По горному перевалу Пасэгген в Лунгау сегодня проходит красивая асфальтированная лесная дорога, на которой стоит удобный мотель, и ни один из тех, кто в нем останавливается, не вспоминает о том, что на этом самом месте в незапамятные времена казнили преступников.
К числу таких разбойников, убийц и мошенников принадлежали и четверо братьев из Мосхама. Стражи порядка с ног сбились, гоняясь за ними, а мирные жители так от них натерпелись, что и по сей день не забыли. Старики до сих пор помнят немало историй про их лихие дела.
Первого прозвали Горцем, потому что он любил жить в горах и редко спускался в долину.
Второй прозывался Шелудивым, потому что все тело у него было покрыто страшной коростой.
Третьего люди называли Красавчиком. Этот был молодец хоть куда, и девицы хоть и боялись его, а все равно на него заглядывались.
И, наконец, четвертый прозывался Боровом, потому что был он толстяком.
Все они беззаконно промышляли охотой в заповедных лесах, да там и жили безвылазно, хотя простому люду в те времена не дозволялось там ни охотиться, ни рубить деревья, а кто нарушал запрет, того объявляли вне закона.
Чтобы никто не мешал им творить бесчинства, воры-стрелки распустили слух, будто они такие колдуны, что и сам черт им не брат.
Некоторое время слуху этому верили, и крестьяне да лесники старались с ними не связываться. Но братья с годами совсем распоясались, леса заметно оскудели дичью, и тогда управляющий замка Мосхам понял, что дальше уж некуда терпеть, пришло время показать, кто в лесу настоящий хозяин.
Только вот как это сделать? Управляющий уж и так и сяк прикидывал, но не мог найти правильное решение. И тут он вдруг узнал, что у злодеев-охотников есть волшебная мазь, которая превращает человека в волка.
Оборотившись волками, они преспокойно расправлялись с оленями да зайцами, а люди их боялись и не трогали.
Осенью мосхамский управляющий назначил большую охоту, созвал множество гостей и за ужином пригласил всех на облаву на оборотней.
Утром, пока гости еще не сошлись во дворе замка, послал он одного крестьянина поразведать: «Давай-ка, Лойс, разузнай, что там делается в волчьем логове, а как что заметишь — бегом сюда!»
Долго ли, коротко — взбежал Лойс на замковый холм и еще издали прокричал: «Ваша милость! Пора! Только что видел, как четверо волков несутся на гору!»
День выдался туманный. Густая серая пелена окутала горы, повисла меж деревьями и придавала знакомым местам странный и непривычный вид.
Управляющий, хоть туман и застилал глаза, расставил своих слуг возле того места, где видели волков-оборотней, и велел им, сужая круги, гнать волков на вершину. Меж тем сам он со своими гостями поспешил наверх, на гребень горы.
Стук колотушек, хлопанье и крики загонщиков зловеще гулко разносились по окутанному туманом лесу, а тяжело дышащих волков все ближе подгоняли к охотникам — вот-вот грянут выстрелы.
Но внезапно, в тот миг, когда братьям-оборотням грозила неминуемая гибель, перед ними появился сам дьявол и посулил им спасение ценой бессмертной души.
Затравленным оборотням некогда было раздумывать. Они так и сказали, что на все согласны, и черт тотчас же обратил их в четыре старых, замшелых пня.
Управляющий Мосхама в замешательстве потер глаза. Только что он видел, как четверо волков, высунув языки, несутся на холм, и вдруг они точно сквозь землю провалились.
Что за наваждение! Или ему только померещилось? Устав стоять да всматриваться во мглу, родовитые охотники отложили тяжелые ружья и присели отдохнуть и перекусить на мягкий мох.
Мосхамский управляющий тоже подкрепился немного, а потом вытащил из кармана скатку жевательного табака и начал разрезать ее на кусочки, положив на пень, в котором затаился Горец. Горца даже пот прошиб, он чуть не умер со страха.
Позднее, под пыткой, он показывал: «Если бы у его милости был ножик с изображением святого креста, дьявольские чары рассеялись бы как дым, и я бы оказался у него в руках».
Но на сей раз братьям посчастливилось. Они уцелели и вечером, когда загонщики ушли, вновь приняли человеческий облик.
С того дня они еще пуще принялись бесчинствовать. Стреляли дичь, какая им только ни попадется, расставляли силки и западни, точно не было больше ни законов, ни стражей порядка.
Но так как в греховной гордыне своей, полагаясь на дьявольские козни, позабыли они о всякой осторожности, то вскоре их изловили у Песчаного моста, уличили в колдовстве и казнили на горном перевале Пасэгген.
