ну, а те­перь?

О’Дон­нел был тверд как ска­ла, и как гра­нит был тверд его воп­рос: «Ну, а те­перь?»

— А те­перь, — от­ве­тила эта не­обык­но­вен­ная жен­щи­на, — са­мое цен­ное. Те­перь ты са­дись ко мне на спи­ну, моя са­мая тя­желая но­ша!

В ста­рину го­вори­ли:

Очень муд­ро пос­ту­пил наш Колм, ког­да еще в шес­том ве­ке, ос­но­вав в И­оне свою зна­мени­тую шко­лу и по­селе­ние мо­нахов и уче­ных, он зап­ре­тил брать с со­бой ко­рову. «Ку­да при­вели вы ко­рову, — го­ворил этот муд­рый че­ловек, — ту­да за ней пос­ле­ду­ет и жен­щи­на. А ку­да приш­ла жен­щи­на, ту­да пос­ле­ду­ют и неп­ри­ят­ности».

Случайные и неслучайные рекомендации: