Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

По­ток крас­но­речия

Бы­ло это или не бы­ло — жил ког­да-то в Хо­рез­ме зна­мени­тый рас­сказ­чик Сей­фут­дин, по проз­ви­щу Крас­но­речи­вый. Сла­ва о нём, по­доб­но мно­говод­ной ре­ке, тек­ла из од­ной стра­ны в дру­гую, и мно­гие лю­ди при­ез­жа­ли в Хо­резм из­да­лека, что­бы нас­ла­дить­ся мё­дом его бе­седы и на­пить­ся из ис­точни­ка его крас­но­речия.

И вот об этом рас­сказ­чи­ке ус­лы­хал один бо­гатый бу­хар­ский ку­пец. Он ни в чём не при­вык се­бе от­ка­зывать и, ко­неч­но, за­хотел пос­лу­шать зна­мени­того Сей­фут­ди­на, но не мог бро­сить свою тор­говлю и сам от­пра­вить­ся в да­лекий Хо­резм. Тог­да ку­пец ре­шил приг­ла­сить к се­бе это­го слав­но­го мас­те­ра крас­но­речия. Он по­ложил на се­реб­ря­ный под­нос бо­гатые по­дар­ки и ко­шелёк с день­га­ми, по­шёл в ка­раван-са­рай и пок­ло­нил­ся ста­рому ка­раван — ба­ши, от­равляв­ше­муся с вер­блю­дами в Хо­резм. Ку­пец ска­зал:

— Ес­ли ты при­везёшь ко мне Сей­фут­ди­на Крас­но­речи­вого, эти по­дар­ки и ко­шелёк ста­нут тво­ими.

Ко­шелёк был тя­жёл, а по­дар­кам не бы­ло це­ны, и ка­раван — ба­ши сог­ла­сил­ся. Не ус­пе­ла лу­на об­но­вить­ся дваж­ды, как он при­вёз в Бу­хару зна­мени­того Сей­фут­ди­на. Ку­пец встре­тил гос­тя с ве­личай­шим по­чётом. Он осы­пал его по­дар­ка­ми, а ве­чером, ког­да гость от­дохнул от даль­ней до­роги, ку­пец соз­вал сво­их род­ных, дру­зей и со­седей, уса­дил рас­сказ­чи­ка на дра­гоцен­ный те­кин­ский ко­вёр и поп­ро­сил его по­радо­вать всех цве­тами крас­но­речия и ал­ма­зами ос­тро­умия.

В до­ме ста­ло так ти­хо, что бы­ло слыш­но, как на тер­ра­се — ай­ва­не — пи­щит мос­кит, за­путав­ший­ся в па­ути­не, и Сей­фут­дин Крас­но­речи­вый на­чал свой пер­вый рас­сказ.

Ка­кими пох­ва­лами осы­пали гос­ти рас­сказ­чи­ка, прос­лу­шав его пер­вую по­весть! Они го­вори­ли ему сло­ва лес­ти, по­доб­ные слад­ко­му шер­бе­ту. И обод­рённый Сей­фут­дин на­чал вто­рой рас­сказ.

Вто­рой рас­сказ выз­вал та­кой вос­торг, что мно­гие из слу­шате­лей по­пада­ли с по­душек, а сам хо­зя­ин стал по­добен по­теряв­ше­му ра­зум и си­дел с рас­тре­пан­ной бо­родой и вы­пучен­ны­ми гла­зами. И хо­тя ста­рин­ный обы­чай зап­ре­щал при­сутс­тво­вать при бе­седе муж­чин жен­щи­нам и де­тям, и де­ти и жен­щи­ны сбе­жались со все­го до­ма, что­бы пос­лу­шать тре­тий рас­сказ Сей­фут­ди­на.

Нас­ла­дить­ся чет­вёртым рас­ска­зом сле­телись пти­цы со все­го са­да.

Ког­да же зна­мени­тый рас­сказ­чик на­чал свой пя­тый рас­сказ, под ок­на куп­цо­ва до­ма сбе­жались все вер­блю­ды и иша­ки с ба­зара, хо­тя всем дав­ным-дав­но из­вес­тно, что да­же сти­хам по­этов бла­гора­зум­ный ишак пред­по­чита­ет охап­ку све­жего се­на. Вот ка­ким нес­равнен­ным, не­обы­чай­ным, не­пов­то­римым, со­вер­шенным и по­вер­га­ющим в тре­пет, да­ру­ющим бла­женс­тво и пре­вос­ходным бы­ло ис­кусс­тво Крас­но­речи­вого Сей­фут­ди­на!

Ночь шла, а сло­ва зо­лотой ре­кой ли­лись и ли­лись из уст рас­сказ­чи­ка. Нас­тал день, а не­уто­мимый Сей­фут­дин всё рас­ска­зывал, рас­ска­зывал и рас­ска­зывал, и ка­залось, не бу­дет кон­ца по­току его крас­но­речия.

Ког­да Сей­фут­дин на­чал свой сто пер­вый рас­сказ, хо­зя­ин уч­ти­во пред­ло­жил ему от­дохнуть и под­кре­пить­ся ча­ем, но, ув­ле­чён­ный сво­им ис­кусс­твом, Сей­фут­дин уже ни­чего не ви­дел и ни­чего не слы­шал — он про­дол­жал рас­ска­зывать. Он рас­ска­зывал, рас­ска­зывал и рас­ска­зывал, но на двес­ти пер­вом рас­ска­зе да­же са­мые тер­пе­ливые и вы­нос­ли­вые по­тихонь­ку по­кину­ли дом куп­ца.

На трис­та пер­вом рас­ска­зе раз­бе­жались жен­щи­ны и де­ти.

На че­тырес­та пер­вом иша­ки и вер­блю­ды по­пада­ли за­мер­тво. А Сей­фут­дин всё рас­ска­зывал и рас­ска­зывал. Дом пог­ру­зил­ся в ноч­ную ть­му, ник­то уже не за­жигал све­тиль­ни­ков, ник­то не за­вари­вал чая, не­кому бы­ло да­же прит­во­рить две­ри, по­тому что все слу­ги раз­бе­жались. Один толь­ко хо­зя­ин не смел на­рушить дол­га гос­тепри­имс­тва; он си­дел пе­ред не­уто­мимым рас­сказ­чи­ком и щи­пал се­бя за уши, что­бы не зас­нуть и тем не оби­деть гос­тя. Он мо­лил ал­ла­ха о ско­рой смер­ти и не знал, как из­ба­вить­ся от без­жа­лос­тно­го ца­ря рас­сказ­чи­ков.

И вот, ког­да ку­пец был уже бли­зок к смер­ти, в ок­но заг­ля­нула его вер­ная же­на Сал­тан-Би­би. Бед­ная жен­щи­на не сом­не­валась, что ку­пец дав­но зах­лебнул­ся от страш­но­го лив­ня по­вес­тво­ваний, и приш­ла по­хоро­нить без­ды­хан­ное те­ло му­жа. Но ку­пец ещё ды­шал. Уви­дев же­ну, он вос­пря­нул ду­хом и, соб­рав пос­ледние си­лы, прос­то­нал:

— О Сал­тан-Би­би, вер­ней­шая из вер­ней­ших! Бе­ги ско­рей к ка­раван-ба­ши и вы­купи мою ду­шу у смер­ти!

Сви­детель ал­лах! Ког­да се­дой ка­раван-ба­ши во­шёл в дом куп­ца, Сей­фут­дин рас­ска­зывал во­семь­сот пер­вую сказ­ку!

Нес­час­тный хо­зя­ин об­нял ко­лени стар­ца и за­вопил:

— Отец мой, за то, что ты при­вёз ко мне Сей­фут­ди­на, я от­дал те­бе под­нос с по­дар­ка­ми и ко­шелёк зо­лота, но за то, что ты уве­зёшь его, я го­тов от­дать те­бе всё, что у ме­ня есть — и этот дом, и сад, и лав­ки, и все свои бо­гатс­тва!

Не­мало ви­дел на сво­ём ве­ку чу­дес се­дой ка­раван-ба­ши, не уди­вил­ся он и куп­цо­вой прось­бе. Он улыб­нулся в бо­роду и ска­зал:

— Вер­но го­ворят лю­ди: не тот мас­тер, кто хо­рошо на­чал, а тот, кто уме­ет вов­ре­мя кон­чить!

Кон­чим и мы на­шу сказ­ку, что­бы не упо­добить­ся Крас­но­речи­вому Сей­фут­ди­ну.

Случайные и неслучайные рекомендации: