Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Володька купеческий сын

Бы­ло это в го­роде Пе­тер­бурге. Жил ку­пец. У не­го бы­ло в бан­ке 40 ты­сяч, ле­жало у это­го куп­ца. Сын был у не­го Во­лодь­ка. Куп­цу и этих де­нег не­доволь­но; он на­шел та­ких лю­дей (день­ги ра­ботать еще), ко­торые день­ги ра­бота­ли; в по­рож­нее вре­мя мог­ли они под­коп ко­пать в по­рож­нюю из­бу даль­ше, что­бы уй­ти этим под­ко­пом. По­том жил у не­го го­довой ра­бот­ник. От­жил год, они его не слав­но рас­счи­тали. А ра­бот­ник ска­зал: «За это я вам по­кажу вошь в го­лову!») — по­шел и ска­зал.
По­том он при­ходит в по­лицей­ское прав­ле­ние, ра­бот­ник; за­яв­ля­ет, что день­ги ра­бота­ет не­дей­стви­тель­ные. А день­ги они де­лали — в чу­жие зем­ли от­прав­ля­ли; день­ги в од­нем сло­ве не схо­дят­ся с дей­стви­тель­ны­ми день­га­ми. То по­лицей­ские го­ворят: «Мо­жешь ты нам по­казать?» — «Я мо­гу по­ут­ру зас­тать на де­ле, кто день­ги ра­бота­ет!»
До ут­ра до­жива­ют. Соб­ра­лась по­лиция, взя­ли это­го ра­бот­ни­ка, по­еха­ли к хо­зя­ину. По­лиция при­ез­жа­ет, хо­зя­ину го­ворит, что «пу­щай нас во двор!» При­ходит во двор. «Хо­зя­ин, да­вай нам обыск! Где вы день­ги ра­бота­ете? От­во­ряй да­вай под­вал нам!» К под­ва­лу под­хо­дят, а Во­лодь­ка ра­бочих спра­шива­ет: «Сёд­нишную ночь сколь­ко де­нег вы на­рабо­тали?» — «Со­рок ты­сяч толь­ко сёд­ни, по­лени­лись», — го­ворит.
На­чали кла­дову толь­ко от­пи­рать, эти ра­бочие в но­ру убе­жали, ко­торые го­тови­ли; ос­та­ёт­ся сын Во­лодь­ка толь­ко тут. Во­лодь­ки спро­сили: «Что ты де­ла­ешь?» — «День­ги ра­ботаю». — «С кем ты ра­бота­ешь?» — «Я один ра­ботаю, ни­кого боль­ше нет!» — По­лица при­каза­ла его за­ковать, в тю­рем­ный за­мок свес­ти. Что де­нег на­рабо­тано, все взя­ли. По­сади­ли его в тю­рем­ной за­мок.
Он си­дел цель­ной год. Де­ло бы­ло в праз­дник. Ге­нераль­ская дочь при­носи­ла ре­шёт­ку ка­лачей в тю­рем­ный за­мок, раз­но­сила по нес­час­тным. До Во­лодь­ки дош­ла и ему по­да­ёт. Она рань­ше зна­ла его и ска­зала: «Во­лодь­ка, знать, нап­расно си­дишь?» — «Что по­дела­ешь, ба­рыш­ня? Участь та­ка до­вела!» — Она ему нич­то не ска­зала.
До­мой при­ходит, объ­яс­ня­ет ро­дите­лю: «Ро­дитель, вот у ме­ня те­перь на­нятой уче­ник,пла­тим мы ему 30 руб­лей в ме­сяц. Чем нам пла­тить 30 руб­лей в ме­сяц, вы­пус­тить ку­печес­ко­го сы­на Во­лодь­ку; он ра­зучё­ный очень, на семь гра­мот, он бу­дет ме­ня обу­чать да­ром. Че­ловек он мо­лодой, ему скуч­но очень в тю­рем­ном зам­ке си­деть; по­жалей, ро­дитель, его!» — ска­зала дочь. (А са­ма за­люби­ла его уж.) А Во­лодь­ка из се­бя был кра­сивый и куд­ря­вый (во­лосы у не­го куд­ря­вы бы­ли). — «Ну, лад­но, ми­ла дочь! Я ут­ром схо­жу, вы­пущу его». — Ге­нерал по­ут­ру при­ходит в тю­рем­ный за­мок, при­казал его рас­ко­вать. При­водит в свой дом, го­ворит: «Вот, ты учи мою дочь Па­лашу!»
Он на­чина­ет её учить; за­да­ёт строч­ку, она от­ве­ча­ет пять да шесть. На­ука пош­ла хо­рошая ей. День она с ним по­сиде­ла и го­ворит: «Вот, ро­дитель, тот ме­ня учил не­делю, а этот один день — я боль­ше по­няла в день в один!» — Ска­зал ге­нерал Во­лодь­ке, что «ты при­учай мою дочь, пос­та­рай­ся! Я по­хода­тай­ствую, мо­жет быть, не вы­пус­тят ли те­бя из тю­рем­но­го зам­ку?» — То ге­нерал с ге­нераль­шей у­ез­жа­ли в гос­ти, а они ос­та­вались в ком­на­тах од­ни. То Па­лаша за­водит его в свою спаль­ну и го­ворит: «Во­лодь­ка, сот­во­ри со мной блуд, а ес­ли это­го не бу­дет, то — вы­нула ле­ворь­верт — в те­бя пу­лю вы­пущу, а по­том са­ма зас­тре­люсь!» — «Чем по­гибать, — го­ворит, — так луч­ше сог­ла­сить­ся».
По­том они про­жива­ли с ней, этим ма­нером, этак с пол­го­да. Ге­нерал стал за­мечать; го­ворит ге­нераль­ше: «Мать, я ви­жу: дочь у нас ед­ва ли не об­рю­хате­ла». — Ге­нераль­ша на то ска­зала, что «са­ми све­ли! До следс­твия вре­мя те­перь уж мол­чать до­водит­ся». — То во вто­рой раз ге­нерал опять у­ез­жал в гос­ти. Во­лодя стал сво­ей Па­лаше го­ворить: «Па­лаша, де­ло не­лад­но! Ро­дите­ли уз­на­ли, что мы с то­бой жи­вём. Пой­дём мы с то­бой на прис­тань, ся­дем на ко­рабь, у­едем в чу­жие зем­ли, и вот там мы с то­бой об­венча­ем­ся, про­живём — ник­то и не уз­на­ет!» — Па­лаша уз­на­ла, что де­ло не­лад­но; взя­ла де­нег у ро­дите­ля не­мало, пош­ли с ним на прис­тань. По­пут­чи­ков ехать им ни­кого не ока­залось тут — ехать не на чем.
Во­лодь­ка го­ворит, что «я, Па­лаша, по­купа­юся!» — «Во­лодя, ты по­тонешь!» — «Нет, я пла­вать мас­тер, я ни­ког­да не по­тону!» — Сни­мал с се­бя одеж­ду, так­же ру­баш­ку и под­штан­ни­ки, пал в мо­ре. И вот он кур­нулся и поп­лыл. Не мень­ше гля­дела она с час вре­мя и пла­кала, что он по­тонул: не ви­дит его. Он был пла­вать мас­тер: за­хочет от­дохнуть, ля­гет на спи­ну, по­том опять плы­вёт, а ви­ду не по­давал, что­бы она не ви­дела. Тог­да она от­пра­вилась до­мой, Па­лаша.
При­ходит до­мой. Как ро­дите­ли ее при­ез­жа­ют, она на ко­лен­ки вста­ёт и пла­чет. — «Что же ты, ми­ла дочь Па­лаша, пла­чешь? Об чём боль­ше? Ска­жи!» — Я пе­ред ва­ми, ро­дитель, не­лад­но сде­лала». «Ска­жи ты нам, че­го ты сде­лала?» — «Поп­ро­сил­ся Во­лодя ку­пать­ся на мо­ре, я ни­как не мог­ла его от­го­ворить; и вот он как пал в мо­ре, и уто­нул». — Ге­нерал на то ска­зал: «Ну, так что же что уто­нул? Мы сде­ла­ем мер­шую бу­магу, ска­жем, что он кон­чился, боль­ше и ни­чего!»
Во­лодь­ка плыл мо­рем, на­такал­ся на кит-ры­бу. А кит-ры­ба хо­чет его съ­есть, а он ей не да­ет­ся: где под брю­хо, где на нее на­лезет. По­том кит-ры­ба всплы­ла на­верх, как плас­ти­на. Во­лодь­ка за­лез на ней и си­дит. По его счастью, еха­ли из иных зе­мель на ко­раб­ле — уви­дели че­лове­ка и го­ворят: «Это неп­ре­мен­но, ре­бята, чу­дови­ще мор­ское, на­до от­во­ротить от не­го!» — То свер­ста­лись про­тив не­го, скри­чали: «Что ты, че­ловек или нет?» — «Я че­ловек кре­щеный; не мо­жете ли вы взять ме­ня с со­бой?» — То скри­чали из ко­раб­лей: «Ес­ли мо­жешь к нам плыть, к ко­раб­лю, так под­плы­вай бли­же!» — Тог­да он сос­ко­чил с кит-ры­бы, под­плыл кихо­му суд­ну. То они под­хва­тили его, по­сади­ли в ко­рабль; поп­лыл он тог­да с ни­ми.
При­были они в ко­ролевс­тво: при­вали­лись на прис­тань. Тот­час ко­ролю до­ложи­ли, что «мы наш­ли на мо­ре че­лове­ка; ку­ды его доз­во­лишь де­вать?» — То ко­роль при­казал: «При­веди­те его в мои па­латы; я пог­ля­жу, что за че­ловек». Они его об­ря­дили как сле­ду­ет, оде­ли с рук и до ног. При­ходит он к ко­ролю в дом. Ко­ролю он сра­зу пон­дра­вил­ся: ли­цом кра­сивый и куд­ря­вый. Ска­зал: «Мо­лодец, от­куль? Из ка­ких зе­мель?» — «Зо­вут ме­ня Во­лодь­кой; сыз­ма­летс­тва я с ро­дите­лем ры­бачил; суд­но на­ше рас­шибло, я по­тонул на мо­ре. Не при­мешь ли, Ва­ше Ко­ролев­ское Ве­личес­тво, ме­ня к се­бе на мес­то ди­тя? Я слу­жить бу­ду Вам по смерть свою!» Ко­роль ска­зал: «У ме­ня сы­на нет; всё рав­но! Бу­дет он сна­чалу слу­жить у ме­ня в до­ме по­ловым». — И он стал по­ловым слу­жить; ко­ролю очень заг­ля­нул­ся, а двор­но­му ге­нера­лу еще пу­ще то­го.
По­жил он ме­сяц-дру­гой; ска­зал ге­нера­лу, что «мне эта служ­ба не­доволь­на, по­ловым быть. По край­ней ме­ре, вы мне служ­бу да­ли бы в Се­ноте пи­сарем быть», — ге­нерал ко­ролю ска­зал: «Пе­реве­дём его в Се­ноте пи­сарем быть». — Ге­нерал ко­ролю ска­зал: «Пе­реве­дем его в Се­ноте пи­сарем и за­дадим ему прось­бу: ка­кую он прось­бу мо­жет сос­та­вить?» — Пе­реве­ли его в Се­нот, за­дали ему прось­бу; сос­та­вил он прось­бу очень хо­рошо, прось­ба заг­ля­нуласъ ко­ролю. Ко­роль ска­зал, что «не быть ему млад­шим пи­сарем, а быть ему стар­шим пи­сарем, что­бы он мог всем Се­нотом пра­вить!» — По­жил Во­лодь­ка с го­дик; де­ло пра­вил очень хо­рошо вСе­ноте.
На­конец, ко­роль что-то зах­во­рал и пос­ко­рос­ти по­мер. У ко­роля не бы­ло бра­товь­ёв, так­же и пле­мян­ни­ков, нас­ледни­ков ни­каких. То схо­дились и со­вето­вались: «Ко­го пос­та­вить в ко­роли ко­ролевс­твом пра­вить? В ко­роли вся­кому охо­та, а да­вай­те за­дадим­те за­дачи: по три кни­ги кто мо­жет спи­сать в трои сут­ки — со ста­рых книг на све­жи — то­го и в ко­роли». — Все си­дели ста­рались день и ночь, что спи­сыва­ли, а Во­лодь­ка хо­дит день и ночь, сут­ки, не за­нима­ет­ся. Двор­ный ге­нерал ска­зал: «Что же ты, Во­лодь­ка, не за­нима­ешь­ся?» — «Я че­ловек чу­жес­тран­ный, где же ме­ня пос­та­вят в ко­роли?» — «Ну так что же? Мы те­бя при­няли за сво­его; за­нимай­ся все-та­ки; на­пишешь, так пос­та­вим!»
На тре­тий день Во­лодь­ка за­нял­ся и ра­но по­кон­чил, спи­сал. То при­ходит на чет­вёртые сут­ки в Се­нот. — «Что, ре­бята, у ко­го го­тово?» — То ска­зали, что на сут­ки, у дру­гого на пол­то­ры — у всех не го­тово, толь­ко очу­дилось го­тово у Во­лодь­ки у од­но­го. — «Быть ему ко­ролём!»
То он ко­ролевс­твом с год пра­вил. На­конец ска­зал: «Гос­по­да, я же­лаю к рус­ско­му го­суда­рю; у ме­ня есть де­ло с ца­рем по­гово­рить». — «Те­бя унять нель­зя; мо­жешь ты за­ут­ра ехать». — Он при­казал ко­рабь при­пас­ти к ут­ро­му. До ут­ра до­жива­ет, на ко­рабь са­дит­ся и от­прав­ля­ет­ся. При­ез­жа­ет в рус­ское го­сударс­тво, при­вали­ва­ет­ся на прис­тань. Де­ло бы­ло к но­чи. Он сни­ма­ет с се­бя ко­ролев­скую одеж­ду, на­дева­ет на се­бя ку­печес­кую прос­тую одеж­ду. Ту одеж­ду в сун­дук за­пирал; то­вари­щам ска­зал, что «я, гос­по­да, схо­жу один; хо­тя и ночь про­хожу всю, вы, гос­по­да, с ко­раб­ля не ухо­дите, до­жидай­тесь ме­ня!»
Идёт он по го­роду; ви­дит дву­хэтаж­ной до­мик, за­ходит в не­го. А в этом до­мике жи­вут шай­ка раз­бой­ни­ков. За­ходит он в дом, они си­дят за сто­лом вод­ку рас­пи­ва­ют. Ата­ман-раз­бой­ник взгля­нул на не­го — одеж­да на нем хо­рошая. — «Гос­по­да, убить это­го че­лове­ка!» — А он го­ворит: «Не бей­те! Выр­вался я сам из тю­рем­но­го зам­ку, же­лаю с ва­ми вмес­те раз­бой­ни­чать; при­мите ме­ня в свою шай­ку! Ес­ли вы не ве­рите, гля­дите на мо­их ру­ках: вот у ме­ня и кле­имы есть, что я нес­час­тный».
Они бы­ли сог­ласны; при­няли его в свои то­вари­щи: «Са­дись, брат, с на­ми за стол ку­шать!» Ку­шанье за­куши­вали, так­же и вод­ку вы­пива­ли. На­конец, ата­мана спро­сили: «А се­год­ня ка­кого ве­лишь нам куп­ца по­зорить?» — Ата­ман ска­зал: «Сту­пай­те вот к та­кому-то, к Ан­дрею куп­цу, ко­торый день­ги ра­ботал; вор­ви­тесь к не­му в кла­довую!» — То Во­лодь­ка по­нял, что к его от­цу по­сыла­ют; по­шел в раз­ную ком­на­ту ско­рее: при­ходит, жи­во вы­нима­ет бу­магу и ка­ран­даш, су­чинил за­пис­ку, по­ложил её в кар­ман. (Им не объ­яс­ня­ет ни­чего уж.)
Под­хо­дит де­ло к пол­но­чи. По­сыла­ет их ата­ман раз­бой­ни­чать. Зап­ря­гали они эти­паж, еха­ли на охо­ту. Подъ­ез­жа­ют к это­му Ан­дрею к до­му, на­чали ра­ботать, вры­ва­ют­ся в кла­довую. Раз­ло­мали, как че­лове­ку лезть. Во­лодь­ка и го­ворит: «Да­вай, брат­цы, я за­лезу жи­во, бу­ду вам по­давать, вы толь­ко при­нимай­те!» — Во­лодь­ка за­лез; хо­тя он по­да­ет, а в сте­ну чем-ни­будь пу­ще ко­лотит, что­бы слы­хали до­маш­ние. Ус­лы­хали до­маш­ные, что кто-то в кла­довой ше­бар­чит (сту­ка­ет­ся), вы­бега­ли, уви­дели этих са­мых раз­бой­ни­ков. Тог­да они зак­ри­чали: «Во­лодь­ка, вы­лезай!» — А он не вы­леза­ет. Они се­ли да уг­на­ли.
Ра­бот­ни­ки за­ходят в кла­довую, уви­дели Во­лодь­ку, не рас­смот­ре­ли, что хо­зя­ин, да­вай его бить. Во­лодь­ка не от­ве­чал, что «я хо­зя­ин» ли, что ли; а до то­го его до­били, что он ни­чем не мог вла­дать. Ска­зал отец (хо­зя­ин), что «ос­тавь­те, не уби­вай­те, ос­тавь­те до све­ту! Я спро­шу, кто та­кой?» — У Во­лодь­ки бы­ла сес­тра; зап­ро­силась: «Доз­воль мне, тя­тень­ка, схо­дить пос­мотреть это­го раз­бой­ни­ка». — Отец хо­тя ее и не пу­щал, она со слез­ми про­сит­ся: «Доз­воль пог­ля­деть; сер­дце не тер­пит, схо­жу я пог­ля­жу». — Она фо­нарь за­жига­ла (как на­род тут его ка­ра­улил), при­ходит в кла­довую, смот­рит на его куд­ри. То сес­тра смот­рит и пла­чет, су­жале­ла: «По куд­рям слов­но как наш брат­чик Во­лодь­ка, а ли­цо из­би­то всё, в кро­ви».
То он ус­лы­хал от сес­тры ре­чи, за­совал­ся в кар­ма­нах, на­шел за­пис­ку, выб­ра­сыва­ет сес­тре под но­ги. Сес­тра: «Что та­кое?» Под­ня­ла за­пис­ку, чи­та­ет, что «при­ми от ме­ня, сес­тра, за­пис­ку!» — Сес­тра зап­ла­кала, пош­ла в свои по­кои, в из­бу, по­да­ет за­пис­ку ро­дите­лю. За­пис­ку ро­дитель рас­смот­рел, зап­ла­кал, при­казал при­нес­ти его в ком­на­ты свои. При­носят, ли­цо его умы­ва­ют, ра­бот­ни­ка жи­во пос­ла­ли за дох­ту­ром. К бо­гато­му в пол­ночь — это не что, жи­водох­тур со­бирал­ся, на­бирал вся­ких ле­карс­твов. Дох­тур на­мазал хо­рошею мазью, за­вязал. Тог­да ро­дитель ска­зал: «Что ты, ми­лый сын, не мог скри­чать? Не­уже­ли ли бы я при­казал те­бя бить?»
Де­ло до­ходит до ут­ра. Во­лодь­ка и го­ворит: «Ро­дитель, при­кажи ку­черу зап­рекчи в ка­рету, а съ­ез­жу на прис­тань — у ме­ня есть то­вари­щи там!» — При­ез­жа­ет на прис­тань, сун­дук от­во­ря­ет, на­дева­ет на се­бя мун­дер как сле­ду­ет, что по­доба­ет­ся ко­ролю на­деть. Ос­та­вил од­но­го ка­ра­уль­но­го, а тут заб­рал всех к се­бе на обед; при­возит к ро­дите­лю в дом.
Тог­да на об­ряд смот­рел его ро­дитель: «Не­уже­ли ты, Во­лодь­ка, дос­ту­пил, что слу­жишь ко­ролем?» — «Да, тя­тень­ка, я слу­жу вот в та­кой-то дер­жа­ве ко­ролем. Съ­ез­ди ты, ро­дитель, или по­кажи ку­черу, ска­жи, что­бы при­вез вот та­кого ге­нера­ла и с же­ной, и с до­черью с Па­лашей!» — Пос­лал Ан­дрей к это­му ге­нера­лу — при­вез­ти са­мого и жён­ку и дочь. То при­ез­жа­ют к куп­цу. Ку­пец Ан­дрей при­нял их, на­чал уго­щать. Си­дели они, а Во­лодь­ка был в раз­ной ком­на­те, с сес­трой си­дели. (Они еще не здо­рова­лись.)
Тог­да Во­лодь­ка сес­тре го­ворит: «По­ди, сес­тра, при­веди с со­бой в ком­на­ту Па­лашу; ска­жи, что мое де­ло де­вичье, мы бу­дем там с то­бой уго­щать­ся». (Ему уж охо­та не­вес­ту-то ско­рее по­видать, за­тем и при­ехал.) При­ходит и го­ворит: «Гос­по­дин ге­нерал, доз­воль мне свою дочь в раз­ную ком­на­ту, мы бу­дем там уго­щать­ся: на­ше де­ло де­вичье!» — Па­лаша при­ходит в ком­на­ту, а Во­лодь­ка стал про­тив нее на но­ги и здо­рова­ет­ся с ней. Па­лаша об­ро­бела. — «Не­уже­ли, Во­лодь­ка, я те­бя ви­жу?» — «Да и вер­но, Па­лаша, что я!» — «Я по те­бе ми­лос­ти­ну всег­да об­но­шу (по­даю), счи­таю, что ты по­ко­ен, а ты жив об­ра­зовал­ся!»
Па­лаша ему объ­яс­ни­ла: «Я от те­бя те­перь ни­как не ос­та­нусь! От те­бя ро­дил­ся сын, у ме­ня рас­тет». — Во­лодь­ка ска­зал: «За­тем я и с ко­ролевс­тва об­ра­тил­ся — те­бя в жён­ки взять и с со­бой увез­ти! А сын бу­дет у нас впос­ледс­твии вре­мя нас­ледник… Мож­но те­перь об­ра­тить­ся нам к ро­дите­лям».
При­ходят в ком­на­ту к ро­дите­лям. Вы­ходи­ли из той ком­на­ты все трое, здо­рова­лись с ге­нера­лом; и ге­нерал об­ро­бев­ши смот­рел на Во­лодю. «Не­уже­ли ты это са­мой и есть, Во­лодя? Дос­ту­пил­ся до этой сте­пени, что по­лучил те­перь чин ко­роля?» — «Да, Ва­ше Пре­вос­хо­дитель­ство, я слу­жу в та­кой-то дер­жа­ве ко­ролем. Я об­ра­тил­ся из ко­ролевс­тва: ты вы­дай свою дочь мне в жё­ны!» — «Бог бла­гос­ло­вит! Сей­час схо­дите к вен­цу, и бу­дем мы по­том пи­ровать».
Съ­ез­ди­ли, по­вен­ча­лись, ку­тили бо­лее не­дели; на­конец, он от­пра­вил­ся в ко­ролевс­тво. Рас­прос­тился с от­цом-ма­терью; про­щал­ся, го­ворит: «И рад бы я до­ма ос­тать­ся, нель­зя ни­как за­кон пе­реме­нить!» — Увёз Па­лашу с сы­ном в ко­ролевс­тво.

Случайные и неслучайные рекомендации: