Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

О рыбаке и трех его сыновьях

Жил-был ры­бак. Вы­шел он раз на лов, заб­ро­сил сеть и пой­мал ры­бу с се­реб­ря­ным хвос­том и се­реб­ря­ными жаб­ра­ми. Ры­ба ему и го­ворит:
— От­пусти ме­ня, твое счастье впе­реди.

За­кинул он сеть еще раз и пой­мал ры­бу с зо­лотым хвос­том и зо­лоты­ми жаб­ра­ми. И эта ры­ба его поп­ро­сила:
— От­пусти ме­ня, твое счастье впе­реди.
За­кинул он сеть в тре­тий раз и дол­го ни­чего не мог дож­дать­ся, по­жалел да­же, что от­пустил зо­лотую ры­бу. Но вот по­тянул сеть и вы­тащил ры­бу с ал­мазным хвос­том и ал­мазны­ми жаб­ра­ми.

Ры­ба спро­сила его, есть ли у не­го же­на, есть ли у не­го ко­была и есть ли у не­го су­ка. Он на каж­дый спрос от­ве­тил, что есть. И тог­да ры­ба ска­зала, что­бы он раз­ре­зал ее на три кус­ка и дал один ку­сок съ­есть же­не, дру­гой ко­быле, тре­тий су­ке, а сам что­бы не ел, толь­ко из каж­до­го кус­ка вы­нул бы по реб­ру и за­рыл в са­ду. И из каж­до­го реб­ра вы­рас­тет по ду­бу.

— И пред­ска­зываю те­бе, — го­ворит. — У же­ны тво­ей ро­дят­ся три сы­на, у ко­былы три же­ребен­ка, а у су­ки три щен­ка. А ес­ли кто из тво­их сы­новей по­гиб­нет, то его дуб за­сох­нет.

В дол­жный срок у же­ны ры­бака ро­дилось три сы­на, у ко­былы три же­ребен­ка, а у су­ки три щен­ка. Все сы­новья бы­ли так по­хожи друг на дру­га — от­ли­чить не­воз­можно! И же­ребя­та, и ще­нята то­же бы­ли один в од­но­го. Да­же род­ная мать сы­новей пу­тала и, чтоб не пу­тать, каж­до­му на ру­ку те­сем­ку по­вяза­ла.

Под­росли сы­новья, нас­ку­чило им до­ма си­деть. Взял стар­ший сын стар­ше­го из трех ко­ней, стар­шую из трех со­бак, снял ста­рый па­лаш со сте­ны, прос­тился с от­цом-ма­терью и по­шел ис­кать счастья по бе­лу све­ту. Жал­ко бы­ло во­дите­лям его от­пускать, но что по­дела­ешь — нас­то­ял он на сво­ем и пус­тился странс­тво­вать.

Ехал стар­ший сын, ехал и при­ехал в один го­род. Смот­рит, а в го­роде все чер­ным сук­ном оби­то. По­дивил­ся он, по­чему же это весь го­род в чер­ном сук­не, и спро­сил о том у хо­зя­ина пос­то­яло­го дво­ра.
— По­селил­ся тут в ок­ру­ге дра­кон, — от­ве­ча­ет ему хо­зя­ин, — и каж­дый день от нас че­лове­ка тре­бу­ет на съ­еденье. Зав­тра че­ред ко­ролев­ской доч­ки, от­да­дут ее не­насыт­но­му змею. По­тому-то и оби­ли го­род чер­ным сук­ном.

Спро­сил стар­ший сын у хо­зя­ина, в ко­тором ча­су по­везут ко­ролев­ну. Тот от­ве­тил, что в семь ут­ра. Поп­ро­сил тог­да стар­ший сын раз­бу­дить его, а сам всю ночь глаз не сом­кнул, все смот­рел, не ве­зут ли ко­ролев­ну.

Ут­ром осед­лал он ко­ня, на­кор­мил его, со­баку, а как уви­дел, что ве­зут ко­ролев­ну, вско­чил в сед­ло и по­ехал сле­дом. Уже все лю­ди на­зад по­вер­ну­ли, да­же отец и мать, ко­роль и ко­роле­ва, ос­та­нови­лись, а он не от­ста­ет. Сош­ла ко­ролев­на, ста­ла на ко­лени у ча­сов­ни над ло­говом дра­конь­им, а стар­ший сын — ря­дом с ней. Мо­лят­ся и ждут, ког­да змей вы­лезет.

Вот сот­ряслась зем­ля, ко­ролев­на и го­ворит то­му стар­ше­му сы­ну:
— Ез­жай-ка ты от­сю­да, а то оба по­гиб­нем.
— Как бо­гу бу­дет угод­но, — от­ве­ча­ет он.
Опять сот­ряслась зем­ля, опять го­ворит ко­ролев­на:
— Ез­жай прочь, а то оба по­гиб­нем.
А он опять на то:
— Как бо­гу бу­дет угод­но.
По­том го­ворит ко­ню и со­баке:
— Как вы­лезет змей из но­ры, ты, конь, пры­гай ему на спи­ну, ты, пес, хва­тай его за хвост, а я бу­ду ему го­ловы ру­бить.

А ко­ролев­не ве­лел отой­ти в сто­рону, что­бы дра­кон ее не ута­щил.

Тут вы­лез дра­кон, под­нял го­ловы, а их у не­го две­над­цать! Прыг­нул конь ему на спи­ну, пес вце­пил­ся в хвост, а стар­ший сын да­вай ру­бить го­ловы со всей си­лы. Все они по­от­ле­тали, ос­та­лась од­на, сред­няя, са­мая боль­шая да креп­кая. Дол­го сра­жал­ся с ней стар­ший сын, на­конец под­на­тужил­ся, от­ру­бил и ее, да обес­си­лел сов­сем и упал в ядо­витую зме­иную кровь.

Как уви­дела это ко­ролев­на, под­бе­жала, от­та­щила его, при­нялась от­мы­вать. От­мы­ла, при­вела в чувс­тво и ска­зала, что они те­перь же­них и не­вес­та. Пок­ля­лись они пе­ред не­бом и зем­лей, что бу­дут вер­но ждать друг друж­ку год и шесть не­дель. Толь­ко ес­ли прой­дет этот срок и один из них не явит­ся, мож­но дру­гому свадь­бу за­тевать.
Стар­ший сын по­выры­вал из зме­иных пас­тей все жа­ла, сло­жил их в ме­шок, за­копал его под ча­сов­ней, а сам от­пра­вил­ся даль­ше странс­тво­вать по бе­лу све­ту. Ко­ролев­на до­мой пош­ла. Идет од­на по ле­су, а навс­тре­чу ей — лес­ник. Ос­та­новил он ее, спра­шива­ет:
— Ку­да бе­жишь?

Она ему от­ве­ча­ет, что идет до­мой. А он ее спра­шива­ет, по­чему да от­ку­да. Она го­ворит, что от­ту­да, где один че­ловек дра­кона убил. А он го­ворит, что это неп­равда и быть то­го не мо­жет. Она мол­вит:
— Не ве­ришь — пой­дем со мной, сво­ими гла­зами уви­дишь.
Вер­ну­лись они к той ча­сов­не, и уви­дал лес­ник, что все прав­да. И го­ворит:
— Ес­ли не пок­ля­нешь­ся пе­ред не­бом и зем­лей, что это я дра­кона по­бедил, я те­бя убью. И еще дол­жна ты пок­лясть­ся, что мы до са­мой смер­ти друг дру­га не ос­та­вим и ты бу­дешь мне же­ной. Пок­ля­нешь­ся — от­ве­ду те­бя к от­цу-ма­тери.
Она не хо­тела вто­рой раз клясть­ся и на­рушать сло­во, ко­торое да­ла то­му, пер­во­му. Но по­том по­дума­ла: «Клят­ву по при­нуж­де­нию гос­подь-бог за обет не пос­чи­та­ет». Воз­ве­ла она очи к не­бу и ска­зала лес­ни­ку, что кля­нет­ся. Од­на­ко вы­гово­рила се­бе от­сроч­ку, что вен­чанье бу­дет че­рез год и шесть не­дель: она-де да­ла та­кой обет воз­держа­ния, что­бы от­бла­года­рить бо­га за спа­сенье.
Приш­ли они в ко­ролев­ский дво­рец к ее от­цу-ма­тери. Лес­ник им и го­ворит, что это он дра­кона убил.
— Раз ты его убил, то бе­ри ее в же­ны, — от­ве­ча­ет ко­роль.

Лес­ник хо­тел, что­бы сей­час же по­мол­вку объ­яви­ли, но ко­ролев­на поп­ро­сила от­ло­жить ее на год и шесть не­дель. Отец и мать уди­вились, а она им от­ве­ча­ет:
— Так я ре­шила и та­кой обет да­ла.
Ми­нуло год и шесть не­дель, а о том стар­шем сы­не ни слу­ху ни ду­ху. Прош­ло еще семь дней. На вось­мой не­деле пер­вую по­мол­вку объ­яви­ли, на де­вятой — вто­рую, на де­сятой — третью и на­чали к свадь­бе го­товить­ся. И толь­ко тут вер­нулся стар­ший сын. За­ехал он на тот же пос­то­ялый двор и спра­шива­ет хо­зя­ина, что но­вого.
А тот от­ве­ча­ет, что те­перь жизнь хо­рошая, рань­ше-де на­до бы­ло каж­дый день че­лове­ка да­вать дра­кону на съ­еденье, но на­шел­ся доб­рый мо­лодец, убил то­го дра­кона и нын­че же­нит­ся на прин­цессе, ко­ролев­ской до­чери.
— Что ж, зна­чит, по­быва­ем на свадь­бе, — го­вори стар­ший сын. Бе­рет он пе­ро, бе­рет кло­чок бу­маги и пи­шет пись­мо сво­ей су­женой, ко­торая ему клят­ву да­ла. Бе­рет он ко­сыноч­ку и пе­ред­ник, что ему ко­ролев­на на па­мять по­дари­ла, по­вязы­ва­ет их на шею со­баке, той са­мой, что змея убить по­мог­ла, да­ет ей пись­мо и ве­лит бе­жать во дво­рец. А во дво­рец-то не пус­ка­ют, ко­ролев­ское вой­ско кру­гом сте­ной сто­ит. Но со­баке вой­ско не по­меха, она под но­гами у сол­дат прос­ко­чила и при­бежа­ла к ко­ролев­не, ко­торая бес­прес­танно по же­ниху пла­кала. Уви­дела она со­баку, — вскрик­ну­ла и без чувств упа­ла. Ко­роль и ко­роле­ва ус­лы­шали крик, бро­сились к ней, спра­шива­ют:
— Что слу­чилось, до­чень­ка?

А она ле­жит нав­зничь и ни­чего не от­ве­ча­ет. Под­бе­жали они к ней, ста­ли ее в чувс­тво при­водить.
Как оч­ну­лась, опять они спра­шива­ют:
— До­чень­ка, что слу­чилось?
— Ми­лый ба­тюш­ка, род­ная ма­туш­ка! Вер­нулся ис­тинный мой су­женый, ко­торо­му я обет да­ла, что ни за ко­го дру­гого за­муж не вый­ду.
Ста­ли ро­дите­ли ее расс­пра­шивать, как да что. Она им все-все рас­ска­зала: и как лес­ник хо­тел ее, без­за­щит­ную, убить в ле­су, и как ве­лел он ей го­ворить, что это он убил дра­кона, и как взял он с нее клят­ву, что она за­муж за не­го пой­дет.
Ста­ли отец с ма­терью со­вет дер­жать: пре­давать де­ло ог­ласке или нет. Ко­роль был муд­рый и ска­зал ко­роле­ве так:
— Пус­кай все идет сво­им че­редом. Ус­тро­им сна­чала пир, приг­ла­сим по­боль­ше гос­тей, а с вен­ча­ни­ем по­дож­дем, пос­лу­ша­ем, что лю­ди доб­рые ска­жут.
Ус­тро­или они пир, приг­ла­сили гос­тей и лес­ни­ка то­го то­же. Пош­ли там вся­кие раз­го­воры, а один из гос­тей возь­ми и спро­си у всех, как ему ко­роль на­сове­товал:
— Есть ли на све­те зверь без язы­ка или жа­ла в пас­ти?

Тут лес­ник вы­ходит на се­реди­ну и го­ворит, что есть. Гос­ти спра­шива­ют, что это за зверь та­кой. Взял лес­ник ме­шок, по­шел, соб­рал го­ловы то­го дра­кона, при­нес и всем по­казал. А стар­ший сын, ко­торый жа­ла из них по­выди­рал, при­нес все две­над­цать жал, пов­став­лял их в пас­ти и спра­шива­ет: мо­жет, так боль­ше на прав­ду по­хоже? И все гос­ти зак­ри­чали «ура!» и рас­су­дили, что жа­ла точ­но при­ходят­ся к мес­ту.

Тог­да у гос­тей спро­сили, как пос­ту­пить с тем, кто на че­лове­ка в ле­су на­пада­ет и убить гро­зит­ся. Гос­ти от­ве­ча­ют сог­ласно: при­вязать та­кого к че­тырем же­реб­цам и ра­зор­вать на че­тыре час­ти. Ста­ли раз­би­рать­ся, кто пер­вый это прок­ри­чал, и выш­ло, что лес­ник.

И на этот раз гос­ти воз­гла­ша­ют:
— Ура! Сам се­бя при­гово­рил к та­кой смер­ти!
Вы­вели че­тырех же­реб­цов и ра­зор­ва­ли лес­ни­ка на че­тыре час­ти. А стар­ше­му сы­ну по цер­ковно­му раз­ре­шению сра­зу все три по­мол­вки объ­яви­ли, об­венча­ли мо­лодых и сыг­ра­ли свадь­бу.
Как лег­ли мо­лодые в пер­вую ночь на брач­ное ло­же, по­ложил стар­ший сын меж­ду со­бой и мо­лодой же­ной свой па­лаш и ве­лел ей всю ночь мол­чать, сло­ва не го­ворить — не то па­лаш их по­рубит. А на вто­рую, на третью на­чались у них раз­го­воры — че­рез не­делю уж и днем, и ночью вво­лю раз­го­вари­вали.

Спус­тя не­кото­рое вре­мя зас­ку­чал стар­ший сын и стал про­сить у ко­роля раз­ре­шения съ­ез­дить по­охо­тить­ся в здеш­ний лес. Ко­роль не хо­тел от­пускать зя­тя, знал он: из тех, кто ту­да хо­дил, ма­ло кто до­мой воз­вра­щал­ся. Но зять сто­ял на сво­ем, за­уп­ря­мил­ся и по­ехал. Ко­роль прис­та­вил к не­му трех сол­дат, что­бы те все вре­мя зя­тя сте­рег­ли и до­мой про­води­ли.

Вот едет он че­рез дре­мучий лес и вдруг ви­дит оле­ня с зо­лоты­ми ро­гами и зо­лотой шерстью. Со­бака пом­ча­лась за оле­нем, конь за со­бакой, а сол­да­там бы­ло не уг­нать­ся — от­ста­ли. Вер­ну­лись они до­мой и обо всем ко­ролю до­ложи­ли. Тот ве­лел по­садить их в тюрь­му и дер­жать там, по­куда зять не вер­нется.
А как пог­нался стар­ший сын за оле­нем, так сде­лалась вок­руг кро­меш­ная ть­ма. Он на­ломал ело­вых ве­ток, раз­вел кос­тер, сед ря­дом и гре­ет­ся. И тут под­хо­дит к не­му ста­руха, соп­ли­вая, гу­бош­ле­пая, горб на спи­не, вся одеж­да в ле­дяных со­суль­ках, тря­сет­ся от хо­лода и про­сит раз­ре­шения пог­реть­ся у ог­ня.
— Грей­ся, я и сам гре­юсь, — от­ве­ча­ет он.
— Да я со­баки бо­юсь.
— Мой пес ни на ко­го не ки­дал­ся. Зна­чит, и на те­бя не ки­нет­ся.
— Ой, хлес­тни-ка со­баку, чтоб она ме­ня не по­куса­ла.
Он взял ве­точ­ку, хлес­тнул со­баку, и тут же все трое ока­мене­ли: и пес, и конь, и он сам.
В тот же миг в ро­дитель­ском са­ду за­сох верх у са­мого боль­шо­го ду­ба. Уви­дал это сред­ний брат и го­ворит от­цу с ма­терью:
— Пло­хие вес­ти о на­шем стар­шем бра­те!

Ска­зал он, что по­едет ис­кать бра­та, осед­лал вто­рого ко­ня, взял с со­бой вто­рую со­баку, снял со сте­ны ста­рый па­лаш, прос­тился с ро­дите­лями и от­пра­вил­ся в путь.
Дол­го ли, ко­рот­ко ехал и при­ехал на тот пос­то­ялый двор, где стар­ший брат ос­та­нав­ли­вал­ся, и спро­сил у хо­зя­ина, что но­вого. А тот здо­рова­ет­ся с ним, как со ста­рым зна­комым и от­ве­ча­ет:
— Вы столь­ко странс­тво­вали да охо­тились — у вас боль­ше но­вос­тей, чем у ме­ня.

Сред­ний брат про­мол­чал, а сам ду­ма­ет: «Пер­вый раз ме­ня ви­дит, а го­ворит со мной, как со зна­комым че­лове­ком. Не ина­че как наш стар­ший брат тут бы­вал»,

А хо­зя­ин уже дал знать во дво­рец, что ко­ролев­ский зять у не­го на­ходит­ся. Сам ко­роль за ним при­ехал на чет­верке ло­шадей, поз­вал сред­не­го бра­та в ка­рету и спра­шива­ет:
— Где же ты так дол­го про­падал?
От­ве­тил ему сред­ний брат:
— Бу­дет у нас еще вре­мя о том по­гово­рить, а те­перь не до то­го: ус­тал я.
При­ез­жа­ют они во дво­рец, ко­ролев­на его об­ни­ма­ет и го­ворит:
— Где ты так дол­го про­падал?

Он от­ве­ча­ет:
— По­том рас­ска­жу. — А сам ночью по­ложил па­лаш пос­ре­ди пос­те­ли и ве­лел ей всю ночь мол­чать, сло­ва не го­ворить — не то па­лаш их по­рубит.
— Нын­че же не пер­вая на­ша ночь, — уди­вилась ко­ролев­на.
— Вер­но. Но ме­ня так дол­го не бы­ло, что нын­че у вас, счи­тай, сно­ва пер­вая ночь.

Дни за дня­ми идут, а о стар­шем бра­те ни­каких вес­тей не­ту. Стал тог­да сред­ний брат про­сить ко­роля, что­бы тот раз­ре­шил ему по­охо­тить­ся. А ко­роль ему от­ве­ча­ет:
— Бу­дет с те­бя. Опять мне в тюрь­му са­жать сол­дат, еже­ли те­бя не ус­те­регут?
— Я и сам вер­нусь. Не на­до мне ох­ра­ны.
— Нет уж, так не от­пу­щу. Я к те­бе на этот раз шес­те­рых сол­дат прис­тавлю. От шес­те­рых ты ни­куда не скро­ешь­ся.

Вы­ехал сред­ний брат на охо­ту, а с ним — шес­те­ро сол­дат: трое спра­ва, трое сле­ва. Подъ­еха­ли они к ле­су и тут же уви­дели оле­ня зла­торо­гого, зла­тошер­сто­го. Пес пом­чался за оле­нем, конь за со­бакой, а сол­да­ты опять за ни­ми не уг­на­лись. Вер­ну­лись они до­мой и до­ложи­ли ко­ролю, что опять не ус­те­рег­ли ко­ролев­ско­го зя­тя.
Толь­ко за­ехал сред­ний брат в лес ту­да, где стар­ший был, сде­лалась кро­меш­ная ть­ма, ни зги не вид­но. И хо­лод та­кой, что не вы­дер­жал сред­ний брат, со­шел с ко­ня, на­ломал ело­вых ве­ток и раз­вел кос­тер. Гре­ет­ся он у кос­тра, глядь — идет ста­руха, соп­ли­вая, гу­бош­ле­пая, гор­ба­тая, вся ль­дом об­росла, от хо­лода тря­сет­ся, про­сит:
— Доз­воль у ог­ня пог­реть­ся. За­мер­зла я.

Он ей от­ве­ча­ет:
— По­жалуй­ста, грей­ся. Я и сам гре­юсь.
Она ему го­ворит:
— Я бы по­дош­ла, да со­баки бо­юсь. Возь­ми ве­точ­ку, хлес­тни со­баку, а то она ме­ня уку­сит.
— Мой пес ни­кого не ку­сал и те­бя не уку­сит. Под­хо­ди, не бой­ся. Из-за та­кой ста­рой ведь­мы я свою со­баку не ста­ну бить.

А она опять про­сит, что­бы он хоть приг­ро­зил со­баке-то. Он взял ве­точ­ку, приг­ро­зил со­баке, и тут же все трое ока­мене­ли: лес, конь и он сам. И сра­зу же до­ма за­сох вто­рой дуб. Го­ворит млад­ший брат от­цу-ма­тери:
— Пло­хие вес­ти о вто­ром бра­те!

И стал он про­сить от­ца с ма­терью, что­бы раз­ре­шили ему ис­кать брать­ев. А отец с ма­терью ему стро­го зап­ре­ща­ют — мол, он са­мый глу­пый из трех. Где стар­шие по­гиб­ли, там ему вер­ная смерть.
— Не поз­во­лите — я ру­ки на се­бя на­ложу: не там по­гиб­ну, так здесь, — го­ворит млад­ший брат. — А поз­во­лите — мо­жет, оты­щу я брать­ев, и ни­чего ху­дого со мной не слу­чит­ся.

Осед­лал он ко­ня, взял со­баку, снял со сте­ны ста­рый па­лаш, поп­ро­щал­ся с от­цом-ма­терью и от­пра­вил­ся ис­кать брать­ев. Доб­рался до пос­то­яло­го дво­ра, где его братья гос­ти­ли, спро­сил у хо­зя­ина, что слыш­но: но­вого, а тот ему от­ве­ча­ет:
— Уж ка­кие там у нас но­вос­ти!

А сам да­ет знать ко­ролю, что его зять опять на пос­то­ялый двор при­ехал. Прис­ка­кал за ним ко­роль в ка­рете шес­терней и спра­шива­ет:
— Где же ты про­падал? Дочь на­ша, суп­ру­га твоя, все очи проп­ла­кала, уж ре­шила, что ты по­гиб.

Пок­ло­нил­ся ему млад­ший сын, стал про­щения про­сить.
— За­гос­тился я то тут, то там, — го­ворит.
При­ез­жа­ют они во дво­рец, ко­ролев­на и спра­шива­ет:
— И что же ты де­лал столь­ко вре­мени?

Он ей от­ве­ча­ет:
— Же­на, бу­дет вре­мя — рас­ска­жу.

По­ложил он ночью па­лаш пос­ре­ди пос­те­ли и ве­лел всю ночь мол­чать, сло­ва не го­ворить — не то па­лаш их по­рубит. А она опять удив­ля­ет­ся:
— Ты уже два ра­за па­лаш клал про­меж нас! Те­перь-то за­чем?
— За­тем, что ме­ня дол­го не бы­ло. По­тер­пи, при­дет вре­мя, и по­гово­рить мож­но бу­дет, и де­лать, что за­хочет­ся.
По­жил он так день-дру­гой. «На­доб­но мне в путь-до­рогу от­прав­лять­ся, — ду­ма­ет. — Здесь я о брать­ях ни­чего не уз­наю».

По­шел он к ко­ролю и стал на охо­ту про­сить­ся. Тот ему от­ве­ча­ет:
— Я тех шес­те­рых сол­дат, что те­бя прош­лый раз не ус­те­рег­ли, нын­че из тюрь­мы вы­пус­тил. Опять не ус­те­регут — опять их в тюрь­му са­жать при­кажешь?

Го­ворит млад­ший брат:
— Неш­то глу­пый я, что­бы где-то по­пус­ту гу­лять, а сол­да­там зря в тюрь­ме си­деть? Пой­ду на де­нек и сра­зу вер­нусь.
Ко­роль не­хотя сог­ла­сил­ся, но прис­та­вил к не­му де­вять сол­дат.

Доб­рался млад­ший брат до то­го ле­са, где братья его по­гиб­ли, и тут же по­явил­ся пе­ред ним зла­тошер­стый олень — зо­лотые ро­га. Ус­ка­кал млад­ший брат за ним в ча­щу, и сде­лалось тут тем­ным-тем­но, хо­лод пал, зад­ро­жал млад­ший от сту­жи и по­думал: «Ни­чего не по­дела­ешь, при­дет­ся кос­тер раз­вести». На­ломал он ело­вых ве­ток, раз­вел кос­тер, си­дит, гре­ет­ся. Глядь — идет ста­руха, соп­ли­вая, гу­бош­ле­пая, гор­ба­тая, вся ль­дом об­росла.

И го­ворит ста­руха:
— Хо­лод­но! Ой, как хо­лод­но! Ой, как хо­лод­но!

От­ве­тил он ей:
— Ты что, кос­тра не ви­дишь? Под­хо­ди и грей­ся.
— Ой, па­ренек, я со­баки бо­юсь. Взял бы ты пру­тик да хлес­тнул ее.
— Из-за те­бя, из-за глу­пой ста­рухи со­баку бить? Мне пес до­роже.
— Ох, ро­димый! Ты хоть приг­ро­зи ему.
— Я те­бе так приг­ро­жу, что ра­зом но­ги про­тянешь.

А она не от­ста­ет: мол, приг­ро­зи да приг­ро­зи. Вско­чил тог­да млад­ший брат, схва­тил ста­руху и спра­шива­ет:
— Го­вори, где мои братья!

От­не­кива­ет­ся ста­руха, мол, знать ни­чего не зна­ет, заб­лу­дилась-де в ле­су, как и он, пог­реть­ся хо­чет.
— Ах ты, ста­рая ведь­ма! За­чем ве­лишь мне со­баку бить? Ой, зна­ешь ты, где мои братья! Ес­ли б я по­бил со­баку, со мной, вер­но, то же слу­чилось бы, что и с ни­ми? От­ве­чай!

Она ему от­ве­ча­ет:
— Ес­ли б ты со­баке приг­ро­зил, пос­ветле­ло бы в ле­су.
— Боль­но ты ум­на, ста­рая ведь­ма! Все зна­ешь, зна­чит, и о мо­их брать­ях зна­ешь! Рас­ска­зывай, не то убью! — зак­ри­чал млад­ший брат и да­вай ее ду­басить.

Приз­на­лась ста­руха:
— Тут по­даль­ше, — го­ворит, — есть один мо­лодец, на те­бя по­хож. А про дру­гого ни­чего не знаю.
— Ну-ка ве­ди, по­казы­вай.

По­вела ста­руха его и по­каза­ла стар­ше­го бра­та. Но не бра­та, а ка­мень.
— Ожи­ви его, не то убью.

Сор­ва­ла ста­руха трав­ку, су­нула ее под нос ка­мен­ной со­баке, и враз они ожи­ли: и пес, и конь, и стар­ший брат. И дуб его до­ма в тот же час за­зеле­нел. Об­ра­дова­лись отец с ма­терью: зна­чит, млад­ший стар­ше­го на­шел и от бе­ды спас.

А стар­ший брат по­тянул­ся и го­ворит:
— До че­го же мне креп­ко спа­лось!
— Уж ку­да креп­че кам­ня спать!
— Да раз­ве я кам­нем был?
— Не ве­ришь — пой­дем дру­гого бра­та выз­во­лять. Тог­да по­веришь.

Прис­ту­пились они оба к кол­дунье:
— Го­вори, где наш сред­ний брат!

Она им от­ве­ча­ет:
— Ни­чего я о нем не знаю.
— Не ска­жешь — убь­ем и на кус­ки по­рубим!

При­нялись они бить ста­руху, да­же ру­ку ей от­ру­били, а та все не приз­на­ет­ся. А от­рублен­ная ру­ка тут же на­зад при­рос­ла. Уви­дели это братья и го­ворят:
— Вон ка­кая ты ведь­ма! Ру­ку те­бе от­ру­били, а она опять прис­та­ла! Смот­ри — не ска­жешь нам про сред­не­го бра­та, уж мы пос­та­ра­ем­ся, что­бы ру­ки у те­бя не при­рас­та­ли.
А она им от­ве­ча­ет:
— Хоть убей­те, ни­чего не знаю и ска­зать не мо­гу.

За­мах­ну­лись они на нее па­лаша­ми — зак­ри­чала она бла­гим ма­том:
— Ой, лю­ди, по­бой­тесь бо­га, не уби­вай­те!

Они ей го­ворят:
— Не убь­ем, ес­ли ука­жешь, где сред­ний брат.

И от­ве­тила она:
— Ну так и быть, по­кажу вам его.

От­ве­ла она их к дру­гому кам­ню и го­ворит:
— Вот он.

При­каза­ли они ей ожи­вить бра­та, сор­ва­ла она трав­ку, су­нула со­баке под нос, и враз они ожи­ли: и пес, и конь, и сред­ний брат. По­тянул­ся сред­ний брат и го­ворит:
— До че­го же мне креп­ко спа­лось!
— Был твой сон ка­мен­ный. И сам ты был кам­нем, и пес твой, и конь, — ска­зали ему братья.

И тут же до­ма у них вто­рой дуб за­зеле­нел. Отец с ма­терью об­ра­дова­лись: зна­чит, и сред­не­го сы­на бе­да ми­нова­ла.

А лес­ную кол­дунью братья свя­зали — и да­вай ру­бить па­лаша­ми. Но толь­ко от­ле­тит от нее ку­сок — сра­зу же на­зад прис­та­ет. Тог­да ска­зали они со­бакам, что­бы те, как от­ле­тит ку­сок, хва­тали его и в зем­лю за­капы­вали. Со­баки так и ста­ли де­лать: от­ле­тит ку­сок, они его — хвать и в зем­лю за­рыва­ют.

Уви­дели тут братья ка­мен­ный стол, ка­мен­ные крес­ла — а на них ка­мен­ные лю­ди си­дят. Бро­сили они кол­дунью на этот стол и по­руби­ли на мел­кие кус­ки. А со­баки все эти кус­ки в зем­лю за­копа­ли, так что и сле­да не ос­та­лось.

Тут слы­шат братья: ба­раба­ны бь­ют, тру­бы тру­бят. А вмес­то ле­са сде­лал­ся го­род. И вы­ходит навс­тре­чу брать­ям це­лое
вой­ско, а сле­дом лю­ди бе­гут, кри­чат от ра­дос­ти.

Сел тог­да стар­ший брат на ко­ня и стал тем вой­ском ко­ман­до­вать. При­казал ему ид­ти в сто­лицу. Уви­дал ко­роль под ок­на­ми та­кую ть­му сол­дат, уди­вил­ся: от­ку­да та­кое вой­ско взя­лось? Глядь — а впе­реди его зять, си­дит на ко­не и ко­ман­ду­ет.

Вы­шел ко­роль на ули­цу, поз­вал к се­бе зя­тя и спро­сил, от­ку­да он это вой­ско при­вел. А зять ему от­ве­ча­ет:
— Ко­роль, тесть мой! Лес, где я был, прев­ра­тил­ся в го­род и ожи­ли в нем за­кол­до­ван­ные сол­да­ты.

Рас­ска­зал зять ко­ролю о сво­их прик­лю­чени­ях: как его в ка­мень прев­ра­тили, как вто­рой брат ис­кал и с ним то же са­мое прик­лю­чилось, как тре­тий брат, са­мый млад­ший да глу­пый, на­шел их, ожи­вил, как прев­ра­тились все кам­ни в лю­дей. Ко­роль его и спра­шива­ет:
— Где же твои братья?
— Они по­зади вой­ска едут, что­бы ник­то не от­стал и все при­были в це­лос­ти и сох­раннос­ти.

При­казал ко­роль поз­вать к не­му брать­ев. Зять ко­ролев­ский по­ехал за ни­ми вер­хом и кри­чит:
— Братья! Ез­жай­те сю­да! Вас ко­роль тре­бу­ет.

Подъ­еха­ли они, а ко­роль все смот­рит на млад­ше­го и на­дивить­ся не мо­жет, как это он су­мел ожи­вить та­кое вой­ско.

Ус­тро­ил ко­роль бал, приг­ла­сил на не­го гос­тей, те едят и пь­ют. Пос­лал он за сво­ей до­черью. Приш­ла она, а братья си­дят за сто­лом. Ко­роль ее спра­шива­ет:
— Ну, ко­торый твой муж?

Она ни­как их рас­познать не мо­жет, уж боль­но они по­хожи друг на друж­ку. Тог­да стал стар­ший брат ей на да­реный пер­стень ука­зывать и паль­цем ее ма­нить. За­мети­ла она, что он ее ма­нит, под­бе­жала к не­му и го­ворит:
— Вот он, мой суп­руг, ко­торый ме­ня от смер­ти спас.

Гос­ти кри­чат «ура!», из пу­шек па­лят.

Был и я на том ба­лу. И с од­ним кри­вым пуш­ка­рем ока­зались мы под лав­кой. Так этот со­бачий сын за­тол­кал ме­ня в пуш­ку и выс­тре­лил. Ле­тел я, ле­тел, по­ка не при­летел на мель­ни­цу в то мес­то, ку­да зер­но за­сыпа­ют. Вот за­памя­товал я, как это мес­то на­зыва­ет­ся, и те­перь мне не кон­чить, по­ка кто-ни­будь не на­пом­нит…

Случайные и неслучайные рекомендации: