Слыхали вы когда-нибудь, отчего вершина Хохкенига сплошь покрыта глетчером, который блистает и искрится в солнечных лучах тысячами ледяных кристаллов? Нет? Тогда слушайте!
Когда-то давно там простирались выгоны и пастбища с травами по колено, и стада коров мирно паслись на тучных лугах. Пастушьи хижины были ухожены, коровницы-хуторянки хороши собой и охочи не только до работы, но и до песен. А работы у них было хоть отбавляй, ибо нигде больше в округе коровы не давали столько молока. Причиной тому, верно, были нежное сено и сочные душистые травы, которые росли там в изобилии. Наконец пришел день, когда масло, и сыр, и молоко некуда стало девать, столь велико было благословение над этим краем.
Хуторянки разбогатели, в кошельках у них зазвенело золото. Не диво, что привольная жизнь в достатке быстро научила их высокомерию и чванству, и они уже не знали, что делать со своим богатством. Хотите верьте, хотите нет — бубенчикам на шеях у коров полагалось быть из чистого серебра. И до того они чудесно звенели, эти серебряные бубенцы, что хуторянок взяла обида за своих быков — чем те хуже? Сказано — сделано: быки отныне щеголяли вызолоченными рогами, которые так и сверкали на солнце. Но и этого хуторянкам было мало. Они ели и пили, сколько душе угодно, а на прозрачную воду из горных источников и смотреть больше не хотели: вместо нее им доставляли бочками лучшее вино из погребов епископа Зальцбургского. На свои развеселые праздники они сзывали самых бедовых охотников со всей округи и распевали и отплясывали с ними ночи напролет.
Когда-то прежде они славились своим благочестием, ныне же совсем позабыли чтить Господа и обходились с его дарами так, словно те даются человеку не во благо его жизни, а только удовольствия ради. Девицы желали, чтобы их руки и лица были нежные и холеные, как у графинь; они купались в молоке, а искупавшись, так и выплескивали его целыми лоханками. Дорожки между домами эти гордячки мостили сырными головами, а на замазку пускали свежее масло и шутили, будто все это на тот случай, чтобы нечистому было чем полакомиться, если он со своей братией как-нибудь заявится к ним ночью. Из золотистого масла они скатывали шары и играли ими — словом, вконец избаловались с жиру.
Но вот однажды к ним на пастбище забрел бедный странник, который падал с ног от усталости, только вместо привета он услышал громкую брань. «Черт тебя принес, у черта и ищи себе приют! — ругались хуторянки. — Нам непрошеных гостей не надо!» У бедняги не достало проворства поскорее унести ноги, и женщины в ярости погнали его метлами прочь.
Едва путешественник скрылся из виду, как черные грозные тучи заклубились над пиком Чертов Рог и наползли на пастбище. Разыгралась буря, град и снег посыпались из туч на испуганных до смерти женщин. Напрасно пытались они укрыться в долине. Снежная буря погребла их под собой вместе с домами и стадами, и вечный лед навсегда сковал некогда цветущие луга.
До сего дня лежат они подо льдом, и глетчер вдали у самой вершины Хохкенига зовется у людей с тех пор «Подледный луг».