Шахзаде Хюсню Юсуф

То ли было, то ли не было. В прежние времена, когда решето было в соломе, жил падишах. У него была очень красивая дочь.
Однажды девушка заскучала, бедняжка, и сказала об этом своей няньке.
— Ну что ж, моя султанша, я дам тебе пяльцы.. Повышивай развлечешься немножко,— предложила нянька.
Султанша стала вышивать на пяльцах. Как-то раз сидела она у окна, вышивала, и вдруг — фы-р-р-р! — прилетела белая птица, схватила ножницы и тотчас улетела. Султанша только поглядела ей вслед, но потом никак не могла забыть птицу.
Прошло некоторое время. В один из дней девушка опять сидела у окна, вышивая. Она на миг отложила свою работу, не успела обернуться, как прилетела та же птица и похитила на этот раз наперсток. А султанша стала день ото дня бледнеть и чахнуть. Птица, что прилетала, совсем не походила на обычную птицу.
С тех пор прошло еще какое-то время. Султанша закончила свою вышивку, и вот, когда она сидела у окна в глубокой задумчивости, вновь прилетела птица и на этот раз унесла пяльцы.
А девушка уже и не ест, и не пьет…
Во все стороны разослали весть, что султан-ханым больна, но никто не мог найти лекарство от ее недуга, и уже не оставалось на свете того доктора или лекаря, к которому бы не обращались. Наконец отыскался еще один. Султанша ему сказала:
— Я больна от любви. Посоветуйте моему отцу: «Ваша дочь должна отправиться в путешествие одна, иначе она никак не исцелится».
Девушка дала лекарю суму золота, тот пошел к падишаху и объявил:
— Если вы хотите, чтобы ваша дочь выздоровела, позвольте ей отправиться в путешествие. Но никто не должен ее сопровождать.
Падишах от этих слов очень расстроился, но ради здоровья дочери дал согласие.
И вот султанша взяла с собой все, что у нее было легкого в ноше, но весомого в цене, и пустилась в путь, не обращая внимания ни на какие препятствия.
Мало ли она шла, много ли шла, по долинам, по равнинам, холмам, шла много месяцев и повсюду искала белую птицу но не могла ее найти.
В один из дней, изнемогая от усталости, султанша добралась до какого-то города. Тут на оставшиеся деньги она построила баню и разослала во все четыре стороны известие: «Каждый, у кого какое-то горе или с кем что-либо случилось, может прийти в баню, и если он сумеет об этом рассказать, то будет мыться бесплатно. Эта весть распространилась повсюду, и в баню повалили люди.
В той стране жил в какой-то деревне один Кельоглан, он возил в город дрова и продавал. Однажды Кельоглан в очередной раз распродал дрова и возвращался в свою деревню. Его путь проходил через то место, где была баня. Кельоглан увидел толпу, протиснулся, что бы узнать, в чем дело, а люди, завидев Кельоглана, стали подшучивать над ним:
— Эй, Кельоглан, неужели и с тобой что-нибудь случилось? Вот если у тебя что-то произошло или было бы какое-нибудь горе, ты тоже помылся бы в этой бане задаром.
Кельоглан, почесывая голову, отправился дальше и на следующий день приехал в свою деревню. Тут он сказал матери:
— Подымайся, матушка, поедем в город мыться в бане.
Женщина удивилась и стала возражать сыну:
— Разве ходят в баню, которая находится в двух днях пути?
Но Кельоглан стоял на своем:
— Матушка, в этой бане моются бесплатно. Вместо денег нужно рассказать, какую-нибудь историю.
Корче говоря женщина не смогла отговорить сына. Делать нечего, пришлось ей последовать за парнем. Они тронулись в путь.
Настала ночь. Кельоглан уложил мать под деревом, а сам залез на верх. Ночь была лунная, вокруг все видно, светло. Вдруг послышался какой-то шум, звон… Кельоглан решил, что горы рушатся, и затрясся от страха. Смотрит: проходят сорок верблюдов без хозяина Кельоглан тотчас тихонько спустился с дерева и пошел за верблюдами. Шли они, шли и дошли до какой-то пещеры. Верблюды вошли в пещеру через дверь, которая открылась сама собой, сбросили свои вьюки с драгоценными камнями, вышли и исчезли. Пока Кельоглан изумленно оглядывался вокруг, прилетели три птицы. Две из них остались внизу, а третья вспорхнула наверх. «Тут что-то есть…» — подумал Кельоглан, потихоньку последовал за птицей и увидел таз. Птица окунулась в него, встряхнулась и превратилась в юношу, прекрасного, как четырнадцатидневный месяц. Юноша открыл сундучок, достал оттуда золотой ларец, вынул из него ножницы, наперсток и пяльцы, стал их целовать и плакать:
— Ах, моя султанша, где ты?! Твой дворец оделся в черное, уже шесть месяцев все домочадцы в трауре…
Поплакал он и посетовал так некоторое время, а потом опять и положил на место ножницы, наперсток и пяльцы, обернулся птицей и — фыр-р-р-р! — улетел…. Кельоглан был поражен всем этим. Тут он заметил что наступило утро, тотчас же вернулся к матери, разбудил её, и они отправились дальше.
Добрался Кельоглан с матерью до города. Но Кельоглан даже словом не обмолвился матери о то что видел ночью.
Пришли они в баню, увидели, что там, как и каждый день, народу — светопреставление- НУ ладно. Они сумели протиснутся в баню и стали раздеваться. Султанша заметила их через решетку и спросила:
— Постойте-ка, а что вы можете мне рассказать? Без этого нельзя мыться.
— Ах, доченька, что такое с нами может случиться? С меня довольно уж и того, что имею вот этого парня,— ответила бедная женщина и стала рассказывать султанше, как она мучится с Кельогланом.
— Ну, это еще не горе,— возразила девушка, — но посколькувы пришли издалека, ладно, мойтесь.
Женщина обрадовалась и продолжала раздевать. А султан-ханым обратилась к Кельоглану:
— Ну, какое горе у тебя, Кельоглан?
— Никто не отдает свою дочь за меня замуж, потому что я плешивый,— ответил Кельоглан.
Султанша впервые за много месяцев улыбнулась ответ. Она усадила Кельоглана рядом с собой, a он ей говорит:
— Вот, госпожа, я тебе кое-что расскажу, а ты послушай…
И Кельоглан стал подробно описывать все, что с ним случилось в ту ночь. Но мать то и дело перебивала его и повторяла:
— Не верь ему, дочка, все неправда. Если бы это случилось неужели я бы не услыхала? Мы же были вместе. Он врет.
А султанше нравилось, как рассказывал Кельоглан и продолжала слушать. Вот Кельоглан говорил, говорил и только дошел до того, что увидел трех птиц, а одна из них была белая, как султанша — хлоп! — упала в обморок.
Со всех сторон сбежались люди, стали приводить султаншу в чувство. А в это время мать Кельоглана колотила его деревянной сандалией и причитала:
— Чтоб ты ослеп! Что ты наделал, что ты такое сказал госпоже, отчего она упала в обморок?!
Наконец султаншу привели в сознание. Только она очнулась, как тут же спросила:
— Кельоглан, на чем ты остановился? Рассказывай, что было дальше.
И Кельоглан продолжал говорить… Едва он сказал, что птица, окунувшись в таз, встряхнулась и превратилась в прекрасного юношу, как султан-ханым опять лишилась чувств. Мать Кельоглана вновь начала лупить и ругать его… Ну ладно. Султаншу снова привели в сознание. Не успела она открыть глаза, как стала умолять Кельоглана:
— Ради бога, Кельоглан, пусть эта баня будет твоей, только отведи меня в то место, где ты видел птицу…
Чего еще и желать Кельоглану? Тут уж и его мать, услышав о таком благодеянии султанши, перестала лупить парня, хотя в этом деле так ничего и не поняла.
Султанша и Кельоглан отправились в путь. Пришли они к пещере. Кельоглан оставил тут девушку и вернул домой.
Наступила ночь. Султанша в темноте очень испугалась, но двинулась с места. Вдруг появился караван верблюдов но без погонщиков… Верблюды сами сбросили свои вьюки, оставили их и ушли. Прошло еще некоторое время, и — фыр-р-р! — прилетели три птицы. Две из них остались внизу, а белая взлетела на верх. Султанша — следом за ней, спряталась за дверями. Птица окунулась в золотой таз и превратилась в прекрасного юношу. Он открыл сундучок, достал оттуда золотой ларец, вынул из него ножницы, наперсток, пяльцы и стал плакать:
— Ах, моя султанша, где ты?! Вот уже шесть месяцев, как твой дворец оделся в черное…
Как только он это произнес, девушка выбежала и крикнула:
— Я здесь!
Юноша подбежал к ней, они крепко обнялись. Потом уселись и до утра вели беседу. Когда стало светать, юноша сказал:
— Не дай бог, моя султанша, чтобы тебя тут увидели. Я ведь тоже сын падишаха. Меня похитили пери прямо из постели моей матери, приготовленной для празднования седьмого дня моего рождения. С той поры мои родители в трауре. Моя страна отсюда в девяти месяцах пути. Я доставлю тебя туда на своей спине. В моем дворце никому не открывают ворот, но, если ты скажешь: Отворите, ради шахзаде Хюсню Юсуфа!, тебе откроют. Когда у нас появится ребенок, назови его Бахтияром.
После этого шахзаде посадил девушку к себе на спину, снова обернулся птицей и полетел… Мало ли они летели, много ли летели… Месяц, пять месяцев, девять месяцев… Наконец прилетели в ту страну. Шахзаде описал девушке дом, куда она должна пойти, и — фыр-р-р! — улетел.
Девушка подошла ко дворцу, изнемогая от усталости, постучала в ворота, но, сколько ни умоляла, ворота ей не открыли. Тогда наконец она сказала: «Отворите, ради шахзаде Хюсню Юсуфа…» Тут во дворце поднялась суматоха, все заволновались, побежали сообщить султан-ханым — матери шахзаде. Она заплакала и говорит:
— Впервые за двадцать лет пришел к нашим воротам человек, который назвал имя моего сына. Откройте бедной девушке. Пустите ее на сеновал, пусть там живет…
И вот девушка, бедняжка, поселилась на сеновале, спала тут ночью, а днем прислуживала и при этом испытывала всяческие учения от дворцовой челяди, но все терпела.
Однаждь ночью у девушки начались схватки — и появился на свет мальчик. Тогда султан-ханым, мать шахзаде, сказала:
— Одной еи может быть страшно, приставьте к ней служанку.
Девушке прислали глухую служанку. Наступила ночь, и девушка запела ребенку колыбельную:

В этот самый миг в окно постучали — тук-тук! — прилетела белая птица и спросила:
— Спит ли мой Бахтияр? Пусть спит, пусть спит, да будет он осыпан розами.
И, ничего больше не добавив, птица — фыр-р-р! — опять улетела.
На следующее утро служанка пошла к султанше-матери и сказала:
— Послушай, госпожа, ночью девушка вроде с кем-то разговаривала. Неизвестно, кто она такая… Давайте ее прогоним!
Но султан-ханым, мать шахзаде, решила: Сначала нужно хорошенько разузнать, кто она такая и с кем разговаривает. — и приставила к девушке другую служанку, которая только притворилась глухой.
Вот служанка сделала вид, будто уснула, а сама подслушала песню девушки:

Девушка пела эту колыбельную, и тут фыр-р-р! прилетела птица и спросила:
— Спит ли мой Бахтияр? Пусть спит, пусть спит, да будет он осыпан розами.
И птица улетела. А служанка услышала все это, но не могла понять, что произошло. Еле-еле дождалась она утра и пошла, плача, рано утром к султан-ханым, матери шахзаде.
— Помилуй, госпожа,— сказала служанка,— я не могу объяснить, с кем и о чем говорила ночью эта девка. Пойдите и послушайте сами…
Наступила ночь. Падишах и султанша-мать спрятались снаружи у двери жилища девушки и стали прислушиваться. А девушка опять запела колыбельную:

На глазах падишаха появились слезы, он сказал, обращаясь к султан-ханым:
— Эта девушка оказывается, тоже дочь падишаха. Вы причинили бедняжке много мучений.
В это время в окно постучали — тук-тук! — прилетела птица.
— Спит ли мой Бахтияр? Пусть спит, пусть спит, да будет он осыпан розами. Разве мои жестокие родители еще не поняли, кто ты, еще не уложили тебя на ложе в честь недели рождения ребенка, а моего сына в золотую колыбель? — спросила птица и — фыр°р р! — улетела.
Падишах и султан-ханым чуть с ума не сошли от радости. Они уже обо всем догадались, но как поймать птицу…
Ну ладно. Падишах взял ребенка, а султан-ханым — свою невестку за руку и отвели их во дворец.
Потом открыли и вычистили спальню шахзаде, которая двадцать лет стояла запертой. Уложили девушку на ложе в честь недели рождения ребенка, а его самого — в золотую колыбель.
Наступила следующая ночь, снова на сеновал прилетела птица и увидела, что здесь никого нет. «Увы и ах, неужели их прогнали?! А может быть, взяли во дворец?» — с этими словами птица влетела во дворец и направилась прямо в спальню. Она стряхнула птичье одеяние и превратилась в юношу. Девушка и ребенок спали, шахзаде стал их ласкать. В этот миг в комнату вошли родители шахзаде и, увидев, что сын сбросил птичье обличье, попытались кинуть перья в огонь. Но юноша сказал:
— Ради бога, постоите, а не то потеряете меня совсем. Если хотите спасти меня завтра разожгите вон на той горе большой огонь и бросьте в него мое птичье одеяние. А перед этим плотно закупорьте дворец со всех сторон, так, чтобы не оставалось отверстие даже с игольное ушко. Пусть сорок белых и сорок черных невольниц поднимут крик: Шахзаде Хюсню Юсуф бросился в огонь! Тогда птицы пери сколько их ни есть, кинутся в огонь, чтобы спасти меня. Тут я от них и избавлюсь.
На следующий день, как сказал шдхзаде, на горе разожгли большой огонь и бросили в него птичье одеяние юноши. Сорок белых и сорок черных невольниц стали кружить у огня и кричать: Шахзаде Хюсню Юсуф бросился в огонь! Тут одна за другой начали прилетать птицы и кидаться в огонь. Так они и сгорели с треском, а шахзаде таким способом избавился от пери.
Сообщили радостную весть  родителям  девушки. Устроили свадьбу на сорок дней и сорок ночей. Шахзаде и девушка до конца своих дней жили радостно и счастливо.
Они достигли цели своих желаний, а мы залезем на кровати.