Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Лян Шань-Бо Ин-Тай, или птички неразлучницы

Жи­ла дав­ным-дав­но в Ки­тае де­вуш­ка по проз­ванью Чжу Ин-тай. Бы­ла она при­гожа и ум­на — не толь­ко дра­конов от­менно ри­сова­ла и вы­шива­ла фе­ник­сов, зна­ла еще и­ерог­ли­фы и ста­рин­ные кни­ги мог­ла чи­тать.

За­дума­ла Ин-тай в го­род Хан­чжоу пой­ти к зна­мени­тому учи­телю, муд­рости у не­го по­учить­ся. Но как пой­дешь, ко­ли обы­чаи пред­ков зап­ре­ща­ют де­вуш­ке од­ной от­прав­лять­ся в даль­ние края? И ре­шила Ин-тай пе­ре­одеть­ся муж­чи­ной. На­дела она муж­ское платье и пош­ла по до­роге, ко­торая ве­ла в Хан­чжоу.

Приш­ла она к учи­телю, спер­ва пок­ло­нилась изоб­ра­жению Кон­фу­ция, по­том са­мому учи­телю, на­пос­ле­док с уче­ника­ми поз­до­рова­лась.

Был сре­ди уче­ников юно­ша по проз­ванью Лян Шань-бо. Сра­зу при­шел­ся Ин-тай по нра­ву: и со­бой хо­рош, и нра­ва доб­ро­го, а глав­ное — в уче­нии усер­дный не­обы­чай­но. Креп­ко под­ру­жились они с Ин-тай. друг с друж­кой ни на миг не раз­лу­чались, юно­ша и по­думать не мог, что Ин-тай — де­вуш­ка. Она же тай­ны сво­ей ни­чем не вы­дава­ла. Тем бо­лее лег­ко бы­ло про­вес­ти юно­шу, что он с го­ловой в на­уки ушел. Дру­гие уче­ники то­же ни о чем не до­гады­вались.

Так бы все и шло, ко­ли б не же­на учи­теля. Го­ворит она как-то му­жу:

— Как же это ты до сей по­ры не при­метил, что Ин-тай — де­вуш­ка?

— С че­го ты взя­ла? — по­дивил­ся учи­тель.

— Муж­чи­ны, ког­да кла­ня­ют­ся пе­ред изоб­ра­жени­ем Кон­фу­ция, спер­ва на ле­вое ко­лено ста­новят­ся, по­том на пра­вое, а жен­щи­ны — на­обо­рот. Пом­нишь, Ин-тай, ког­да приш­ла в шко­лу и кла­нялась Кон­фу­цию, как раз и вста­ла спер­ва на пра­вое ко­лено! Не­уж­то не при­метил?

— Ну, это еще ни­чего не зна­чит! — от­ве­тил учи­тель. — Вот ес­ли бы он еще чем-ни­будь се­бя вы­дал, тог­да дру­гое де­ло.

Что ни го­вори­ла же­на, как ни до­казы­вала, учи­тель так и не по­верил ей.

Не уго­мони­лась же­на: как это муж ей не ве­рит?

И вот од­нажды приг­ла­сила же­на учи­теля Чжу Ин-тай в гос­ти, по­дала ви­на и, ког­да де­вуш­ка, вы­пив са­мую ма­лость, с неп­ри­выч­ки зах­ме­лела, вы­веда­ла у нее всю прав­ду.

Прос­ну­лась Ин-тай ут­ром, вспом­ни­ла, что вы­дала же­не учи­теля свою тай­ну. Те­перь нель­зя ей бы­ло ос­та­вать­ся в шко­ле. Ска­зала она Лян Шань-бо, что на­доб­но ей не­мед­ля до­мой во­ротить­ся, за­печа­лил­ся юно­ша, стал уго­вари­вать дру­га ос­тать­ся. Ты­сячу раз уго­вари­вал, сто раз уп­ра­шивал, все нап­расно.

Соб­ра­лась Ин-тай в до­рогу. Лян Шань-бо ре­шил про­водить дру­га и по­шел вмес­те с ней. Дол­го они шли, ни­как не мог­ли рас­стать­ся, по­ра про­щать­ся, а они даль­ше идут. Уж и не знаю, как да­леко от го­рода уш­ли.

Хо­тела Ин-тай прав­ду юно­ше от­крыть — мо­жет, по­любит он ее, и смо­гут они судь­бы свои свя­зать? Но пос­тесня­лась ска­зать все пря­мо, ста­ла на­мека­ми го­ворить, за­гад­ки за­гады­вать.

Уви­дела Ин-тай в не­бе двух ле­бедей и го­ворит:

— Пог­ля­ди, бра­тец Шань-бо, на этих ле­бедей, ко­торые вы­соко над озе­ром ле­тят. Ви­дишь, ле­бед­ка впе­реди ле­тит, ле­бедь — сза­ди, сме­ет­ся ве­село. Хо­рошо им вдво­ем!

Не по­нял Шань-бо на­мека.

Прош­ли еще нем­но­го. Ин-тай и го­ворит:

— Ви­дишь, бра­тец Шань-бо, дро­восек спус­ка­ет­ся с гор? Это он для же­ны и де­тей хво­рост не­сет, чтоб им теп­ло бы­ло.

Опять ни­чего не по­нял Шань-бо.

Прош­ли они еще нес­коль­ко ли, Ин-тай опять го­ворит:

— Пог­ля­ди, бра­тец Шань-бо, два ди­ких гу­ся над на­ми кру­жат. Один на вос­ток по­летел, дру­гой — на за­пад. Гу­си, гу­си, за­чем вы рас­ста­етесь? Луч­ше вмес­те впе­ред ле­тите.

И на этот раз ни­чего не по­нял Шань-бо и го­ворит оби­жен­но:

— Брат Ин-тай, у ме­ня и так тя­жело на сер­дце, как по­думаю, что мы ско­ро рас­ста­нем­ся, а ты про птиц да про дро­восе­ков тол­ку­ешь. Не на­до!

— Лад­но, раз не хо­чешь, не бу­ду боль­ше ни­чего го­ворить, да и про­щать­ся, по­жалуй, по­ра, ты вон ку­да за­шел!

— Не мо­гу я, Ин-тай, рас­стать­ся с то­бой. Доз­воль еще хоть нем­но­го те­бя про­водить!

— Спа­сибо те­бе, бра­тец Шань-бо, за друж­бу! А сей­час хо­чу я ска­зать те­бе об од­ном важ­ном де­ле. У те­бя вро­де бы еще нет не­вес­ты? Так вот, есть у ме­ня сес­трен­ка, очень на ме­ня по­хожа, да и ум­на на ред­кость, бу­дет те­бе хо­рошей же­ной. Во­рочусь я до­мой, с от­цом по­гово­рю, пусть ее за те­бя за­муж от­даст. Сог­ла­сен? Толь­ко при­ходи пос­ко­рее! А я уж все пос­та­ра­юсь ула­дить!

— Неп­ре­мен­но при­ду! — с жа­ром от­ве­тил Шань-бо.

Пош­ли они даль­ше, вдруг ма­лень­кая реч­ка путь им прег­ра­дила. Пог­ля­дела Ин-тай на во­ду, пос­лу­шала, как она жур­чит, и го­ворит:

— Пос­мотри, Шань-бо, глу­бока ли эта реч­ка, да ско­рее за шес­том бам­бу­ковым в де­рев­ню схо­ди, брод най­дем, на тот бе­рег пе­рей­дем.

По­ка Шань-бо в де­рев­ню хо­дил, Ин-тай на дру­гой бе­рег пе­реб­ра­лась.

При­бежал Шань-бо с шес­том, аж за­пыхал­ся, а Ин-тай уже на дру­гом бе­регу.

— Что же ты ме­ня не дож­дался, брат Ин-тай?

— Прос­ти, бра­тец Шань-бо, толь­ко по­ра нам рас­стать­ся. Не про­вожай ме­ня даль­ше, воз­вра­щай­ся на­зад. Не за­будь толь­ко сво­его обе­щания, при­ходи пос­ко­рее.

Во­роти­лась Ин-тай до­мой. Те­чет вре­мя — во­да в ре­ке. И вот как-то ут­ром вспом­нил Лян Шань-бо, что ему друг о сес­тре го­ворил, и свое обе­щание. Быс­тро соб­рался и от­пра­вил­ся в путь.

По­дошел юно­ша к до­му Ин-тай, пос­ту­чал­ся в во­рота, ска­зал, кто он и за­чем при­шел.

Уса­дили Шань-бо в боль­шом за­ле. Ждет он ждет, а друг по­чему-то все не идет. Ока­зыва­ет­ся, уже ус­пе­ли мать с от­цом прос­ва­тать Ин-тай про­тив ее во­ли. Тяж­ко ей сви­деть­ся с дру­гом — вот она и не идет.

А Шань-бо так на­де­ял­ся, так меч­тал о встре­че. Все нап­расно. По­терял юно­ша тер­пе­ние, рас­сердил­ся, про все за­был, да­же про то, что «три ра­за по семь — двад­цать один»: не до при­личий ему, под­нял он шум, всю по­суду пе­ребил, ко­торая в за­ле бы­ла.

Приш­лось Ин-тай вый­ти к не­му.

Толь­ко сей­час по­нял Шань-бо, что друг его не юно­ша, а де­вуш­ка, прек­расная, как не­бес­ная фея, и что ни­какой млад­шей сес­тры у нее нет. Пог­ля­дел на нее юно­ша пе­чаль­но так и спра­шива­ет:

— Пом­нишь наш уго­вор, ког­да мы про­щались?

— Ай-я! Раз­ве не ве­лела я те­бе тог­да при­ходить пос­ко­рее? Че­рес­чур поз­дно ты при­шел. Дол­жны мы за­быть друг дру­га. От­да­ли ме­ня мать с от­цом в семью Ма. Мы боль­ше ни­ког­да с то­бой не уви­дим­ся!

Ни­чего не ска­зал Шань-бо, толь­ко вос­клик­нул: «Ай-я», — и, чуть не пла­ча с го­ря, пус­тился в об­ратный путь.

Во­ротил­ся юно­ша до­мой и за­болел бо­лезнью, ко­торая от нес­час­тной люб­ви бы­ва­ет, сян­сырбин зо­вет­ся. Ни один ле­карь хворь эту не ле­чит. А как нас­тал смер­тный час, поп­ро­сил Шань-бо мать схо­дить к Чжу Ин-тай, спро­сить, не зна­ет ли она ка­кого средс­тва вер­но­го.

Выс­лу­шала де­вуш­ка ста­руху и пе­чаль­но так от­ве­тила:

— Толь­ко ро­гами ста­рого дра­кона мож­но из­ле­чить­ся от это­го не­дуга.

Пе­реда­ла мать сы­ну сло­во в сло­во все, что ска­зала ей Ин-тай, и по­нял юно­ша, что не спас­тись ему от смер­ти.

Сми­рил­ся он и го­ворит ма­тери:

— По­хоро­ни ме­ня у до­роги, ко­торая ве­дет от до­ма Чжу к до­му Ма.

Ска­зал он так и прос­тился с ми­ром лю­дей.

Нас­тал день свадь­бы Чжу Ин-тай. Же­них, са­модо­воль­ный да важ­ный, вы­шел к во­ротам сва­деб­ный па­лан­кин встре­чать. Толь­ко нап­расно ждал он свою не­вес­ту. Ког­да но­силь­щи­ки нес­ли па­лан­кин ми­мо мо­гилы Шань-бо, де­вуш­ка вдруг при­каза­ла:

— Ос­та­нови­тесь!

В тот же миг выс­ко­чила она из па­лан­ки­на и нес­коль­ко раз пок­ло­нилась мо­гиле.

Раз­дался лег­кий шум, мо­гила вдруг рас­кры­лась, и де­вуш­ка прыг­ну­ла в нее. Но­силь­щи­ки за ней ки­нулись, да опоз­да­ли — зак­ры­лась мо­гила, а в ру­ках у них толь­ко ку­сок юб­ки Ин-тай ос­тался. Бро­сили они лос­кут на зем­лю — он ба­боч­кой обер­нулся. Под­хва­тил ве­тер ба­боч­ку, вы­соко в не­бо унес.

Так и при­нес­ли но­силь­щи­ки же­ниху пус­той па­лан­кин. Раз­гне­вал­ся же­них, стал всех слуг ко­лотить без раз­бо­ра, на мо­гилу с ни­ми по­шел, ве­лел рас­ко­пать. Рас­ко­пали они мо­гилу, смот­рят — в гро­бу ни­кого нет. Толь­ко две птич­ки-не­раз­лучни­цы ю­ань­ян вы­лете­ли из мо­гилы, се­ли на де­рево воз­ле до­ма Ма. Од­на птич­ка ве­село за­пела:

Ма, бо­гатый гос­по­дин!

По­чему си­дишь один?

Взял не­вес­ту ты вче­ра,

В храм вес­ти ее по­ра.

Дру­гая под­хва­тила:

Стыд­но, стыд­но, Ма-же­них,

От­че­го твой дом так тих?

Нет гос­тей в нем, нет ви­на,

Где те­перь твоя же­на?

Ус­лы­шал Ма, как птич­ки над ним нас­ме­ха­ют­ся, не вы­нес по­зора, в ре­ку бро­сил­ся.

До сей по­ры во­дит­ся в той ре­ке ры­ба, ко­торая «жел­той че­шу­ей» зо­вет­ся. Го­ворят, буд­то же­них Ма в ту ры­бу прев­ра­тил­ся.

Случайные и неслучайные рекомендации: