Деревня Эрсилдун расположена у подножия Элдонских холмов.
В XIII веке в этой деревне жил некий Томас Лермонт. Он любил книги, стихи, музыку, а больше всего — природу; любил бродить по полям и лесам и наблюдать зверей и птиц. И он играл на лютне.
Как-то раз в солнечный майский день Томас запер свой дом, вышел из Эрсилдуна с лютней и отправился бродить по лесу. Этот лес рос по берегам небольшого ручья Хантли-берн, что течет с Элдонских холмов.
Утро было ясное, свежее. Деревья покрылись молодой листвой, а земля под деревьями — пышным ковром мхов. На лужайках цвели желтые первоцветы и звездочки анемон тянулись к утреннему небу. Громко пели певчие птички, сотни насекомых летали вокруг, купаясь в лучах солнца.
Томас присел отдохнуть под большим тенистым деревом. Он лениво перебирал струны лютни и смотрел на лес. В его темную чащу вели извилистые тропинки под зелеными сводами.
И вдруг послышался отдаленный звон бубенчиков и колокольчиков, потом — топот копыт, и Томас с удивлением увидел, как по лесной тропинке верхом на сером коне к нему приближается всадница, такая прекрасная, какой он в жизни не видывал.
Она была в охотничьем платье из блестящего зеленого шелка цвета молодой травы и в бархатном зеленом плаще. Ее длинные золотистые волосы рассыпались по спине, а венец из драгоценных камней сверкал на солнце.
Конь легко ступал между деревьями. Седло на нем было из слоновой кости с ярко-алым чепраком, подпругой из крученого шелка и хрустальными стременами. Золототканые поводья были украшены серебряными бубенчиками, а с каждой пряди конской гривы свешивались серебряные колокольчики. Это их звон услышал Томас, перед тем как к нему подъехала всадница.
Должно быть, она выехала на охоту — через плечо у нее висели охотничий рог, лук и колчан со стрелами, и она вела на своре семь борзых. Семь гончих бежали рядом с ее конем.
Всадница негромко напевала старинную шотландскую песню. Она была так прекрасна, так роскошно одета и держалась так царственно-величаво, что Томас сорвал с себя шапку и хотел уже пасть на колени: он подумал, что перед ним сама Святая Дева.
Но красавица угадала его мысли и остановила его.
— Я не Святая Дева, — сказала она, — не царица небесная. Правда, я королева, но царствую я не на небе и не на земле, а в Стране Фей. И я приехала тебя навестить, Томас Лермонт из Эрсилдуна.
Красавица сказала правду — с этого мига Томаса словно околдовали. Он знал, как опасно смертным встречаться с феями, но был так заворожен красотой дивной всадницы, что совсем позабыл об осторожности и благоразумии.
Всадница улыбнулась и протянула Томасу руку, чтобы он помог ей спешиться. Он повиновался, затем поводьями привязал коня к терновому кусту, а красавицу усадил под деревом. Зачарованный ее неземной красотой, он не отрывал глаз от бледного прекрасного лица.
— Поиграй мне на лютне, Томас, — сказала королева фей. — Хорошо послушать музыку в зеленой тени.
И Томас взял свою лютню и заиграл. Никогда еще струны ее не рождали таких веселых звуков.
Когда же лютня умолкла, королева фей похвалила Томаса за игру.
— Я хочу вознаградить тебя, Томас, — проговорила она. — Можешь просить у меня чего хочешь.
Осмелев, Томас взял ее белые руки в свои и сказал:
— Позволь мне поцеловать тебя в губы, прекрасная королева!
Королева фей рук не отняла, но улыбнулась и молвила:
— Если ты поцелуешь меня в губы, Томас, ты с того мига будешь в моей власти. Придется тебе тогда прослужить мне семь долгих лет, а уж к добру это будет или к худу — кто знает?
— Что такое семь лет! — воскликнул Томас. — Если они — расплата за поцелуй, пускай! Я расплачусь охотно.
И он прикоснулся губами к губам королевы фей.
Но как только их губы слились, Томас с ужасом увидел, что и лицо красавицы, и ее наряд странным образом начали изменяться, словно по волшебству. Ее зеленое платье и зеленый плащ полиняли, потом стали серыми, как пепел. Ее длинные золотистые волосы потускнели, потом стали совсем седыми. Ее прекрасное юное лицо увяло, потом покрылось морщинами и стало старым-престарым. Томас смотрел на нее, не помня себя от удивления. А королева фей расхохоталась.
— Теперь мною не залюбуешься, правда, Томас? — насмешливо проговорила она. — Но что поделаешь! Ты предался мне, Томас, ты обещал служить мне семь долгих лет. Тот, кто поцелует королеву фей, должен последовать за нею в ее страну и там служить ей, пока не кончится срок.
Бедный Томас упал перед ней на колени и стал просить пощады. Но королева фей была неумолима. Она лишь смеялась ему в лицо. Потом подвела к нему своего серого в яблоках коня.
— Нет, нет, — только и говорила она на все мольбы Томаса. — Ты просил у меня поцелуя, теперь плати за него. Не мешкай! Садись на коня ко мне за спину. Нам пора в путь!
И Томас сел, вздыхая и стеная от ужаса, к ней за спину, а она пустила вскачь своего серого коня.
Быстрее ветра мчались они все дальше и дальше, то по зеленым полянам, то по холмам, покрытым вереском. И вот наконец впереди показалась пустыня. Голая, сухая, унылая, она простиралась перед ними до самого края земли.
«Неужто придется нам ехать по этой пустыне? — со страхом подумал Томас. — Разве может смертный живым добраться до ее конца?»
Тут всадница натянула поводья. Серый конь остановился на всем скаку и стал как вкопанный.
— Слезай, Томас, — сказала королева фей, посмотрев на своего спутника через плечо. — Приляг на землю, положи голову ко мне на колени, а я покажу тебе тайное — то, чего не могут видеть глаза смертных.
Томас соскочил с коня и прилег на землю. Королева фей села подле него, и он положил голову к ней на колени. А когда опять посмотрел на пустыню, которая лежала впереди, увидел, что многое там переменилось. По пустыне теперь тянулись три дороги, и все они были разные.
Одна дорога была широкая, ровная, гладкая. Она вела прямо вперед, через пески пустыни; и тот, кто пошел бы по ней, никогда бы не заблудился.
Другая дорога ничуть не походила на первую. Она была узкая, извилистая, длинная. С одной стороны ее окаймляла живая изгородь из терна, с другой — из шиповника. Их колючие кусты были так высоки, а усаженные шипами ветки разрослись и так переплелись друг с другом, что почти невозможно было продраться сквозь эту чащу.
Третья дорога была непохожа на первые две. Очень красивая, она вилась по горному склону среди густого вереска, папоротника и золотисто-желтого дрока, маня к себе путника.
— Теперь послушай меня, — сказала Томасу королева фей, — и ты узнаешь, куда ведут эти три дороги. Первая дорога, как видишь, широкая и ровная. Идти по ней легко, и многие охотно выберут этот путь. По хоть он и легок, а ведет ко злу, и те, что его изберут, век будут жалеть о споем выборе. Это — Путь Греха… Что до второй, узкой дороги, ее преграждают колючие ветви терна и шиповника. Лишь немногим захочется хотя бы только спросить, куда она ведет. Но если спросят и услышат ответ, их, быть может, и повлечет на эту дорогу. Это Путь Праведности… Ну, а третья дорога, — та, что красиво пьется вверх по горному склону среди пышного папоротника, — третья ведет неведомо куда. То есть это смертные не знают — куда, а я скажу тебе, Томас, что ведет она в Страну Фей. И по ней мы и поедем.
Тут королева фей поднялась и подошла к своему коню, а он уже бил копытом о землю и дергал головой — так ему не терпелось поскорее вернуться домой, в Страну Фей.
— Теперь слушай меня, Томас, — молвила королева фей. — Когда мы с тобой приедем в мою страну, не говори там ни с кем, кроме меня, если хочешь вернуться домой, в Эрсилдун, через семь лет. Ибо смертный, попавший к нам, должен замкнуть себе уста, а не то придется ему остаться у нас навеки. И если ты, Томас, молвишь лишнее слово в моих владениях, ты утратишь свое счастье и будешь обречен вечно блуждать по пустыне, что простирается между миром смертных и миром фей.
Королева фей снова села в седло и приказала Томасу сесть к ней за спину. И вот они помчались по красивой дороге, что вилась по горному склону.
Но дорога эта была не такой уж приветливой и веселой, какой казалась издали. Вскоре она спустилась в узкое ущелье и спускалась все ниже и ниже, так что чудилось, будто она ведет в недра земли. В ущелье царил полумрак, а воздух был холодный и тяжелый. Где-то с шумом низвергался поток, и немного погодя серый конь вступил в него. И вот вода, холодная, ледяная, замочила Томасу ступни, потом поднялась до колен. И увидел он, что вода эта — темно-алая. Как Томас потом узнал, здесь текла вся кровь, когда-либо пролитая на земле.
Мрак в ущелье сгустился. Конь пробирался вперед в непроглядной тьме, и Томасу стало так страшно, что он чуть не лишился чувств и не упал с коня в алую воду. Пришлось ему крепко уцепиться за пепельно-серый плащ королевы фей, чтобы удержаться в седле.
Но вот мрак стал постепенно рассеиваться, и серый конь вышел из ущелья на яркое солнце. Томас приободрился, поднял голову и увидел, что теперь они едут по прекрасному плодовому саду. Яблоки, груши, финики, фиги, виноград зрели здесь в изобилии. Томасу так хотелось есть и пить и он так ослабел, что уже протянул было руку к ближайшему дереву, чтобы сорвать с него сочный плод. Но королева фей повернулась и остановила его.
— Здесь тебе ничего нельзя есть, — сказала она. — Если ты до чего-нибудь дотронешься, придется тебе остаться в Стране Фей навсегда. Но скоро я сама сорву и дам тебе яблоко.
Немного погодя они подъехали к крошечной яблоньке, усеянной красными плодами. Королева фей наклонилась, сорвала яблоко и подала его своему спутнику.
— Это яблоко я могу тебе дать и даю с радостью, — молвила она, — потому что это Яблоко Правды. Тот, кто его съест, будет всю жизнь говорить только правду. Ложь никогда не слетит с его уст.
Томас взял и съел яблоко, и в этот миг на него снизошел Дар Правдивости. Вот почему люди потом прозвали его «Томас Правдолюбец».
Путь их уже оканчивался. Теперь серый конь бежал по какой-то волшебной стране, озаренной нездешним светом. И вскоре впереди на вершине холма возник великолепный замок.
— Вот мой дом, — с гордостью промолвила королева фей и показала рукой на замок. — Там обитают мой супруг и его придворные. Но, должна сказать, что нрав у моего супруга вспыльчивый. Он гневается, когда видит меня с каким-нибудь красивым незнакомцем. Поэтому прошу тебя, и ради меня, и ради тебя самого, не отвечай ни слова тому, кто вздумает с тобой заговорить. Если же меня спросят, кто ты, я скажу, что ты лишен дара речи. Так ты останешься незамеченным в толпе.
Тут королева фей поднесла к губам свой охотничий рог и громко, пронзительно затрубила. И в этот миг она снова изменилась. Куда девались ее серые, как пепел, одежды, ее седые космы и морщины! Она опять предстала перед Томасом юная и прекрасная, в зеленом охотничьем платье и плаще, с золотистыми волосами, распущенными по плечам.
Переменился и Томас. Его грубое домотканое платье превратилось в одежду из тонкого сукна, а ноги оказались обутыми в атласные туфли.
Как только королева фей затрубила в рог, раздались ответные звуки тысячи невидимых труб, распахнулись двери замка на холме, и король эльфов быстро вышел навстречу своей супруге в сопровождении придворных дам, рыцарей, пажей и менестрелей. Их было так много, что когда Томас соскочил с коня и смешался с толпой, ему нетрудно было пройти в замок незамеченным.
Все обитатели замка, видимо, очень обрадовались возвращению своей королевы. Они потянулись за ней в большой зал, а она милостиво беседовала с ними и протягивала им руку для поцелуя. Потом она вместе с мужем взошла на помост в глубине зала. На этом помосте стояло два тропа. Король с королевой сели и стали смотреть на празднество, тут же начавшееся в зале.
А бедный Томас остался в стороне. Он чувствовал себя здесь чужим и одиноким, но, как завороженный, неотрывно смотрел на невиданное зрелище.
В одной части зала придворные дамы танцевали с рыцарями; в другой — охотники вносили и бросали на пол оленей с ветвистыми рогами, должно быть, недавно убитых на охоте. Сюда же приходили повара, свежевали оленей, отрезали от туш куски мяса и уносили их на кухню.
И так все это было странно и непривычно для Томаса, что он не замечал времени — все стоял и смотрел, смотрел, не отрывая глаз и не говоря ни слова.
Трое суток феи не покидали зала, а Томас смотрел на них. Но вот королева феи вдруг встала с трона, спустилась с помоста и, пройдя по всему залу, подошла к Томасу.
— Пора нам уезжать, Томас, — сказала она, — если только ты хочешь снова увидеть свой родной Эрсилдун.
Томас удивленно посмотрел на нее.
— Ты говорила, что я должен служить тебе семь долгих лет, госпожа моя, — воскликнул он, — а я пробыл здесь только три дня!
Королева фей улыбнулась.
— В Стране Фей время идет быстро, друг мой, — молвила она. — Ты думаешь, что пробыл здесь только три дня, но на самом деле прошло семь лет с тех пор, как мы с тобой встретились. А теперь тебе время нас покинуть. Мне и хотелось бы, чтобы ты побыл здесь подольше, но я не смею тебя удерживать, и — ради твоего же блага. Ибо каждые семь лет к нам из Царства Тьмы приходит Дух Зла и уносит с собой одного из моих подданных, кого сам выберет. А ты — красивый юноша, и я боюсь, как бы он не выбрал тебя. Я не хочу, чтобы ты попал в беду, и потому нынче же вечером увезу тебя на твою родину.
Тут к замку подвели серого коня. Королева фей и Томас сели на него и тронулись в обратный путь.
И вот они снова подъехали к ручью Хантли-берн, что течет с Элдонских холмов.
Королева фей стала прощаться с Томасом Лермонтом. Он попросил ее дать ему что-нибудь такое, что он смог бы показать людям. А то ведь они не поверят, что он действительно побывал в Стране Фей.
— Я уже одарила тебя Даром Правдивости, — отозвалась она. — Теперь я одарю тебя Даром Прорицания и Даром Стихотворства. Ты сможешь предсказывать будущее и сочинять прекрасные стихи. Но кроме этих невидимых даров, я подарю тебе нечто такое, что смертные смогут увидеть собственными глазами. Я подарю тебе арфу, сделанную в Стране Фей.
Она немного помолчала, потом заговорила снова:
— Теперь ты вернешься домой. Но сначала выслушай меня, Томас. Придет время, когда я снова позову тебя к себе, и где бы ты тогда ни был, ты должен будешь откликнуться на мой зов. Я пошлю за тобой двух посланцев, и ты сразу узнаешь, что они не из вашего мира… А теперь до свидания, друг мой! Настанет день, когда я тебя позову.
Томас заглянул в темные глаза королевы фей и понял, что приворожен ею навек. И он с радостью обещал подчиниться ее приказу — откликнуться, когда она его позовет. Но вдруг его одолела дремота, и он крепко уснул.
Проснулся он в густой тени могучего дерева, что росло на берегу Хантли-берна. Он вскочил на ноги и стал растерянно вглядываться в лесные тропинки. Но они были безлюдны. Напрасно он ждал, что опять послышится звон серебряных бубенчиков и колокольчиков. Все было тихо. И тут ему показалось, что он никогда не жил в Стране Фей, а все, что помнил про нее, просто приснилось ему в этот летний вечер.
Однако вместо его лютни под деревом лежала арфа из Страны Фей. «Когда-нибудь я туда вернусь!» — воскликнул он, взял арфу в руки и пошел домой, в Эрсилдун. Ему очень хотелось узнать, что там произошло за семь лет.
Как только он вошел в деревню, какая-то старушка громко вскрикнула в ужасе: она подумала, что он воскрес из мертвых. Ведь все в деревне считали Томаса Лермонта пропавшим без вести.
Вскоре жители Эрсилдуна перестали удивляться тому, что Томас вернулся. Но им пришлось удивиться снова, когда он стал рассказывать о том, как побывал в Стране Фей. Дети окружали его и взбирались к нему на колени, чтобы послушать о волшебной стране, а старики качали головами и шепотом вспоминали, что Томас Лермоит не первый, кого увлекла за собой королева фей. Но сколько бы Томас ни рассказывал про свои приключения, он умалчивал о том, что обещал вернуться в Страну Фей, когда его позовут два нездешних посланца.
Каждый день он ожидал, что в нем проявятся дары королевы фей. Он уже не мог произнести ни слова лжи. Однако Дар Прорицания и Дар Стихотворства в нем еще не пробудились.
Но вот как-то раз все жители деревни собрались вместе, чтобы подумать, как им избыть беду. Во всей округе тогда начался падеж скота от чумы, и жители Эрсилдуна боялись за свои стада.
И тут какая-то невидимая сила заставила Томаса Лермонта вскочить на ноги. Слова сами собой полились из его уст, и он предсказал, что в Эрсилдуне и его окрестностях ни одна скотина не заболеет чумой. Пока он говорил, лицо у него было такое вдохновенное, что деревенские жители смотрели на него с благоговейным трепетом и, как ни странно, поверили ему сразу.
Томас сказал правду — ни одно животное в деревне не заболело чумой.
С тех пор Томас Лермонт начал пророчествовать, и нередко — в стихах. Люди легко запоминали его стихи и передавали их из уст в уста. Предсказания Томаса сбывались, и молва о нем пронеслась по всей Шотландии.
Вот некоторые из его пророчеств.
Он предсказал битву при Баннокберне таким двустишием:
В Бредском ручье тогда
Алой станет вода.
И в самом деле: в страшный день этой битвы воды Баннокберна покраснели от крови побежденных англичан.
Томас Лермонт предсказал также объединение Англии и Шотландии под властью того, кто был сыном французской королевы, но в чьих жилах текла кровь шотландца Брюса:
Когда королева французов сына родит,
Британию он от морей до морей покорит,
Потомкам его подчинятся шотландец и бритт.
Это произошло в 1603 году, когда король Яков, сын Марии, королевы Шотландской, стал королем Англии и Шотландии.
Одно из своих замечательных предсказаний Томас Лермонт произнес 18 марта 1285 года, когда царствовал Александр III, один из самых славных и мудрых королей Шотландии. В этот день за Томасом послал граф Марч и спросил его:
— Какая погода будет завтра?
— Завтра перед полднем забушует буря, какой еще не видывала Шотландия, — ответил Томас.
Наутро день выдался тихий и ясный. Граф снова послал за Томасом.
— Ты предсказывал, что сегодня будет буря. Почему же ее нет? — с упреком спросил он.
— Полдень еще не настал, — спокойно ответил Томас.
И вдруг в комнату ворвался человек с криком: «Король умер!» Оказалось, что король ехал верхом по крутой горной дороге, упал с коня и расшибся насмерть.
— Вот теперь в Шотландии забушует великая буря, — сказал Томас Лермонт.
Действительно, когда разнеслась скорбная весть, все стали оплакивать доброго короля. А потом в стране настало смутное время, и продолжалось оно много лет.
В другой раз Томас предсказал:
Пока акации древо стоит,
Эрсилдун земли свои сохранит.
Так оно и было. В тот год, когда акация, что росла в Эрсилдуне, рухнула на землю, все тамошние торговцы разорились, и селение вскоре лишилось последнего клочка общинной земли.
А два предсказания Томаса еще не исполнились. Одно из них гласит:
Когда Коровы Гаури на сушу перейдут,
Тогда не за горами будет Страшный суд.
Надо сказать, что «Коровы Гаури» — это два валуна. Они стоят в узком заливе Тэй, ниже границы прилива, близ Айвергаури. Говорят, будто они приближаются к суше со скоростью одного дюйма в год.
Другое предсказание:
Йорк был, Лондон есть, Эдинбург станет
Лучшим из трех, когда время настанет.
Не мудрено, что слава о Томасе Стихотворце разлетелась по всей Шотландии. К нему стали съезжаться богатые лорды и графы. Они щедро вознаграждали Томаса за его прорицания и дивились его необычайному дару.
Сам он тоже ездил по всей стране и встречался со многими людьми, но Эрсилдуна не покинул. На деньги, полученные в награду за предсказания, Томас Лермонт построил в Эрсилдуне замок и жил там много лет.
Однако, как ни был Томас богат и славен, он не чувствовал себя вполне счастливым. Люди читали в его глазах какую-то странную тоску. Казалось, он не мог позабыть о неземном мире фей.
Так прошло четырнадцать лет. Началась война между Англией и Шотландией, и наступил день, когда шотландское войско стало на отдых на берегах реки Твид, неподалеку от Эрсилдунского замка.
Томас Лермонт каждый год задавал большой пир в своем замке и сзывал на него окрестных жителей. Вот и теперь он задал пир и пригласил на него всех полководцев шотландского воинства.
Этот пир люди помнили долго.
Волынщики играли на волынках, гости лихо плясали и веселились до упаду, зал оглашали ликующие клики. Столы ломились от яств, и пенистый эль рекой лился в чары. И вот наконец Томас Стихотворец, владелец Эрсилдунского замка, заиграл на своей неземной арфе.
Гости, затаив дыхание, слушали эти волшебные звуки. Но вдруг в зал вбежал слуга, и лицо у него было такое, что Томас сразу же поднялся с места. Наступила полная тишина, и вбежавший сказал:
— Господин мои, я сейчас видел нечто весьма странное. Два белоснежных оленя, самец и самка, вышли из дальнего леса и сейчас идут по улице.
Это и вправду была странная новость. Ведь ни один зверь из тех, что водились в дальнем лесу, за холмом, ни разу не отважился выйти из-под деревьев хотя бы на опушку. Да и кто когда видел белоснежных оленей?
Гости во главе с хозяином вышли из замка и увидели при лунном свете, что к ним идут два оленя — самка и самец. Не пугаясь собравшейся толпы, они медленно приближались. И Томас понял, что животные эти — не из мира смертных.
— Это зов, — тихо молвил он, — зов королевы фей. Долго я его ждал и наконец услышал!
Счастье наполнило его душу. Он отделился от толпы и пошел навстречу оленям. И как только он к ним приблизился, они остановились, словно приветствуя его.
И вот люди увидели, как Томас пошел по улице в сторону леса с одним оленем по правую руку и с другим по левую. Вскоре все трое подошли к крутому берегу разлившейся речки Лидер и скрылись в ее бурлящих подах.
Так Томас Лермонт Стихотворец навеки покинул Эрсилдун.
Его долго искали, но не нашли. И люди по сей день верят, что белоснежные олени были посланы королевой фей за Томасом и он вместе с ними ушел в Страну Фей.