Разатуву был андрианой, потому что его отец был андриамбахуакой, но — горе! — каждый раз, когда он приводил жену, родители насылали на нее злых духов и она умирала. Говорят, они делали это потому, что не хотели, чтобы он женился на женщине более низкого рода, чем их собственный-
Так и повелось: сегодня Разатуву женится, завтра его жена умирает; он берет другую, на следующий день ее тоже околдовывают и отравляют. И так досадили Разатуву козьи родителей, что он решил уйти от своего безжалостного отца и злой матери. Он женился на Ранунере и стал с ней жить в другой деревне.
Но. «когда долго живешь вместе, нужно немножко пожить врозь», говорится в пословице, и «кто бьет баклуши, того ждут лохмотья». Прошло немного времени, и Разатуву пришлось пойти к Изалу торговать быками, потому что «бедность гонит с места на место». Расставаясь с молодой женой, Разатуву ласково беседовал с ней и давал ей множество советов, как уберечься от беды.
— Ни в коем случае не прикасайся к мясу, которое тебе даст свекровь, и лучше совсем не выходи из дому.
Это были его последние слова; он ушел, но еще долго оглядывался назад, а она все стояла и смотрела ему вслед.
Кончился день, настал вечер; пробежала неделя, за ней другая; прошел месяц, начался второй. И все это время андриамбахуака и его жена только и делали, что сидели и думали, как им извести невестку. Они звали Ранунеру к себе обедать, но она не приходила. Они посылали ей разные кушанья, но она к ним не прикасалась. Они попробовали заставить ее прийти силой, но она не вышла из дома. И каждый раз, когда невестка отказывалась есть мясо, свекровь тут же выбрасывала его, боясь, как бы сестра Разатуву не съела кусочек и не отравилась.
Но время терпеливо, и беды случаются даже с мудрейшими — дедушка-угорь и тот попадается на крючок. Сладкими словами и льстивыми похвалами свекр и свекровь заставили Ранунеру позабыть об осторожности, и она согласилась прийти к ним обедать.
Вся еда, которую приготовила свекровь, была заколдована. Взяв в рот первый кусок, Ранунера почувствовала какой-то странный вкус и сказала:
— Здесь яд.
В ту же минуту она постаралась выплюнуть все, что съела, и ее вырвало.
— Нет здесь никакого яда, — отговаривалась свекровь. — Просто погода очень жаркая, из-за этого тебя и стошнило..
Ранунера вернулась домой; она никому ничего не сказала, закрыла дверь и легла на свою циновку. С каждой минутой ей становилось все хуже и хуже, и не было рядом ни одной живой души, чтобы помочь несчастной. Прошло много времени, и она умерла.
Через несколько месяцев Разатуву вернулся домой. Он подошел к деревне ночью, остановился перед закрытыми воротами и стал кричать:
— Открой! Открой мне! Открой мне ворота!
Никто не шелохнулся.
— Открой! Открой мне! Открой мне ворота!
Никто не проронил ни слова.
— Открой! Открой мне! Открой мне ворота! Открой мне Ранунера! Это я, Разатуву, твой друг!
Никто не ответил ему. Потом пришла его сестра и сказала:
— Подожди, я сейчас открою.
Разатуву удивился; он подумал, что его жена крепко заснула. Ему не хотелось, чтобы ворота открыла какая-нибудь другая женщина, поэтому он крикнул:
— Я сам открою! Я открою сам.
Он толкнул ворота и вошел.
Разатуву подошел к своей хижине и увидел, что двор зарос травой, а дверь затянула паутина. Но он все-таки постучал и крикнул:
— Открой! Открой мне! Открой мне дверь!
Никто не шелохнулся.
— Открой! Открой мне! Открой мне дверь!
Никто не проронил ни слова.
— Открой! Открой мне! Открой мне дверь! Открой мне, Ранунера! Это я, Разатуву, твой друг.
Никто не ответил ему. Потом его мать крикнула:
— Сейчас я тебе открою!
— Сейчас я тебе открою! — крикнул его маленький ребенок.
Но он ответил им:
— Я не хочу, чтобы мне открыл кто-нибудь, кроме Ранунеры. Лучше я сам открою дверь своего дома.
Разатуву изо всех сил толкнул дверь. Она поддалась, он вошел и увидел, что его жена лежит на циновке недвижимая и окоченевшая, зеленая, как косточка манго, когда ее опустишь в воду. Сердце его преисполнилось печалью, он почувствовал, что не может вынести такого горя. Он взял острый нож, который всегда носил на поясе, и вонзил себе в грудь. Так кончилась великая скорбь этого человека, умершего из-за любви. Оба возлюбленных лежали рядом, неподвижные и холодные; их души не отрываясь смотрели друг на друга, а их бесчувственные тела уже начали разлагаться.
Говорят, через некоторое время они превратились в вурундреу и полетели в деревню, где жила мать Ранунеры; там на лугу под присмотром детей паслись быки. Вурундреу стали кричать детям:
Реу, реу, реу, реу!
Индриамбахуака наслала злых духов,
Чтобы сжить нас со света.
Реу, реу, реу, реу!
Умерла Ранунера, умерла.
Дети, сторожившие быков, оглянулись и увидели двух птиц, двух вурундреу; никогда в жизни они не видали таких чудесных птиц. Дети позвали взрослых, чтобы они послушали, как поют птицы:
Реу, реу, реу, реу!
Индриамбахуака наслала злых духов,
Чтобы сжить нас со света.
Реу, реу, реу, реу!
Умерла Ранунера, умерла!
— Да ведь это голос Ранунеры, — удивились люди. — Надо позвать ее мать, чтобы посмотреть, узнает она голос дочери или нет.
Так они и сделали.
— Здравствуй, госпожа! — сказали они, потому что мать Ранунеры была их индриамбахуакой. — На луг прилетели две необыкновенные птицы, они говорят, как люди, и у одной из них голос в точности, как у твоей дочери.
Мать пришла на луг и услышала, как вурундреу кричат:
Реу, реу, реу, реу!
Индриамбахуака наслала злых духов,
Чтобы сжить нас со света.
Реу, реу, реу, реу!
Умерла Ранунера, умерла.
У матери перехватило дыхание, и она упала на землю. Люди приводили ее в чувство так долго, что за это время рис успел бы свариться. Когда индриамбахуака опомнилась, она сказала:
— Принесите риса, вареного мяса и сырого мяса, положите все здесь на новую чистую циновку. Если это моя дочь, она будет есть вареное мясо, если это другая девушка, она будет есть сырое.
Так и сделали. Обе птицы сели на циновку и стали есть вареное мясо. Индриамбахуака снова упала и перестала дышать; люди отливали ее водой, чтобы она пришла в себя Птиц отвели в деревню и, пока они были живы, кормили как детей индриамбахуаки.
Говорят, поэтому мальгаши не убивают вурундреу.
