Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Бэн­гер

У од­но­го па­диша­ха бы­ло со­рок сы­новей. Са­мого млад­ше­го ава­ли Бэн­гер. Бэн­гер прис­лу­живал сво­им трид­ца­ти де­вяти брать­ям. Ког­да они вы­ез­жа­ли на охо­ту, он сед­лал ко­ней, ве­чером по­ил, го­товил брать­ям еду. А ког­да братьи ло­жились спать, он брал в ру­ки щит и меч и сто­рожил их до ут­ра. Братья под­ни­мались, умы­вались, Бэн­гер го­товил им зав­трак. Братья ели, Бэнгср тем вре­менем сед­лал ко­ней, по­том под­са­живал каж­до­го в сед­ло, сам вска­кивал на ко­ня и то­же у­ез­жал на охо­ту.

Од­нажды прис­ка­кали братья на рав­ни­ну. У род­ни­ка спе­шились, при­гото­вили ужин, по­ели, при­лег­ли от­дохнуть, да и зас­ну­ли. Бэн­гер то­же вздрем­нул, но вско­ре прос­нулся и уви­дел, что вок­руг их при­вала коль­цом улег­ся дра­кон, го­лову по­ложил на хвост и вы­жида­ет. Приг­ля­дел­ся Бэн­гер к дра­кону, а он тол­щи­ной и ве­личи­ной вот с эту сте­ну. Прос­ну­лись братья, ужас­ну­лись. Бэн­гер ска­зал:

— Братья мои, мы во влас­ти дра­кона. На­до выр­вать­ся из его коль­ца. Но как?

Один из брать­ев пред­ло­жил:

— Да­вай­те поп­ро­бу­ем ме­чами из­ру­бить его.

Дру­гой ска­зал:

— На­до всем вмес­те выс­тре­лить в не­го из лу­ка.

Дра­кон мед­ленно под­нял го­лову и ска­зал:

— Друзья! Вы хо­тите из­ру­бить ме­ня ме­чами. Ни­чего не вый­дет. Я всех вас под­ни­му в воз­дух, и один из вас ста­нет ве­сен­ним дож­дем, дру­гой ― осен­ним гра­дом, тре­тий ― сне­гом. От вас ни­чего не ос­та­нет­ся. По­думай­те, на ко­го вы под­ни­ма­ете ру­ку?

— Поч­тенный, что мы сде­лали те­бе пло­хого, по­чему ты не вы­пус­ка­ешь нас? ― спро­сил Бэн­гер дра­кона. ― Мы ― сы­новья па­диша­ха и ни­чего пло­хого не де­ла­ем, не во­ру­ем, не раз­бой­ни­ча­ем. Чем мы зас­лу­жили твою не­милость?

— Зна­ете, по­чему я вас за­дер­жал? Мне ну­жен Бэн­гер. От­дай­те мне Бэн­ге­ра доб­ро­воль­но ― ус­туплю вам до­рогу. Трид­цать де­вять брать­ев у­едут жи­выми и здо­ровы­ми, а Бэн­ге­ра я ос­тавлю у се­бя.

Бэн­гер об­ра­тил­ся к брать­ям:

— Один брат впол­не мо­жет по­жер­тво­вать со­бою ра­ди трид­ца­ти де­вяти. Мо­жет, у не­го есть де­ло ко мне. Еще не­из­вес­тно, съ­ест он ме­ня или от­пустит.

— Я ос­та­юсь, ― ска­зал он дра­кону, ― дай до­рогу мо­им брать­ям, пусть они у­ез­жа­ют.

Дра­кон за­шеве­лил­ся, под­нял го­лову с хвос­та, ос­во­бодил до­рогу. Трид­цать де­вять брать­ев осед­ла­ли ко­ней и, сбив­шись в ку­чу, с опу­щен­ны­ми го­лова­ми, как по­нурое ста­до, мед­ленно по­еха­ли к до­му. Вы­шел им навс­тре­чу отец:

— Де­ти мои, что слу­чилось с ва­ми? Обыч­но вы воз­вра­щались ра­дос­тные, ве­селые.

Братья рас­ска­зали от­цу: так, мол, и так, слу­чилось с на­ми нес­частье, Бэн­ге­ра от­ня­ли у нас, тя­жело нам те­перь без не­го.

По­горе­вали отец и сы­новья, да что по­дела­ешь.

Тем вре­менем дра­кон по­доз­вал к се­бе Бэн­ге­ра:

— Бэн­гер, до­рогой, ты ме­ня не бой­ся. От­пусти сво­его ко­ня у это­го род­ни­ка, пусть се­бе па­сет­ся, ник­то не ос­ме­лит­ся приб­ли­зить­ся к не­му. За­бирай­ся на ме­ня и креп­ко дер­жись за мои уши. Я те­бя под­ни­му в воз­дух, а ты хо­рошень­ко ос­мотрись вок­руг. Ког­да уви­дишь де­рево, на ко­тором ви­сят две ко­сы, ска­жешь мне. Ес­ли дос­та­нешь мне эти ко­сы, я по­том от­слу­жу то­бе И всег­да я бу­ду те­бе на­деж­ной опо­рой. Мне не на ко­го боль­ше на­де­ять­ся, толь­ко ты смо­жешь дос­тать их.

— Хо­рошо, я сог­ла­сен, ― от­ве­тил Бэн­гер.

Взоб­рался он на дра­кона, при­вязал­ся рем­нем, ух­ва­тил­ся за его уши. Дра­кон взле­тел. Ле­тел он, ле­тел, на­конец за­мер в воз­ду­хе:

— Бэн­гер! Ка­ким ты ви­дишь мир?

— Мир круг­лый, как си­то.

Дра­кон нем­но­го спус­тился и спра­шива­ет:

— Что ты ви­дишь?

— Те­перь ви­жу го­род, еще де­рево и две ко­сы на де­реве.

— Ну, го­товь­ся, ― пре­дуп­ре­дил дра­кон.

Опус­тился дра­кон на зем­лю, спро­сил Бэн­ге­ра:

— Ты не ушиб­ся?

— Нет.

— Не ис­пу­гал­ся?

— Нет, ― от­ве­тил Бэн­гер.

— Ког­да при­несешь мне эти ко­сы, Бэн­гер, я от­бла­года­рю те­бя.

Поп­ро­щались они. Дра­кон ска­зал на про­щание:

— В доб­рый путь. В пу­ти те­бе встре­тят­ся труд­ности, но ты пре­одо­ле­ешь их и дой­дешь до го­рода.

— А по ка­кой сто­роне мне ид­ти?

— По пра­вой сто­роне есть до­рога, по ней и иди.

Бэн­гер приз­вал на по­мощь бо­га му­жес­тва, взял свой меч и щит и по­шел. Семь дней он был в пу­ти, съ­ел весь хлеб, ко­торый у не­го был.

— О бо­же, ― взмо­лил­ся он, ― хлоб мой кон­чился, пош­ли мне мою до­лю!

Тут он уви­дел тро­их де­рущих­ся.

— Доб­рый ве­чер, ― поз­до­ровал­ся Бэн­гер.

— Доб­ро по­жало­вать.

— Из-за че­го вы ссо­ритесь? ― спро­сил Бэн­гер.

— Нас трое брать­ев, ― от­ве­тил один из них. ― Наш отец ото­шел на веч­ный по­кой и ос­та­вил нам в нас­ледс­тво три ве­щи. Я пы­тал­ся объ­яс­нить сво­им брать­ям, что я, как стар­ший, дол­жен сам раз­де­лить их меж­ду на­ми, но для это­го сна­чала взять все се­бе. А они не хо­тят. Каж­дый хо­чет за­полу­чить все ве­щи.

— А что у вас за ве­щи?

Один из брать­ев ска­зал:

— Это мо­лит­венный ков­рик, он вол­шебный. Ся­дешь на не­го и ска­жешь: «Я ―к те­бе, а ты ― к бо­гу, опус­ти ме­ля в та­ком-то мес­те», ― он за час дос­та­вит те­бя ку­да за­хочешь.

Дру­гой брат ска­зал:

— И шап­ка ― на­денешь ее, ник­то те­бя не уви­дят.

Тре­тий брат ска­зал:

— А еще ска­терть и прут. Рас­сте­лешь ска­терть, уда­ришь по ней пру­том и ска­жешь: «Сколь­ко яств соз­да­но бо­гом, по­яви­тесь». И ес­ли да­же все лю­ди ми­ра со­берут­ся и бу­дут есть, еды на ска­тер­ти не уба­вит­ся.

Выс­лу­шал все это Бэн­гер и го­ворит:

— Ес­ли я дам со­вет, вы ме­ня пос­лу­ша­етесь?

— От­че­го бы нет? ― от­ве­тили братья.

— Сде­ла­ем так. Все ве­щи дай­те мне. Я бро­шу три кам­ня в раз­ные сто­роны. Кто пер­вым при­несет ка­мень, то­му дам шап­ку, вто­рому ― мо­лит­венный ков­рик, а треть­ему ― прут и ска­терть.

— Ви­дит бог, ты пра­виль­но ре­шил, ― сог­ла­сились братья.

От­да­ли они ему свои ве­щи. Бэн­гер бро­сил кам­ни в раз­ные сто­роны, и братья раз­бе­жались за кам­ня­ми. Бэн­гер за­сунул за па­зуху ска­терть и мо­лит­венный ков­рик, на­дел на го­лову шап­ку и ис­чез. Вер­ну­лись братья, по­ис­ка­ли Бэн­ге­ра, а его и след прос­тыл.

— Вай, ― зап­ри­чита­ли они, ― он нас об­ма­нул, все унес. Ну да лад­но, а то мы уби­ли бы друг дру­га. Пой­дем в го­род и бу­дем тру­дом за­раба­тывать се­бе на жизнь.

Пош­ли братья сво­ей до­рогой, а Бэн­гер ― сво­ей. Шел он до ут­ра, по­ка сол­нце не взош­ло, смот­рит ― идут ве­лика­ны. Са­мый глав­ный впе­реди. Вы­тащил Бэн­гер свой меч, взял в ру­ки щит и встал на до­роге.

Глав­ный ве­ликан кри­чит ему:

— Эй, уй­ди с до­роги! А то кто-ни­будь из нас прог­ло­тит те­бя и не за­метит. У нас в стра­не го­лод, а в стра­не Ана­толии143 изо­билие, и мы идем ту­да про­пита­ние се­бе до­бывать. А ты ме­ша­ешь нам.

— Ну, ко­ли так, вы мои гос­ти, я приг­ла­шаю вас, ― ска­зал Бэн­гер.

— Да бла­го­ус­тро­ит­ся твой дом! В тво­ей су­ме са­мое боль­шее три-че­тыре ле­пеш­ки. Лишь один из нас их прог­ло­тит и не по­чувс­тву­ет. Чем же ты на­пол­нишь на­ши же­луд­ки?

Бэн­гер рас­сте­лил свою ска­терть, уда­рил по ней пру­том и ска­зал:

— По во­ле Ши­хади сколь­ко есть яств в ми­ре, пусть по­явят­ся здесь и пусть не убав­ля­ют­ся.

Ска­терть рас­тя­нулась до Ере­вана144 и на ней по­яви­лась еда. И так хо­рошо по­пиро­вали ве­лика­ны, что са­мый глав­ный по­дошел к Бэн­ге­ру и ска­зал ему:

— До­рогой, ты ос­час­тли­вил нас. Вот уже ме­сяц, как мы не ви­дели хле­ба.

Выр­вал он из гру­ди три во­лос­ка, про­тянул Бэн­ге­ру и ска­зал:

— За­вер­ни их в бу­магу и спрячь в кар­ман; ес­ли по­падешь в бе­ду, сож­ги во­лосок, мы к те­бе явим­ся.

Ве­лика­ны пош­ли сво­ей до­рогой, а Бэн­гер свер­нул ска­терть и по­шел даль­ше. До ве­чера бы­ло еще да­леко. Вдруг ви­дит Бэн­гер ― все вок­руг по­тем­не­ло. Под­нял он го­лову, а над ним та­кая стая птиц, что не­ба не вид­но.

— Ви­дит бог, они ме­ня раз­да­вят.

Взял он меч, выс­та­вил щит и встал на до­рогу. Па­дишах птиц ок­ликнул его:

— Ах ты нич­то­жес­тво, ты что, чер­но­голо­вый, хо­чешь бить­ся? Ну, убь­ешь сот­ню, так ос­таль­ные те­бя в клочья рас­терза­ют. Про­пус­ти нас. В на­шей стра­не го­лод. А мы слы­шали, что в стра­не Ана­толии изо­билие, ле­тим ту­да, что­бы про­кор­мить­ся.

— Ну, раз так, па­дишах птиц, вы мои гос­ти, ― ска­зал Бэн­гер.

— Да бла­го­ус­тро­ит­ся твой дом! В тво­ей су­ме шесть ле­пешек, не боль­ше. Да­же двух из нас этим не на­сытить.

— Не бес­по­кой­ся, я на­кор­млю вас, ― от­ве­тил юно­ша.

Рас­сте­лил он свою ска­терть, уда­рил по ней пру­том, и на ней по­яви­лись вся­кие яс­тва. Сле­телись пти­цы, пи­ру­ют. На­конец все пти­цы на­сыти­лись. Под­ня­лись они в воз­дух, а па­дишах птиц выр­вал пе­рыш­ко из сво­его кры­ла и ска­зал Бэн­ге­ру:

— Это пе­ро спрячь в кар­ман. Ког­да по­падешь в бе­ду, по­зовешь, я при­гожусь те­бе.

Бэн­гер соб­рал свою ска­терть и про­дол­жил свой путь. Он шел до ут­ра, а на рас­све­те за­метил, что зем­ля вок­руг по­чер­не­ла, что-то чер­ное дви­га­ет­ся, ше­велит­ся. Приг­ля­дел­ся, а это му­равьи. Па­дишах му­равь­ев идет впе­реди. Зем­ля как буд­то чер­ным пок­ры­валом пок­ры­ва­ет­ся. «Да, ― по­думал Бэн­гер, ― с ни­ми не по­во­юешь, они ме­ня до кос­тей об­гло­да­ют».

Уку­тал он свое ли­цо одеж­дой и зак­ри­чал па­диша­ху му­равь­ев:

— Ку­да вы спе­шите?

— Уй­ди с до­роги, ― ска­зал па­дишах му­равь­ев, ― и дай прой­ти мо­им сол­да­там. В на­шей стра­не го­лод. Мы слы­шали, что в стра­не Ана­толии изо­билие, я ве­ду свое вой­ско ту­да.

— Ну, раз так, будь­те мо­ими гос­тя­ми.

— Да бла­го­ус­тро­ит­ся твой дом! Как же ты на­кор­мишь нас?

Рас­сте­лил Бэн­гер свою ска­терть, уда­рил по ней пру­том, приз­вал бо­га на по­мощь, и по­яви­лись на ска­тер­ти вся­чес­кие яс­тва. Му­равьи на­сыти­лись, а их па­дишах выр­вал свой усик, про­тянул Бэн­ге­ру и ска­зал:

— Доб­рый мо­лодец, ес­ли по­падешь в бе­ду, сож­ги мой усик, и мы явим­ся к те­бе.

Поп­ро­щались. Бэн­гер рас­сте­лил мо­лит­венный ков­рик, пог­ла­дил его и ска­зал:

— Ков­рик, я к те­бе, а ты ―к бо­гу, от­ве­зи ме­ня в стра­ну, где есть де­рево с ко­сами.

Ко­вер под­нялся в воз­дух и опус­тил Бэн­ге­ра в том мес­те, где он хо­тел. Спус­тился юно­ша с ков­ра и нап­ра­вил­ся в го­род.

При­шел он в го­род, ог­ля­дел­ся, ви­дит ― ста­руш­ка сто­ит на по­роге сво­его до­мика.

— Доб­рый день, ма­туш­ка!

— Доб­ро по­жало­вать!

— Ма­туш­ка, гос­тя при­мешь?

— Э, ду­ша моя, гость ― от бо­га. Но та­кому, как ты, мес­то ря­дом с па­диша­хом и ве­зиром, а у ме­ня ни­чего нет.

— Не бес­по­кой­ся, ма­туш­ка, мне толь­ко пе­рено­чевать.

Вош­ли в до­мик. Взя­ла ста­руха в ру­ки ве­ник, с по­тол­ка пыль сня­ла, сте­ны по­чис­ти­ла, все приб­ра­ла, ос­во­боди­ла мес­то для гос­тя.

Бэн­гер дал ста­рухе зо­лота и ска­зал:

— Ма­туш­ка, ку­пи две кро­вати, два оде­яла, два мат­ра­са, ко­фе, хле­ба, му­ки, мя­са и все­го, что нуж­но.

Взя­ла ста­руха день­ги и при­нес­ла все, что про­сил Бэн­гер.

Ска­жу сво­им поч­тенным, се­ли они, по­ели, по­гово­рили. С это­го дня Бэн­гер ос­тался у ста­рухи и час­то хо­дил в го­род.

Од­нажды про­ходит он ми­мо од­но­го до­ма и слы­шит ― кто-то пла­чет и при­чита­ет: «Ах, брат, ах, брат!» Вер­нулся Бэн­гер до­мой:

— Ма­туш­ка, в од­ном до­ме се­год­ня ко­го-то оп­ла­кива­ют.

— Как же, сы­нок, раз­ве ты ни­чего не зна­ешь? Ты не из на­шей стра­ны?

— Нет, ма­туш­ка, нет.

— Есть у нас па­дишах, а у не­го есть дочь. Из дру­гих стран при­ез­жа­ют сы­новья па­диша­хов сва­тать де­вуш­ку. Де­вуш­ка очень кра­сива и доб­ра, луч­ше на всем све­те не сыс­кать. Но отец не от­да­ет ее за­муж. Каж­дый раз на­ходит при­чину для от­ка­за и всех же­нихов каз­нит. Око­ло пя­ти ты­сяч пар­ней он убил.

— Ма­туш­ка, сос­ва­тай мне эту де­вуш­ку.

— Да бу­ду я тво­ей жер­твой! В на­шем го­роде двад­цать мил­ли­онов че­ловек про­жива­ет. Гу­ляй по го­роду, смот­ри, ка­кая де­вуш­ка при­дет­ся те­бе по ду­ше, ту и сос­ва­таю. Ес­ли сос­ва­таю те­бе дочь па­диша­ха, по­губ­лю те­бя. Ведь ты мне стал сы­ном.

— Ма­туш­ка, это не твое де­ло, я те­бя про­шу, иди и пос­ва­тай ее.

Что ос­та­валось де­лать ста­рухе? Ку­пил ей Бэн­гер но­вую одеж­ду, за­кури­ла она свою труб­ку и, пус­кая дым коль­ца­ми, пош­ла ко двор­цу па­диша­ха. Се­ла на ка­мень сва­тов. Вы­шел из двор­ца ве­зир па­диша­ха, смот­рит ― ста­руха си­дит на кам­не сва­тов.

— О, смот­ри­те-ка на нее! Ес­ли б она не зна­ла здеш­них по­ряд­ков, все бы­ло бы по­нят­но. Но она же из на­шего го­рода. Да что она, ос­лепла? Ведь и ее сы­на убь­ют. Мя­тушиа, ты за­чем се­ла на ка­мень сва­тов?

— Я приш­ла сва­тать дочь па­диша­ха.

— Жаль мне те­бя, ма­туш­ка. Раз­ве ты не зна­ешь, что па­дишах каз­нит по че­тыре-пять че­ловек в день? Не жа­ле­ет ни сы­новей па­диша­хов, ни сы­новей знат­ных лю­дей. А ты кто? Ведь и те­бя, и сы­на тво­его па­дишах каз­нит.

— Ка­кое твое де­ло? Иди и ска­жи, что приш­ла ста­руха и се­ла на ка­мень сва­тов.

Вер­нулся ве­зир во дво­рец к па­диша­ху и все ему рас­ска­зал.

Па­дишах рас­сме­ял­ся:

— Ког­да бог на­казы­ва­ет че­лове­ка, тот сам су­ет но­ги в огонь. Так и ста­руха. Иди по­зови ее. Я от­рублю го­лову ее сы­ну. И за­чем ей сын? Ей ну­жен по­сох, что­бы хо­дить про­сить ми­лос­ты­ню. Сьш вы­рос, стал за­раба­тывать, одел ее, она и во­зом­ни­ла о се­бе.

По­шел ве­зир за ста­рухой:

— Па­дишах зо­вет те­бя.

Ста­руха, вош­ла, пок­ло­нилась на все сто­роны, се­ла, по­ложи­ла но­гу на но­гу и за­кури­ла свою труб­ку. Па­дишах пос­мотрел на ста­руху и уди­вил­ся:

— На­до же, рань­ше она бы­ла оде­та в лох­мотья.

За­тем го­ворит ей:

— Ма­туш­ка, я слы­шал, что ты се­ла на ка­мень сва­тов, дочь мою сва­тать?

— Да, па­дишах.

— Ма­туш­ка, ес­ли б мы те­бя не зна­ли, то ре­шили бы, что ты нез­на­кома с мо­им при­казом. Но те­бе-то из­вес­тно, что я свою дочь за­муж не от­даю! Ведь я от­рублю го­лову тво­ему сы­ну. Но мне те­бя жаль, ухо­ди по­доб­ру.

— До­рогой, ты дол­жен от­дать свою дочь мо­ему сы­ну. Не вы­дашь за мо­его сы­на, па­дишах, от­дашь ее бед­ня­ку.

— Ну лад­но, приш­ли ко мне сво­его сы­на.

При­шел Бэн­гер во дво­рец. Ведь он сын па­диша­ха, зна­ет, как вес­ти се­бя. Ука­зал па­дишах ему мес­то, юно­ша сел. Прис­мотрел­ся па­дишах к юно­ше, об­ра­тил вни­мание на то, как он го­ворит, как ве­дет се­бя, за­тем спро­сил:

— Как те­бя зо­вут?

— Зо­вут ме­ня Бэн­гер.

— Бэн­гер, раз­ве ты не зна­ешь мой обы­чай? Я дочь свою не вы­даю за­муж. Кто при­ходит ее сва­тать, то­го я каз­ню. Я и те­бя каз­ню, ты зна­ешь об этом?

— Будь в здра­вии, па­дишах. Ес­ли я ви­новен, от­ру­би мве го­лову. Но дочь свою ты все рав­но от­дашь мне. Что я дол­жен сде­лать, что­бы по­лучить ее?

— От­дам те­бе? ― рас­сердил­ся па­дишах. ― Ну нет. Я сме­шаю двад­цать пу­дов го­роха и двад­цать пу­дов ри­са. За ночь ты дол­жен от­де­лить го­рох от ри­са, но чтоб ни в го­рохе не бы­ло ни зер­нышка ри­са, ни в ри­се ни од­ной го­роши­ны. Спра­вишь­ся ― от­дам те­бе дочь. Срок твой ― с но­чи до ут­ра, не боль­ше.

Двад­цать пу­дов го­роха и двад­цать пу­дов ри­са от­несли в од­ну ком­на­ту, вы­сыпа­ли из меш­ка и сме­шали. Все сте­ны ком­на­ты пок­ры­ты це­мен­том, толь­ко свет па­да­ет из око­шеч­ка. Бэн­гер за­думал­ся:

— Да, тут не ки­ло и не два. И два-то ки­ло че­лове­ку не выб­рать по зер­нышку. Как же мне все это пе­реб­рать? Сле­тит моя го­лова. И ма­туш­ка го­вори­ла, и сам он мне ска­зал, что не нуж­но сва­тать­ся… Ах, вах, ко­нец мне!

Вдруг Бэн­гер вспом­нил про му­равь­ев: «О, ведь он мне ска­зал: по­падешь в бе­ду ― дай нам знать». Сжег он во­лосок му­равья, глядь, а из-под ок­на, из-под две­ри, из всех ще­лей ле­зут му­равьи. Столь­ко их наб­ра­лось, что уже по спи­нам друг дру­га пол­зут.

Па­дишах му­равь­ев спро­сил Бэн­ге­ра:

— Что стряс­лось, чем те­бе по­мочь?

— К ут­ру на­до от­де­лить рис от го­роха и что­бы ни од­но зер­нышко ри­са не по­пало в го­рох и ни од­на го­рошин­ка не ока­залась в ри­се. Ина­че мне от­ру­бят го­лову.

— Ну, это не твоя за­бота. Ты по­сиди в сто­роне.

Му­равьи при­нялись за ра­боту. И так хо­рошо они раз­де­лили все зер­но на две ку­чи, что ни од­на го­роши­на, ни од­но зер­нышко ри­са не бы­ли за­быты.

— Бэн­гер! ― поз­вал лад­лшах му­равь­ев. ― Твоя прось­ба вы­пол­не­на, за­од­но мы и са­ми по­ели.

— Хо­рошо сде­лали, что по­ели.

Бэн­гер поб­ла­года­рил па­диша­ха му­равь­ев. Они поп­ро­щались, и все му­равьи скры­лись.

Прос­нулся ут­ром па­дишах, умыл­ся, по­молил­ся, по­зав­тра­кал. За­тем приз­вал па­лачей:

— При­веди­те мель­ча­ка, мы от­ру­бим ему го­лову.

Пош­ли они, от­кры­ли дверь, смот­рят…

— Ой…

— По­годи­те, ― ос­та­новил их Бэн­гер, ― не суй­те свои ру­ки в ку­чу. По­зови­те сво­его па­диша­ха, пусть сам при­дет и пос­мотрит. Я раз­де­лил зер­но.

Пош­ли они за па­диша­хом. Па­дишах не по­верил, спро­сил:

— Как же смог он все это пе­реб­рать?

Они от­ве­тили:

— Но он пе­реб­рал.

— Нет, да­же ес­ли бы мил­ли­он че­ловек пе­реби­рали зер­но, и то не смог­ли бы сде­лать это за ночь. Как же он смог?

— Он пе­реб­рал.

Ког­да па­дишах и его лю­ди убе­дились, что в ри­се нет ни од­ной го­роши­ны и в го­рохе ни од­ной ри­син­ки, ска­зали Бэн­ге­ру:

— По­жалуй, пой­дем в ди­ван.

Приш­ли они в ди­ван, се­ли, по­ели, раз­го­вори­лись.

— Бэн­гер! ― об­ра­тил­ся к не­му па­дишах. ― Муж­чи­ну ис­пы­тыва­ют три ра­за. Вот те­бе вто­рое мое ис­пы­тание: ты дол­жен съ­есть де­сять сит­лей хал­вы за од­ну ночь. Не спра­вишь­ся ― каз­ню. ― И при­казал при­гото­вить де­сять сит­лей хал­вы.

А в один ситл вме­ща­ет­ся де­сять ве­дер. Сва­рили хал­ву, слад­кую, жир­ную. При­нес­ли и пос­та­вили кот­лы пе­ред Бэн­ге­ром, пос­та­вили и су­нули его ру­ку в хал­ву.

— Пом­ни, ― ска­зал па­дишах, ― до ут­ра ты дол­жен все это съ­есть. Ес­ли хал­вы ос­та­нет­ся хоть ку­сочек с но­готок, я от­рублю те­бе го­лову. До зав­тра.

Что же де­лать? И тут вспом­нил он про ве­лика­нов. Толь­ко он сжег ве­ликаньи во­лос­ки, как ве­лика­ны, став ма­лень­ки­ми, с му­равья, по­лез­ли из всех ще­лей, а вой­дя, сно­ва ста­нови­лись ве­лика­нами. Спро­сил глав­ный ве­ликан:

— Бэн­гер, в ка­кую бе­ду ты по­пал?

— На­до съ­есть всю эту хал­ву и так очис­тить кот­лы, что­бы ни ку­соч­ка не ос­та­лось.

Глав­ный ве­ликан взял плат­ком ку­сок хал­вы, про­тянул Бэн­ге­ру.

— Это те­бе, по­ешь, что­бы от го­лода не уме­реть.

Не всем ве­лика­нам дос­та­лась хал­ва. Они так вы­чис­ти­ли и выс­кобли­ли кот­лы, что да­же по­луду от­би­ли.

— Бэн­гер, мы очень бла­годар­ны те­бе. Хо­рошо ты нас угос­тил. Мы-то ду­мали, что ты и вправ­ду по­пал в бе­ду. Ведь мы во­юем, це­лые вой­ска унич­то­жа­ем. Ты зо­вешь ме­ня, го­воришь, что в бе­де. А раз­ве это бе­да?

— Вы приш­ли мне на ра­дость, ― ска­зал Бэн­гер на про­ща­иие.

Ут­ром па­дишах ве­лел поз­вать па­лачей:

— Пусть при­ведут Бэн­ге­ра ко мне, го­лову ему от­ру­бим.

Пош­ли лю­ди за юно­шей, а пе­ред ним кот­лы пус­тые, вы­лизан­ные. Вер­ну­лись они к па­диша­ху и го­ворят:

— Па­дишах, он так все кот­лы очис­тил, ку­соч­ка хал­вы не най­ти.

— Не мо­жет быть!

При­шел па­дишах, сам уви­дел, изу­мил­ся:

— Э, как ты су­мел съ­есть де­сять сит­лей хал­вы? В каж­дом из них по де­сять ве­дер. Как в те­бя все влез­ло?

— Как влез­ло? Обык­но­вен­но. Ког­да ты ешь хлеб, ку­да он по­пада­ет? В же­лудок, ко­неч­но. Судь­ба тво­ей до­чери свя­зана с мо­ей. Ты дол­жен от­дать мне дочь.

— Но ты вы­пол­нил лишь два ус­ло­вия, ос­та­лось третье. Вы­пол­нишь ― от­дам те­бе дочь. За ночь ты дол­жен съ­есть со­рок ба­рань­их кур­дю­ков. Это те­бе не слад­кая хал­ва.

— Хо­рошо, па­дишах. Во­ля бо­га, а за­кон твой.

За­пер­ли Бэн­ге­ра в ком­на­те. А он вспом­нил о пе­рыш­ке па­диша­ха птиц, сжег его, и ту­чи ма­лень­ких пти­чек ве­личи­ной с осу сле­тались к не­му. А здесь они сно­ва прев­ра­тились в обык­но­вен­ных птиц.

Па­дишах птиц спро­сил:

— Что слу­чилось, Бэн­гер, в ка­кую бе­ду ты по­пал?

— На­до съ­есть все эти кур­дю­ки, вот в чем моя бе­да.

— Вай, мы мо­лим­ся бо­гу за твое здо­ровье.

Пти­цы быс­тро рас­хва­тали и рас­кле­вали ты­сяча­ми клю­вов все кур­дю­ки. По­ели, по­чис­ти­ли свои перья. Па­дишах птиц ска­зал:

— Мы очень бла­годар­ны те­бе, хо­рошо ты нас угос­тил. Мы ду­мали, нам при­дет­ся бить­ся. А ока­залось, мы приш­ли вдо­воль по­есть.

Ут­ром па­дишах го­ворит сво­им приб­ли­жен­ным:

— Сей­час я пой­ду и от­рублю ему го­лову.

Во­шел он в ком­на­ту и за­мер от удив­ле­ния:

— Как, не­уже­ли ты все съ­ел?

— Все съ­ел, па­дишах, ты по­жад­ни­чал. Бы­ло бы еще де­сять кур­дю­ков и те бы съ­ел, так они мне пон­ра­вились.

Па­дишах чуть не лоп­нул от злос­ти.

— По­жалуй в дом, ― еле вы­гово­рил он.

Вош­ли они в ди­ван, по­сиде­ли.

— Лад­но, ― об­ра­ща­ет­ся па­дишах к Бэн­ге­ру, ― под­ни­май­ся, про­гуля­ем­ся нем­но­го, де­ло у ме­ня есть к те­бе.

— Па­дишах, не за­мыш­ляй зла, все рав­но судь­ба тво­ей до­чери с мо­ей свя­зана.

— Сей­час уже ве­чер, ― ска­зал па­дишах Бэн­ге­ру, ― и ты ни­чего не уви­дишь. А зав­тра на рас­све­те ты дол­жен прий­ти к это­му де­реву. На вер­ши­не его ви­сят две ко­сы, и ник­то не мо­жет их снять. Я на­пол­ню мис­ку во­дой. С ней ты дол­жен влезть на де­рево. Ес­ли сни­мешь обе ко­сы и не проль­ешь во­ду, по­лучишь в же­ны мою дочь. Не су­ме­ешь ― каз­ню.

— Па­дишах, что мне ска­зать? Во­ля бо­га, а твой за­кон.

Дош­ла весть до па­дишах­ской до­чери, что юно­ша вы­пол­нил все три ус­ло­вия па­диша­ха и ос­та­лось толь­ко од­но. Сня­ла она с паль­ца коль­цо, от­да­ла слу­жан­ке и ве­лела:

— От­не­си мо­ему же­ниху. Ког­да отец на­пол­нит мис­ку во­дой и по­даст юно­ше, пусть тот бро­сит коль­цо в во­ду. Во­да прев­ра­тит­ся в сыр. Пусть за­сунет мис­ку за па­зуху и сме­ло под­ни­ма­ет­ся на де­рево, сни­ма­ет ко­сы. А ког­да спус­тится, пусть вы­тащит коль­цо, и в мис­ке сно­ва по­явит­ся во­да.

Слу­жан­ка пе­реда­ла Бэн­ге­ру коль­цо и сло­ва до­чери па­диша­ха.

Ут­ром с вос­хо­дом сол­нца заг­ре­мели да­фы, соб­рался на­род.

При­шел па­дишах с приб­ли­жен­ны­ми и па­лача­ми. Лю­ди, сняв шап­ки, мо­лились, как мог­ли, за не­из­вес­тно­го юно­шу.

Па­дишах на­пол­нил мис­ку во­дой, дал ее Бэн­ге­ру в ру­ки и ска­зал:

― Вот так, с этой мис­кой с во­дой, ты дол­жен влезть на де­рево. Ес­ли проль­ет­ся хоть кап­ля, знай, я от­рублю те­бе го­лову.

Под­нялся Бэн­гер на пер­вые тол­стые вет­ки, а коль­цо бы­ло у не­го во рту. Бро­сил он не­замет­но коль­цо в во­ду, во­да прев­ра­тилась в сыр. Мис­ку он спря­тал за па­зуху и стал под­ни­мать­ся даль­ше.

Под­нялся до са­мого вер­ха, по­вел гла­зами на­лево, нап­ра­во, уви­дел вда­ли го­род сво­его от­ца, за­щеми­ло у не­го сер­дце, и из глаз вы­кати­лись две сле­зы.

— Он рас­плес­кал во­ду, сле­тит ето го­лова, ― об­ра­довал­ся па­дишах.

Спус­тился Бэн­гер на ниж­ние вет­ви де­рева, вы­тащил коль­цо, и сно­ва на­пол­ни­лась мис­ка во­дой. Про­тянул юно­ша мис­ку па­диша­ху и ска­зал:

— Будь в здра­вии, па­дишах, я вы­пол­нил твое же­лание.

— Но ты про­лил во­ду.

— Прав­да, кап­ли бы­ли, но это не во­да. Я уви­дел с де­рева го­род сво­его от­ца, за­щеми­ло мое сер­дце, и из глаз по­тек­ли сле­зы.

— Лю­ди, ― об­ра­тил­ся па­дишах к при­сутс­тву­ющим, ― пок­ля­нитесь сво­ей судь­бой и ска­жите прав­ду, вы­тек­ла из мис­ки хоть кап­ля во­ды?

— Нет, не вы­тек­ла, ― от­ве­чал на­род.

Пад­пшах от злос­ти тут же лоп­нул. На­род ок­ру­жал Бэн­ге­ра:

— Юно­ша, как те­бя зо­вут?

— Зо­вут ме­ня Бэн­гер.

— Ты дол­жен за­нять трон и стать на­шим па­диша­хом. Наш преж­ний пра­витель столь­ко зла со­вер­шил на этой зем­ле.

— Нет, вы­бирай­те се­бе дру­гого па­диша­ха, а я дол­жен взять свою су­женую и уй­ти от­сю­да, ― ска­зал Бэн­гер.

По­гос­тил он нем­но­го в до­ме па­диша­ха, трон пе­редал дру­гому, взял де­вуш­ку за ру­ку, и они выш­ли из го­рода.

Спро­сила его дочь па­диша­ха:

— Доб­рый юно­ша, да­леко нам ид­ти до го­рода тво­его от­ца?

— Ес­ли мы пой­дем пеш­ком, то до го­рода мо­его от­ца двад­цать один год пу­ти.

— А как же ты при­шел сю­да?

— Я ус­лы­шал твой го­лос, твой плач, вот и при­шел за то­бой.

— Мой отец, будь он прок­лят, мно­го го­ря при­нес лю­дям. И ме­ня не хо­тел вы­давать за­муж. Но бог сжа­лил­ся на­до мной и по­мог нам со­еди­нить­ся.

Рас­сте­лил Бэ­игер свой мо­лит­венный ков­рик, по­садил не­вес­ту ря­дом и ска­зал:

— Ков­рик, я к те­бе, а ты ― к бо­гу, пе­рене­си нас ту­да, где сей­час на­ходят­ся дра­кон и мой конь.

И ков­рик опус­тился там, где бы­ло ска­зано. Толь­ко они сош­ли с ков­ри­ка, дра­кон их уви­дел, раз­дался треск, и он лоп­нул на кус­ки, ра­зор­ва­лась его шку­ра, и из нее вы­шел бе­лоли­цый, чер­нобро­вый юно­ша. Зак­ри­чал он и бро­сил­ся в объ­ятия сес­тры и Бэн­ге­ра:

— Бэн­гер, да бу­ду я тво­ей жер­твой, жер­твой тво­их ног, тво­их глаз! Ты из­ба­вил ме­ня от кол­дов­ских чар. Это моя сес­тра, я же сын то­го зло­го па­диша­ха. Как он был жес­ток к сво­ей до­чери! При­ходи­ли лю­ди сва­тать мою сес­тру, уже вре­мя бы­ло вы­ходить ей за­муж, лю­бое жи­вое су­щес­тво ведь об­за­водит­ся семь­ей. А он все не вы­давал ее за­муж, на­ходил ка­кие-ни­будь при­чины и каз­нил юно­шей. Тог­да я прок­лял се­бя и прев­ра­тил­ся в дра­кона. Вез­де и всю­ду я ис­кал и не мог най­ти че­лове­ка, ко­торый мог бы мне по­мочь. Ког­да я уви­дел те­бя, по­нял, что толь­ко ты мо­жешь осу­щес­твить мою меч­ту. Бе­ри мою сес­тру, и будь­те счас­тли­вы.

— Хо­рошо, брат. А те­перь ты дол­жен быть гос­тем мо­его от­ца, ― ска­зал Бэн­гер.

— С ра­достью.

Де­вуш­ку по­сади­ли на ко­ня, а юно­ши пош­ли ря­дом по зе­лено­му по­лю. Око­ло ча­са они шли, по­дош­ли к го­роду. Бэн­гер дал горсть зо­лота встреч­но­му про­хоже­му и ска­зал:

― Пе­редай ра­дос­тную весть па­диша­ху и мо­им брать­ям, ска­жи, что Бэн­гер вер­нулся жи­вым в здо­ровым и же­ну при­вез с со­бой.

Все выш­ли к ним навс­тре­чу с да­фом и зур­ной, об­ня­лись, рас­це­лова­лись. Семь дней и семь но­чей справ­ля­ли свадь­бу. По­том па­дишах от­дал свою дочь за­муж за бра­та не­вес­тки, спра­вили и их свадь­бу. От­дал Бэн­гер ему свой мо­лит­венный ков­рик и ска­зал:

— Вот, до­рогой брат, это те­бе, са­дись и ле­ти в свой го­род.

Тот при­был в род­ной го­род, за­нял трон сво­его от­ца. И на ро­дине от­праздно­вал свадь­бу с да­фом и зур­ной. Все они ра­дова­лись сво­ему счастью. А мы на этом за­кон­чим свой рас­сказ.

Случайные и неслучайные рекомендации: