Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Мед­ве­жий сын

Не­ког­да Таш­кентом пра­вил хан по име­ни Ирон. Дол­го не бы­ло у не­го де­тей, что весь­ма пе­чали­ло его и, на­конец, ро­дил­ся сын Дже­ковой.

Хан очень по­любил его и во­зил его пов­сю­ду с со­бой.

Од­нажды хан Ирон по­ехал в Чи­наз на охо­ту. По обык­но­вению ма­лолет­ний сын его был с ним.

Вдруг из ка­мышей выс­ко­чила ог­ромная мед­ве­дица, схва­тила маль­чи­ка и по­нес­ла с со­бой. Хан Ирон с охот­ни­ками бро­сились в по­гоню, но мед­ве­дица с маль­чи­ком ис­чезла. Со­рок дней бе­зутеш­ный хан ис­кал сы­на, но бес­плод­но.

Пос­лу­шай­те те­перь про хан­ско­го сы­на.

Схва­тив маль­чи­ка, мед­ве­дица унес­ла его в свое ло­гови­ще. Каж­дый день она ухо­дила на охо­ту и при­носи­ла дичь.

Так прош­ло мно­го лет. Маль­чик вы­рос и прев­ра­тил­ся в креп­ко­го мо­гуче­го юно­шу. Он при­вязал­ся к мед­ве­дице и по­читал ее ма­терью. Те­перь всег­да они охо­тились вмес­те. Да и об­ли­чи­ем юно­ша стал по­хож на мо­лодо­го мед­ве­дя, — те­ло его по­рос­ло гус­ты­ми во­лоса­ми, а го­лос был по­добен мед­вежь­ему ре­ву.

Од­нажды хан Ирон охо­тил­ся в чи­наз­ских ту­га­ях. Ви­дит идет боль­шая мед­ве­дица. Не дол­го ду­мая, хан выс­тре­лил в нее из лу­ка и по­разил на мес­те.

Тут выс­ко­чил из ка­мышей юно­ша, под­нял копье и гроз­но спро­сил:

— Эй, кто ты? Как смел ты убить мою мать?

Уви­дел хан Ирон юно­шу, за­любо­вал­ся им и го­ворит:

— Раз­ве мо­жет у че­лове­ка ма­терью быть зверь.

— Мед­ве­дица взрас­ти­ла и вскор­ми­ла ме­ня. Для ме­ня она мать, и я отом­щу за нее.

Хо­тел юно­ша уже прон­зить ха­на копь­ем, но тот ска­зал:

— Стой, или ты ста­нешь от­це­убий­цей. Ты мой сын Дже­ковой. Тог­да-то и тог­да-то те­бя ута­щила мед­ве­дица. Ду­мал я, что ты по­гиб. Пре­давал­ся я го­рю, но ты жив. При­ди в мои объ­ятия.

Об­ня­лись они и по­еха­ли в Таш­кент.

Хан ус­тро­ил по слу­чаю воз­вра­щения сы­на боль­шой пир и от­вел Дже­ковою луч­шие по­кои во двор­це.

Но Дже­ковой тос­ко­вал по уби­той сво­ей при­ем­ной ма­тери-мед­ве­дице и уп­ро­сил ха­на раз­ре­шить ему у­ехать в род­ные мес­та, в Чи­наз.

Од­нажды Дже­ковой по­шел к ло­гови­щу, где его взрас­ти­ла мед­ве­дица, стал лить сле­зы и ска­зал гром­ко:

— О мать, не­уже­ли я не отом­щу за твою смерть.

А на­до ска­зать, что хан Ирон по­дос­лал сво­их сог­ля­дата­ев смот­реть, что де­ла­ет Дже­ковой в сво­ем Чи­назе. Один сог­ля­датай под­слу­шал, что ска­зал Дже­ковой и не­мед­ленно до­нес ха­ну.

Ис­пу­гал­ся хан и пос­лал к сы­ну слу­гу с при­казом:

«Сын мой, Дже­ковой, от­прав­ляй­ся в чи­наз­ские бо­лота. На­руби по­боль­ше дров и све­зи их в Чи­наз. Ско­ро при­буду со всем дво­ром к те­бе. Ус­тро­им боль­шое уго­щение».

Ду­мал хан Ирон, что сы­на его рас­терза­ют ди­кие зве­ри.

От­пра­вил­ся Дже­ковой в род­ные за­рос­ли и гром­ко крик­нул. На его зов яви­лись ты­сяча тиг­ров, ты­сяча мед­ве­дей, ты­сяча вол­ков, ты­сяча ли­сиц, ты­сяча птиц. Они пок­ло­нились юно­ше и спро­сили:

— О, мед­ве­жий сын, что те­бе угод­но?..

— Со­бери­те мне дров це­лую го­ру.

Ког­да дро­ва бы­ли соб­ра­ны, Дже­ковой сел на са­мого боль­шо­го тиг­ра и ска­зал:

— Возь­ми­те каж­дый дров сколь­ко мо­жет и иди­те за мной.

Дже­ковой по­вел сво­их зве­рей не в Чи­наз, а пря­мо в Таш­кент. Ког­да они приб­ли­зились к го­роду, во­ины, сто­яв­шие на сте­нах, в ис­пу­ге по­бежа­ли к ха­ну и до­ложи­ли:

— Все ди­кие зве­ри ми­ра идут на нас. И сын ваш ве­дет их, си­дя на тиг­ре.

— Об­бо! — пе­репу­гал­ся хан. — Ко­нец нам при­шел. Пос­лал он сво­его ви­зиря к Дже­ковою с при­казом сло­жить все дро­ва око­ло стен го­рода.

Тог­да юно­ша поб­ла­года­рил зве­рей и от­пустил их в чи­наз­ские бо­лота, при­казав по до­роге ни­кого из дех­ка­нае тро­гать и не оби­жать.

Хан соб­рал сво­их ви­зирей и спро­сил:

— Что де­лать?

Тог­да стар­ший ви­зирь пред­ло­жил:

— Го­род Чим­кент при­над­ле­жал вам, о ве­ликий хан, но сви­репые вра­ги от­ня­ли его. Пош­ли сво­его сы­на. За­во­юет го­род — хо­рошо, най­дет там свою по­гибель — то­же хо­рошо.

Хан приз­вал сы­на:

— Ты уже взрос­лый. По­ра те­бе про­явить свою во­ин­скую доб­лесть. От­прав­ляй­ся в Чим­кент и за­во­юй мне его.

Дже­ковой сог­ла­сил­ся.

— А сколь­ко ты пот­ре­бу­ешь во­инов? — спро­сил хан Ирон.

Юно­ша пок­ло­нил­ся и ска­зал:

— Не да­вай мне ни од­но­го во­ина, а при­кажи куз­не­цам вы­ковать мне меч ве­сом в семь­де­сят ты­сяч пу­дов и мо­лот в шес­тнад­цать ты­сяч пу­дов.

Соб­ра­ли со все­го ханс­тва же­лезо и сталь. Соз­ва­ли всех таш­кент­ских куз­не­цов. Со­рок дней и со­рок но­чей без от­ды­ха ко­вали куз­не­цы и вы­кова­ли для Дже­ковоя меч и мо­лот, да та­кие тя­желые, что все во­ины ха­на Иро­на, сколь­ко у не­го их бы­ло, не мог­ли да­же при­под­нять их с зем­ли.

При­шел Дже­ковой, взял од­ной ру­кой меч и ска­зал:

— Ка­кой он ле­гонь­кий!

По­махал ме­чом в воз­ду­хе, ру­банул ра­зок, дру­гой и за­сунул за по­яс. Схва­тил дру­гой ру­кой мо­лот, пок­ру­тил над го­ловой семь раз и то­же за­сунул за по­яс.

От­пра­вил­ся Дже­ковой в Чим­кент.

А в Чим­кент­ской кре­пос­ти в ту по­ру сто­яло во­семь­де­сят ты­сяч вра­жес­ких во­инов, во­ору­жен­ных с го­ловы до ног.

Дже­козой по­дошел к сте­не и крик­нул. От кри­ка его сра­зу же со­рок ты­сяч во­инов умер­ли от стра­ха. Дже­ковой крик­нул вто­рой раз. Еще трид­цать ты­сяч во­инов рас­про­щались с жизнью. В тре­тий раз крик­нул Дже­ковой и пос­ледние де­сять ты­сяч во­инов по­мер­ли.

Во­шел Дже­ковой в Чим­кент­скую кре­пость, ви­дит не с кем во­евать.

В со­сед­них го­рах ук­ры­валось нес­коль­ко се­мей­ств бед-ня­ков-чим­кен­тцев. За­метил их Дже­ковой и крик­нул им:

— Воз­вра­щай­тесь все в Чим­кент. Бу­дем жить в ми­реи сог­ла­сии.

По­нем­но­гу в Чим­кент соб­ра­лись жи­тели, раз­бе­жав­ши­еся во вре­мя на­паде­ния вра­гов. Го­род под уп­равле­ни­ем Дже­ковоя стал рас­ти и проц­ве­тать. Уж очень хо­рошо Дже­ковой об­ра­щал­ся с на­родом: по­дати взи­мал са­мые ма­лые, ни­кого не при­тес­нял.

Уз­нал об этом хан Ирон, ра­зоз­лился и соб­рал сво­их ви­зирей на со­вет:

— Что де­лать? — спро­сил он их. Стар­ший ви­зирь и го­ворит:

— Раз­вра­ща­ет на­род твой сын Дже­ковой. Пош­ли его в го­ры Тянь-Шань. Жи­вут там ве­лика­ны Таш Пал­ван, Хырс Пал­ван и Чи­нар Пал­ван. При­кажи Дже­козою при­вес­ти ве­лика­нов на ар­ка­не в Таш­кент. При­ведет — хо­рошо, сло­жит го­лову — то­же хо­рошо.

Пос­лал хан Ирон Дже­ковою при­каз по­бедить ве­лика­нов и при­вес­ти в Таш­кент.

Стал Дже­ковой со­бирать­ся в путь. Зап­ла­кали чим­кен­тцы.

— Уй­дешь ты от нас, Дже­ковой. По­корит наш го­род ка­кой-ни­будь прок­ля­тый шах, зас­та­вит со­рок по­датей пла­тить, зем­лю на не­го па­хать.

— Ес­ли толь­ко уз­наю об этом, — ска­зал Дже­ковой, — сей­час же вер­нусь и прев­ра­щу вра­га в прах.

Прос­тился Дже­ковой с чим­кен­тца­ми и от­пра­вил­ся в Тянь­шань­ские то­ры. Дол­го ли он шел, ма­ло ли он шел, вдруг навс­тре­чу ему идет ве­ликан и в каж­дой ру­ке не­сет по го­ре по че­тырес­та ты­сяч пу­дов ве­сом.

Спро­сил ве­лика­на Дже­ковой:

— Как те­бя зо­вут и ку­да идешь?

— Зо­вут ме­ня Таш Пал­ван, а иду я в Чим­кент. При­ехал ту­да, го­ворят, бо­гатырь Дже­ковой и нос зад­рал. Хо­чу его по­бороть и зав­ла­деть Чим­кентом.

Тог­да Дже­ковой улыб­нулся и ска­зал:

— Не хо­ди в Чим­кент. Да­вай луч­ше бо­рись со мной. Я уче­ник Дже­ковоя. Ес­ли ты ме­ня по­борешь, то и его по­борешь.

Ста­ли они бо­роть­ся. Дже­ковой схва­тил Таш Пал­ва­на за по­яс и вмес­те с его дву­мя го­рами пе­реб­ро­сил од­ним ду­хом че­рез семь гор.

На­шел Дже­ковой Таш Пал­ва­на чуть жи­вого, дал ему по­пить во­ды и, ког­да ве­ликан при­шел нем­но­го в се­бя, спро­сил:

— Ну как, пой­дешь в Чим­кент сос­тя­зать­ся с Дже­ково­ем.

Таш Пал­ван встал с тру­дом, пок­ло­нил­ся до зем­ли, по­цело­вал ру­ку Дже­ковоя и ска­зал:

— Ес­ли та­кой уче­ник, то ка­кой учи­тель. Я не пой­ду в Чим­кент, луч­ше возь­ми ме­ня в слу­ги, бу­ду я те­бе го­товить обед и ужин.

— Хо­рошо. Толь­ко знай, что я Дже­ковой.

Пош­ли они даль­ше вмес­те.

Навс­тре­чу им под­нялся ве­ликан, у ко­торо­го в каж­дой ру­ке бы­ло по го­ре ве­сом в пять­сот ты­сяч пу­дов. Он под­ки­дывал го­ры, как ма­лень­кие ка­меш­ки.

— Как те­бя зо­вут и ку­да идешь?

— Зо­вут ме­ня Хырс Пал­ван. А иду я по­корять Чим­кент, да за­од­но над­рать уши ка­кому-то Дже­ковою.

Улыб­нулся Дже­ковой и ска­зал:

— За­чем ид­ти так да­леко. Поп­ро­буй над­рать уши мне — уче­нику Дже­ковоя. По­борешь ме­ня, тог­да и его по­борешь.

Толь­ко ус­мехнул­ся Хырс Пал­ван, но Дже­ковой схва­тил его за по­лы ха­лата и под­бро­сил вмес­те с его дву­мя го­рами, пой­мал и еще под­бро­сил, пой­мал и еще раз под­бро­сил.

Тут Хырс Пал­ван взмо­лил­ся:

— По­щади. Не пой­ду я в Чим­кент, раз у Дже­ковоя та­кие уче­ники. Поз­воль мне слу­жить те­бе.

Тог­да Дже­ковой сог­ла­сил­ся и, ска­зав, кто он, по­шел даль­ше. Ве­лика­ны сле­дова­ли за ним и по­мога­ли ему в пу­ти.

Вско­ре встре­тили они еще од­но­го ве­лика­на. В каж­дой ру­ке он дер­жал по ты­сяче­лет­не­му чи­нару и под­бра­сывал их точ­но ще­поч­ки до са­мого не­ба.

— Как те­бя зо­вут и ку­да ты идешь? — спро­сил Дже­ковой.

— Зо­вут ме­ня Чи­нар Пал­ван. А иду я в Чим­кент. Хо­чу Дже­ковою по­дарить вот эти чи­нары. При­мет по­дарок- ста­ну его дру­гом, не при­мет — бу­ду иг­рать с ним.

— Ты не хо­ди в Чим­кент. Не при­мет Дже­ковой от те­бя в по­дарок чи­наров. Я уче­ник Дже­ковоя, да­вай луч­ше по­иг­ра­ем с то­бой.

Ста­ли они иг­рать. Дже­ковой схва­тил Чи­нар Пал­ва­на за по­яс и под­бро­сил его вверх до са­мого не­ба. Це­лых семь ча­сов не вид­но бы­ло ве­лика­на. Че­рез семь ча­сов под­хва­тил Дже­ковой Чи­нар Пал­ва­на и спра­шива­ет:

__ Ну как, пой­дешь в Чим­кент иг­рать с Дже­ково­ем?

— Нет, нет, — ис­пу­ган­но за­явил Чи­нар Пал­ван, — луч­ше возь­ми ме­ня с со­бой. Мо­жет быть, я чем-ни­будь по­могу те­бе.

По­шел Дже­ковой вмес­те с ве­лика­нами даль­ше.

Доб­ра­лись они ве­чером до гор­но­го се­ления. Пос­ре­ди его на пло­щади си­дели в ряд семь от­вра­титель­ных ведьм. Про­тив каж­дой из них на оча­ге сто­ял ко­тел с со­рока уш­ка­ми, а в каж­дом кот­ле ва­рилось по со­рок ба­ранов.

— Са­лом, ба­буш­ки, — ска­зал Дже­ковой. Тог­да все ведь­мы в один го­лос зак­ри­чали:

— Ес­ли бы не твое при­ветс­твие бо­гатырь, мы ми­гом съ­ели бы те­бя, и в при­дачу тво­их ве­лика­нов.

Зло взя­ло Дже­ковоя и он сво­им мо­лот­ком так стук­нул пер­вую ведь­му, что го­лова у нее от­ле­тела, уда­рилась о го­лову вто­рой ведь­мы. И у той го­лова от­ле­тела и уда­рилась о го­лову треть­ей. Так от­ле­тели го­ловы у всех ведьм.

Ког­да пох­лебка из ба­рани­ны в кот­лах сва­рилась, Дже­ковой ска­зал сво­им ве­лика­нам:

— Хо­тите по­кушать — ку­шай­те.

Ве­лика­ны ели, ели, не смог­ли втро­ем съ­есть пох­лебку да­же и в од­ном кот­ле.

Уви­дел это Дже­ковой и ска­зал ве­лика­нам:

— Ес­ли вы не мо­жете, луч­ше я съ­ем. Не про­падать же доб­ру.

При­сел он к кот­лам и в один миг съ­ел всю пох­лебку и все мя­со, толь­ко кос­точки на зу­бах хрус­те­ли.

Пе­рено­чева­ли они в се­лении. Мес­то бы­ло хо­рошее, те­нис­тое, с хо­лод­ной клю­чевой во­дой.

Ре­шил Дже­ковой по­жить здесь, от­дохнуть.

— Пусть каж­дый день один ос­та­ет­ся го­товить пи­щу, — ска­зал Дже­ковой, а ос­таль­ные хо­дят на охо­ту.

Бро­сили жре­бий. Оче­редь го­товить обед дос­та­лась Таш Пал­ва­ну.

Ког­да все уш­ли, Таш Пал­ван стал ва­рить в кот­ле с со­рока уш­ка­ми пох­лебку.

Вдруг в се­ление при­ехал на коз­ле ста­рикаш­ка, рос­том с па­лец, а бо­рода в семь лок­тей. У коз­ла на каж­дом во­лос­ке бы­ло по бу­бен­чи­ку, и звон от не­го раз­но­сил­ся по всем го­рам и до­линам.

— Дай мне ог­ня, — поп­ро­сил ста­ричок.

— Сам возь­ми, — ска­зал Таш Пал­ван. Ста­рикаш­ка сос­ко­чил с коз­ла, под­бе­жал к оча­гу, схва­тил ко­тел с со­рока уш­ка­ми и вы­пил ки­пящую пох­лебку, а кос­точки вып­лю­нул.

— Вот как! — ска­зал ста­рикаш­ка. Прыг­нул на сво­его коз­ла, заб­ренчал, заз­ве­нел и у­ехал.

Поб­леднел Таш Пал­ван, пе­репу­гал­ся. Но ни­чего не по­дела­ешь. Соб­рал кос­ти, сло­жил в ко­тел, до­лил во­дой и стал ва­рить.

Вер­ну­лись охот­ни­ки, при­нялись за обед. Не пон­ра­вилась им пох­лебка. Ни­чего не ска­зал Дже­ковой, толь­ко на ут­ро рас­по­рядил­ся:

— Те­перь бы иди­те, а я ос­та­нусь.

Как толь­ко ве­лика­ны уш­ли, Дже­ковой раз­вел боль­шой кос­тер и по­ложил в огонь ка­мень ве­сом в семь­сот пу­дов.

Ско­ро при­ехал ста­рикаш­ка на коз­ле и поп­ро­сил ог­ня:

— Лад­но, — от­ве­тил Дже­ковой, вы­тащил из кос­тра рас­ка­лен­ный ка­мень и с раз­ма­ху за­пус­тил в ста­рикаш­ку. Го­лова у не­го от­ско­чила и по­кати­лась по тро­пин­ке.

Ка­тит­ся го­лова и под­ми­гива­ет Дже­ковою:

— Я те­бе за­дам! Я те­бе за­дам!

По­бежал за го­ловой Дже­ковой, толь­ко хо­тел схва­тить го­лову, как она ска­тилась в но­ру и ис­чезла.

Ког­да вер­ну­лись ве­лика­ны, Дже­ковой при­казал им:

— Те­перь боль­ше не­ког­да хо­дить на охо­ту. Здесь у нас своя охо­та. Рви­те с коз­ла шерсть и спле­тите ар­кан.

Ве­лика­ны ви­ли шерсть и спле­ли ар­кан дли­ной сто шесть­де­сят ар­шин.

Дже­ковой при­казал об­вя­зать Таш Пал­ва­на и спус­тить его в но­ру.

Об­вя­зали Таш Пал­ва­на и на­чали спус­кать. Толь­ко спус­ти­ли на семь ар­шин, он да­вай кри­чать:

— Ой, тем­но, бо­юсь! Та­щите об­ратно!

Вы­тащи­ли его, об­вя­зали Хырс Пал­ва­на и на­чали спус­кать. Он да­вай кри­чать:

— Ой, тем­но! Бо­юсь!

Вы­тащи­ли его, опус­ти­ли Чи­нар Пал­ва­на, но и он взмо­лил­ся:

— Ой, тем­но, бо­юсь! Та­щите об­ратно!

__ Ну, храб­ре­цы, — пос­ме­ял­ся над ве­лика­нами Дже­ковой, — при­дет­ся мне са­мому спус­тить­ся.

При­вязал се­бя к ар­ка­ну и стал спус­кать­ся в но­ру.

Ве­лика­ны опус­ти­ли Дже­ковоя на 160 ар­шин, на всю дли­ну ар­ка­на, Дже­ковой прыг­нул, встал на но­ги, ог­ля­дел­ся — ви­дит в же­лез­ной клет­ке прек­расная де­вица. От­кро­ет гла­за — кру­гом свет­ло, опус­тит рес­ни­цы — спус­ка­ют­ся су­мер­ки, зак­ро­ет гла­за — нас­ту­па­ет тем­ная ночь.

Оне­мел Дже­ковой при ви­де кра­сави­цы, сло­ва ска­зать не в сос­то­янии.

А де­вица сно­ва от­кры­ла гла­за и ста­ло опять свет­ло, как днем:

— Эй, джи­гит, за­чем ты при­шел в под­земное царс­тво, — ска­зала де­вица. — Ес­ли пти­ца сю­да по­падет — крылья спа­лит, че­ловек сю­да сту­пит — но­ги обож­жет. Жал­ко мне те­бя.

— Я ищу го­лову ста­рикаш­ки с длин­ной бо­родой, — ска­зал Дже­ковой.

— Вай, — воз­ра­зила де­вица, — это го­лова мо­гущес­твен­но­го ди­ва Раз­гу­на. Ох­ра­ня­ют ее семь­де­сят ты­сяч джи­нов — при­летят, на те­бя бро­сят­ся. Ста­нешь ты их ру­бить, а из каж­дой кап­ли кро­ви еще семь­де­сят ты­сяч ди­вов рож­да­ет­ся.

— А где эти ди­вы?

— Они спят. Иди и за­руби их сон­ных. Толь­ко тог­да и спа­сешь­ся.

Рас­пра­вил грудь Дже­ковой, го­лову под­нял и гор­до зак­ри­чал:

— Не де­ло джи­гита бить спя­щего.

Крик­нул он так гром­ко, что со сво­дов пе­щеры кам­ни по­сыпа­лись, но ди­вы толь­ко с бо­ку на бок пе­ревер­ну­лись. Крик­нул вто­рич­но Дже­ковой — ска­лы сдви­нулись, а ди­вы толь­ко го­ловы под­ня­ли. Крик­нул тре­тий раз — го­ры сод­рогну­лись и вер­ши­ны за­кача­лись.

Вско­чили семь­де­сят ты­сяч ди­вов и ста­ли ози­рать­ся.

— Кто тут кри­чит, — спра­шива­ют, — спать нам не да­ет.

Вы­кати­лась тут из уг­ла го­лова ди­ва Раз­гу­на и зак­ри­чала:

— Бей­те его! Бей­те его!

Наб­ро­сились ди­вы на Дже­ковоя.

Взмах­нул он ме­чом и снес го­ловы се­ми ты­сячам ди­вов, взмах­нул еще раз и еще семь ты­сяч го­лов по­лете­ло, но из каж­дой кап­ли кро­ви ди­вов вы­рас­та­ли но­вые ди­вы. Семь дней и семь но­чей сра­жал­ся Дже­ковой с пол­чи­щами ди­вов.

Ког­да ус­та­вал бо­гатырь, де­вица зак­ры­вала гла­за и во­царя­лась ночь. Не мог­ли сра­жать­ся ди­вы в тем­но­те и от­сту­пали, а Дже­ковой от­ды­хал.

С но­выми и но­выми си­лами он бро­сал­ся на ди­вов, но ста­ли они одо­левать бо­гаты­ря.

А го­лова ди­ва Раз­гу­на все ка­та­ет­ся вок­руг его ног и. кри­чит:

— Я те­бе за­дам! Я те­бе за­дам!

Тог­да вых­ва­тил Дже­ковой мо­лот и на­чал за­кола­чивать ди­вов в зем­лю. Семь дней и семь но­чей вко­лачи­вал и вко­лотил всех до од­но­го.

Пос­ледним уда­ром вко­лотил Дже­ковой го­лову ди­ва Раз­гу­на в са­мые нед­ра зем­ли.

Де­вица зас­ме­ялась от ра­дос­ти и еще ши­ре рас­кры­ла свои гла­за — звез­ды. Все за­си­яло вок­руг.

Ска­зала де­вица:

— Вы­пус­ти ме­ня джи­гит. Раз­ло­мал клет­ку Дже­ковой и ос­во­бодил де­вицу. По­каза­ла она ему, где хра­нились сок­ро­вища ди­ва Раз­гу­на. Бы­ло там и зо­лото, и се­реб­ро, и са­моц­ве­ты.

Крик­нул ве­лика­нам Дже­ковой:

— Брось­те ар­кан.

При­вязал ме­шок с зо­лотом Дже­ковой и при­казал вы­тас­ки­вать.

Вы­тас­ки­вали меш­ки с сок­ро­вища­ми, вы­тас­ки­вали, че­тыр­надцать дней вы­тас­ки­вали. Об­вя­зал на­пос­ле­док Дже­ковой кра­сави­цу.

— За­чем ты со мной не хо­чешь вый­ти, — воз­ра­зила де­вица, — ос­та­вят ве­ролом­ные те­бя здесь.

— Нет, они пос­лушные, — от­ве­тил Дже­ковой, — и при­казал ве­лика­нам вы­тащить де­вицу из под­земно­го царс­тва.

На­конец, об­вя­зал он се­бя ар­ка­ном и при­казал та­щить. Вы­тащи­ли джи­гита на­поло­вину ве­лика­ны я ска­зали:

— Эй, он нас му­чил, сто­ит ли его вы­тас­ки­вать. Об­ре­зали ве­лика­ны ар­кан и Дже­ковой упал на дно­пеще­ры. Семь су­ток про­лежал он без па­мяти. Оч­нулся и по­лез в но­ру. Лез, лез и вы­лез из под­земно­го царс­тва.

Ог­ля­дел­ся, — не уви­дел он ни ве­лика­нов, ни кра­сави­цы, ни сок­ро­вищ. Опе­чалил­ся и по­шел, ку­да гла­за гля­дят.

Дол­го ли он шел, ко­рот­ко ли, но при­шел он на ка­менис­тое по­ле, где па­хал на па­ре бы­ков ста­рик-па­харь.

— На­кор­ми ме­ня, отец, — поп­ро­сил Дже­ковой, — уже мно­го дней я ни­чего не ел.

— Лад­но, па­ши зем­лю, — от­ве­тил ста­рик, — а я схо­жу до­мой и при­несу те­бе хле­ба и овечь­его сы­ра.

Стал па­хать Дже­ковой, а сил и нет. Ос­та­новил­ся он и крчкнул.

И тут сбе­жались на его крик мед­ве­ди со всех гор. Пок­ло­нились ему и спра­шива­ют:

— Что угод­но те­бе, о мед­ве­жий сын!

— Па­шите зем­лю, а я по­лежу, от­дохну.

Ста­ли мед­ве­ди сво­ими креп­ки­ми ког­тя­ми зем­лю рыть, кам­ни в сто­рону стас­ки­вать.

Вер­нулся ста­рик-па­харь и кри­чит:

— Эй, джи­гит, про­гони сво­их мед­ве­дей, а то как бы они мо­их бы­ков не съ­ели.

— Мед­ве­ди пос­лушные, — от­ве­тил Дже­ковой, — что я ска­жу, то и де­ла­ют. Да­вай по­кушать.

По­зав­тра­кали они, а тем вре­менем мед­ве­ди все по­ле ста­рику пе­репа­хали. Дже­ковой их от­пустил и ска­зал:

— Ког­да ста­рик по­зовет вас, при­ходи­те и по­могай­те ему.

От­пра­вил­ся Дже­ковой даль­ше и при­шел в киш­лак. Уди­вил­ся джи­гит — не вид­но бы­ло в том киш­ла­ке ни од­ной жи­вой ду­ши.

По­сяе дол­гих по­ис­ков на­шел он в яме че­лове­ка:

— Ты что под зем­лей де­ла­ешь? — спро­сил Дже­ковой.

— Со­рок дней на­зад при­летел с гор змей Мун­дархо-аж­дар. Он ест лю­дей. Вот все и поп­ря­тались, кто ку­да.

— А по ка­кой тро­пин­ке ид­ти к змею?

— Иди пря­мо на го­ру, он там жи­вет.

— Лад­но, — ска­зал Дже­ковой, — ког­да я крик­ну, все мо­жете вы­ходить. Зна­чит, я убил змея.

Взоб­рался по тро­пин­ке Дже­ковой на вы­сокую го­ру. На вер­ши­не, вы­ше об­ла­ков, ле­жал Мун­дархо-аж­дар, боль­шой, боль­ше го­ры.

Бро­сил­ся на чу­дови­ще джи­гит с ме­чом.

Сра­жал­ся он с ним три дня и три но­чи и, на­конец, из­ру­бил на кус­ки.

Вы­шел на край го­ры и крик­нул.

Ра­ду­ясь, лю­ди выш­ли из-под зем­ли. Ус­тро­или боль­шой пир, ве­селье, прос­лавляя храб­рость и си­лу джи­гита. Про­сил на­род Дже­ковоя ос­тать­ся жить у них.

— И рад бы, — ска­зал Дже­ковой, — да не мо­гу. Дол­жен я дог­нать ве­ролом­ных ве­лика­нов и ос­во­бодить кра­сави­цу.

По­шел Дже­ковой даль­ше.

Дол­го ли шел, ма­ло ли, смот­рит, го­нит ста­руш­ка по гор­ной тро­пин­ке иша­ка с хур­джу­ном на спи­не, а впе­реди бе­гут сто, ку­риц. От­кла­дыва­ют ку­рицы на бе­гу яй­ца, ста­руш­ка под­би­ра­ет их и ук­ла­дыва­ет в хур­джун.

— Са­лом, ба­буш­ка, — пок­ло­нил­ся Дже­ковой, — что это вы не пой­де­те до­мой, не за­гони­те кур в ку­рят­ник?

— Нес­час­тная я, нет у ме­ня до­ма. Так всю жизнь и ски­та­юсь.

— Ба­буш­ка, а есть ли у вас по­кушать че­го-ни­будь.

— Го­вори ти­ше, — рас­серди­лась ста­руш­ка, — а то сбе­гут­ся со всех гор ди­кие зве­ри, сож­рут мо­их ку­рочек и иша­ка. С чем я ос­та­нусь.

Тог­да Дже­ковой при­ложил ру­ки ко рту, да как крик­нет. Тут из всех уще­лий, из всех пе­щер, из всех нор выс­ко­чили тиг­ры, бар­сы, мед­ве­ди, ли­сы, вол­ки, ша­калы, рас­кры­ли свои клы­кас­тые пас­ти.

Ста­руш­ка зат­ряслась от стра­ха и взмо­лилась:

— Че­ловек ты или див, бе­ри ку­риц и иша­ка, ос­тавь мне толь­ко жизнь.

— Раз­ве ты не слы­хала кто я, — спро­сил бо­гатырь, — я пос­траш­нее ди­ва, я — Дже­ковой.

Зве­ри спро­сили:

— Что угод­но, о мед­ве­жий сын?

Дже­ковой им при­казал:

— У доб­рой ста­руш­ки нет жи­лища, пос­трой­те ей сей­час же кра­сивый дом.

По­ка ста­руш­ка по­ила и кор­ми­ла Дже­ковоя, зве­ри пос­тро­или из кам­ня от­личный дом с ку­рят­ни­ком и ам­ба­ром.

Соб­рал Дже­ковой зве­рей, ска­зал им:

— Ког­да ста­руш­ка по­зовет вас, по­моги­те ей, а те­перь воз­вра­щай­тесь в свои ло­гови­ща.

Стал со­бирать­ся в путь Дже­ковой, ста­руш­ка ему и го­ворит:

— Спа­сибо те­бе, джи­гит. У ме­ня был сын, бо­гатырь, вро­де те­бя. Дав­но его, увы, нет в жи­вых. Но пос­ле не­го ос­тался лук и стре­лы: лук ве­сом сто пу­дов, а каж­дая стре­ла в пять­де­сят пу­дов. Возь­ми лук и стре­лы, при­годят­ся они те­бе и будь счас­тлив.

По­шел Дже­козой даль­ше и доб­рался до бе­рега боль­шо­го теп­ло­го мо­ря Ис­сыккуль. На бе­регу рос чи­нар, вер­ши­на ко­торо­го за­дева­ла ту­чи, а на вер­ши­не бы­ло гнез­до пти­цы Си­мург, в ко­тором иг­ра­ло два си­мур­го­вых птен­чи­ка, каж­дый ве­личи­ной с вер­блю­да.

Вдруг птен­чи­ки ис­пу­ган­но за­пища­ли. Из-за ту­чи пря­мо на гнез­до спус­кался кры­латый дра­кон.

Дже­ковой на­тянул сто­пудо­вый лук, по­ложил пя­тиде­сяти­пудо­вую стре­лу, при­целил­ся и выс­тре­лил.

Дра­кон рух­нул на зем­лю без­ды­хан­ный. Дже­ковой раз­ру­бил дра­кона на кус­ки, за­лез на чи­нар и стал кор­мить дра­коно­вым мя­сом птен­цов Си­мур­га.

Толь­ко они по­ели, вдруг под­нялся вихрь. — Э, джи­гит, — ска­зали си­мур­го­вы птен­цы, — это ле­тит на­ша мать. Как бы она те­бя не съ­ела. Ты нас спас от дра­кона, дай-ка мы те­бя прик­ро­ем крыль­ями.

Толь­ко Дже­ковой спря­тал­ся под крыль­ями птен­цов, как при­лете­ла пти­ца Си­мург.

— Эге, — ска­зала она, — да тут у вас пах­нет че­лове­чиной.

— Нет, это дра­конье мя­со, — от­ве­тили птен­цы. Нем­но­го ус­по­ко­илась пти­ца Си­мург, а по­том го­ворит:

— Нет, к нам в гнез­до заб­рался че­ловек. Где он? Тог­да птен­цы пок­ло­нились ма­тери и го­ворят:

— Каж­дый год ты, ма­туш­ка, вы­сижи­ва­ешь птен­цов и каж­дый год их у те­бя по­жира­ет дра­кон. Ес­ли кто-ни­будь убь­ет дра­кона, что ты сде­ла­ешь?

— Ес­ли кто-ни­будь убь­ет дра­кона, — от­ве­тила пти­ца Си­мург, — я сде­лаю для то­го все, что он ни поп­ро­сит.

Птен­цы при­под­ня­ли свои крылья и из-под них вы­шел Дже­ковой.

— Вот этот че­ловек спас нас от дра­кона, — ска­зали птен­цы и по­каза­ли кус­ки дра­конь­его мя­са.

Пти­ца Си­мург поб­ла­года­рила Дже­ковоя и спро­сила:

— Что я мо­гу сде­лать для те­бя?

— От­не­си ме­ня на сво­их быс­трых крыль­ях в сто­рону Чим­кента.

— Са­дись, — ска­зала пти­ца Си­мург. По­лете­ли они быс­трее вет­ра.

Ско­ро Дже­ковой пос­мотрел вниз и уви­дел, что го­род Чим­кент зах­ва­тили ве­лика­ны Таш Пал­ван, Хырс Пал­вая

и Чи­нар Пал­ван. Бед­ную кра­сави­цу ве­лика­ны по­сади­ли в же­лез­ную клет­ку за то, что она от­ка­залась вый­ти за них за­муж.

Об­ло­жили ве­лика­ны на­род пять­юде­сятью по­датя­ми и по­бора­ми, а са­ми пи­ру­ют, ве­селят­ся в кре­пос­ти.

Взял Дже­ковой сто­пудо­вый лук, при­ложил на те­тиву пя­тиде­сяти­пудо­вую стре­лу и выс­тре­лил в Таш Пал­ва­на.

За­шатал­ся Таш Пал­ван, сра­жен­ный стре­лой пря­мо в сер­дце, и упал. Вско­чил Хырс Пал­ван и швыр­нул в Дже­ковоя свою ты­сяче­пудо­вую па­лицу, но пти­ца Си­мург схва­тила па­лицу клю­вом и прог­ло­тила. Убил бо­гатырь стре­лой Хырс Пал­ва­на. Пе­репу­гал­ся Чи­нар Пал­ван и по­бежал в степь, но и его, ве­ролом­но­го, нас­тигла стре­ла.

Опус­ти­ла пти­ца Си­мург Дже­ковоя в кре­пость, сбе­жал­ся на­род, стал поз­драв­лять бо­гаты­ря с бла­гопо­луч­ным воз­вра­щени­ем.

Дже­ковой по­шел к клет­ке, где то­милась де­вица. Од­ним уда­ром мо­лота сло­мал он прутья. Бро­силась кра­сави­ца к не­му в объ­ятия.

От­праздно­вали чим­кен­тцы свадь­бу Дже­ковоя с кра­сави­цей. Со­рок дней шел пир-ве­селье.

Вдруг прис­ка­кал го­нец из Таш­кента от ха­на Иро­на, и при­вез пе­чаль­ную весть: вой­ско ша­ха кы­зыл­баш­ско­го оса­дило Таш­кент.

«Спа­си, по­моги, до­рогой сы­ночек», — пи­сал Дже­ковою хан.

— Не ра­ди ха­на, а ра­ди на­рода пой­ду, — ска­зал Дже­ковой.

За­сунул за по­яс свой меч Дже­ковой и по­ехал в Таш­кент.

Крик­нул Дже­ковой. При­бежа­ли ты­сяча’ тиг­ров, ты­сяча мед­ве­дей, ты­сяча вол­ков и ра­зог­на­ли кы­зыл­ба­шей. Точ­но их вет­ром сду­ло.

Хан Ирон сле­зы про­ливал от ра­дос­ти и уми­ления.

Про­сил он Дже­ковоя ос­тать­ся жить в Таш­кенте и нас­ле­довать хан­ский прес­тол.

Не за­хотел Дже­ковой быть ха­ном, у­ехал он к сво­им чим­кен­тцам и за­жил счас­тли­во со сво­ей кра­сави­цей.

Ник­то не смел оби­жать чим­кен­тцев, ни­какие вра­ги не бы­ли им страш­ны. По­тому что дос­та­точ­но бы­ло Дже­ковою вый­ти на сте­ну кре­пос­ти и крик­нуть, как со все­го све­та сбе­гались к не­му ди­кие зве­ри, го­товые слу­жить мед­вежь­ему сы­ну.

Случайные и неслучайные рекомендации: