Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Тавирта-Зарди

Жил-был пас­тух, и бы­ла у не­го од­на дочь. Же­на его умер­ла, и де­воч­ка рос­ла без ма­тери. Бы­ла у них ко­рова. Зва­ли ее Та­вир­та-Зар­ди.

Раз приш­ла к де­воч­ке од­на жен­щи­на и ска­зала ей: «Ска­жи сво­ему от­цу, пусть он же­нит­ся».

Де­воч­ка ска­зала от­цу: «Отец, же­нись». А отец от­ве­тил: «Дочь моя, я не бу­ду же­нить­ся. От тво­ей ма­тери ос­та­лись ве­щи. Ког­да они ис­тле­ют, тог­да я и же­нюсь». Де­воч­ка спро­сила: «Отец, а ка­кие ве­щи ос­та­лись от мо­ей ма­тери?» Он от­ве­тил: «Туф­ли и пла­ток». По­шел отец пас­ти ста­до, а в это вре­мя опять приш­ла та жен­щи­на к де­воч­ке и спро­сила: «Что ска­зал твой отец?»

Де­воч­ка от­ве­тила: «Мой отец ска­зал, что, ког­да пла­ток и туф­ли мо­ей ма­тери ис­тле­ют, тог­да он и же­нит­ся».

Жен­щи­на уш­ла, а де­воч­ка взя­ла туф­ли и пла­ток ма­тери, по­ложи­ла их в ступ­ку, по­тол­кла и сно­ва по­ложи­ла на свое мес­то.

Вер­нулся отец ве­чером до­мой, а дочь ему и го­ворит: «Отец, взгля­ни, мо­жет быть, туф­ли и пла­ток ма­тери уже ис­тле­ли».

Пос­мотрел отец, а они и впрямь уже не по­хожи на преж­ние ве­щи.

Под­нялся он ут­ром, при­вел ту жен­щи­ну, ко­торая при­ходи­ла к его до­чери, и же­нил­ся на ней. А у этой жен­щи­ны то­же бы­ла дочь. Ста­ла она нат­равли­вать свою мать на де­воч­ку.

Каж­дый день жен­щи­на би­ла и ру­гала свою пад­че­рицу. Раз жен­щи­на ска­зала му­жу: «Се­год­ня ты не хо­ди пас­ти ста­до. Пусть твоя дочь пой­дет». Ут­ром ра­но раз­бу­дила она его доч­ку, да­ла ей мо­ток шер­сти и ска­зала: «Ты дол­жна ее спряс­ти».

Де­воч­ка выг­на­ла ста­до из де­рев­ни и по­вела в го­ры. Там она на­чала прясть шерсть. Ког­да шер­сти ос­та­валось сов­сем уже нем­но­го, по­дул ве­тер и унес шерсть.

Пош­ла де­воч­ка за ней, а Та­вир­та-Зар­ди ска­зала: «Вот этим сво­им ро­гом бод­ну лю­бую ко­рову, ко­торая дви­нет­ся от­сю­да, не дож­давшись мо­ей хо­зяй­ки».

Шла де­воч­ка и повс­тре­чала не­из­вес­тных лю­дей. Эти лю­ди бы­ли за­няты мо­лоть­бой. Они по­доз­ва­ли де­воч­ку и ска­зали: «Эй, де­воч­ка, по­дой­ди и возь­ми нем­но­го мя­ты, на­сыпь се­бе в кар­ман. Ког­да ты при­дешь к ма­тери вет­ра, то она зас­та­вит убить ее вшей и гнид, а за это она от­даст те­бе твою шерсть».

Де­воч­ка взя­ла мя­ту, вы­сыпа­ла в кар­ман и пош­ла даль­ше. Приш­ла она к ма­тери вет­ра. Уви­дела ее мать вет­ра и ска­зала: «Иди пог­ры­зи мо­их вшей и убей мо­их гнид, тог­да я от­дам те­бе твою шерсть».

Дос­та­ла де­воч­ка мя­ту, на­сыпа­ла се­бе в рот, ста­ла же­вать и ее вшей и гнид уби­вать. Всех уби­ла. Тог­да ска­зала мать вет­ра: «Дочь моя, твоя шерсть на­ходит­ся на зо­лотых мо­нетах. Иди и возь­ми ее». Пош­ла де­воч­ка и взя­ла шерсть.

Мать вет­ра выш­ла и ска­зала: «Дочь моя, пе­реп­рыгни че­рез эти три ручья».

Пе­реп­рыгну­ла де­воч­ка че­рез пер­вый ру­чей, пе­реп­рыгну­ла че­рез вто­рой, пе­реп­рыгну­ла и че­рез тре­тий, ни­чего не об­ро­нила.

Мать вет­ра ска­зала: «Иди, дочь моя. Пусть сол­нце бу­дет све­тить те­бе спе­реди, а лу­на сза­ди. Что бы ты ни на­дела, бу­дешь еще кра­сивее». Приш­ла де­воч­ка на го­ру и ви­дит, все ста­до на мес­те. Нас­ту­пил ве­чер. Пог­на­ла де­воч­ка ста­до в де­рев­ню.

Пос­мотре­ла ма­чеха на нее и ви­дит, де­воч­ка ста­ла кра­сивой, строй­ной де­вуш­кой. Тог­да она ска­зала му­жу: «На этот раз пас­ти ста­до пой­дет моя дочь».

Ут­ром ра­но под­ня­ла жен­щи­на свою дочь и пос­ла­ла пас­ти ста­до. Да­ла ей мо­ток шер­сти и ска­зала: «Се­год­ня ты дол­жна все спряс­ти».

Пог­на­ла де­вуш­ка ста­до на го­ру, се­ла и ста­ла пряс­ти. Вдруг по­дул ве­тер и выр­вал шерсть из ее рук.

По­бежа­ла она за шерстью, а Та­вир­та-Зар­ди го­ворит: «Этим ро­гом бод­ну лю­бую ко­рову, ко­торая бу­дет сто­ять здесь». Ко­ровы раз­бре­лись по го­рам. Шла де­вуш­ка, и повс­тре­чались ей те же лю­ди, ко­торые мо­лоти­ли. Они ска­зали ей: «По­дой­ди и возь­ми мя­ту!» А она вы­руга­ла их и пош­ла к ма­тери вет­ра и ска­зала: «Мать моя ста­руха, твой сын унес мою шерсть. От­дай мне ее и я уй­ду». Ста­руш­ка ска­зала: «Иди и пог­ры­зи мо­их вшей и убей гнид, тог­да я от­дам твою шерсть». Пош­ла де­вуш­ка и ста­ла уби­вать гнид и грызть вшей. Ког­да она за­кон­чи­ла, то ста­руш­ка ска­зала: «Иди и возь­ми свою шерсть, она ле­жит на зо­лотых мо­нетах». Пош­ла де­вуш­ка и ви­дит, пов­сю­ду ле­жит зо­лото. На­била де­вуш­ка свои кар­ма­ны зо­лотом. А мать вет­ра го­ворит ей: «Пе­реп­рыгни че­рез эти три ручья».

Де­вуш­ка прыг­ну­ла че­рез пер­вый ру­чей, а зо­лотые мо­неты вы­сыпа­лись у нее из кар­ма­нов и по­пада­ли в ру­чей. Ста­руш­ка ска­зала де­вуш­ке: «Что бы ты ни на­дела, бу­дешь всег­да дур­нушкой» – и прог­на­ла. Приш­ла де­вуш­ка на го­ру и ви­дит, все ко­ровы раз­бре­лись. Взя­ла она пал­ку и ста­ла со­бирать ста­до. Соб­ра­ла все ста­до и пог­на­ла в де­рев­ню. Ког­да мать уви­дела ее, то ста­ла бить дочь пас­ту­ха и ска­зала, что во всем ви­нова­та Та­вир­та-Зар­ди, и при­каза­ла му­жу за­резать Та­вир­ту-Зар­ди. «Я жду ре­бен­ка», – ска­зала она. Соб­ра­лись мул­лы и судьи и ска­зали пас­ту­ху: «Ты дол­жен за­резать свою ко­рову для же­ны».

Та­вир­та-Зар­ди ска­зала об этом де­вуш­ке. Де­вуш­ка опе­чали­лась, а ко­рова ей го­ворит: «Я знаю, ме­ня за­режут. Грех те­бе, ес­ли ты по­ешь мо­его мя­са. Ку­да бы ни выб­ро­сили мои кос­ти, ты все со­бери и по­ложи в кув­шин, а гор­лышко за­мажь».

Ко­рову за­реза­ли и ста­ли есть мя­со. А де­вуш­ка со­бира­ла кос­ти, ку­да бы их ни выб­ра­сыва­ли, и скла­дыва­ла в кув­шин. А гор­лышко кув­ши­на она за­маза­ла.

Раз цар­ский сын иг­рал свадь­бу. Взя­ла же­на пас­ту­ха свою дочь на эту свадь­бу, а пад­че­рице да­ла таз пше­ницы и вед­ро, ска­зав: «Ты дол­жна пе­реб­рать пше­ницу, а вед­ро на­пол­нить сле­зами, до то­го как мы вер­немся со свадь­бы».

По во­ле бо­га приш­ла од­на ста­руш­ка и ска­зала: «Дочь моя, по­чему ты пла­чешь?» Де­вуш­ка от­ве­тила: «Что мне де­лать, мать моя ста­руш­ка? Ма­чеха да­ла мне таз пше­ницы и вед­ро и ска­зала, что­бы я пе­реб­ра­ла пше­ницу, а вед­ро на­пол­ни­ла сле­зами». «Вста­вай и не плачь, дочь моя», – ус­по­ко­ила ее ста­руш­ка. При­нес­ла она вед­ро во­ды и соль, сме­шала их. Взя­ла пше­ницу, пе­реб­ра­ла ее и ска­зала де­вуш­ке: «Дочь моя, у те­бя есть одеж­да?» – «Все, что у ме­ня есть, – ска­зала де­вуш­ка, – на­ходит­ся в этом кув­ши­не. Но я не знаю, что там».

Заг­ля­нула ста­руш­ка в кув­шин и уви­дела, что там мно­го та­кой кра­сивой одеж­ды, что и сло­вами не опи­шешь. Взя­ла ста­руш­ка одеж­ду, на­дела на де­вуш­ку, взя­ла ее под ру­ку и от­пра­вились они на свадь­бу сы­на ца­ря.

Ког­да сын ца­ря уви­дел де­вуш­ку, то ска­зал: «По­сади­те дочь той ста­руш­ки ря­дом с не­вес­той». Де­вуш­ка за­мети­ла, что ма­чеха и ее дочь си­дят в са­мом кон­це сто­ла. Сол­нце се­ло, и ста­руш­ка уве­ла де­вуш­ку до­мой. Вер­ну­лась де­вуш­ка до­мой, по­ложи­ла свою одеж­ду сно­ва в кув­шин, а гор­лышко сно­ва за­маза­ла, что­бы ма­чеха ни­чего не уз­на­ла.

Приш­ла ма­чеха со сво­ей до­черью, и ста­ли ей рас­ска­зывать, как они ве­сели­лись на свадь­бе сы­на ца­ря, а ут­ром ма­чеха вста­ла и опять да­ла пад­че­рице тот же таз и то же вед­ро. А са­ма с до­черью уш­ла на свадь­бу. Толь­ко они уш­ли, приш­ла ста­руш­ка и ска­зала де­вуш­ке: «Дочь моя, на­день свою одеж­ду и пой­дем».

Пош­ли они опять на свадь­бу и се­ли ря­дом с не­вес­той, а ве­чером ста­руш­ка с де­вуш­кой рань­ше всех уш­ли до­мой. Де­вуш­ка приш­ла до­мой, сня­ла кра­сивую одеж­ду и по­ложи­ла ее в кув­шин.

И на тре­тий день ста­руш­ка с де­вуш­кой опять хо­дили на свадь­бу.

Ког­да они ве­чером воз­вра­щались до­мой, то ту­фель­ка сос­ко­чила с но­ги де­вуш­ки и упа­ла в бас­сейн для ло­шадей ца­реви­ча.

На сле­ду­ющий день при­вели ло­шадей на во­допой. Ло­шади зад­ро­жали и во­ды пить не ста­ли. Ца­ревич при­казал слу­гам пос­мотреть, что там в бас­сей­не. Они наш­ли ту­фель­ку, вы­тащи­ли ее, и тог­да ло­шади ста­ли пить во­ду. Ког­да ца­ревич уви­дел ту­фель­ку, то ска­зал, что, кто бы ни бы­ла хо­зяй­ка этой ту­фель­ки, он дол­жен же­нить­ся на ней.

Объ­яви­ли по го­роду, что та де­вуш­ка, ко­торая при­несет вто­рую ту­фель­ку, бу­дет же­ной ца­реви­ча. Приш­ли все де­вуш­ки.

Же­на пас­ту­ха взя­ла свою дочь и то­же приш­ла. Приш­ла и ста­руш­ка с той де­вуш­кой и зах­ва­тила с со­бой вто­рую ту­фель­ку.

Пош­ла ста­руш­ка к ца­реви­чу, по­казать вто­рую ту­фель­ку и ска­зала, что это туф­ли этой де­вуш­ки. Ца­ревич объ­явил де­вуш­ку сво­ей не­вес­той.

Семь дней и но­чей гу­ляли на свадь­бе. На седь­мой день дол­жна бы­ла прий­ти ма­чеха. Приш­ла она и ска­зала, что дол­жна вы­купать свою дочь. При­нес­ла она с со­бой же­лез­ный гре­бень и ка­мень. Де­вуш­ка не хо­тела ку­пать­ся. Но все ска­зали: «Ведь она твоя мать, ты дол­жна вы­купать­ся». За­вела мать ее в хлев. Взя­ла же­лез­ный гре­бень, ка­мень и ста­ла бить по го­лове де­вуш­ки. Де­вуш­ка очень ис­пу­галась и ска­зала: «О чу­до, ос­во­боди ме­ня из рук этой жес­то­кой жен­щи­ны, прев­ра­ти ме­ня в го­луб­ку, что­бы я уле­тела».

Чу­дом она и в са­мом де­ле прев­ра­тилась в го­луб­ку и се­ла на спи­ну ло­шади. А ма­чеха при­вела свою дочь, вы­купа­ла ее и от­ве­ла к ца­реви­чу.

Ца­ревич уви­дел ее и ска­зал про се­бя: «Это не моя же­на». Заг­ля­нул он в хлев, уви­дел там го­луб­ку, и очень она ему пон­ра­вилась.

За­мети­ла это ма­чеха и шеп­ну­ла сво­ей до­чери: «Весь сек­рет в этой го­луб­ке. Прит­во­рись боль­ной, ска­жи, что ты бе­ремен­ная и что хо­чешь мя­со этой го­луб­ки».

Так та и сде­лала, но ца­ревич ска­зал: «Ес­ли ты да­же сей­час ум­решь, то я все рав­но не за­режу го­луб­ку». Соб­ра­лись свя­щен­ни­ки, дь­яко­ны и ска­зали: «Ты дол­жен за­резать го­луб­ку для сво­ей же­ны». Пой­ма­ли го­луб­ку и хо­тели за­резать ее, но ца­ревич поп­ро­сил от­нести ее по­даль­ше и там за­резать, что­бы он не ви­дел. Да­леко от­несли го­луб­ку и за­реза­ли. Из двух ка­пель ее кро­ви вы­рос­ли две чи­нары. Под эти­ми чи­нара­ми пут­ни­ки пря­тались от жар­ко­го сол­нца. Всем да­вали они тень. Весть об этом дош­ла и до ца­реви­ча.

По­шел ца­ревич пос­мотреть, в са­мом ли де­ле так, как рас­ска­зыва­ют. Уви­дел он чи­нары, а они дей­стви­тель­но очень кра­сивы. Лю­бу­ет­ся ца­ревич эти­ми чи­нара­ми. Днем и ночью си­дит под ни­ми.

Рас­ска­зали об этом ма­тери его же­ны. «Весь сек­рет в этих двух чи­нарах», – по­дума­ла она и при­каза­ла их спи­лить. Спи­лили чи­нары, а ца­реви­чу ска­зали, что это для люль­ки его сы­на. Ра­зож­гли ти­нуру и все щеп­ки от чи­нар сож­гли. Но по во­ле бо­га приш­ла од­на ста­руш­ка и поп­ро­сила дать ей вет­ки ци­нов­ку сплес­ти. Да­ли од­ну вет­ку, а ду­ша той де­вуш­ки бы­ла как раз в этой вет­ке. Имен­но эту вет­ку взя­ла ста­руш­ка и от­несла до­мой.

При­нес­ла ста­руш­ка вет­ку до­мой и на­мота­ла на нее нит­ки. По­том уш­ла и зак­ры­ла дверь, а вет­ка прев­ра­тилась в де­вуш­ку. Под­ня­лась она, умы­лась, по­ела, се­ла и на­чала ткать ко­вер и пла­кать. Ког­да приш­ла ста­руш­ка, то де­вуш­ка прев­ра­тилась опять в вет­ку. Пос­мотре­ла ста­руш­ка, а ко­вер на­поло­вину го­тов. Ста­руш­ка по­дума­ла, что со­седи вхо­дили в ее дом и сот­ка­ли ко­вер. Так два дня ду­мала ста­руш­ка, а на тре­тий день ре­шила, что весь сек­рет в этой вет­ке. «Се­год­ня пос­ле­жу, кто при­ходит в мой дом», – по­дума­ла ста­руш­ка, она ста­ла за дверью и ви­дит: выш­ла из вет­ки де­вуш­ка – не ешь, не пей, толь­ко смот­ри на нее. Умы­лась она, по­моли­лась, по­ела и се­ла ткать ко­вер. Ста­руш­ка сза­ди схва­тила ее и спро­сила: «Где ты бы­ла до сих пор, дочь моя?» Де­вуш­ка рас­ска­зала ста­руш­ке про свое го­ре.

Раз объ­явил ца­ревич по сво­ему царс­тву, что тот, кто хо­чет по­лучить его ко­ня, пусть возь­мет и уха­жива­ет за ним це­лый год. Ус­лы­шала это де­вуш­ка и ска­зала: «Ста­руш­ка, схо­ди и поп­ро­си у ца­реви­ча ко­ня». Пош­ла ста­руш­ка к ца­реви­чу и го­ворит: «От­дай ко­ня мо­ей до­чери». Ца­ревич от­ве­тил, что ло­шадей уже раз­да­ли, но есть один хро­мой конь под на­весом. Ста­руш­ка ска­зала: «Ни­чего. Моя дочь как раз хо­чет это­го ко­ня». Взя­ла ста­руш­ка ко­ня. Де­вуш­ка ста­ла уха­живать за ко­нем и вы­ходи­ла его. Конь стал бе­гать быс­трее всех ло­шадей ца­реви­ча. А де­вуш­ка на­учи­ла его: «Ког­да ца­ревич при­дет за то­бой, ты ле­жи и не под­ни­май­ся, по­ка я не при­ду и не уда­рю те­бя но­гой».

За­кан­чи­вал­ся год. Ца­ревич соб­рал всех ко­ней, кро­ме ко­ня де­вуш­ки.

Взял он с со­бой слу­гу, по­шел в дом ста­руш­ки и поз­вал хо­зя­ев. Взгля­нула де­вуш­ка в ок­но и спро­сила: «Че­го вы хо­тите?» Ца­ревич от­ве­тил: «Я при­шел за сво­им ко­нем».

Де­вуш­ка ска­зала: «Конь – в ко­нюш­не. За­бери его». По­шел ца­ревич в ко­нюш­ню и ви­дит: сто­ит кра­савец конь, луч­ше всех его ло­шадей.

От­вя­зал он ко­ня, что­бы вы­вес­ти его, а конь лег пе­ред дверью и не вста­ет. Сколь­ко ни бил его ца­ревич, но не под­ни­ма­ет­ся.

«По­зови­те де­вуш­ку, что­бы под­ня­ла она ко­ня», – при­казал ца­ревич слу­ге. По­шел он и поз­вал де­вуш­ку: «Иди, под­ни­ми ко­ня. Сколь­ко мы ни бь­ем его, он не вста­ет».

Приш­ла де­вуш­ка, уда­рила но­гой ко­ня и ска­зала: «Вста­вай, не будь та­ким, как твой хо­зя­ин». А са­ма, ви­дя, что ца­ревич на нее вни­мания не об­ра­ща­ет, уш­ла. Конь под­нялся на но­ги, дви­нул­ся по дво­ру и опять лег. Ца­ревич ска­зал: «Иди­те и ска­жите де­вуш­ке, пусть при­дет и под­ни­мет его». Пош­ли и ска­зали де­вуш­ке: «Иди и под­ни­ми ко­ня».

Пош­ла де­вуш­ка, уда­рила ко­ня но­гой и ска­зала: «Вста­вай, не будь та­ким, как твой хо­зя­ин, неб­ла­годар­ный». Ца­ревич уди­вил­ся ее сло­вам: «Де­вуш­ка, что я те­бе сде­лал, что ты на­зыва­ешь ме­ня неб­ла­годар­ным?» – «Как что сде­лал? – от­ве­тила де­вуш­ка. – Я – твоя не­вес­та. Прев­ра­тилась я в го­луб­ку. Ты за­резал ме­ня. Из той го­луб­ки упа­ли две кап­ли кро­ви, из них вы­рос­ли две чи­нары. И их ты не ос­та­вил, сре­зал и сжег. Моя ду­ша на­ходи­лась в од­ной вет­ке. Взя­ла эту вет­ку ста­руш­ка и унес­ла до­мой. Че­рез это­го ко­ня я да­ла те­бе знать о се­бе, а ты да­же не пос­мотрел на ме­ня». Взял ца­ревич де­вуш­ку за ру­ку и по­вел к се­бе до­мой. При­вел он и ту ста­руш­ку к се­бе, а же­ну свою по­весил. Пос­ле это­го сыг­ра­ли свадь­бу. На свадь­бе упа­ли три яб­ло­ка: од­но мне, дру­гое те­бе, а третье тво­ему то­вари­щу.

Случайные и неслучайные рекомендации: