Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Сын са­дов­ни­ка и Кор-ог­лы, зас­тупник бед­ных

Бы­ло или не бы­ло, но го­ворят лю­ди, что в го­роде Ал­джа­вазе жил ког­да-то ста­рик са­дов­ник со сво­им сы­ном. Сад у ста­рика был сов­сем не­боль­шой, и рос­ли в нём од­ни яб­ло­ни. Но луч­ше ста­рого са­дов­ни­ка за де­ревь­ями ник­то не умел уха­живать. И во всём ему по­могал сын. Юно­ше хо­телось стать та­ким же хо­рошим са­дов­ни­ком, как отец. Что бы ни де­лал ста­рик, сын от не­го не от­ста­вал. При­мечал всё и за­поми­нал.

Ког­да яб­ло­ки соз­ре­вали, отец и сын бе­реж­но сры­вали их и ук­ла­дыва­ли в пле­тёные кор­зи­ны. Юно­ша не мог на­любо­вать­ся на яб­ло­ки: ни у ко­го из со­седей они не бы­ли та­кими ру­мяны­ми и соч­ны­ми. Ста­рик на­нимал вер­блю­да у хо­зя­ина тор­го­вого ка­рава­на и уво­зил про­давать яб­ло­ки в со­сед­ние го­рода. Тем они с сы­ном и жи­ли весь год.

Но вот од­нажды ран­ней вес­ной ста­рый са­дов­ник за­немог и по­нял, что боль­ше ему не под­нять­ся. Поз­вал он сво­его сы­на и ска­зал:

— Сын мой, си­лы ме­ня по­кида­ют. Вид­но, не дож­дусь в этом го­ду уро­жая. Я те­бя мно­гому на­учил. Смот­ри за яб­ло­нями, как мы вмес­те смот­ре­ли. А осенью со­берёшь уро­жай и по­везёшь про­давать. Толь­ко за­пом­ни мой со­вет: ни­ког­да не во­зи яб­ло­ки в го­род Ка­тан, ес­ли не хо­чешь в бе­ду по­пасть. Там жи­вёт злой па­дишах. Ес­ли по­падёшь­ся на гла­за ему или слу­гам его — нес­добро­вать те­бе, ос­та­нешь­ся без яб­лок и без де­нег.

— Хо­рошо, отец, я бу­ду пом­нить твой со­вет, — от­ве­тил сын, ути­рая слё­зы.

Че­рез нес­коль­ко дней ста­рого са­дов­ни­ка не ста­ло. Сын по­хоро­нил его с по­чес­тя­ми. «Как же мне од­но­му даль­ше жить?» — ду­мал он. Но приш­ла вес­на, и в са­ду жда­ла ра­бота.

Юно­ша дос­тал ло­пату, кри­вой нож, пи­лу и при­нял­ся хло­потать вок­руг каж­дой яб­ло­ни.

Де­ревья зац­ве­ли. К се­реди­не ле­та по­яви­лись пло­ды. Вет­ви гну­лись к зем­ле под их тя­жестью. Юно­ша из са­да не вы­ходил: под­вя­жет вет­ку, что­бы не сло­малась, под дру­гую под­порку пос­та­вит… Де­лал всё, как учил отец.

Ког­да яб­ло­ки соз­ре­ли, юно­ша бе­реж­но снял их, уло­жил в пле­тёные кор­зи­ны. Уро­жай вы­дал­ся на сла­ву. Юно­ша от­пра­вил­ся к хо­зя­ину тор­го­вого ка­рава­на, на­нял вер­блю­да и по­вёз яб­ло­ки в со­сед­ний го­род. На день­ги, что за яб­ло­ки вы­ручил, жил до но­вого уро­жая… Ми­новал год, по­том дру­гой. На тре­тий год юно­ша соб­рал уро­жай, уло­жил в кор­зи­ны и по­шёл к хо­зя­ину ка­рава­на на­нимать вер­блю­да. При­шёл к не­му, а хо­зя­ин ка­рава­на и го­ворит:

— Вер­блю­ды у ме­ня ещё есть, по­гон­щи­ки то­же. Толь­ко на этот раз я от­прав­ляю ка­раван в го­род Ка­тан. Та­кой вы­шел при­каз от са­мого па­диша­ха.

Поп­ро­бовал юно­ша уго­ворить хо­зя­ина ка­рава­на, что­бы он поз­во­лил по­гон­щи­ку от­везти яб­ло­ки в дру­гой го­род, но тот сто­ял на сво­ём:

— Не на­рушу я при­каз па­диша­ха, не пой­ду про­тив его во­ли.

Опе­чалил­ся юно­ша, не знал, что и де­лать: в Ка­тан отец на­казал не ез­дить, а в дру­гой го­род яб­ло­ки вез­ти не на чем. «По­гиб­нет уро­жай, — сок­ру­шал­ся мо­лодой са­дов­ник, — на что мне по­том жить це­лый год?» По­думал-по­думал и ре­шил: «По­еду в Ка­тан. Мо­жет, не при­метят ме­ня слу­ги па­диша­ха и не слу­чит­ся со мной ни­чего. А слу­чит­ся — ху­же не бу­дет: всё од­но яб­ло­ки про­падут».

При­вёл он вер­блю­да, уло­жил на не­го кор­зи­ны с яб­ло­ками и по­ехал с ка­рава­ном в Ка­тан. Ка­раван доб­рался до го­рода ра­но ут­ром. Все, у ко­го бы­ли яб­ло­ки, дви­нулись к ба­зару. Юно­ша от них не от­ста­вал. И вот при­еха­ли они на ба­зар. Мо­лодой са­дов­ник снял кор­зи­ны с вер­блю­да и стал про­давать яб­ло­ки. Та­ких ру­мяных и соч­ных яб­лок на всём ба­заре ни у ко­го не бы­ло. По­купа­телей за­зывать не приш­лось. Сол­нце взой­ти не ус­пе­ло, как весь то­вар был рас­про­дан. Юно­ша уло­жил пус­тые кор­зи­ны, пе­рес­чи­тал день­ги и уб­рал их в ко­шелёк, а ко­шелёк су­нул пог­лубже за па­зуху. Лю­ди, что с ним при­еха­ли, ещё и по­лови­ны сво­их яб­лок не про­дали. «Дож­дусь их, вмес­те до­мой по­едем, — по­думал юно­ша, — а по­ка схо­жу го­род пос­мотрю, на дво­рец па­диша­ха взгля­ну. На­роду на ули­цах мно­го, ни­кому до ме­ня де­ла нет. Ни­чего со мной не слу­чит­ся. Да и слуг па­диша­ха поб­ли­зос­ти не ви­дать».

Юно­ша са­дов­ник не знал, что слу­ги па­диша­ха в тол­пе шны­ря­ют, толь­ко оде­ты они, как все го­рожа­не, — ни за что от дру­гих не от­ли­чишь. И один из них уже дав­но при­метил юно­шу, ви­дел, как он день­ги счи­тал. Ког­да юно­ша по­кинул ба­зар и нап­ра­вил­ся в го­род, слу­га па­диша­ха пос­ле­довал за ним. А юно­ша шёл по го­род­ским ули­цам, лю­бовал­ся вы­соки­ми ка­мен­ны­ми до­мами, фон­та­нами и бас­сей­на­ми. Шёл, шёл и ока­зал­ся вдруг на ши­рокой го­род­ской пло­щади. Впе­реди вы­сил­ся ог­ромный дво­рец с вы­сокой баш­ней. Ни­ког­да ещё юно­ша та­кого двор­ца не ви­дел, но близ­ко к не­му под­хо­дить не ре­шал­ся. Раз­гля­дывал из­да­ли сте­ны, вы­ложен­ные цвет­ны­ми кам­ня­ми, рас­пи­сан­ные тон­ки­ми ри­сун­ка­ми.

— Кра­сивый у нас дво­рец, прав­да? — спро­сил его вдруг нез­на­комый го­лос.

Юно­ша вздрог­нул, ог­ля­нул­ся — пе­ред ним го­рожа­нин сто­ит, гля­дит лас­ко­во, улы­ба­ет­ся. Юно­ша ус­по­ко­ил­ся нем­но­го, а го­рожа­нин (это и был слу­га па­диша­ха) про­дол­жал вкрад­чи­вым го­лосом:

— Сра­зу вид­но — смыш­лё­ный ты юно­ша. Уме­ешь кра­сивое от нек­ра­сиво­го от­ли­чить. В на­шем го­роде мно­го чу­дес, но жал­ко, что са­мого боль­шо­го чу­да ты ещё не ви­дел.

Сын са­дов­ни­ка не за­подоз­рил ни­чего дур­но­го и го­ворит:

— А ка­кое чу­до са­мое боль­шое? Рас­ска­зал бы ты мне, доб­рый че­ловек.

— Чу­до это — ца­рев­на, дочь на­шего па­диша­ха. Та­кой кра­сави­цы мир ещё не ви­дывал. Жи­вёт она в вы­сокой баш­не, и ви­деть её ма­ло ко­му до­води­лось.

У юно­ши за­горе­лись гла­за.

— Вот бы мне хоть кра­еш­ком гла­за на неё взгля­нуть!

— Труд­ное это де­ло, но так и быть, по­могу я те­бе. Обой­ди дво­рец па­диша­ха и там, у даль­них во­рот, уви­дишь мра­мор­ную скамью. Сядь на эту скамью и жди. К те­бе вый­дет страж­ник и спро­сит, че­го ты ждёшь. Ты ска­жи ему, что хо­чешь на дочь па­диша­ха взгля­нуть. Толь­ко знай, что па­дишах стро­го-нас­тро­го страж­ни­кам при­казал, что­бы они бра­ли пош­ли­ну с каж­до­го, кто на его дочь по­жела­ет взгля­нуть. Ес­ли у те­бя нет де­нег, я мо­гу те­бе дать. По­том как-ни­будь вер­нёшь.

— Нет, день­ги у ме­ня есть, спа­сибо те­бе за со­вет, — от­ве­тил юно­ша.

Поп­ро­щал­ся он с го­рожа­нином и по­шёл вдоль двор­цо­вой сте­ны. Обо­шёл весь дво­рец и у са­мых даль­них во­рот уви­дел мра­мор­ную скамью. Сел он на эту скамью и ждёт. Ждал он, ждал — ник­то к не­му не вы­ходит. Юно­ша уже ухо­дить соб­рался, но вдруг во­рота рас­пахну­лись и вы­шел страж­ник.

— Че­го ты си­дишь у двор­цо­вых во­рот, че­го до­жида­ешь­ся? — сер­ди­то спро­сил он у сы­на са­дов­ни­ка.

— Один доб­рый че­ловек ска­зал мне, что здесь жи­вёт дочь па­диша­ха. Мне очень хо­чет­ся взгля­нуть на неё, — уч­ти­во от­ве­тил юно­ша.

— А при­каз па­диша­ха ты зна­ешь, пош­ли­ну го­тов зап­ла­тить? — стро­го спро­сил страж­ник.

— День­ги у ме­ня есть, не бес­по­кой­ся, — ска­зал юно­ша в от­вет и дос­тал свой ко­шелёк.

Страж­ник ух­мыль­нул­ся и про­мол­вил:

— Ну лад­но, сту­пай за мной.

Юно­ша по­шёл за ним. Они прош­ли в во­рота, страж­ник зак­рыл их, по­весил тя­жёлый за­мок и по­шёл к баш­не, а юно­ше знак по­дал, что­бы он шёл сле­дом. По­дой­дя к баш­не, страж­ник дос­тал ключ, от­крыл же­лез­ную дверь, и ста­ли они под­ни­мать­ся по кру­той тём­ной лес­тни­це. Под­ни­мались, под­ни­мались, по­ка не ока­зались на са­мой вер­ши­не баш­ни. Юно­ша ог­ля­нул­ся вок­руг и уви­дел пря­мо в по­лу, у сво­их ног, же­лез­ную дверь и не­боль­шое окош­ко.

— Да­вай мне две зо­лотые мо­неты и мо­жешь заг­ля­нуть в окош­ко, пос­мотреть на ца­рев­ну, — про­мол­вил страж­ник.

Мо­лодой са­дов­ник тот­час вы­нул свой ко­шелёк, дос­тал из не­го две зо­лотые мо­неты, про­тянул их страж­ни­ку, а сам опус­тился на ко­лени и приль­нул к окош­ку. Уви­дел он круг­лую ком­на­ту, ус­тлан­ную ков­ра­ми. У са­мой сте­ны на мяг­ких по­душ­ках си­дела де­вуш­ка — дочь па­диша­ха. Юно­ша взгля­нул на неё и об­мер: ца­рев­на бы­ла кра­соты не­опи­су­емой. «Не сон ли это?» — по­думал юно­ша, не от­во­дя глаз от де­вуш­ки. Но ца­рев­на си­дела да­леко от ок­на, а юно­ше очень хо­телось раз­гля­деть её по­луч­ше.

— А нель­зя ли мне её поб­ли­же уви­деть? — спро­сил он у страж­ни­ка.

— Дочь па­диша­ха мо­жет под­нять­ся сю­да, по­казать­ся те­бе, но за это те­бе при­дёт­ся от­дать мне весь ко­шелёк. Та­ков при­каз па­диша­ха.

— Возь­ми, возь­ми ко­шелёк, поз­воль толь­ко уви­деть её поб­ли­же! — вос­клик­нул юно­ша, по­забыв про всё на све­те: и про на­каз от­ца, и про то, что в ко­шель­ке всё его сос­то­яние, а до но­вого уро­жая ещё це­лый год.

Страж­ник схва­тил ко­шелёк, от­крыл юно­ше же­лез­ную дверь и крик­нул что-то до­чери па­диша­ха. Ца­рев­на под­ня­лась навс­тре­чу и мол­ча ос­та­нови­лась пе­ред сы­ном са­дов­ни­ка. Юно­ша убе­дил­ся, что она ещё кра­ше, чем ка­залась из­да­лека. Бы­ла она строй­ная, на го­лове у неё — ма­лень­кая круг­лая ша­поч­ка, рас­ши­тая жем­чу­гом, бе­лый лоб прик­ры­вала зо­лотая це­поч­ка. Из-под кры­латых бро­вей смот­ре­ли гла­за — чёр­ные, как без­лунная ночь. Но юно­ша за­метил, что гля­дят они не­весе­ло.

— Ца­рев­на, по­чему у те­бя пе­чаль­ные гла­за? — ре­шил­ся он спро­сить у до­чери па­диша­ха.

— Ца­рев­на, по­чему у те­бя пе­чаль­ные гла­за?..

— Кто вза­пер­ти жи­вёт, тот не ве­да­ет ра­дос­ти, — от­ве­тила де­вуш­ка.

Ей сра­зу пон­ра­вил­ся нез­на­комый юно­ша. Но страж­ник не дал им по­гово­рить. Он от­тол­кнул юно­шу в сто­рону, а де­вуш­ке при­казал спус­тить­ся к се­бе. Ед­ва она по ле­сен­ке спус­ти­лась, он зах­лопнул же­лез­ную дверь и креп­ко за­пер её. За­тем вы­вел юно­шу из баш­ни и крик­нул ему вслед:

— Дер­жись от баш­ни по­даль­ше, ес­ли до­рожишь сво­ей го­ловой!

Юно­ша по­шёл по го­роду, не вы­бирая до­роги, и ему ка­залось, что кра­сави­ца с пе­чаль­ны­ми гла­зами всё ещё сто­ит пе­ред ним. Дол­го он так хо­дил, а ког­да спох­ва­тил­ся, ра­зыс­кал ба­зар и стал спра­шивать, где ка­раван из его го­рода. Ему ска­зали, что ка­раван дав­но уже от­пра­вил­ся в об­ратный путь. Ос­тался сын са­дов­ни­ка один в нез­на­комом го­роде. Бро­дил-бро­дил и при­шёл к бо­гатой лав­ке. Сто­ит у две­рей, с мес­та не схо­дит. А хо­зя­ин лав­ки выг­ля­нул на ули­цу и наб­ро­сил­ся на не­го:

— Че­го ты тор­чишь здесь? Ес­ли ку­пить что-ни­будь хо­чешь, за­ходи, по­купай, а нет — так отой­ди от две­рей, не стой на до­роге у по­купа­телей, не зас­ло­няй мо­их то­варов.

Сын са­дов­ни­ка ска­зал ему в от­вет:

— Не про­гоняй ме­ня, доб­рый че­ловек. Я хо­тел те­бя о чём-то спро­сить, да не смею.

— Го­вори же, что те­бе на­до.

— Не най­дут­ся ли у вас в го­роде доб­рые лю­ди, ко­торые сог­ла­сят­ся по­мочь по­пав­ше­му в бе­ду?

— Не по­нимаю, че­го ты хо­чешь, бро­дяга, — рас­сердил­ся хо­зя­ин бо­гатой лав­ки. — Ес­ли в бе­ду по­пал, сам из неё вы­бирай­ся. Не­бось мо­лодой ещё, си­лы хва­тит. А от мо­ей лав­ки ухо­ди пос­ко­рее, не то по­зову слуг па­диша­ха…

По­нял юно­ша, что ни­чем не по­может ему бо­гатый ла­воч­ник, и пос­пе­шил отой­ти от его лав­ки. По­шёл он даль­ше. Шёл, шёл и по­пал на уз­кую не­мощё­ную улоч­ку. На уг­лу её уви­дел он не­боль­шую по­косив­шу­юся ла­воч­ку. У две­рей на трёх­но­гой ска­ме­еч­ке си­дел ста­рик с се­дой бо­родой. Юно­ша по­дошёл к не­му, поз­до­ровал­ся и поч­ти­тель­но спро­сил:

— Ска­жи мне, дос­той­ный ста­рик, най­дут­ся у вас в го­роде доб­рые лю­ди, ко­торые сог­ла­сят­ся по­мочь по­пав­ше­му в бе­ду?

— Как же не быть у нас та­ким лю­дям? На на­шей ули­це лю­бой по­может те­бе, в бе­де не ос­та­вит. Вот пос­мотри на ста­рого Аку́ба, — ска­зал хо­зя­ин лав­чонки, по­казы­вая на ста­рика, ко­торый в это вре­мя вы­шел из ма­лень­ко­го до­мика и нап­ра­вил­ся ку­да-то по ули­це, — мно­гих он из бе­ды вы­ручал. До­гони его, по­ведай своё го­ре, а ес­ли и моя по­мощь пот­ре­бу­ет­ся, при­ходи ко мне, я всег­да гос­тю рад.

Юно­ша поб­ла­года­рил ста­рика за при­вет­ли­вый от­вет и пос­пе­шил за доб­рым Аку­бом. Дог­нал он его, пок­ло­нил­ся. Ста­рик ос­та­новил­ся, взгля­нул на юно­шу и ска­зал:

— Вид­но, ты не из на­шего го­рода, юно­ша.

— Нет. Я ро­дом из Ал­джа­ваза.

— А, в Ал­джа­вазе мне при­ходи­лось бы­вать. Там у ме­ня был хо­роший друг, са­дов­ник На­дар.

— А я сын са­дов­ни­ка На­дара.

— Рад те­бя ви­деть, юно­ша. Ска­жи мне, жив ли мой друг На­дар?

— Увы, я по­хоро­нил от­ца, те­перь один жи­ву. Ста­рик опе­чалил­ся, сок­ру­шён­но по­качал го­ловой и за­думал­ся. По­том ска­зал:

— Жал­ко мне дру­га На­дара, пусть бу­дет слав­ной его па­мять. Луч­ше­го са­дов­ни­ка я не встре­чал… А что с то­бой прик­лю­чилось? Как ты по­пал в этот го­род?

— Не знаю, по­доба­ет ли мне ум­но­жать за­боты твои?

— Го­вори, го­вори, раз­ве сын мо­его дру­га для ме­ня чу­жой?

Рас­ска­зал ему юно­ша, как он в го­род с яб­ло­ками при­ехал, как в баш­ню к до­чери па­диша­ха по­пал, как свой ко­шелёк с вы­руч­кой страж­ни­ку от­дал.

— Но не о том я пе­чалюсь, что ока­зал­ся один в чу­жом го­роде. Не о ко­шель­ке сво­ём го­рюю. По­любил я дочь па­диша­ха, и го­рес­тно мне, что она в за­точе­нии жи­вёт и не с кем ей сло­вом об­молвить­ся в баш­не. Не знаю, как ей по­мочь, не знаю, как сно­ва её по­видать. Без неё нет мне жиз­ни!

Ста­рый Акуб выс­лу­шал юно­шу и ска­зал:

— Я хо­рошо знаю дочь па­диша­ха. Ког­да-то был я при ней нас­тавни­ком. По­том па­дишах уп­ря­тал ца­рев­ну в баш­ню, что­бы ник­то её кра­сы не ви­дал. А с то­го, кто взгля­нуть на неё по­жела­ет, жад­ный па­дишах ве­лел взи­мать пош­ли­ну. Жал­ко мне бед­ную ца­рев­ну. Па­дишах и ме­ня не ве­лел пус­кать боль­ше к ней. Но стра­жа иног­да про­пус­ка­ет ме­ня в баш­ню, ког­да па­диша­ха нет в го­роде. Вот и сей­час я иду во дво­рец. Па­дишах на охо­ту у­ехал. Мо­жет, по­видаю ца­рев­ну, уте­шу её как смо­гу и о те­бе рас­ска­жу. А ты по­дож­ди ме­ня в го­род­ском са­ду.

Доб­рый Акуб при­вёл юно­шу в го­род­ской сад, по­казал, где его ждать, а сам от­пра­вил­ся во дво­рец. Страж­ник у во­рот сто­ял зна­комый, он уз­нал ста­рика нас­тавни­ка и про­водил в баш­ню. Мед­ленно, сту­пень­ка за сту­пень­кой, ста­рик под­нялся на вер­ши­ну баш­ни. Страж­ник от­крыл же­лез­ную дверь, и ста­рик спус­тился к сво­ей вос­пи­тан­ни­це. Ца­рев­на об­ра­дова­лась Аку­бу, уса­дила его на мяг­кие по­душ­ки. По­том она хлоп­ну­ла в ла­доши, поз­ва­ла свою слу­жан­ку и при­каза­ла ей по­дать ста­рику чаш­ку ко­фе. Слу­жан­ка при­нес­ла чаш­ку и уда­лилась, а ца­рев­на уко­риз­ненно спро­сила сво­его нас­тавни­ка:

— По­чему ты так дол­го не при­ходил, мой учи­тель? Я ду­мала, ты сов­сем за­был ме­ня. Тос­кли­во мне здесь од­ной, с ут­ра до но­чи слё­зы про­ливаю.

Ста­рый Акуб от­ве­тил, что, по­ка её отец-па­дишах в го­роде, стра­жа стро­го вы­пол­ня­ет его при­каз: не пус­кать нас­тавни­ка в баш­ню. Рас­ска­зал он ей и о мо­лодом са­дов­ни­ке, сы­не сво­его дру­га.

— По­люби­лась ты ему, и нет без те­бя жиз­ни юно­ше. Что пе­редать ве­лишь, на что ему на­де­ять­ся?

Ца­рев­на от­ве­чала, что юно­ша ей то­же пон­ра­вил­ся.

— Но раз­ве мой гроз­ный отец раз­ре­шит нам ког­да-ни­будь по­видать­ся? Пе­редай: пусть луч­ше по­кинет наш го­род, а то слу­ги от­ца уз­на­ют о нём, до­несут па­диша­ху, и не сно­сить ему тог­да го­ловы. А мне он ни­чем не по­может. Пусть у ме­ня бу­дет хоть од­но уте­шение — знать, что с ним ни­чего пло­хого не слу­чилось. Пе­редай ему на па­мять мой пор­трет, — про­мол­ви­ла ца­рев­на.

Она дос­та­ла свой пор­трет и от­да­ла нас­тавни­ку. Ста­рый Акуб спря­тал его по­луч­ше, прос­тился с до­черью па­диша­ха и по­кинул баш­ню.

Доб­рался ста­рик до го­род­ско­го са­да, отыс­кал юно­шу, ко­торый ждал его — дож­дать­ся не мог. От­дал ему Акуб пор­трет и сло­во в сло­во пов­то­рил всё, что ца­рев­на ска­зать про­сила. За­кон­чил он так:

— Ска­зала дочь па­диша­ха, что­бы ты не за­дер­жи­вал­ся боль­ше в го­роде, не по­падал­ся на гла­за слу­гам па­диша­ха.

— Что же мне де­лать даль­ше, отец?

— Не знаю, мой сын. По­мог я те­бе чем мог, боль­ше­го сде­лать не в си­лах. Сту­пай к мо­ему со­седу — ста­рому ла­воч­ни­ку. Мо­жет быть, те­перь он по­может те­бе.

Нап­ра­вились они об­ратно на не­мощё­ную улоч­ку. Юно­ша про­водил доб­ро­го Аку­ба до его до­ма, поб­ла­года­рил за по­мощь, за доб­рые сло­ва, поп­ро­щал­ся и по­шёл к ста­рику ла­воч­ни­ку. Уже тем­не­ло, но ста­рик всё ещё си­дел у лав­чонки на сво­ей ска­ме­еч­ке.

— Ну что, по­мог те­бе доб­рый Акуб? — спро­сил он, ког­да юно­ша по­дошёл к не­му.

— Доб­рый Акуб сде­лал для ме­ня всё, что мог. Но не вы­лечил он ра­ну мо­его сер­дца.

— Что это за ра­на та­кая, что да­же муд­ро­му Аку­бу не под си­лу её вы­лечить?

Рас­ска­зал ему юно­ша всё по по­ряд­ку: кто он, за­чем в го­род при­ехал, как ока­зал­ся в баш­не, где дочь па­диша­ха то­мит­ся, как по­любил он её и что ему де­вуш­ка пе­редать ве­лела, ког­да ста­рый Акуб на­вес­тил её.

Ста­рик по­думал-по­думал, по­тере­бил свою се­дую бо­роду и на­конец про­мол­вил:

— Да, юно­ша, те­перь ник­то те­бе не в си­лах по­мочь, кро­ме Кор-ог­лы — зас­тупни­ка оби­жен­ных, бла­годе­теля бед­ных. Зна­ешь ли ты это имя?

— Имя это я слы­шал, по­гон­щи­ки вер­блю­дов его упо­мина­ли каж­дый раз, ког­да я яб­ло­ки свои во­зил. Знаю, что Кор-ог­лы ни­кого в бе­де не ос­тавля­ет, что он зас­ту­па­ет­ся за бед­ных лю­дей. Но где мне ис­кать Кор-ог­лы, как до не­го доб­рать­ся? И мо­гу ли я ехать к не­му с пус­ты­ми ру­ками?

— Жи­вёт он в кре­пос­ти на го­ре Чам­лы­бе́ле. Я рас­ска­жу те­бе, как доб­рать­ся ту­да. И ни­каких по­дар­ков вез­ти ему не на­до. Кор-ог­лы — не па­дишах, не на­мес­тник. Он ве­ликий ге­рой. Не бе­рёт он у лю­дей по­дар­ков, не меч­та­ет о бо­гатс­твах. Рад он прос­то­му че­лове­ку по­мочь. В кре­пос­ти Чам­лы­бел есть всё, что нуж­но Кор-ог­лы и друзь­ям его. Но ес­ли ты хо­чешь ему сде­лать при­ят­ное, пе­рено­чуй у ме­ня, а зав­тра сту­пай на ба­зар, ку­пи кор­зи­ну яб­лок, най­ми иша­ка и от­ве­зи их Кор-ог­лы и его друзь­ям. Кре­пость Чам­лы­бел сто­ит на вы­сокой го­ре, яб­ло­ки там не рас­тут. Кор-ог­лы и его друзья по­быва­ли в жес­то­ких бо­ях, мно­гие из них тя­жело ра­нены, а яб­ло­ки по­мога­ют ра­неным быс­трее поп­ра­вить­ся. Де­нег на иша­ка и на яб­ло­ки я те­бе дам.

Сын са­дов­ни­ка ос­тался но­чевать у доб­ро­го ста­рика. На рас­све­те они вста­ли и вмес­те пош­ли на ба­зар. Юно­ша выб­рал яб­ло­ки по­луч­ше, а ста­рик раз­до­был иша­ка. Наг­ру­зили они яб­ло­ки на иша­ка, ста­рик про­водил юно­шу до ок­ра­ины го­рода и рас­ска­зал ему, как доб­рать­ся до кре­пос­ти Чам­лы­бел.

— Ту­да те­бе пять дней пу­ти. В до­роге не за­дер­жи­вай­ся, ни­куда не сво­рачи­вай. А уви­дишь Кор-ог­лы — ска­жи, что ста­рый ла­воч­ник при­вет ему шлёт.

Юно­ша поб­ла­года­рил ста­рика, поп­ро­щал­ся и дви­нул­ся в путь.

Пусть се­бе юно­ша идёт по до­роге в Чам­лы­бел, а мы пос­мотрим, что де­ла­ет Кор-ог­лы — зна­мени­тый ге­рой, зас­тупник оби­жен­ных, бла­годе­тель бед­ных.

Кор-ог­лы и его то­вари­щи от­ды­хали меж­ду тя­жёлы­ми бит­ва­ми, ле­чили ра­неных. Од­нажды Кор-ог­лы спро­сил:

— Что бы ещё раз­до­быть для тех, кто стра­да­ет от тя­жёлых ран?

То­вари­щи его пе­рег­ля­нулись, по­дума­ли, но ни­чего не от­ве­тили: им ка­залось, что у ра­неных есть всё. А Кор-ог­лы и го­ворит:

— Хо­рошо бы для них яб­лок раз­до­быть. Кто из вас возь­мёт­ся съ­ез­дить в го­род Ка­тан ку­пить яб­ло­ки и се­год­ня же к ве­черу об­ратно вер­нуть­ся?

То­вари­щи у Кор-ог­лы бы­ли один дру­гого храб­рее, один дру­гого сме­лее. Но тут ник­то не отоз­вался: все зна­ли, что до Ка­тана пять дней пу­ти и за день обер­нуть­ся ни­как нель­зя. Тог­да Кор-ог­лы при­казал поз­вать ко­нюха. Ког­да ко­нюх при­шёл, он ему по­велел:

— Вы­веди из ко­нюш­ни и осед­лай мо­его быс­тро­ного­го Кар­ра­та! Я сам за яб­ло­ками по­еду.

Ко­нюх вы­вел быс­тро­ного­го Кар­ра­та из ко­нюш­ни, осед­лал его и взнуз­дал. Кор-ог­лы вско­чил в сед­ло и ум­чался в сто­рону Ка­тана.

А юно­ша са­дов­ник тем вре­менем спе­шил в Чам­лы­бел, по­гоняя сво­его иша­ка. Уви­дел он вдруг впе­реди об­ла­ко пы­ли. Об­ла­ко быс­тро приб­ли­жалось. «Кто-то на ко­не ска­чет», — до­гадал­ся сын са­дов­ни­ка. Свер­нул он с до­роги и ос­та­новил­ся у обо­чины. «А что, ес­ли это не­доб­рый че­ловек? У ме­ня и ору­жия ни­како­го нет», — по­думал юно­ша. По­доб­рал он ка­мень по­боль­ше, зас­ло­нил иша­ка спи­ною и сто­ит ждёт. А всад­ник по­рав­нялся с ним и оса­дил быс­тро­ного­го ко­ня. Раз­го­рячён­ный ска­кун вста­вал на ды­бы, грыз уди­ла, но всад­ник твёр­до дер­жал по­вод в ру­ке.

— Ку­да нап­равля­ешь­ся, пут­ник? — спро­сил у юно­ши Кор-ог­лы. Это был он, но сын са­дов­ни­ка не мог его уз­нать, по­тому что ни­ког­да не ви­дел.

— Ку­да нап­равля­ешь­ся, пут­ник?

— Я нап­равля­юсь в кре­пость Чам­лы­бел, к слав­но­му ге­рою Кор-ог­лы, зас­тупни­ку оби­жен­ных, бла­годе­телю бед­ных.

— А что в кор­зи­не ве­зёшь?

— В кор­зи­не ве­зу яб­ло­ки для храб­рых во­инов Кор-ог­лы.

«Мо­жет, это ла­зут­чик, по­дос­ланный па­диша­хом? — по­думал Кор-ог­лы. — Про­верить на­до, что за че­ловек».

— За­чем те­бе Кор-ог­лы, от­дай мне свои яб­ло­ки, я те­бе зо­лотом за них зап­ла­чу! — поп­ро­сил Кор-ог­лы и по­казал юно­ше ту­гой ко­шелёк, на­битый день­га­ми.

— Не нуж­ны мне день­ги. Эти яб­ло­ки я ни­кому, кро­ме Кор-ог­лы, не от­дам, — ска­зал юно­ша и под­нял ка­мень. — Луч­ше по­ез­жай сво­ей до­рогой!

Храб­ро­му Кор-ог­лы при­шёл­ся по ду­ше от­вет юно­ши, и он ре­шил: «Нет, это не ла­зут­чик. Раз­ве слу­га па­диша­ха стал бы от де­нег от­ка­зывать­ся?» А мо­лодо­му пут­ни­ку Кор-ог­лы ска­зал, не на­зывая се­бя:

— О дос­той­ный юно­ша, мой брат стра­да­ет от ран, дай мне для не­го нем­но­го яб­лок!

— На­бери яб­лок, от­ве­зи сво­ему бра­ту, а ос­таль­ные я Кор-ог­лы по­везу, — от­ве­тил ему мо­лодой са­дов­ник.

Кор-ог­лы наб­рал яб­лок в пла­ток, за­вязал узе­лок, поб­ла­года­рил сы­на са­дов­ни­ка, поп­ро­щал­ся с ним, по­вер­нул ко­ня и ус­ка­кал. А сын са­дов­ни­ка об­легчён­но вздох­нул, сно­ва вы­вел сво­его иша­ка на до­рогу и дви­нул­ся даль­ше.

Кор-ог­лы прис­ка­кал в кре­пость Чам­лы­бел, от­дал яб­ло­ки ра­неным. Все уди­вились, как он быс­тро из Ка­тана вер­нулся. Но Кор-ог­лы не стал ни­чего рас­ска­зывать. А ве­чером, ког­да ло­жил­ся спать, он при­казал во­инам, ко­торые сто­рожи­ли вход в кре­пость Чам­лы­бел:

— На рас­све­те сю­да до­берёт­ся юно­ша с иша­ком и кор­зи­ной яб­лок. Встре­тите его при­вет­ли­во, да­дите от­дохнуть с до­роги, по­том при­ведё­те ко мне.

А сын са­дов­ни­ка На­дара из го­рода Ал­джа­ваза всё ещё был в пу­ти. И вот, на пя­тый день, ког­да ста­ло под­ни­мать­ся сол­нце, он уви­дел впе­реди вы­сокую го­ру, а на ней неп­риступ­ную кре­пость. «Вот она, кре­пость Чам­лы­бел!» — ра­дос­тно по­думал юно­ша и за­торо­пил иша­ка.

Во­ины, ко­торые сто­яли у во­рот, уви­дели юно­шу с иша­ком и кор­зи­ной яб­лок и до­гада­лись, что это тот пут­ник, о ко­тором им Кор-ог­лы го­ворил. Они его при­вет­ли­во встре­тили, впус­ти­ли в кре­пость, да­ли от­дохнуть, а по­том по­вели к Кор-ог­лы.

Сын са­дов­ни­ка за­шёл, поз­до­ровал­ся и сра­зу уз­нал в Кор-ог­лы че­лове­ка, ко­торый ему в пу­ти встре­тил­ся и про­сил от­дать кор­зи­ну с яб­ло­ками. «Так вот кто это был! А я ему кор­зи­ну не от­дал, кам­ня­ми от не­го хо­тел от­би­вать­ся». Сму­тил­ся сын са­дов­ни­ка, не зная, как быть, что го­ворить.

Кор-ог­лы лу­каво ус­мехнул­ся и ска­зал при­вет­ли­во:

— Ни­чего, юно­ша, что не приз­нал ме­ня вче­ра. Ведь ты ме­ня ни­ког­да рань­ше не ви­дел. А что кор­зи­ну с яб­ло­ками не от­дал, на зо­лото не по­зарил­ся, во­ору­жён­но­го всад­ни­ка не ис­пу­гал­ся, за это ты пох­ва­лы дос­то­ин, а не уп­рё­ков. За яб­ло­ки спа­сибо те­бе, мои ра­неные то­вари­щи об­ра­дова­лись им. У нас на го­ре яб­ло­ки не рас­тут… Рас­ска­жи мне те­перь, что те­бя при­вело ко мне.

При­вет­ли­вый вид Кор-ог­лы, его дру­желюб­ная речь сра­зу ус­по­ко­или сы­на са­дов­ни­ка. Сму­щение прош­ло. И на­чал он рас­ска­зывать всё по по­ряд­ку: кто он, от­ку­да, что с ним в Ка­тане слу­чилось, как он дочь па­диша­ха уви­дел, и что она ему пе­реда­ла, ког­да муд­рый Акуб от­пра­вил­ся к ней. Не за­был и при­вет пе­редать от доб­ро­го ста­рика ла­воч­ни­ка. За­кон­чил он так:

— По­любил я дочь па­диша­ха. Ку­да ни пой­ду — од­ну её пе­ред со­бой ви­жу, с нею од­ной го­ворю. Не знаю, как её от­нять у жес­то­кого па­диша­ха, как её выз­во­лить из баш­ни, где то­мит­ся она, толь­ко об этом я ду­маю. И ска­зали мне доб­рые лю­ди, что, кро­ме те­бя, ник­то мне не в си­лах по­мочь. По­тому и дер­знул я к те­бе прий­ти, го­рем сво­им по­делить­ся.

Кор-ог­лы слу­шал его не пе­реби­вая, мол­ча го­ловою ки­вал. А ког­да юно­ша кон­чил рас­сказ, он за­думал­ся не­надол­го и про­мол­вил:

— Хо­рошо, что ты ко мне при­шёл. Я знаю о стра­дани­ях кра­сави­цы до­чери па­диша­ха. Обе­щаю те­бе проб­рать­ся к ней. Ес­ли она ре­шит­ся по­кинуть дво­рец, по­могу ей бе­жать, и ста­нет она тво­ей же­ной. Се­год­ня же мы по­едем в Ка­тан. Пой­ди под­бе­ри се­бе ко­ня да ору­жие. Я при­кажу, что­бы те­бе вы­дали всё, что мо­лодо­му во­ину нуж­но.

Поз­вал он во­инов, ко­торые при­вели сы­на са­дов­ни­ка к не­му, при­казал по­казать юно­ше ко­ней и по­мочь ему выб­рать ору­жие. Юно­ша об­ра­довал­ся, поб­ла­года­рил Кор-ог­лы и от­пра­вил­ся вмес­те с дву­мя во­ина­ми под­би­рать се­бе ко­ня и ору­жие.

А Кор-ог­лы вско­чил, вы­шел из ком­на­ты и от­пра­вил­ся к друзь­ям сво­им. При­шёл к ним и крик­нул:

— Не вре­мя от­ды­хать, со­бирай­тесь в по­ход! На­до ехать в Ка­тан!

И рас­ска­зал он им про сы­на са­дов­ни­ка, про его бе­ду, про кра­сави­цу, за­точён­ную па­диша­хом в баш­ню.

— По­можем бед­но­му юно­ше, выз­во­лим де­вуш­ку! — вос­клик­ну­ли со­рат­ни­ки Кор-ог­лы в один го­лос.

Ра­зоб­ра­ли они ору­жие и бро­сились вы­водить из ко­нюшен сво­их бо­евых ко­ней.

Кор-ог­лы по­дож­дал, по­ка все соб­ра­лись, убе­дил­ся, что и сын са­дов­ни­ка подъ­ехал на ко­не, вско­чил на сво­его тон­ко­ного­го ска­куна и при­казал дви­гать­ся в путь.

Вы­еха­ли они из кре­пос­ти и пом­ча­лись по до­роге в Ка­тан: Кор-ог­лы впе­реди на Кар­ра­те, его со­рат­ни­ки сле­дом на сво­их бо­евых ко­нях, и с ни­ми ря­дом юно­ша — сын са­дов­ни­ка На­дара из го­рода Ал­джа­ваза. У каж­до­го всад­ни­ка — де­сять ви­дов ору­жия. Копья прик­репле­ны к под­пру­гам, ме­чи — в нож­нах, пис­то­ли за по­яса­ми. Всад­ни­ки еха­ли быс­тро, взды­мая пыль до не­бес.

При­валы бы­ли ред­ки­ми, ноч­ной от­дых — ко­рот­ким. На тре­тий день к ве­черу вда­леке по­казал­ся го­род Ка­тан. Кор-ог­лы гля­нул вок­руг, уви­дел не­пода­лёку ов­раг и по­вер­нул ту­да сво­его ко­ня. Всад­ни­ки пос­ле­дова­ли за ним. Едет Кор-ог­лы и ду­ма­ет: «Ко­го бы мне взять с со­бой?» И тут вспом­нил он, что не­дав­но к не­му в кре­пость при­шёл мо­лодой во­ин, по име­ни Ка­ра. «Возь­му-ка его с со­бой, пос­мотрю, ка­ков он в де­ле».

По по­лого­му скло­ну всад­ни­ки спус­ти­лись в ов­раг и рас­по­ложи­лись на при­вал. Кор-ог­лы и го­ворит:

— Ос­та­вай­тесь здесь и жди­те ме­ня. Ес­ли по­надо­бит­ся по­мощь, я дам знать.

Сы­на са­дов­ни­ка он то­же в ов­ра­ге ос­та­вил. Поп­ро­сил толь­ко у не­го пор­трет до­чери па­диша­ха. Юно­ша от­дал пор­трет. Кор-ог­лы уп­ря­тал его и ору­жие своё спря­тал, что­бы в гла­за ни­кому не бро­салось, и вмес­те с Ка­ра от­пра­вились они в путь.

Ед­ва нем­но­го отъ­еха­ли, Кор-ог­лы ре­шил ис­пы­тать Ка­ра: не трус ли он, креп­ко ли меч дер­жит, уме­ет ли ру­бить­ся. Про­пус­тил он Ка­ра впе­рёд, а сам при­дер­жал сво­его ска­куна. Ког­да Ка­ра отъ­ехал по­даль­ше, Кор-ог­лы крик­нул ему:

— Ос­та­новись, Ка­ра! За­щищай­ся, я хо­чу уз­нать, уме­ешь ли ты меч дер­жать!

Вых­ва­тил Кор-ог­лы меч, приш­по­рил Кар­ра­та и пом­чался пря­мо на Ка­ра. Но юно­ша во­ин не ис­пу­гал­ся; он по­вер­нул сво­его ко­ня и при­гото­вил­ся к бою. Стол­кну­лись они ко­нями, скрес­ти­ли ме­чи. Кор-ог­лы уда­рял с пол­но­го раз­ма­ха, ста­рал­ся вы­бить меч из рук Ка­ра. Но мо­лодой во­ин не вы­пус­кал меч и лов­ко от­ра­жал все уда­ры. Убе­дил­ся Кор-ог­лы, что Ка­ра не трус, что он уме­ет ру­бить­ся, и крик­нул:

— До­воль­но, Ка­ра! Те­перь я знаю, что ты не трус и креп­ко дер­жишь меч в ру­ках.

Дви­нулись они даль­ше. Ког­да до Ка­тана до­еха­ли, уже на­чина­ло тем­неть. Кор-ог­лы пом­нил, что на ок­ра­ине го­рода в ма­лень­ком до­мике жи­вёт ста­рая жен­щи­на — слу­жан­ка до­чери па­диша­ха. Нап­ра­вил­ся он пря­мо к ней. Ра­зыс­кал её до­мик, со­шёл с ко­ня и пос­ту­чал­ся в дверь. Ста­руш­ка бы­ла до­ма. Ког­да она выг­ля­нула на стук, Кор-ог­лы поч­ти­тель­но с ней поз­до­ровал­ся и поп­ро­сил при­ютить его и Ка­ра до ут­ра. Ста­рая жен­щи­на бы­ла ра­да им:

— Гос­ти в дом — счастье до­му. Толь­ко бед­но я жи­ву. У ме­ня и уго­щения дос­той­но­го для вас не най­дёт­ся.

— Доб­рое сло­во за­менит до­рогие уго­щения, — от­ве­чал ей Кор-ог­лы.

При­няла она у Кор-ог­лы и Ка­ра ло­шадей и про­води­ла гос­тей в дом. Уса­див их, угос­ти­ла чем мог­ла, по­том ска­зала:

— Те­перь от­ды­хай­те. Вид­но, из­да­лека вы при­еха­ли, ус­та­ли в до­роге. А мне нуж­но во дво­рец па­диша­ха спе­шить; дочь па­диша­ха бо­ит­ся без ме­ня в баш­не ночью ос­та­вать­ся. Тос­кли­во ей, с ут­ра до но­чи слё­зы про­лива­ет. Есть там и дру­гие слу­жан­ки, но ме­ня она лю­бит боль­ше всех.

— Хо­рошо, мать, иди во дво­рец, а мы от­дохнём до ут­ра. Но есть у ме­ня боль­шая прось­ба к те­бе, — ска­зал Кор-ог­лы.

— Го­вори, сын мой, для гос­тя я всё сде­лаю, что в мо­их си­лах.

— Не мо­жешь ли ты по­мочь мне к до­чери па­диша­ха в баш­ню под­нять­ся?

— Не­лег­ко это сде­лать. Не­дав­но па­дишах вер­нулся с охо­ты. Уз­нал он, что ста­рый Акуб-нас­тавник в баш­ню под­ни­мал­ся, прог­не­вал­ся, всю стра­жу сме­нил и не ве­лел боль­ше ни­кого, кро­ме ме­ня, в баш­ню пус­кать. Не уме­ешь ли ты на са­зе иг­рать, пес­ни петь? Я бы ска­зала, что вер­нулся из ски­таний мой муж, ис­кусный ашуг. Ца­рев­на уп­ро­сила бы от­ца раз­ре­шить ей пос­лу­шать ашу­га.

А Кор-ог­лы не толь­ко во­ином был. Луч­ше его на са­зе ник­то иг­рать не умел, луч­ше ник­то не умел пес­ни петь. Об­ра­дова­ли его сло­ва ста­руш­ки, и он ска­зал:

— Как же, иг­рать я умею, толь­ко са­за у ме­ня нет, в кре­пос­ти Чам­лы­бел ос­тался. Возь­ми мой ко­шелёк, бу­дешь зав­тра до­мой воз­вра­щать­ся — раз­до­будь в го­роде саз.

Ста­руш­ка взя­ла ко­шелёк и уш­ла во дво­рец. А Кор-ог­лы и Ка­ра спать лег­ли. Прос­ну­лись они с пер­вой за­рёй и ста­ли ждать хо­зяй­ку.

В пол­день приш­ла она и саз при­нес­ла.

— Вот те­бе саз, сын мой. А се­год­ня ве­чером пой­дёшь со мной во дво­рец. Ца­рев­на уп­ро­сила от­ца-па­диша­ха, что­бы он при­казал стра­же про­пус­тить те­бя в баш­ню.

Дож­да­лись они ве­чера. Кор-ог­лы взял саз и от­пра­вил­ся вмес­те с жен­щи­ной во дво­рец. А ухо­дя, ска­зал сво­ему спут­ни­ку — мо­лодо­му Ка­ра:

— Ты ос­та­вай­ся здесь. Но ког­да стем­не­ет, са­дись на ко­ня и по­ез­жай к двор­цу па­диша­ха. Кар­ра­та то­же не за­будь при­веди и мой меч зах­ва­ти. Толь­ко смот­ри стра­же на гла­за не по­падай­ся! Ос­тавь ко­ней в ук­ромном мес­те, а в пол­ночь по­дой­ди к двор­цо­вой сте­не, к то­му мес­ту, где вы­сокая баш­ня сто­ит. По­можешь мне с до­черью па­диша­ха из баш­ни выб­рать­ся, ес­ли она за­хочет дво­рец по­кинуть. А ес­ли нет, я вый­ду один, и мы из это­го го­рода у­едем.

Ста­рая слу­жан­ка ве­ла Кор-ог­лы по кри­вой не­мощё­ной улоч­ке. Ско­ро они выб­ра­лись на го­род­скую пло­щадь, обош­ли дво­рец и ос­та­нови­лись у во­рот. И тут Кор-ог­лы го­ворит ей:

— Ты про­ведёшь ме­ня к до­чери па­диша­ха, а са­ма воз­вра­щай­ся до­мой. Ес­ли я не вер­нусь, то в го­роде боль­ше не ос­та­вай­ся. Сту­пай по­рань­ше к ста­рому ла­воч­ни­ку. Он ук­ро­ет те­бя в бе­зопас­ном мес­те.

Жен­щи­на вни­матель­но его выс­лу­шала, по­том пос­ту­чала в во­рота. Выг­ля­нул страж­ник:

— Это ты приш­ла? А кто с то­бой?

— Со мной при­шёл ашуг. Па­дишах при­казал про­пус­тить его к ца­рев­не. Я про­вожу ашу­га, а са­ма вер­нусь до­мой.

Страж­ник от­крыл во­рота, про­пус­тил ста­рую жен­щи­ну-слу­жан­ку и Кор-ог­лы во двор. Ког­да они прош­ли, страж­ник опять за­пер во­рота и по­вёл при­шед­ших к баш­не. Там он дос­тал клю­чи, от­крыл тя­жёлую дверь. На лес­тни­це бы­ло сов­сем тем­но. Страж­ник за­жёг фа­кел и стал ос­ве­щать до­рогу. Ста­руха под­ни­малась за ним, Кор-ог­лы по­могал ей. Взоб­ра­лись они на баш­ню. Кор-ог­лы ог­ля­дел­ся и уви­дел, что баш­ня у са­мой сте­ны сто­ит, а за сте­ною го­род­ская пло­щадь.

Страж­ник от­ки­нул же­лез­ную дверь, ве­лел им спус­кать­ся к до­чери па­диша­ха, а сам сел ря­дом и стал ждать.

Ста­рая жен­щи­на спус­ти­лась с Кор-ог­лы в ком­на­ту до­чери па­диша­ха. Ца­рев­на дав­но их жда­ла. Уса­дила она ашу­га, ве­лела мо­лодой слу­жан­ке по­дать уго­щение ему, а по­том отос­ла­ла ее спать.

— Гос­по­жа, ес­ли поз­во­лишь, я то­же уда­люсь, — ска­зала ста­рая жен­щи­на. — Ашуг ста­нет петь — ску­чать ты не бу­дешь.

— Хо­рошо, — сог­ла­силась де­вуш­ка и от­пусти­ла её до­мой.

Слу­жан­ка пок­ло­нилась, под­ня­лась по ле­сен­ке на баш­ню, и страж­ник про­водил её до во­рот. А же­лез­ную дверь в ком­на­ту до­чери па­диша­ха он зак­рыть по­забыл. Вспом­нил, ког­да уже вни­зу был. «Ни­чего, я зак­рою дверь в баш­ню на ключ, а с вер­ши­ны ни­куда не убе­жишь. Ког­да ашуг со­берёт­ся ухо­дить — спус­тится и ста­нет сту­чать­ся. Я ус­лы­шу и вы­пущу его», — по­думал страж­ник.

А Кор-ог­лы взял в ру­ки саз, под­тя­нул стру­ны и на­чал иг­рать и петь. За­пел он пе­чаль­ную пес­ню. По­ёт, а сам раз­гля­дыва­ет де­вуш­ку ис­подтиш­ка. Дочь па­диша­ха слу­шала, слу­шала и зап­ла­кала вдруг.

— Что с то­бою, от­че­го ты пла­чешь? — лас­ко­во спро­сил Кор-ог­лы.

— Как же мне не пла­кать, доб­рый ашуг? Том­люсь я в этой баш­не, как пти­ца в клет­ке. Ни сол­нца, ни све­та бе­лого не ви­жу.

— Не плачь, я те­бе уте­шение при­нёс, — про­мол­вил Кор-ог­лы и дос­тал пор­трет, ко­торый ца­рев­на пе­реда­ла сы­ну са­дов­ни­ка.

— От­ку­да он у те­бя? — встре­пену­лась она. — Где тот че­ловек, ко­торо­му я его пе­реда­ла, жив ли он, не схва­тили ли его слу­ги мо­его от­ца?

— Не пу­гай­ся, ми­лая де­вуш­ка. Сын са­дов­ни­ка из Ал­джа­ваза жив и ждёт не дож­дётся те­бя. Го­това ли ты по­кинуть дво­рец па­диша­ха?

— Раз­ве пти­ца не ра­да на во­лю вы­лететь? Раз­ве не хо­чу я из баш­ни выр­вать­ся? — вос­клик­ну­ла де­вуш­ка. — Но воз­можно ли это? Кто в си­лах ме­ня спас­ти и дать мне уви­деть сы­на са­дов­ни­ка?

— Ес­ли ты хо­чешь уви­деть сы­на са­дов­ни­ка, ес­ли же­ла­ешь же­ной его стать, я по­могу те­бе. Но из баш­ни выб­рать­ся не прос­то.

— Мне ни­чего не страш­но, толь­ко по­моги мне от­сю­да бе­жать! — взмо­лилась де­вуш­ка.

Выб­ра­лись они по ле­сен­ке на вер­ши­ну баш­ни. Кор-ог­лы взял с со­бой все ков­ры и оде­яла, ка­кие в ком­на­те у до­чери па­диша­ха бы­ли, и за­вер­нул в них де­вуш­ку. По­том по­дошёл к краю баш­ни и ти­хонь­ко крик­нул. Ка­ра сра­зу отоз­вался: он уже был на­гото­ве.

— Ло­ви де­вуш­ку! — крик­нул Кор-ог­лы.

Бро­сил он дочь па­диша­ха вниз, и Ка­ра её под­хва­тил и пос­та­вил на но­ги. Но ког­да он с Кор-ог­лы пе­рек­ли­кал­ся, стра­жа ус­лы­хала их. Под­нялся пе­репо­лох.

Кор-ог­лы уви­дел, что во дво­ре ог­ни за­мель­ка­ли, и пос­пе­шил спрыг­нуть с баш­ни. Ка­ра не ус­пел его под­хва­тить. Кор-ог­лы упал на ка­мень и сло­мал но­гу. Ис­пу­гал­ся вер­ный Ка­ра и бро­сил­ся к не­му, что­бы по­мочь. Дочь па­диша­ха то­же под­бе­жала, но Кор-ог­лы зак­ри­чал им:

— К ло­шадям бе­гите! Ос­тавь­те мне ме­чи, а са­ми вы­бирай­тесь пос­ко­рее из го­рода! И приш­ли­те под­мо­гу. По­ка она по­дой­дёт, я бу­ду здесь от­би­вать­ся!

Ка­ра от­дал Кор-ог­лы оба ме­ча и по­бежал с де­вуш­кой к ло­шадям. Вско­чили они на ко­ней и ум­ча­лись.

Кор-ог­лы под­хва­тил ме­чи и по­полз в сто­рону от двор­ца па­диша­ха. Ког­да во­ины па­диша­ха под­бе­жали к сте­не, там уже ни­кого не бы­ло. А па­дишах ус­лы­шал шум, поз­вал сво­их слуг, и они ему рас­ска­зали, что ца­рев­на ис­чезла. Силь­но прог­не­вал­ся па­дишах, при­казал най­ти дочь.

Бро­сились во­ины вы­пол­нять гроз­ный при­каз. Заж­гли фа­келы и ста­ли ос­матри­вать всё вок­руг. А не­дале­ко от двор­ца сто­яла ска­ла, и в ней бы­ла рас­ще­лина. И за­мети­ли во­ины в той рас­ще­лине чу­жого че­лове­ка. Это был Кор-ог­лы. Бро­сились во­ины па­диша­ха к не­му. А он упёр­ся спи­ной в ка­мен­ную сте­ну, под­нял оба ме­ча и при­нял­ся от­би­вать­ся от них. Уда­рит пра­вой ру­кой — де­сяток вра­гов по­валит, уда­рит ле­вой ру­кой — дру­гого де­сят­ка как не бы­вало. Так он и от­би­вал­ся до са­мого ут­ра, а ут­ром гля­дит — мчит­ся под­мо­га, его вер­ные друзья на бо­евых ко­нях. И с ни­ми вер­ный Ка­ра и сын са­дов­ни­ка из Ал­джа­ваза. У всад­ни­ков копья прик­репле­ны к под­пру­гам, в ру­ках об­на­жён­ные ме­чи и пис­то­ли. Про­бились они сквозь вра­жес­кие ря­ды, под­ве­ли к Кор-ог­лы его стре­митель­но­го Кар­ра­та, по­мог­ли в сед­ло заб­рать­ся и ус­ка­кали все вмес­те.

Кор-ог­лы… под­нял оба ме­ча и при­нял­ся от­би­вать­ся…

Выб­ра­лись из го­рода. Прим­ча­лись к ов­ра­гу, в ко­тором рань­ше скры­вались. А там их жда­ли дочь па­диша­ха, её ста­рая слу­жан­ка, нас­тавник Акуб и се­добо­родый ла­воч­ник.

Все вмес­те вер­ну­лись они в кре­пость Чам­лы­бел.

Ле­карь вы­лечил Кор-ог­лы. Толь­ко с тех пор Кор-ог­лы стал прих­ра­мывать. Го­ворят, по этой при­мете и ис­ка­ли его всю­ду: по го­родам и ка­раван-са­ра­ям. Да раз­ве Кор-ог­лы пой­ма­ешь?

Ска­зал Кор-ог­лы сы­ну са­дов­ни­ка:

— Я ис­полнил твою прось­бу, ос­во­бодил дочь па­диша­ха. Те­перь вы вмес­те. Иди­те и жи­вите счас­тли­во.

Так сын са­дов­ни­ка из Ал­джа­ваза дос­тиг сво­его счастья.

Случайные и неслучайные рекомендации: