Жил безродный крестьянин по имени Шасоу Аапста. Был и один князь, звали его Навей.
И Шасоу и князь Навей бывали у одной девушки и присматривались к ней. Каждый хотел взять ее в жены.
Как-то раз князь Навей пошел к той девушке. Сидит у нее, разговаривает. Вдруг туда же приходит и Шасоу Аапста, но князь и не подумал привстать из уважения к нему, девушка же приняла Шасоу приветливо, встала и сказала:
— Добро пожаловать!
Не поправилось это князю Навею.
— Как ты смела,— сказал он девушке,— так внимательно и приветливо принять простого человека. Ведь ты сидела со мной.
Но девушка ответила:
— Всякий человек, кто бы ни зашел, заслуживает внимания надо приподняться ему навстречу. Шасоу тоже человек!
Потом она встала и сказала:
— Вы оба любите меня, но я выйду замуж за того кто покажет больше мужества.
У Шасоу не было коня. Поэтому князь Навей сказал ему:
— Приходи ко мне и выбери одного из моих коней! Шасоу Аапста пришел к князю Навею и, когда князь предложил Шасоу выбрать себе одного из коней, того, что ему больше понравится, Шасоу выбрал жеребенка-сосунка — он еще сосал молоко своей матери.
После этого князь Навей и Шасоу назначили срок отъезда.
Пока не пришел срок, Шасоу обучил своего коня так как ему нужно было. Кончился срок, и они поехали к девушке.
А девушка оповестила всех родственников и друзей, чтобы они были у нее к этому времени.
Устроила девушка большой пир, приготовила путникам хорошие припасы и по одной паре белья, положила все это в их хурджины, а хурджины привязала к седлам и с почетом отправила их в путь.
Ехали они ночью, ехали днем и вот подъехали к одному селу.
Остановился там князь Навей и говорит:
— Давай ограбим это село!
— Стыдно здесь грабить! — ответил Шасоу Аапста.— Здесь пасли телят отца моего и дядей моих! — И Шасоу Аапста отказался грабить то село.
Сам Шасоу был сыном разоренных родителей. Родителей разорили адауы и присвоили себе их усадьбу. В то время, когда адауы грабили отца Шасоу, он сам был еще в утробе матери.
Шасоу Аапста ненавидел адауы. Он мечтал когда-нибудь отомстить им. Теперь он мог сделать это и непременно хотел поехать к адауы. Но князь Навей уже устал и не мог ехать дальше. Тогда Шасоу Аапста привязал князя веревкой к своему седлу и так притащил к тому месту, откуда адауы выгнали его отца.
— Здесь живут адауы,-— сказал Шасоу.— Они сожрали моего отца. Долго я искал этих адауы. Их семеро, начиная с одноголового и кончая семиголовым. Я должен отомстить им за отца, но тебе я не предлагаю мстить за моего отца. Поэтому оставайся здесь, пока я не вернусь. Ты услышишь страшный рев, загремит гром, засверкает молния, но ты не бойся и никуда не уходи.
Шасоу оставил Навея и направился туда, где раньше жил его отец. Смотрит, а там пасется много скота, и большой табун лошадей. Щасоу отогнал табун, взмахнул плетью и вдруг загремел гром, засверкала молния и раздался страшный рев.
Услышал князь Навей все это, испугался и спрятался в дупло кагого-то дерева, а его конь побежал к табуну.
Вернулся Щасоу Аапста, а князя нет. Смотрит, конь Навея с табуном. Вдруг конь пустился бежать, и Шасоу подумал если конь уйдет, то адауы узнает о случившемся и придет сюда:
Шосоу с трудом поймал жеребца, после долгих окриков нашел и князя Навея, отдал ему коня и сказал:
— Не отпускай его! Если он уйдет — приведет сюда адауы!
После этого он пошел за тем добром, что было у адауы.
Князь Навей не смог удержать коня, он вырвался от него и умчался.
Прошло немного времени. Шасоу вернулся. Смотрит — к ним на жеребце князя с шумом и грохотом едет одноголовый адауы.
Подъехал адауы и говорит:
— Хайт! Кто это осмелился грабить нас? Мы ведь думали, что уже покончили со своими грабителями! Шасоу Аапста тогда был еще в утробе матери. Он, наверное, и не родился, а если родился — еще не созрел, а если созрел — не посмел бы нас ограбить.
Сказал так адауы и направился прямо к Шасоу.
Тогда Шасоу сказал:
— Я — тот самый, кого зовут Шасоу Аапста. Я уже и родился, и созрел, и ограбил вас. Если ты мужчина, адауы, стреляй в меня!
— Эх, несчастный Шасоу, стреляй сам! — ответил адауы.
Шасоу Аапста не дал адауы договорить своих слов, выстрелил в него и убил наповал. Потом он поймал жеребца, подвел его к князю Навею, отдал и сказал:
— Не пускай его! Если он вырвется, приведет сюда другого адауы!
Шасоу отвязал свою кубышку, поднес к струе крови, что лила из тела адауы, наполнил ее, отпил немного и повесил кубышку на место.
Но разве князь Навей смог удержать коня? Жеребец отбросил его в сторону и умчался.
— Прошло немного времени. Смотрят они и видят: гремя землей и небом подъезжает двухголовый адауы. Едет и говорит:
— Хай, кто осмелился нас грабить?! Мы уже всех уничтожили, правда, Шасоу Аапста, но ведь он находился в утробе матери. Наверное, он еще не родился, а если родил еще не созрел, а если созрел, то не решился бы грабить нас?
Тогда Шасоу крикнул в ответ:
— Я тот самый, кого зовут Шасоу Аапса. Я уже родился, согрел и осмелился вас ограбить. Стреляй в меня адауы.
— Как я выстрелю первым?! Стреляй ты, несчастный Шасоу.
Не успел адауы докончить своих слов, как Шасоу Аапста стрелил и убил его наповал.
Потом Шасоу поймал жеребца и велел князю Навею придержать его, но конь опять вырвался, и на нем примчался еще один адауы.
Так Шасоу, стреляя первым, убил шестерых адауы. Смотрят — а на жеребце князя едет к ним семиголовый адауы. Едет и кричит:
— Хайт! Кто осмелился нас грабить? Кто убил моих младших братьев? Мы ведь думали, что с грабителями уже покончили! Это ты, несчастный Шасоу? Так стреляй же в меня!
— Нет, адауы, теперь мне не следует стрелять раньше тебя. Если ты мужчина — стреляй в меня! — сказал Шасоу.
Адауы пустил стрелу. Стрела прошла через оба бедра Шасоу, но не умертвила его. Тогда Шасоу Аапста выстрелил в семиголового адауы, убил его наповал, подставил кубышку к струе крови, что била из тела адауы, наполнил ее, напился крови и повесил кубышку на место.
Потом он поймал жеребца, привязал его так, чтобы он не смог убежать, крепко-накрепко перевязал свои бедра полотенцем и пошел туда, где жили адауы.
Князь Навей остался на месте.
Шасоу взял отцовских коров, быков и весь скот, забрал все золото и вернулся к князю Навею.
Они взяли все богатство и хотели было отправиться домой, но князь Навей не мог ехать. Видит Шасоу Аапста, что князь Навей не может ехать, привязал его к спине одной кобылы и с трудом доставил его вместе со всем богатством в село, что было по соседству с их селом.
Вот стали подъезжать к этому селу. Шасоу Аапста подошел к князю Навею и говорит:
— Ты князь. У тебя есть слава. Когда мы с таким богатством приедем домой, все скажут, что это твоя заслуга, князь Навея. Никто не подумает, что я могу проявить столько мужества, да ведь и ты не считал меня за человека, даже с места не привстал ради меня. Я же хотел отомстить за смерть моего отца, и, как видишь, я это сделал.
— Когда мы вернемся домой — соберется народ. И раз мы приедем с таким богатством, то должны будем устроить пир. Да подарки кое-кому надо будет дать.
— Все это сделаешь ты. Пусть и слава достанется тебе, и девушка станет твоей, и все богатство останется тебе, только оставь мне этих четырех арашей. Золото и все наследство моего отца пусть будет моим, а все остальное — в твоем распоряжении, как хочешь, так и поступай. Но помни, что, раз люди будут думать, что ты проявил такое мужество, тебе предложат станцевать. А ты, когда станцуешь, не предлагай мне танцевать.
Сказал так Шасоу Аапста, и они поехали к девушке.
Прослышал народ, что князь Навей и Шасоу Аапста приехали обратно. Собрались все. Каждого князь Навей одарил, а на другой день устроил пир и танцы. Под конец пира народ упросил князя Навея, как совершившего такое геройство, станцевать, и он станцевал.
Князь Навей выпил много вина. Он позабыл предупреждение Шасоу Аапста и предложил ему станцевать после себя.
Что было делать Шасоу Аапста? Он стал танцевать и танцевал отлично.
Но ведь Шасоу был ранен! И вот, как только он начал танцевать, из его раны заструилась кровь.
Когда люди поняли, что Шасоу ранен, и увидели, что в его бедра вонзилась стрела, все поняли, что он отомстил за своего отца.
Люди пробовали вытащить стрелу: потянул один — не смог вытащить, потянули двое — не смогли вытащить. Тогда сразу восемь человек стали вытаскивать стрелу. Шасоу стонал от боли.
В это время подъехал маленький старик на маленькой лошадке.
— Эх ты, гнилой! — сказал старичок.— Тебя колючка уколола ты орешь, да еще заставил народ вытаскивать ее! Как вижу — ты не мужчина!
Сказал так старичок, протолкнул стрелу, стрела насквозь прошла тело и выскочила из раны. А старичок сел на свою лошадку и ускакал.
Тогда Шосон Аапста сказал князю Навею:
— Собери до моего возвращения все богатство, что мы захватили; если же ты что нибудь подарил — и это бери. А я пока не узнаю, кто этот человек, не вернусь.
Шасоу вскочил на араша и погнался за стариком. Он ехал по его следам, и тот путь, который старичок проскакал за день, Шасоу Аапста одолел за трое суток.
Трое суток ехал Шасоу, пока на какой-то возвышенности не увидел полянку. На этой полянке стояла хижина.
Шасоу Аапста захотел узнать, кто живет в этом акуацв, дошел, заглянул в щель и видит: сидят в хижине старичок и две женщины. Одна женщина ищет блох в голове старичка другая — на его спине.
Тогда Шасоу Аапста подумал: «Подожди, несчастный старикашка, я покажу тебе, как смеяться надо мной!»
Шасоу прицелился в голову старичка, выстрелил, но нуля прилипла к голове. Старик провел рукой, схватил пулю и сказал женщине:
— Ты что, слепая, что ли? Не видишь, что меня кусает!
Сказал так старичок и выбросил пулю.
Удивился Шасоу Аапста, задумался: почему пуля не пробила голову старичка? «Ну уж если пуля не пробила голову, то тело-то она пробьет!» — подумал Шасоу и выстрелил в спину старика. Пуля прилипла к спине, старик пошарил рукой, взял пулю и закричал на женщин:
— Чтоб вы ослепли! Исцарапали всего, а не видите, что меня кусает!
Сказал так старичок, посмотрел, что у него в руке, и увидел пулю.
— Кто стреляет в меня со двора? Уж ни Шасоу ли Аапста, о котором все говорят? Да его самого что-то не видно?! Заходи ко мне! — позвал старик.
Вошел Шасоу Аапста и принялся рассказывать старику, как он расправился с адауы.
А потом Шасоу Аапста сказал:
— У меня в бедрах была стрела. Ее тянули восемь человек и не смогли вытащить, ты же эту стрелу принял за колючку, вы толкнул из раны и уехал. Я решил узнать, кто ты
такой, и поехал по следам твоей лошадки.
— Ой, дад! — сказал тогда старик.— Я все знаю, что было с тобой, знаю и о твоем геройстве, но, когда я вспомнил, что было со мной, я посчитал твою стрелу за колючку.
— Вот об этом-то я и хочу узнать! Расскажи мне, если можно! — попросил старика Шасоу Аапста.
— Хорошо, дад, слушай, что со мной приключилось! — промолвил старик и принялся рассказывать: «Было нас семеро охотников. Однажды мы пошли на охоту и попали в какую-то пещеру. Мы думали, что охотимся в пещере, но, оказывается, мы находились в лошадином черепе. Вдруг подошла собака какого то пастуха, схватила череп и понесла вместе с нами. Увидел пастух что собака принесла череп, воткнул в него палку и вместе снами забросил в море. Там череп проглотила рыба. Внутри этой рыбы жило много людей. С одним из жителей я подрался.
Гак-то раз тот человек, что подрался со мной, накосил сена и понес его. Я подкрался к нему сзади и спичкой поджег сено. От этого во всем селе вспыхнул пожар. Рыба накалилась и лопнула, а меня, мою лошадь и этих двух женщин море выбросило на берег. На своей лошадке я часто ездил на разбой. Однажды ехал я по дороге и увидел семиголового адауы. Он спал около привязанной лошади. Как только лошадь заметила меня, она разбудила адауы. Адауы проснулся, взмахнул рукой, поймал меня, потом взял вертел, насадил меня на этот вертел, а его зажал между колен так, что я оказался против огня. Подо мной адауы поставил лоханку и опять уснул.
Я таял на вертеле, с меня стекал жир прямо в лоханку, я крутился и чуть было не соскочил с вертела, как вдруг лошадь разбудила адауы.
Он проснулся, поднял лоханку, выпил мой растопленный жир, а меня самого насадил поглубже на вертел, лег и опять уснул.
Мой жир снова наполнил лоханку, и я чуть было не соскочил с вертела, но лошадь опять разбудила адауы.
Он выпил жир, насадил меня поглубже на вертел и снова заснул.
В третий раз из меня уже не вытапливался жир и я чуть было не соскочил с вертела, как вдруг лошадь адауы разбудила его,
Адауы не нашел больше жира, рассердился на свою лошадь ударил ее, а меня насадил поглубже и снова уснул.
Я крутился на вертеле и докрутился уже до того, что мог уже соскочить.
Лошадь была в обиде на своего хозяина и сказала мне:
— Спрыгни! Я его не разбужу. И если ты сумеешь поднять вон ту шашку, она принадлежит адауы — и бросить шашка рассечет его пополам, а ты уйдешь.
Я с трудом соскочил с вертела, с большим трудом поднял шашку адауы и бросил в него. Шашка рассекла адауы паполам, а я пришел сюда, к себе домой. Вот что я пережил! закончил старик свой рассказ.
После этого он сказал:
— Конечно, когда ты придешь в свое село, ты расскажешь у кого был, и люди спросят: «Что он тебе дал?» Вот золото, скот, выбери любого коня — словом, подумай, что взять.
Оказывается, жены старика хотели, чтобы он всегда сидел дома, а старик не мог оставаться дома, пока с ним была его лошадь.
Поэтому женщины уговорили Шасоу Аапста, чтобы он выпросил у старика эту лошадь.
Шасоу Аапста собрался ехать домой. И вот, когда он приготовился уезжать, старик спросил:
— Чего ты хочешь, что тебе подарить?
— Ничего мне не нужно! — сказал Шасоу Аапста, но старик пристал к нему:
— Если ты чего-нибудь не возьмешь, не отпущу тебя домой! Видит Шасоу Аапста, что старик не отстанет, и говорит ему:
— Если обязательно хочешь подарить мне что-нибудь, то подари свою лошадку — больше мне ничего не надо.
Не понравился старику выбор Шасоу Аапста. Он ему снова и снова стал показывать и золото, и скот, но, видя, что Шасоу от всего отказывается, старик подарил ему лошадку.
Шасоу Аапста взял ее и поехал домой.
Как только Шасоу Аапста вернулся домой, он вызвал к себе князя Навея и дал ему долю из богатства, захваченного у семи братьев адауы.
А потом Шасоу Аапста женился на той девушке, которая пообещала ему и князю Навею выйти за того, кто окажется более мужественным. Он сыграл большую свадьбу, спокойно зажил у себя дома и жил припеваючи.
Я сегодня ходил к ним и вот пришел обратно.
