Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Сказка об Алеше Голопузом

В не­кото­ром царс­тве, в не­кото­ром го­сударс­тве жил-был му­жичок. У это­го му­жич­ка был сын Але­ша. С ма­лолетс­тва Але­ша у дь­яч­ка вы­учил­ся гра­моте, а по­том сде­лал­ся та­кой лен­тяй, что кро­ме пе­чи ни­куда не хо­дил.
Вот и го­ворит отец Але­ше:
— По­ра те­бе, Але­ша, и к ра­боте при­выкать!
— А что, — го­ворит Але­ша, — до­кор­ми­те до уса, так и бу­ду по­могать.
Вот и ус у Але­ши про­бил­ся.
Отец и го­ворит опять:
— Але­ша! По­ра те­бе и па­хать.
— А на что па­хать? — го­ворит Але­ша. — Луч­ше на пе­чи ле­жать. До­кор­ми­ли до уса, так до­кор­ми­те и до бо­роды, а тог­да уж и па­хать ста­ну!
Вы­рос­ла и бо­рода, а Але­ша, кро­ме пе­чи, и све­та божь­его не зна­вал.
Вот отец и го­ворит опять:
— Ну, по­ра те­бе, Але­ша, и за ум хва­тить­ся. Лю­ди доб­рые, из тво­их-то то­вари­щей, уж не­кото­рые и де­ток име­ют, а ты и па­хать не уме­ешь.
Але­ша на дру­гой день и по­ехал па­хать, а день-то был та­кой жар­кой, что ово­дов и ко­маров ги­бель на­села на не­го и на ло­шадь. Он и да­вай их бить, да и про­бил весь день. Под ве­чер он стал их счи­тать: счи­тал, счи­тал да и сос­чи­тать не мог.
При­ехал до­мой, уж тем­но бы­ло, да и го­ворит от­цу:
— Уж я те­бе не па­харь да и не кор­ми­лец, а на­живай-ка хлеб-то сам! Я по­еду све­та пос­мотреть да се­бя по­казать: у ме­ня си­ла бо­гатыр­ская — по­еду да по­тешу­ся, да еще дай­те мне эту кля­чу.
Отец ви­дит, что и вза­боль от не­го не хлеб, взял да и от­пустил.
Але­ша взял ко­су да то­пор, да то­лок­на ме­шок, да на кля­чу ро­гожу на­кинул, да сел и по­ехал. У ко­го-то он слы­хал, что бо­гаты­ри-то ез­дят, так за­писоч­ки за со­бой ки­да­ют, — и он то­же вы­нул лос­ку­ток бу­маги да и пи­шет: «Едет силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша…», — да и за­думал­ся, ка­кую дать се­бе фа­милию: он не знал, как про­зывал­ся отец да и он сам. Смот­рел, смот­рел да и уви­дел, что ба­лахон у не­го ра­зор­ван и сквозь не­го вид­но пу­зо; вот он и на­писал: «Але­ша Го­лопу­зой».
«Я, Але­ша Го­лопу­зой, в один час и в од­ну ми­нуту три ть­мы три ты­сячи бо­гаты­рей (за бо­гаты­рей-то он при­нял ово­дов) из­би­вал, а мел­кой си­лы (т. е. мо­шек) и сме­ты нет. Так вам, силь­ным и мо­гучим бо­гаты­рям, от ме­ня, Але­ши Го­лопу­зого, взад ехать — не у­ехать и впе­ред ехать — не у­ехать; а луч­ше мне, Але­ше Го­лопу­зому, в яс­ные очи по­казать­ся».
На­писал да и бро­сил.
Вот едет за ним нас­то­ящий бо­гатырь и ви­дит, что ле­жит за­писоч­ка, со­шел с ко­ня, под­нял и чи­та­ет: «Едет силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой. Я, Але­ша Го­лопу­зой, в один час и в од­ну ми­нуту три ть­мы три ты­сячи бо­гаты­рей из­би­вал, а мел­кой си­лы и сме­ты нет. Так вам, силь­ным и мо­гучим бо­гаты­рям, от ме­ня, Але­ши Го­лопу­зого, взад ехать — не у­ехать и впе­ред ехать — не у­ехать; а луч­ше мне, Але­ше Го­лопу­зому, в яс­ные очи по­казать­ся».
«Ка­кой это, — ду­ма­ет он, — та­кой бо­гатырь? Я, ка­жись, всех силь­ных и мо­гучих бо­гаты­рей знаю, а та­кого не слы­хал; да и это бы ни­чего, а он так еще пох­ва­ля­ет­ся, что, вишь, „силь­ным и мо­гучим бо­гаты­рям от ме­ня, Але­ши Го­лопу­зого, взад ехать — не у­ехать и впе­ред ехать — не у­ехать; а луч­ше мне, Але­ше Го­лопу­зому, в яс­ные очи по­казать­ся“. Хо­рошо, по­еду».
А сам вы­нул лос­ку­ток бу­маги и на­писал:
«Едет в царс­тво Ка­щея силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Иван-сын цар­ской. Я, Иван-сын цар­ской, в один час и в од­ну ми­нуту мо­гу из­бить столь­ко си­лы, сколь­ко есть на дне мо­ря ка­меш­ков».
Вот едет и ска­чет он за Але­шей и ви­дит, что едет та­кой хух­ляк с ко­сой да с то­пором, что и за бо­гаты­ря не при­нял и хо­тел прос­ка­кать ми­мо. А Але­ша и кри­чит ему:
— И по­тише мо­жешь ехать-то!
Иван-сын цар­ской подъ­ехал к Але­ше и го­ворит:
— Ты ли силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой?
— Из­вес­тно, что я, — го­ворит Але­ша, — а мно­го ли ты мо­жешь убить си­лы в один час и в од­ну ми­нуту и ку­да те­перь едешь?
— Я, — го­ворит Иван-сын цар­ской, — еду те­перь в царс­тво силь­но­го и мо­гуче­го ца­ря Ка­щея, а си­лы в один час и в од­ну ми­нуту мо­гу из­бить столь­ко, сколь­ко есть ка­меш­ков на дне мо­ря.
— Ну, нам та­кие лю­ди и на­доб­ны: по­ез­жай ря­дом.
А для Ива­на-сы­на цар­ско­го это бы­ло су­щее на­каза­ние, по­тому что у не­го конь рвал­ся, а у Але­ши кля­ча еле дви­галась.
Вот еха­ли они — близ­ко ли, да­леко ли, низ­ко ли, вы­соко ли, ско­ро сказ­ка ска­зыва­ет­ся, а не ско­ро де­ло де­ла­ет­ся. Вот едет дру­гой бо­гатырь и ви­дит две за­писоч­ки; под­нял и чи­та­ет на од­ной: «Едет в царс­тво силь­но­го и мо­гуче­го ца­ря Ка­щея силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Иван-сын цар­ской. Я, Иван-сын цар­ской, в один час и в од­ну ми­нуту мо­гу из­бить столь­ко си­лы, сколь­ко есть ка­меш­ков на дне мор­ском».
На дру­гой: «Едет силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой. Я, Але­ша Го­лопу­зой, в один час и в од­ну ми­нуту три ть­мы три ты­сячи бо­гаты­рей из­би­вал, а мел­кой си­лы и сме­ты нет. Так вам, силь­ным и мо­гучим бо­гаты­рям, от ме­ня, Але­ши Го­лопу­зого, взад ехать — не у­ехать, впе­ред ехать — не у­ехать; а луч­ше мне, Але­ше Го­лопу­зому, в яс­ные очи по­казать­ся».
— Как это, — го­ворит Илья Ко­роле­вич (это был он), — я всех силь­ных и мо­гучих бо­гаты­рей и Ива­на-сы­на цар­ско­го знаю, а это­го не слы­хал? Да и это бы ни­чего, а он так пох­ва­ля­ет­ся, что «вам, силь­ным и мо­гучим бо­гаты­рям, от ме­ня, Але­ши Го­лопу­зого, взад ехать — не у­ехать и впе­ред ехать — не у­ехать; а луч­ше мне, Але­ше Го­лопу­зому, в яс­ные очи по­казать­ся». Хо­рошо, по­еду.
А сам вы­нул лос­ку­ток бу­маги и на­писал: «Едет в царс­тво силь­но­го и мо­гуче­го ца­ря Ка­щея силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Илья Ко­роле­вич. Я, Иван Ко­роле­вич, в один час и в од­ну ми­нуту мо­гу из­бить столь­ко си­лы, сколь­ко есть лис­точков в ле­се».
На­писал да и бро­сил, а сам пос­ка­кал за Але­шей.
Вот слы­шит Але­ша, что ска­чет кто-то, и го­ворит Ива­ну-сы­ну цар­ско­му:
— Ска­жи, что­бы ти­ше ехал-то!
Иван-сын цар­ской ос­та­новил­ся и го­ворит:
— Ти­ше, ти­ше! Это силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой!
Илья Ко­роле­вич подъ­ехал к Але­ше и го­ворит:
— Здравс­твуй, силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой!
— Здо­рово, — го­ворит Але­ша, — мно­го ли ты мо­жешь в один час и в од­ну ми­нуту из­бить си­лы и ку­да те­перь едешь?
— Я еду, — го­ворит Илья Ко­роле­вич, — в царс­тво силь­но­го и мо­гуче­го бо­гаты­ря Ка­щея, а си­лы в один час и в од­ну ми­нуту мо­гу из­бить столь­ко, сколь­ко есть лис­точков в ле­се.
— Ну, — го­ворит Але­ша, — нам та­кие лю­ди и на­доб­ны: по­ез­жай ря­дом.
Вот они едут (да за­писоч­ки под­ки­дыва­ют) — близ­ко ли, да­леко ли, низ­ко ли, вы­соко ли: ско­ро сказ­ка ска­зыва­ет­ся, да не ско­ро де­ло де­ла­ет­ся.
Вот едет еще бо­гатырь, Да­нило Бе­лой, и ви­дит — ле­жат три за­писоч­ки; со­шел с ко­ня и чи­та­ет (на од­ной): «Едет в царс­тво силь­но­го и мо­гуче­го ца­ря Ка­щея силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Иван-сын цар­ской. Я, Иван-сын цар­ской, в один час и в од­ну ми­нуту мо­гу из­бить столь­ко си­лы, сколь­ко есть ка­меш­ков на дне мо­ря». (На дру­гой): «Едет в царс­тво силь­но­го и мо­гуче­го ца­ря Ка­щея силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Илья Ко­роле­вич. Я, Илья Ко­роле­вич, мо­гу в один час и в од­ну ми­нуту из­бить си­лы столь­ко, сколь­ко есть лис­точков в ле­се». (На треть­ей): «Едет силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой. Я, Але­ша Го­лопу­зой, в один час и в од­ну ми­нуту три ть­мы и три ты­сячи бо­гаты­рей из­би­вал, а мел­кой си­лы и сме­ты нет. Так вам, силь­ным и мо­гучим бо­гаты­рям, от ме­ня, Але­ши Го­лопу­зого, взад ехать — не у­ехать и впе­ред ехать — не у­ехать; а луч­ше мне, Але­ше Го­лопу­зому, в яс­ные очи по­казать­ся».
— Как, — го­ворит Да­нило Бе­лой, — я всех силь­ных и мо­гучих бо­гаты­рей знаю, а это­го не слы­хал? Да и это бы ни­чего, а он еще так пох­ва­ля­ет­ся, что «вам, силь­ным и мо­гучим бо­гаты­рям, от ме­ня, Але­ши Го­лопу­зого, взад ехать — не у­ехать и впе­ред ехать — не у­ехать; а луч­ше мне, Але­ше Го­лопу­зому, в яс­ные очи по­казать­ся». Ну так и быть, по­еду да пос­мотрю, что это за пти­ца та­кая!
Вот слы­шит Але­ша, что кто-то ска­чет, и го­ворит Илье Ко­роле­вичу:
— Ска­жи, что­бы ехал-то по­тише!
Илья Ко­роле­вич ос­та­новил­ся и го­ворит: «Ти­ше, ти­ше! Это силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой».
Да­нило Бе­лой подъ­ехал к Але­ше и го­ворит:
— Здравс­твуй, силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой!
— Здо­рово, здо­рово, — го­ворит Але­ша, — а сколь­ко ты мо­жешь в один час и в од­ну ми­нуту из­бить си­лы и ку­да те­перь едешь?
— Я еду в царс­тво силь­но­го и мо­гуче­го ца­ря Ка­щея, а си­лы в один час и в од­ну ми­нуту мо­гу из­бить столь­ко, сколь­ко есть пес­ку по кра­ям мо­ря.
— Ну, — го­ворит Але­ша, — нам та­кие лю­ди и на­доб­ны, по­ез­жай ря­дом.
Вот они еха­ли — близ­ко ли, да­леко ли, низ­ко ли, вы­соко ли: ско­ро сказ­ка ска­зыва­ет­ся, да не ско­ро де­ло де­ла­ет­ся, — и, на­конец, при­еха­ли они на лу­га цар­ские, рас­ки­нули шат­ры бе­лопо­лот­ня­ные, выс­та­вили на них фла­ги шел­ко­вые, а Але­ша рас­ки­нул ро­гож­ку да и по­валил­ся. Те бо­гаты­ри на­сыпа­ли сво­им ко­ням пше­на бе­ло­яро­го, на­лили сы­ты ме­довые, а Але­ша спус­тил свою кля­чу на божью во­лю; а она тех ко­ней и объ­ела, да бо­гаты­ри и пре­кос­ло­вить ему не пос­ме­ли. На дру­гой день на­чали они клич кли­кать, а у ца­ря Ка­щея дочь про­сить; а ес­ли царь Ка­щей им от­ка­жет, так гро­зили вой­ско при­бить, царс­тво ра­зорить, а дочь си­ло́м взять. А лишь толь­ко уви­дели, что вы­ходит вой­ско из го­рода, и пош­ли к Але­ше и го­ворят:
— Ска­жи, силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой: сам ли пой­дешь про­тив вой­ска или нам ве­лишь?
— Пусть идет мень­шой брат, — ска­зал Але­ша.
Не прош­ло и ча­су, как при­ез­жа­ет мень­шой брат (Иван-сын цар­ской), при­возит на копье го­лову во­ево­ды и го­ворит:
— Ни од­ной ду­ши не ос­та­лось на по­ле сра­женья, и дер­зкую го­лову во­ево­ды к но­гам тво­им я при­вез.
— Ну, — го­ворит Але­ша, — ты дос­то­ин чес­ти — спа­сибо!
На дру­гой день они опять вы­еха­ли преж­ний клич кли­кать, и лишь толь­ко уви­дели, что вы­ходит из го­рода вой­ско, по­еха­ли в шат­ры к Але­ше и го­ворят:
— Ска­жи нам, силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой: сам ли ты по­едешь про­тив вой­ска или ко­торо­му-ли­бо из нас при­кажешь?
— Пусть, — го­ворит Але­ша, — едет сред­ний брат.
Не прош­ло и по­луто­рых ча­сов, как при­ехал сред­ний брат (Илья Ко­роле­вич), при­вез на ко­не го­лову во­ево­ды и го­ворит:
— Ни од­ной ду­ши не ос­та­лось на по­ле сра­женья, и дер­зкую го­лову во­ево­ды к тво­им но­гам я при­вез.
— Ну, — го­ворит Але­ша, — и ты дос­то­ин чес­ти — спа­сибо!
На тре­тий день царь Ка­щей вы­вел про­тив них все вой­ско, сколь­ко ос­та­лось, и лишь толь­ко это уви­дели бо­гаты­ри, приш­ли к Але­ше и го­ворят:
— Ска­жи нам, силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой, сам ли ты по­едешь про­тив вой­ска или ко­торо­му-ли­бо из нас при­кажешь?
— Пусть, — го­ворит Але­ша, — едет стар­ший брат.
Не ус­пе­ли те бо­гаты­ри ни­чего сде­лать, как при­ехал стар­ший брат (Да­нило Бе­лой), при­вез го­лову пол­ко­вод­ца и го­ворит:
— Ни од­ной ду­ши не ос­та­лось на по­ле сра­женья, и дер­зкую го­лову во­ево­ды к тво­им но­гам я при­вез.
— Ну спа­сибо, — го­ворит Але­ша.
Вот ви­дит царь Ка­щей, что бе­да при­ходит, и по­сыла­ет гон­ца к сы­ну Демь­яну Ка­ще­ичу, что при­еха­ли под его царс­тво че­тыре бо­гаты­ря, и вой­ско, сколь­ко бы­ло в царс­тве, все при­били «и хо­тят царс­тво мое ра­зорить и сес­тру твою си­ло́м взять».
Демь­ян-то Ка­ще­ич был две­над­ца­ти лет, а рос­том две­над­ца­ти са­жен, а тол­щи­ною шес­ти са­жен; он ез­дил на вол­шебном ко­не и бил­ся с силь­ным и мо­гучим ца­рем Дал­ма­том. Царь Дал­мат и сам-то был бо­гатырь, да и в царс­тве у не­го бы­ло до ста ты­сяч бо­гаты­рей, и он хо­тел взять за се­бя сес­тру Демь­яна Ка­ще­ича, прек­расную ца­рев­ну Еле­ну Ка­ще­ев­ну. Демь­ян Ка­ще­ич в не­делю прос­ка­кал три ты­сячи верст и на­чал по чис­то­му по­лю разъ­ез­жать и тех бо­гаты­рей на бит­ву вы­зывать.
Бо­гаты­ри и го­ворят меж­ду со­бой:
— Ну, ес­ли сам Але­ша Го­лопу­зой не по­едет, то нам тут вер­ная смерть.
Од­на­ко ос­лу­шать­ся не сме­ли и приш­ли к Але­ше и го­ворят:
— Ска­жи нам, силь­ный и мо­гучий бо­гатырь Але­ша Го­лопу­зой, сам ли ты пой­дешь про­тив Демь­яна Ка­ще­ича или из нас ко­му-ли­бо при­кажешь?
— А что, раз­ве я сво­ей оче­реди не знаю? — го­ворит Але­ша.
Вот вы­ехал Але­ша про­тив Демь­яна Ка­ще­ича с ко­сой да с то­пором и ду­ма­ет:
— Од­на­ко смерть так смерть: пусть от­се­кут мне го­лову, и кон­цы в во­ду.
А бо­гаты­ри один за дру­гим и у­еха­ли: так ис­пу­гались Демь­яна Ка­ще­ича.
Вот как стал Але­ша съ­ез­жать­ся да и ду­ма­ет:
— Дай-ка го­лову-то я нак­ло­ню, так хоть не уви­жу, как от­се­кут ее!
Сду­мано — сде­лано; а Демь­ян-то Ка­ще­ич ду­мал, что это ка­кая-ни­будь ры­цар­ская хит­рость, да по­валил­ся, да и зас­нул. Вот Але­ша и ду­ма­ет, что дол­го бо­гатырь-то го­ловы не се­чет: «Дай-ка взгля­ну!» — взгля­нул, а Демь­ян-то Ка­ще­ич спит. Але­ша со­шел с ло­шади да и да­вай по шее пи­лить ко­сой — ко­са не бе­рет, да­вай то­пором — и то­пор не бе­рет. Что де­лать? По­дошел он к Демь­яну, а у не­го меч-то за­кинут за спи­ну; так и зас­нул.
Вот Але­ша кой-как при­под­нял меч да и спус­тил на шею, а го­лова-то и по­кати­лась. Але­ша при­вязал ее за во­лосы к хвос­ту кля­чи, а та и ни с мес­та. Вот он вска­раб­кался кой-как на ло­шадь бо­гатыр­скую ехать к бо­гаты­рям: пос­мотрит, а там и мес­то чис­то; по­воро­тил­ся да пос­ка­кал в го­род, там царь Ка­щей встре­тил его с честью и сла­вою, оде­ли его, как крас­ную де­вицу, а Демь­яна по­хоро­нили то­же с честью. У ца­ря Ка­щея не пи­во ва­рить, не ви­но ку­рить, а чес­тным пир­ком и за сва­деб­ку!
Вот прош­ло пос­ле свадь­бы поч­ти три го­да. В од­но ут­ро вста­ет царь Ка­щей и смот­рит, а на его лу­гах цар­ских рас­ки­нуты шат­ры бе­лопо­лот­ня­ные, а на тех шат­рах бе­лопо­лот­ня­ных вы­кинут флаг силь­но­го царь Дал­ма­та. Царь Дал­мат лишь толь­ко ус­лы­шал, что Демь­ян Ка­ще­ич убит, и по­шел вой­ной на ца­ря Ка­щея. Царь Ка­щей не ус­пел еще отой­ти от ок­на, как вы­еха­ли из шат­ра три мо­гучих бо­гаты­ря и ста­ли они клич кли­кать и ца­ря Ка­щея на бой вы­зывать; а ес­ли царь к ним не вый­дет, то они его царс­тво ра­зорят, а прек­расную ца­рев­ну Еле­ну Ка­ще­ев­ну си­ло́м возь­мут.
Вот царь Ка­щей и го­ворит Але­ше:
— Зять мой лю­без­ный! Ты при­бил у ме­ня все вой­ско и сы­на мо­его Демь­яна убил; так вся те­перь на­деж­да у ме­ня на те­бя: сам ты за­щищай и же­ну свою и царс­тво; а ес­ли ты вра­гов прибь­ешь, я те­бе и царс­тво сдам, од­на­ко и го­лова моя ста­ра ста­ла.
— Вот те­бе, ма­туш­ка, и Юрь­ев день, — ду­ма­ет Але­ша, — од­на­ко уж двух смер­тей не бу­дет, а од­ной не ми­новать, а я еще вот что сде­лаю: не­дале­ко от го­рода, на до­роге к лу­гам, есть дуб, так ве­лю на этот дуб при­делать шел­ко­вую пет­лю, да та­кую креп­кую, чтоб ско­рее дуб сло­мил­ся, чем она сор­ва­лась, а как по­еду к лу­гам-то, так и су­ну го­лову в пет­лю; хоть сты­да мень­ше бу­дет; а пусть там над мер­твым хоть что де­ла­ют.
Как за­дума­но, так и сде­лано. Вот и вы­ехал Але­ша, да и стал пра­вить к са­мому это­му ду­бу, да вмес­то се­бя-то и зап­ра­вил в пет­лю ко­ня. Конь-то был та­кой силь­ный, что и выр­вал дуб со все­ми ко­рень­ями, да и по­бежал по вой­ску, да ку­да при­бежит — тут и ули­ца, а по­вер­нет — там пе­ре­улок, и, на­конец, при­топ­тал и при­давил до од­но­го че­лове­ка.
Вот царь Ка­щей так это­му об­ра­довал­ся, что в тот же день и сдал ему свое царс­тво. А Але­ша так этим уди­вил сво­их со­седей, что во всю жизнь ни с кем не во­евал (т. е. ник­то не смел с ним во­евать). А наш силь­ный и мо­гучий царь Але­ша при­вез к се­бе от­ца и стал жить да быть.
Я там был, мед и пи­во пил: пи­во-то теп­ло, по гу­бам тек­ло, а в рот не по­пало.

Случайные и неслучайные рекомендации: