Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Иван купеческий сын

Жил-был Ря­зан­цев ку­пец. У не­го бы­ло три сы­на. И выс­тро­ил им до­ма ка­мен­ны — три до­ма. Ос­тался со стар­шим сы­ном в до­ме отец. Отец этот по­мер. У не­го сын был Ва­силий, у стар­ше­го сы­на, один сын се­бе, хо­лос­той. Ста­ли братья со­бирать­ся на яр­манку. — «Братья, возь­ми­те мо­его сы­на на яр­манку — не для тор­говли, а для на­уки!» — Наг­ру­зил ему шесть ко­раб­лей дра­гоцен­ных кам­ней — не для тор­говли, а для на­уки. При­ез­жа­ют они в ко­ролевс­тво, при­вали­ва­ют­ся на прис­тань. Пош­ли дя­ди се­бе мес­то от­ку­пать, а он си­дит на прис­та­ни.
При­ходит ста­ричок к не­му. — «Что, мо­лодец, при­вез­ли?» — «А вот дя­ди при­вез­ли крас­но­го то­вару, а я вот дра­гоцен­ных кам­ней». — «Ещё до­ма есть?» — «Есть». — «Ты пре­дос­тавь мне ещё шесть ко­раб­лей! А це­ну, день­ги по­лучишь враз, ког­да ос­таль­ной то­вар при­везешь!» — Сог­ла­сил­ся мо­лодец. Он крик­нул ра­бочих; выг­ру­зили то­вар у не­го и сде­лали с ним век­сель. Дя­дя при­ходит — уж он то­вар зап­ро­дал. Дя­ди за это его пох­ва­лили, что хо­рошо он зап­ро­дал — це­ну хо­рошую взял. Яр­манка прик­ры­вать­ся ста­ла; они соб­ра­лись до­мой ехать. При­ез­жа­ют до­мой; отец с ма­терью спра­шива­ют: «Что, ми­лый, с нак­ла­дом али с ба­рышом?» — «Не знаю, что вый­дет! Зап­ро­дал то­вар по эта­кой-то я це­не; пре­дос­та­вить еще, тя­тень­ка, шесть ко­раб­лей; по­лучить день­ги враз». — Отец за это его пох­ва­лил.
На бу­дущий раз опять шесть ко­раб­лей наг­ру­зил, во вто­рой раз опять по­еха­ли. При­ез­жа­ют опять в этот го­род, при­вали­ва­ют­ся на прис­тань. Дя­ди пош­ли мес­то се­бе вы­тор­го­вывать, а он до­жида­ет­ся ста­рика. Ста­рик при­ходит. — «Что, мо­лодец, пре­дос­та­вил — чем был до­говор?» — Пре­дос­та­вил. Ста­рик пог­ля­дел: то­вары те же. Крик­нул ра­бочих, выг­ру­зили то­вар у не­го. При­казал ему за день­га­ми ид­ти. При­ходят дя­ди; он и го­ворит: «Вот, дя­ди, на­те у ме­ня век­сель: у ме­ня тол­ку не хва­тит рас­счи­тать­ся; схо­дите, по­лучи­те, — вот в этот са­мой дом!» — Дя­ди взя­ли век­сель, при­ходят в этот дом; в пер­ву ком­на­ту сту­пили — ни­кого как нет, сто­ят до­жида­ют­ся. Бе­жит маль­чик по­ловой и го­ворит: «Что вам, дя­день­ки, на­до?» — «Нуж­но с ва­ми рас­счи­тать­ся», — го­ворит. — «Сей­час я де­донь­ку пош­лю». — Ста­рик при­ходит к ним и го­ворит, что «иди­те, мо­лод­цы, за мной! А чем вы же­ла­ете по­лучить — мед­ны­ми день­га­ми, али бу­маж­ны­ми, али зо­лотом? На­конец, не же­ла­ете ли ве­лико­леп­ную да­му за это по­лучить?» — Си­дит де­вица. Не столь ста­рики эти за­рились на день­ги, сколь смот­ре­ли на де­вицу: боль­но хо­роша. На­конец, при­ходят на прис­тань: не взя­ли ни день­ги, ни де­вицу. — «Сту­пай, пле­мян­ник, бе­ри, что зна­ешь сам!»
Взял он век­сель, при­ходит сам в этот дом. В пер­вой ком­на­те не ока­залось ни­кого; он сто­ит. Маль­чик по­ловой бе­жит: «Что, — мол, — нуж­но?» — «С ва­ми нуж­но рас­счи­тать­ся». — Маль­чик жи­во за ста­риком. Ста­рик при­ходит. — «Иди, мо­лодец, со мной те­перь!» — При­водит в эту ком­на­ту. — «Что, мо­лодец, ка­кими день­га­ми же­ла­ешь — или мед­ны­ми день­га­ми, или зо­лотом, или се­реб­ром? Не же­ла­ешь ли, на­конец, ве­лико­леп­ную да­му се­бе взять?» (За 12 ко­раб­лей дра­гоцен­ных кам­ней.) Мо­лодец дол­го не ду­мал, де­вицу взял. — «Смот­ри, мо­лодец, с ней иму­щес­тва нем­но­го пой­дет — толь­ко од­на шка­тул­ка!» — Мо­лодец ска­зал: «У нас именья до­воль­но с от­цом!» — Де­вице при­казал ста­рик ид­ти. Взя­ла она шка­тул­ку и от­пра­вилась с ним. Выш­ла на во­лю, по­моли­лась Бо­гу де­вица. (Она тут в аду бы­ла, де­вица не прос­то­го ро­ду.) При­водит мо­лодец на прис­тань; дя­ди смот­рят, что ве­дет ее. Хо­роша-то хо­роша, а от­ца на­веч­но по­зорил.
Яр­манка окон­чи­лась; по­еха­ли они до­мой. При­ез­жа­ют до­мой на прис­тань: у тех выш­ли же­ны, а у это­го отец с ма­терью встре­тили. — «Что, ми­лый сы­нок, с ба­рышом или с нак­ла­дом?» — ска­зал отец. — «Не знаю, од­на­ко, вид­но, тя­тень­ка, с нак­ла­дом: я ку­пил се­бе не­вес­ту за 12 ко­раб­лей дра­гоцен­ных кам­ней». — Отец на­чал его тас­кать и бить за это: «Сгинь с мо­их глаз и не хо­ди ко мне ни­ког­да в дом!» («Ку­ды зна­ешь, ту­ды сту­пай!») — От­ку­пили се­бе квар­те­ру они. Ночь пе­рено­чева­ли: же­на ему го­ворит: «Не­чего в чу­жом до­му жить, на­до се­бе дом ску­пить!» — Вы­нима­ет три злат­ни­цы, по­да­ет ему: «Сту­пай, дом ску­пи се­бе!»
Идет мо­лодец го­родом, навс­тре­чу ему ку­пец, про­да­ет дом. — «Мо­лодец, ку­пи у ме­ня дом!» — При­ходит к куп­цу в дом; дом тре­хэтаж­ный. — «Что дом твой сто­ит?» — «А что дашь?» — «У ме­ня есть три злат­ни­цы.» — «Дом мой не сто­ит трех злат­ниц, од­ной до­воль­но мне бу­дет», — го­ворит. — «Три не бе­решь, так хоть две возь­ми!» — Ку­пец не от­пи­ра­ет­ся,две злат­ни­цы взял. При­ходит к же­не и при­водит в этот дом (скуп­лен). По­ходи­ла, по­ходи­ла по до­му: «Хо­тя дом эта­ких де­нег и не сто­ит, ну, все-та­ки свой дом!»
На пос­леднюю злат­ни­цу по­сыла­ет его ку­пить ви­на 40 ве­дер; сде­лать хо­чет вла­зины. Мо­лодец схо­дил в каз­на­чей­ство, раз­ме­нял эту злат­ни­цу, по­том взял боч­ку ви­на; кто ни едет, ни идет, всех зо­вет к се­бе. К ку­печес­тву она на­писа­ла пись­мы, он раз­вез по ку­печес­тву. Выш­но­му на­чаль­ству — ге­нера­лам там, зна­чит, — на­писа­ла пись­мы, что­бы шли на вла­зины. При­ходит он на­пер­во к дя­де, зо­вет на вла­зину; дя­ди оба по­сули­лись на вла­зины прид­ти. К от­цу-ма­тери за­шел, пал пе­ред ни­ми на ко­лен­ки, про­сит на вла­зины; а отец на то осер­дился, взял его за во­лосы, да­вай тас­кать; вы­бил (вы­тол­кал) его на ули­цу.
При­ходит он к же­не, — по­лон двор на­роду у не­го там на­гар­ка­ны и приш­ли. Же­на его по­гово­рила там с ге­нера­лами; ге­нера­лы по­сыла­ют за от­цом за ма­терью на вла­зины. Сол­да­ты при­ходят, по­моли­лись Бо­гу: «Ес­ли вы же­ла­ете с доб­ром ид­ти на вла­зины, так со­бирай­тесь, а то вам и го­ловы сказ­ним!» Они при­ходят; при­няли их в пер­вое мес­то, по­да­ют пер­вую ча­ру.
Отец жер­тву­ет им на вла­зины коз­ла; стар­шой дя­дя жер­тво­вал им на вла­зины ло­шад­ку; млад­ший брат ко­рову; ну, кто от щед­рости там де­сят­ку, кто пя­тит­ку, и де­нег мно­го ему наб­ро­сали. По­том ему (от­цу) при­сове­ту­ют ге­нера­лы, что сы­на прос­тить, — зна­чит, и жить вмес­те; отец сог­ла­сил­ся свой дом за­печа­тать, а в этом до­ме жить.
Дя­ди и го­ворят: «Вот, пле­мян­ни­чек, мы по­едем на три яр­манки — по­едем с на­ми!» — «А мне ехать с ва­ми не с чем». — Же­на ему от­ве­тила: «Ты по­едешь с дя­дями, бо­гаче их при­едешь с яр­ма­нок!» Да­ла она ему сто^руб­лей де­нег: «По­ди, схо­ди на ры­нок, ку­пи мне раз­ных шел­ков!..
Ми­ла ла­душ­ка, те­бе от­ды­хать, а мне ра­бота». — В трои сут­ки она вы­шила три ши­рин­ки;за­кон­верти­ла их вро­де кир­пи­чиков, под­пи­сала на них под­пи­си. — «В пер­вое ко­ролевс­тво при­едешь, тут хрёс­на моя, по­дай вот этот кон­верт! А в дру­гое ко­ролевс­тво при­едешь, вот этот кон­верт по­дай! Тут хрёс­ной мой — ко­роль. А в третье го­сударс­тво при­едешь, тут отец и мать мои!» (Она цар­ская дочь; с ма­лых лет бы­ла вык­ра­дена.)
На чет­вертые сут­ки они соб­ра­лись, се­ли на свои ко­раб­ли. Он по­ехал с ни­ми без де­нег бе­зо вся­ких. При­ез­жа­ют в ко­ролевс­тво, при­вали­ва­ют­ся на прис­тань; дя­ди и го­ворят, что про ко­роля на­до гос­ти­нец. Пле­мян­ник и го­ворит: «Гос­тинцы возь­мё­те и за мной зай­ди­те!» — Дя­ди взя­ли там хо­роших ма­терь­ев и за ним заш­ли; пош­ли все трое. При­ходят к ко­ролю, по­да­ют: те ма­терьи хо­рошой, а этот — свой кон­верт. Ко­роль с ко­роле­вой под­хо­дят, смот­рят, что ста­рики хо­рошие гос­тинцы по­ложи­ли, а этот вро­де кир­пи­чику кон­вертик по­ложил, слов­но на смех. Тог­да ко­ролю при­казал его рас­ку­порить: «Он для вас не удо­бен ли бу­дет?» — Рас­ку­пори­ли — вы­нули ши­рин­ку, на ши­рин­ке под­пись: «Пи­шу я вам, хрёс­на мать, гос­ти­нец; ко­торый пе­редал вам ши­рин­ку, тот мой муж, и я ос­та­лась от не­го в та­ком-то го­роде».
«То, бра­тец, ве­ликая нам ра­дость! Где ты ее мог най­ти?» — «Очень она мне до­рогая ста­ла: ку­пил я ее за 12 ко­раб­лей дра­гоцен­ных кам­ней». — «Это нич­то не до­рого! Мы те­бе жер­тву­ем три ко­раб­ля на от­дарки с этим же то­варом — с дра­гоцен­ны­ми кам­ня­ми и с на­родом — на веч­но вла­дение. А вы, сва­товья, тор­гуй­те без­данно-бес­пошлин­но, а к ве­черу ко мне нафа­теру. А те­бе не­чего тор­го­вать, все­рёд с на­ми по­пиро­вать!»
Яр­манка прик­ры­лась; по­еха­ли они на дру­гу яр­манку. Уж он на сво­их ко­раб­лях от­пра­вил­ся. Они при­ез­жа­ют в дру­гое ко­ролевс­тво, при­вали­ва­ют­ся на прис­тань. Дя­ди го­ворят, что про ко­роля на­до гос­ти­нец… При­ходят к ко­ролю, по­да­ют — те ма­терьи хо­рошой, а этот — свой кон­верт с ши­рин­кой. Ко­роль с ко­роле­вой под­хо­дят: «Ты та­кой за­купо­рил кир­пи­чик?» — «Нет, Ва­ше Ко­ролев­ское Ве­личес­тво, рас­ку­бери­те!» — Рас­ку­бери­ли, вы­нули ши­рин­ку, наши­рин­ке под­пись: «Шлю вам гос­ти­нец; ко­торый пе­редал вам ши­рин­ку, тот мой муж; и я ос­та­лась жи­ва и здо­рова в та­ком-то го­роде». «Ах, бра­тец, ве­ликая нам ра­дость! Где ты ее мог най­ти?» — «Очень она мне до­рогая ста­ла: ку­пил я ее за 12 ко­раб­лей дра­гоцен­ных кам­ней». — «Это нич­то не до­рого! Мы те­бе жер­тву­ем три ко­раб­ля на от­дарки с этим же то­варом. А вы, сва­товья, тор­гуй­те без­данно-бес­пошлин­но, а к ве­черу фа­терой ко мне!»
Яр­манка эта прод­ли­лась. Они по­еха­ли и за­еха­ли к рус­ско­му ца­рю по пу­те. При­ез­жа­ют, при­вали­ва­ют­ся на прис­тань. Дя­ди го­ворят, что про ца­ря на­до гос­ти­нец; пле­мян­ник и го­ворит: «Гос­тинцы возь­мё­те и за мной зай­ди­те! У ме­ня и про ца­ря гос­ти­нец есть». — Дя­ди взя­ли там хо­роших ма­терь­ев и за ним заш­ли; пош­ли все трое. При­ходят к ца­рю; кла­дут на прес­тол: те раз­ные хо­рошие ма­терии, а этот — свой кон­верт. — «Ах, мои рус­ские тор­га­ши, хо­рошие гос­тинцы по­ложи­ли!» — Вы­вер­ну­ли кон­верт — ши­рин­ка; на ши­рин­ке под­пись: «Пи­шу я вам, тя­тень­ка, гос­ти­нец; кто по­да­ет — тот мой муж, и я ос­та­лась жи­ва и здо­рова в та­ком-то го­роде». — «Ве­ликая нам ра­дость! Где же ты мою ми­лую дочь на­шел?» — «Очень она мне до­рогая ста­ла: ку­пил я ее за 12 ко­раб­лей дра­гоцен­ных кам­ней». — «Не очень до­рого! Я те­бе на от­да­рок жер­твую 6 ко­раб­лей и еще 10 че­ловек ба­рабан­щи­ков-му­зыкан­тов! А вы, сва­товья, тор­гуй­те без­данно-бес­пошлин­но, а к ве­черу ко мне на фа­теру!»
Яр­манка ско­ро прик­ры­вать­ся ста­нет. — При­ходит царь в Се­нот, со­вету­ет­ся с сво­ими ге­нера­лами: «Как же мне бы это пре­дос­та­вить ее сю­ды? Я не ве­рю, что он дочь на­шел!» — «Поз­дно ты хва­тил­ся, на­до бы по­рань­ше! Нет ли те­перь на нём ши­рин­ки или зо­лото­го перс­тня имен­но­го? Че­рез это мы мог­ли бы ско­ро дос­тать ее до­мой». — При­ходит царь до­мой, уви­дал на нём зо­лотой пер­стень имен­ной и го­ворит: «Ми­лый зять, по­годи еще от­прав­лять­ся до­мой, по­пируй со мной су­точ­ки! Я те­бя от­прав­лю по­том, а ко­раб­ли твои пу­щай пой­дут те­перь!» — Ко­раб­ли пош­ли в ход; он ос­тался с ним по­пиро­вать. По­да­ют ему сон­ные кап­ли там; и вот он как вы­пил — и ус­нул креп­ко. Тог­да сня­ли с не­го пер­стень, сня­ли, по­сыла­ют пос­ланни­ков, что­бы неп­ре­мен­но как пос­ко­рее пре­дос­та­вить (цар­скую дочь). А вре­мя ему выш­ло, по­том он встал, тог­да его от­пра­вили на свои ко­раб­ли.
При­ез­жа­ют пос­ланни­ки в их го­род, жи­во по все­му го­роду да­ли знать, ра­зыс­ка­ли его же­ну, пот­ре­бова­ли на прис­тань, она с ни­ми у­еха­ла до­мой (по имен­но­му перс­тню). При­еха­ла к ца­рю, там пи­ров­ку и ра­дость сде­лали, а он при­ез­жа­ет уже до­мой без же­ны. При­ехал до­мой, у тех выш­ли же­ны встре­чать, а у это­го отец с ма­терью его встре­тили. — «Что, сы­нок, с нак­ла­дом или с ба­рышом?» — «Да, вот те­бе те­перь, тя­тень­ка, ра­дость: по­лучил 12 ко­раб­лей дра­гоцен­ных кам­ней! Я те­перь пре­дос­та­вил те­бе всё на­зад». — Об­ра­довал­ся отец. — «Не спа­сибо, что моя же­на ме­ня не встре­тила, на прис­тань не приш­ла!» — «Сын, ког­да ты ис­тре­бовал, снял с се­бя имен­ной пер­стень, и она у­еха­ла к от­цу до­мой!» Тог­да уж ему не ра­дость! Он зап­ла­кал и по­шел край мо­ря — не по­шел и до­мой.
Шел он трои сут­ки. На чет­вертые сут­ки по­казал­ся ему ста­ричок — сам Ми­кола Ми­лос­ли­вый. — «А что же, — го­ворит, — Иван ку­печес­кий сын, идешь и пла­чешь, об чем ты боль­ше ту­жишь?» — «Толь­ко я на­мере­вал­ся по­жить, же­ну хо­рошу на­жил, а жить те­перь не с кем! Мне хоть бы на нее хоть од­ним гла­зом пог­ля­деть!» — «Уви­дишь, — го­ворит. — На те­бе, вот то­пор, ру­би этот дуб!» — Сру­били этот дуб, из­ла­дили с ним ко­вёр-са­молёт, ис­пра­вили еще скрип­ку-са­могуд. Пос­та­нови­ли скрип­ку-са­могуд на ко­вёр-са­молёт, ста­ли на не­го и по­лете­ли. — «Иг­рай на вер­хние ла­ды!» — тог­да ска­зал он. Ле­тели мно­го они вы­соты; ужа­сил­ся Иван ку­печес­кий сын, ска­зал де­душ­ке: «Не ши­ре ба­рань­ей ко­журы мне ка­жет­ся мо­ре!» (У не­го уже свет по­мерк.) — «Ну, ми­лый сын, иг­рай те­перь на ниж­ние ла­ды!» — Се­ли они к цар­ско­му са­ду.
Де­душ­ка ска­зал: «Ну, те­перь же­на твоя вы­ходит за ко­ролев­ско­го сы­на, пос­ледние ми­нуты… Вый­дет она сей­час в сад раз­гу­лять­ся. Тут есть в са­ду спаль­на, не са­дись на нее — ус­нешь, не уви­дишь ее! Уви­дишь, ес­ли она те­бя лю­бит, ве­ди ее сю­ды!» — Хо­дил-хо­дил дол­го вре­мя. За­хоте­лось ему спаль­ну эту уз­нать. К спаль­не под­хо­дит; спаль­на хо­рошая; как он сел — и ус­нул. По­том на­конец же­на его ухо­дит в раз­гулку; уви­дала в спаль­не: что за че­ловек ле­жит? Под­хо­дит к не­му, уз­на­ла: «Ах ты, мой ми­лый ла­душ­ка, Иван ку­печес­кий сын!» — И сколь­ко она его бу­дила, ни­как не мог­ла его раз­бу­дить. На том ре­шилась, что «я как-ни­будь не вер­нусь ли во вто­рой раз к не­му!»
Толь­ко она за­ходит на по­рат­ное крыль­цо, он прос­нулся. Тог­да он яв­лялся опять к ста­рику об­ратно. — «Ну, де­душ­ка ро­димый! Что я на­делал — прос­пал!» — го­ворит. — «Экой ты чу­дак! Дол­го вре­мя она те­бя бу­дила! Не мог про­тер­петь — про­ходить! Во вто­рой раз по­ди, да не спи! Она еще по­сули­лась вый­ти в раз­гулку». — Он сколь­ко вре­мя хо­дил (во вто­рой раз); все рав­но как его вет­ром при­дёр­ну­ло к спаль­не — за­шел, лёг и ус­нул. (Это все Ми­колаМи­лос­ли­вый шу­тит над ним.) Во вто­рой раз она при­ходит, по­буди­ла-по­буди­ла, поп­ла­кала-поп­ла­кала и го­ворит: «Ну, я те­бя по­вида­ла те­перь, Иван ку­печес­кий сын, а ты ме­ня ни­ког­да боль­ше не уви­дишь!» — Поп­ла­кала, уш­ла до­мой.
Тог­да он при­ходит: «Ну, де­душ­ка, как хо­чешь, те­перь я пой­ду от те­бя!» — «Ты пой­ди в па­латы! Ес­ли при­кажут, то ты по­иг­рай в свою му­зыку». — Он при­ходит; у ца­ря поп­ро­сил­ся: «Ва­ше Цар­ское Ве­личес­тво, не поз­во­лите ли мне по­иг­рать в свою му­зыку?». Царь ему доз­во­лил. Ра­зос­тлал он ко­вёр-са­молёт, ра­зос­та­вил скрип­ку-са­могуд, ца­рю ска­зал: «Ва­ше Цар­ское Ве­личес­тво! Доз­воль­те от­во­рить ок­на и две­ри; у ме­ня му­зыка гром­кая иг­ра­ет, зна­чит — вам бу­дет жут­ко!» — За­иг­рал в свою му­зыку, и она как этак ма­лень­ко спла­кала; же­ниху го­ворит: «Доз­воль мне кад­рель спля­сать». — Доз­во­лил ей по­иг­рать кад­рель; а ей не нуж­на кад­рель — под­бе­жала сей­час к не­му: за­хоте­лось ей его по­цело­вать. (Все-та­ки он ее вы­ручил!) Под­бе­жала к не­му по­цело­вать; он ска­зал ей: «Дер­жись за ме­ня креп­че!» — Тог­да он за­иг­рал на вер­хние ла­ды, все рав­но как мет­ля­чок вы­летел из ок­на.
Тог­да они за ним гна­лись — ни­чего не мо­гут по­делать. — «Все хо­рошо; ка­бы мне ро­димо­го де­душ­ка на ко­вёр-са­молёт!» (Где де­душ­ка, и он низ­ко ле­тит.) А де­душ­ка тут ока­зал­ся (по­мога­ет ему не­види­мо). — «Ну, ми­лый сын, иг­рай на вер­хние ла­ды, как толь­ко мож­но!» — Ле­тели они вы­сотой вов­се да­лёко — те не мо­гут ус­мотреть и в под­зорну тру­бу, где они. Пос­ле это­го ко­ролев­ско­му сы­ну де­лать не­чего — у­ехал до­мой. — «Ши­роко ли вам ка­жет­ся, де­ти, мо­ре?» — ска­зал ста­рик. — Ска­зали ему: «Не ши­ре ба­рань­ей ко­журы: очень, очень вы­соко мы взле­тели!» — «Иг­рай те­перь на ниж­ние ла­ды, ми­лой сын!» — И се­ли тут, где ко­вёр-са­молёт ла­дили. — «Те­перь сту­пай­те вы на свою ро­дину до­мой!» — Дал он ему кре­мень и плаш­ку: «Сво­ей же­не ни­ког­да не ска­зывай, что у ме­ня есть!»
Они при­ходят на чет­вертые сут­ки к от­цу-к ма­тери. Отец с ма­терью об­ра­дова­лись, что сын при­вел свою же­ну. При­ходит царь в Се­нот и со­вету­ет: «Не­уже­ли на­шел Иван ку­печес­кий сын та­кого хищ­ни­ка? Не увёз ли он опять мою дочь?» — Царь соб­рался на дру­гой день, от­пра­вил­ся в этот го­род, где Иван ку­печес­кий сын жи­вёт. При­ез­жа­ет на прис­тань, дал знать по все­му го­роду: шли что­бы из го­роду встре­чать ца­ря. Тог­да Иван ку­печес­кий сын зап­ря­гал ка­рету и ехал за тес­тем. При­ехал Иван ку­печес­кий сын; сди­вил­ся царь (что дочь опять зде­ся). Ца­ря он при­вез, Иван ку­печес­кий сын, к се­бе в дом в гос­ти: уго­щал он су­точ­ки.
Звал тог­да опять его к се­бе до­мой на житье царь, Ива­на ку­печес­ко­го сы­на. Тог­да ска­зал сын: «Как, тя­тень­ка, доз­во­ля­ешь или нет?» — «Смот­ри, ди­тят­ко, не оши­бись! Ху­же не на­делай се­бе!» — Сог­ла­сил­ся Иван ку­печес­кий сын к ца­рю жить. Про­щал­ся и ска­зал от­цу: «В жив­ности ме­ня не бу­дет, тог­да от­пусти мою ско­тину (ту, ко­торую ему по­дари­ли на вла­зинах)на во­лю!» При­ез­жа­ет к ца­рю; по­жива­ет. Царь за­вел пир на весь мир: ра­дость, что «дочь я опять ра­зыс­кал».
Ко­роль-же­них уз­нал, со­бира­ет си­лы — с рус­ским ца­рем во­евать. За­ут­ра при­гоня­ет вой­ско с ору­ди­ями, да­ёт знать, что­бы вы­ез­жа­ли во­евать. Тог­да Иван ку­печес­кий сын: «Не нуж­но нам, тя­тень­ка, ору­жие и вой­ско брать! Мы с то­бой по­едем вро­де раз­гулки — ко­ролев­скую си­лу пог­ля­деть». — Царь при­казал ка­рету зап­рекчи; вы­еха­ли в лу­га. Ко­ролев­ская си­ла все лу­га зас­тла­ла, мно­го. — «Что же ты, ми­лой сын, на че­го ты на­де­ешь­ся? У нас с то­бой ни­како­го ору­жия нет!» — Иван ку­печес­кий сын ска­зал: «Я на Бо­га на­де­юся». — Вы­лез из ка­реты, вы­нул из кар­ма­ну кре­мень и плаш­ку, чир­кнул раз, два и до трёх — выс­ко­чили три ухо­реза. — «А что ты нас пок­ли­ка­ешь, на ка­ки ра­боты по­сыла­ешь?» — «Се­ките эту си­лу бе­зос­та­точ­но. Я с ва­ми и Ми­кола Ми­лос­ли­вый тут же по­собим». — Жи­во, не боль­ше ча­су де­ло прод­ли­лось. При­ходит Иван ку­печес­кий сын, са­дит­ся в ка­рету. Уди­вил­ся царь: «Ну, зять, сто­ишь ты зва­ния!» При­ез­жа­ют до­мой; царь об­ска­зыва­ет сво­им ге­нера­лам; все ди­вят­ся. А же­на его ис­то­пила ба­ню про не­го. Же­на ему ска­зала: «Ми­лой ла­душ­ка, чем-ни­будь ты ору­ду­ешь? Си­лы в те­бе нем­но­го». Он, на­конец, ска­зал ей, что «у ме­ня ни­чего нет; я на Бо­га на­де­юся».
Ночь про­ходит. На дру­гой день ко­роль бо­лее то­го си­лы еще при­гоня­ет. Иван ку­печес­кий сын тес­тю го­ворит: «Тя­тень­ка, не нуж­но нам тре­бовать си­лу; мы с то­бой по­едем пос­мотреть ко­ролев­скую си­лу». — Зап­рягли ка­рету, вы­еха­ли в лу­га. И ви­дит царь: чер­но, все лу­га зас­тла­ли ко­ролев­ские си­лы. — «Что же ты, ми­лый сын, на че­го ты на­де­ешь­ся? У нас с то­бой ни­како­го ору­жия нет». — «Ты на Бо­га не на­де­ешь­ся! Бог по­собит; это что за си­ла!» Выс­ко­чил из ка­реты, вы­нул из кар­ма­ну кре­мень и плаш­ку, чир­кнул раз, два и до трех — выс­ко­чили триухо­реза. — «А что ты нас пок­ли­ка­ешь, на ка­ки ра­боты по­сыла­ешь?» — «Се­ките эту си­лу бе­зос­та­точ­но!» — Ре­шили эту си­лу, при­ез­жа­ют до­мой.
Же­на опять ис­то­пила ему ба­ню: «Ми­ла ла­душ­ка, ска­жи, чем ты дей­ству­ешь?» — Он од­но го­ворит, что «я на Бо­га на­де­юсь»; неш­то ей не ска­зал тут. Ноч­ным бы­том ста­ли они блуд тво­рить с ней, тог­да он ей ска­зал, что «есть у ме­ня кре­мень и плаш­ка, я ими и дей­ствую». — По­том он, ноч­ным бы­том, зас­нул креп­ко — она у не­го из кар­ма­ну вы­тащи­ла. При­каза­ла в лав­ке взять та­кой же кре­мень и плаш­ку, по­ложить на мес­то это­го.
И этим же ноч­ным бы­том цар­ская дочь при­каза­ла же­ниху — ко­ролев­ско­му сы­ну (за не­го уж ей те­перь охо­та): «Сколь­ко бы ни­будь на­бери си­лы, те­пери­ча, чем он дей­ство­вал, я отоб­ра­ла у не­го». — Тог­да ко­роль наб­рал ста­рых да ма­лых и по­сыла­ет в тре­тий раз. Царь го­ворил: «Раз­ве у нас си­лы нет и ору­дия? Возь­мем си­лы!» — «Нет, не нуж­но; по­едем мы с то­бой двое!» — Вы­еха­ли они в лу­га. Си­лы чё-то у ко­роля нем­но­го. Иван ку­печес­кий сын ска­зал: «Хо­тя и нем­но­го (си­лы), сер­дце у ме­ня се­год­ня слы­шит: ед­ва ли мне се­год­ня жи­вому быть!» — Выс­ко­чил из ка­реты, вы­нул из кар­ма­на кре­мень и плаш­ку, чир­кнул раз, два и до трех — нет ни­кого! — «Ну, тесть, твоя дочь зло­дей­ка, обок­ра­ла ме­ня! Так уж мне не­куды де­вать­ся! Ты по­ез­жай до­мой, а уж мне ко­нец!» — Тог­да ко­ролев­ская си­ла под­бе­жала, ис­секла его на мел­кие кус­ки, за­рыли и столб пос­та­вили — па­мят­ник.
Цар­ская дочь тог­да от­пи­сала ко­ролев­ско­му сы­ну, что «едь за мной без опас­ки! Я сог­ласна за­муж за те­бя ид­ти!» — Ко­ролев­ский сын при­ехал, взял цар­скую дочь, увез в свою зем­лю.
У Ива­на ку­печес­ко­го сы­на ко­торая при­даная ско­тина (ло­шадь, и ко­рова, и ко­зёл) за­реве­ли тог­да (у от­ца). Отец ее не мо­жет ни­каким кор­мом ува­жить: она все ре­вет. Тог­да хва­тил­ся отец: «Не­уже­ли мо­его лю­бимо­го сы­на нет в жив­ности?! Ско­тина ре­вет!». За­ут­ро вы­пуща­ет их всех тро­их на во­лю. То они при­бега­ют на это са­мое по­бо­ище, к это­му стол­бу. Ко­рова рас­по­ряди­лась: «Ко­зел и ло­шад­ка, вы­рывай­те, а я от­прав­люсь за жи­вой во­дой!» — Че­рез трои сут­ки ко­рова при­тащи­ла жи­вой во­ды, а они его вы­рыли и соб­ра­ли в мес­то, как есть че­лове­ка. Она фырс­кну­ла из ле­вой ноз­дри, и он срос­ся; из пра­вой по­том фырс­кну­ла — он вста­ет. Поб­ла­года­рил сво­его от­ца и ско­тине спа­сибо ска­зал. — «Ну, ро­димая ско­тинуш­ка, ты сту­пай к мо­ему ро­дите­лю, а я еще по бе­лому све­ту по­гуляю!»
По­шел опять край мо­ря; до­ходит до то­го мес­та, где они ко­вёр-са­молёт ла­дили. Ока­зал­ся этот ста­ричок (Ми­кола Ми­лос­ли­вый) опять ему. — «Что, Иван ку­печес­кий сын, знать, по­бедс­тво­вал, свою же­ну по­терял?» — «Да, ро­димый де­душ­ка, мне уже те­перь ее сро­ду не ви­дать!» — «А что же, уви­дишь! На, вот я те­бе дам яго­ду, и на че­го ты по­дума­ешь (как те­бе на­до), так ты и сде­ла­ешь!» — Он съ­ел эту яго­ду, по­думал на во­робья, во­робь­ем сде­лал­ся и по­летел. По­том, зна­чит, он при­лета­ет в его ко­ролевс­тво, уда­рил­ся об зем­лю и сде­лал­ся мо­лод­цом.
Идет го­родом, за­ходит к эта­кой ста­рухе; ста­руха од­на с до­черью жи­вет. По­молил­ся Бо­гу, поз­до­ровал­ся. Ста­руха и го­ворит: «От­ку­дова? Ка­кой мо­лодец ты?» — «Очень, ба­буш­ка, я даль­ной. Ты, знать-то, шиб­ко бед­но жи­вешь?» — «Очень бед­но, ба­тюш­ка, по ми­ру хо­жу». — «Я те­бя сде­лаю сёд­ни бо­гатой, толь­ко сос­лу­жи мне служ­бу, ба­буш­ка! Пой­дем на ули­цу; я сде­ла­юсь же­реб­цом, ты ме­ня ве­ди на ба­зар про­давать и возь­ми за ме­ня сто руб­лей де­нег. Ко­роль ме­ня ку­пит, ты ме­ня про­давай, а уз­дечку не про­давай — вы­гова­ривай се­бе. Ес­ли ме­ня про­дашь, ме­ня ко­роль ку­пит — за­колет. Дочь пу­щай сле­дит, с вед­ра­ми вста­нет пе­ред гор­танью (же­реб­ца) — кровь хлы­нет пря­мо в вед­ра; эту кровь она от­ко­лупа­ет и по­се­ет — око­ло двор­ца вы­рас­тет сад…»
Толь­ко ста­руха вы­водит его на ба­зар — ко­роль едет. — «Стой, ста­руха, про­дай же­реб­ца мне!» — «Же­реб­ца про­дать я про­дам, а уз­дечку ни­как не про­дам! Же­ребец сто­ит сто руб­лей без зап­ро­су!» — Ко­роль со­тель­ну вы­нима­ет и уз­дечку ей пе­реме­ня­ет. Ста­руха от­пра­вилась до­мой с день­га­ми.
Же­ребец не пон­ра­вил­ся цар­ской до­чери; она го­ворит: «Ес­ли ты его не за­колешь, то ме­ня не уви­дишь!» (Она зна­ет, что это не же­ребец.) Ко­роль при­казал за­колоть. Ра­бот­ни­ки вы­вели же­реб­ца на пло­щадь, сва­лили его ко­лоть. Де­вица эта при­ходит с вед­ра­ми, вста­ет пе­ред гор­лом. — «Что вы де­ла­ете? Же­реб­ца та­кого (ко­лете)?» — «Хо­зя­ева при­каза­ли, так что нам!» — Рез­ну­ли его по гор­лу; кровь хлы­нула пря­мо в вед­ра. Де­вица пош­ла око­ло двор­ца, рас­ко­выря­ла эту кровь и рас­се­яла око­ло двор­ца; тог­да об­ра­зовал­ся сад. По­ут­ру ко­роль вста­ет, смот­рит — сад у не­го ис­прав­лен око­ло двор­ца. Они чаю на­пились, пош­ли в сад в раз­гулкугу­лять. Сколь­ко бы она ни хо­дила, все пос­матри­вала; из са­ду пош­ла и ска­зала: «Сад ес­ли ты не вы­рубишь, ме­ня не уви­дишь!» — Ко­ролев­ский сын ска­зал: «Ко­ня мне жал­ко, а са­ду еще жал­чее: сад боль­но хо­рош!» Но и сад при­казал вы­рубить.
Сад вы­руби­ли; при­шел ра­бот­ник пер­вое дре­во ру­бить, из пер­во­го дре­ва вы­лете­ла ще­па на­одаль. Де­вица эта сле­дила (на­казы­вал ей Иван ку­печес­кий сын), взя­ла эту ще­пу, на мо­ре по­тащи­ла, бро­сила ее в мо­ре; из этой ще­пы об­ра­зовал­ся се­лезень — вся­кое пе­рыш­ко в зо­лоте сде­лалось.
Не че­резо мно­го вре­мя ко­ролев­ский сын по­шел на охо­ту стре­лять­ся; уви­дел это­го се­лез­ня и под­ча­лива­ет­ся его стре­лять. А се­лезень бли­же к краю пол­зёт, пок­ря­кива­ет. Пог­ля­нул­ся ко­ролев­ско­му сы­ну се­лезень, охо­та ему так пой­мать, не стре­лять. Тог­да сни­ма­ет с се­бя шта­ны и ру­баш­ку; на­чал се­лез­ня ру­ками ло­вить. Тог­да се­лезень не от­да­лял­ся от не­го —мыр­нёт от не­го и к не­му, ма­нил его вглубь. Ко­ролев­ский сын на­чина­ет то­нуть. Иван ку­печес­кий сын вспор­хнул на бе­рег, уда­рил­ся об зем­лю и сде­лал­ся из се­лез­ня мо­лод­цом; хва­тил­ся, в его пор­тках на­шел кре­мень и плаш­ку свою (она пе­реда­ла уж ему, цар­ская-то дочь). Чир­кнул раз и два и до трех; выс­ко­чило три ухо­реза: «Ах, наш ста­рый хо­зя­ин! А что ты нас пок­ли­ка­ешь, на ка­ки ра­боты по­сыла­ешь?» — При­казал Иван ку­печес­кий сын при­вязать (ко­ролев­ско­му сы­ну) ка­мень за шею, уто­пить его вов­се, весь го­род при­казал за­жечь и ос­та­вить толь­ко ко­ролев­ский дом да ста­руш­кин. — «При­веди­те мне цар­скую дочь сю­ды, что­бы она сей­час здесь бы­ла!» — При­вели ему цар­скую дочь; он с ней поз­до­ровал­ся, по­вел ее к ста­руш­ке. При­водит к этой ста­руш­ке: «Ну, ста­руш­ка, твоя дочь ме­ня спас­ла, те­перь она бу­дет ца­рев­на: я на ней же­нюсь!» — Ста­руха не пре­пятс­тву­ет: «Ве­ди, ку­ды зна­ешь!» — «Те­бя я уве­зу в рус­ское го­сударс­тво; не бу­дешь ты бедс­тво­вать здесь!»
При­водит к ца­рю их; вы­гар­кал ца­ря и ца­рицу на ли­цо к се­бе: «При­вел я твою дочь, пос­мотри на нее!» — Тог­да царь сди­вил­ся, что он об­ра­тил ее на­зад (от ко­ролев­ско­го сы­на). «Не хо­чу я с ней те­перь жить, я хо­чу ее на­рушить; я не­вес­ту но­вую се­бе бе­ру!» — «Де­ло твое! — ска­зал царь. — Чё зна­ешь, то и де­лай». — Вы­нул (Иван ку­печес­кий сын) кре­мень и плаш­ку, чир­кнул раз и два и до трех — выс­ко­чили три ухо­реза: «А что ты нас пок­ли­ка­ешь, на ка­ки ра­боты по­сыла­ешь?» — При­казал цар­ской до­чери го­лову сказ­нить; а ца­рю при­казал схо­ронить. — «Ес­ли ты при­мешь доб­ро­воль­но ме­ня жить, бу­дешь счи­тать мою же­ну за ми­лую дочь, а ме­ня — за зя­тя, — тог­да я бу­ду жить у те­бя». — Царь сог­ла­сил­ся: «За ми­лую дочь бу­ду дер­жать ее».
А по­том ста­ли они над ней изъ­ез­жать­ся (ру­гать). Она ста­ла жа­ловать­ся му­жу, что пло­хая ей жизь. Иван ку­печес­кий сын, не го­воря ни сло­ва, вы­нима­ет кре­мень и плаш­ку и при­казал сво­им ра­бочим с ца­ря и ца­рицы го­лову снять. Ос­та­ет­ся сам царс­тво­вать. Схо­рони­ли ца­ря и ца­рицу; ста­руш­ку пре­дос­та­вил из ко­ролев­ской зем­ли в рус­ское го­сударс­тво (те­щу свою на мес­то ма­тери); а от­цу от­пи­сал: «Я те­перь нас­ту­пил в царс­тве ца­рем».

Случайные и неслучайные рекомендации: