В давние-давние времена жили, говорят, старик и старуха, и было у них три сына. Младший — плешивый. И звали его за это все не иначе как Таз.
Однажды, как только снег сошел с полей, запряг старик телегу и поехал с младшим сыном на базар. Оставил подводу там, где торговали зерном, велел плешивому присмотреть за лошадью, а сам исчез в базарной сутолоке. Сидел Таз на телеге, смотрел по сторонам и высмотрел неподалеку мужика, торгующего горохом. Незаметно прокрался к его мешкам, набрал полную тюбетейку гороха и обратно забрался на свой воз. Когда старик закончил дела на базаре, поехали домой.
Про то, что он украл у мужика горох, Таз не сказал ни отцу, ни братьям. Спрятал его и берег, пока не начался сев. Когда отец собрался сеять просо, плешивый достал спрятанный горох и поехал с ним на поле. Там посеял его на маленьком клинышке отцовской полосы и стал ждать урожая.
В тот год все лето не было дождей, и из-за засухи мало где уродились хлеба. Зато горох плешивого взошел и стал расти дружно: стручков было удивительно много. Но вот напасть — только стал поспевать, как повадился летать на гороховый клин длинноногий журавль. Прилетал каждую ночь и лущил да вытаптывал горох. Уж и гнали его,, и пугалом огородным и чучелом гороховым отпугивали, но журавль как летал, так и продолжал летать каждую ночь. Решили тогда караулить горох поочередно и, если удастся, поймать вредную птицу.
В первую ночь пошел сторожить на поле сам старик. Всю ночь караулил, но не подкараулил: задремал перед самым рассветом, а птица будто только того и ждала, прилетела и опять потравила уголок горохового клина. Когда старик проснулся, журавля и след простыл. Так случилось и в другие две ночи, когда в поле пошли старшие сыновья старика. Проспали они птицу, не смогли ее поймать.
Пошел на четвертую ночь в поле плешивый. Всю ночь бодрствовал, глаз не сомкнул, но журавль не появился. Начало рассветать, и напал на него сон. Чтобы не заснуть, нарвал травы, устроил шалаш, разжег костер и сел подле него, вытянув руки над огнем. Как только задремлет, руки сами опускаются вниз, и их тотчас же прихватит пламенем. Вздрогнет тогда Таз и пробуждается. Сидел он таким манером, и послышалось ему вдруг хлопанье крыльев. Выглянул из шалаша и увидел того самого журавля. Пополз к нему, стараясь меньше шуршать травой да стеблями, и, подойдя вплотную, схватил птицу за ногу. Тут журавль заговорил человеческим языком, взмолился:
— Эй, егет, я виноват перед тобой. Но ты пожалей, не губи меня. Когда-нибудь я тебе пригожусь. Живу я в таком-то болоте. Приходи в любое время, и ты найдешь меня там.
Таз сжалился над журавлем и отпустил его. Сам вернулся домой, забрался на печь и заснул. Как ни пытались отец с матерью и братья узнать у него хоть что-то про журавля, он им ничего не сказал.
Когда пришла осень и закончилась жатва, люди стали ходить друг к другу в гости. Старик и его сыновья были бедняками, их никто не приглашал к себе, и они тоже не могли позвать к себе никого в гости. Поглядел Таз на соседей, и стало ему обидно за свою семью. И вспомнил он журавля и его слова: «Не убивай меня, егет, может, когда-нибудь пригожусь». Быстро соскочил с печки, не сказал никому ни слова и пошел к журавлю на бат от о. Нашел там длинноногого и говорит:
— Эй, журавль, ты обещал мне помочь, вот я пришел к тебе за помощью.
Узнал журавль, как бедствуют плешивый с братьями и стариками-родителями, дал ему скатерть и напутствовал:
— Вот тебе скатерть. Но не думай, что это простая скатерть. Где бы ты ни был, прикажи ей: «Скатерть, развернись», она развернется, и на ней появится любое кушанье, какое пожелает твоя душа.
Взял плешивый подаренную журавлем скатерть и пошел домой. Путь был неблизкий, и пришлось ему попроситься на ночлег к живущей в лесу одинокой старухе. Та пустила его ночевать. Когда перед сном плешивый захотел помыться, она послала его в баню. Уходя, Таз предупредил старуху:
— Бабушка, будь осторожна с моей скатертью. Не вздумай приказать ей «развернись», не то пропадешь.
Как только плешивый ушел в баню, хозяйке захотелось узнать тайну необыкновенной скатерти. Не успела вымолвить: «Скатерть, развернись», как висевшая под потолком на шесте скатерть опустилась на нары, развернулась, и на ней появились разные напитки и кушанья. Наевшись, напившись старуха свернула и положила в сундук чудесную скатерть плешивого, а взамен вытащила оттуда и повесила на шест такую же с виду скатерть.
Уставший с дороги и разомлевший в бане плешивый, ни о чем не думая, сразу лег спать. Рано утром проснулся, взял висевшую на прежнем месте скатерть и пошел своей дорогой. Придя домой, попросил отца позвать в гости всех соседей. Дом стариков был маленький, поэтому гостей пришлось усадить на траву во дворе. Весь круг обошли с кумганом и полотенцем, чтобы люди вымыли и вытерли руки. После этого плешивый вынес из дома ту самую скатерть и, говоря «скатерть, развернись!», кинул ее на траву. Однако скатерть не развернулась. Несколько раз поднимал и опускал плешивый скатерть, заклиная ее теми же словами, но все было напрасно. Тогда он с досады стал топтать и бить ногами этот, как он думал, подарок журавля. Видя, что придется уйти не солоно хлебавши, гости зло посмеялись над стариком и его сыном:
— Твой младший сын, старик, и раньше был ни то, ни се, а теперь и вовсе выжил из ума.
Когда гости ушли, старик со старшими сыновьями поколотили плешивого так, что тот валялся на земле и кричал на всю деревню. Потом еле забрался на печь и заснул, выплакал все слезы.
Утром он снова отправился к журавлю. Сказал, что скатерть оказалась совсем никчемной. Выслушал еги журавль и ответил:
— Раз скатерть оказалась бесполезной, придется дать тебе другой подарок.
Журавль разрешил ему взять только что научившегося летать своего журавленка. Затем объяснил, какой плешивому будет прок от журавленка:
— Дарю тебе своего дитеныша. Когда нужно будет, прикажешь: «Журавлик, встань, крылом о крыло ударь». И после каждого взмаха крыльев ты получишь десять золотых.
Взял Таз журавленка за крыло, как за руку, и пошел с ним домой. По дороге снова остановился на ночлег у той же старухи. Она узнала его, затопила баню и опять отправила мыться. Уходя, он, как и тогда, предупредил хозяйку:
— Смотри, не говори: «Журавлик, встань, крылом о крыло ударь», беды не оберешься.
Но стоило плешивому выйти из дома, как старуха, которую одолевало любопытство, произнесла: «Журавлик, встань, крыло о крыло ударь». И тут птица стала махать крыльями, и после каждого их взмаха на пол сыпалось десять золотых. Сгребла она кучу золота, погладила-погладила журавля, посадила в сундук и дала у коры. Затем выбежала во двор, поймала похожего на журавля индюка и занесла его в дом. Таз вышел из бани и тотчас лег спать. А утром рано, не заметив подмены, взял вместо журавля старухиного индюка и пошел дальше своей дорогой.
Вернулся он домой и велел отцу позвать односельчан в гости. Не успел старик обойти всех соседей, как они уже повалили к нему во двор. Понятно, раз приглашают, любой пойдет, кто откажется от угощения. Набралось даже больше, чем раньше. Гостей опять усадили во дворе и обошли с кумганом и полотенцем, дали им помыть и вытереть руки. Все сидят ждут, думают, теперь-то обойдется без подвоха, наедимся хоть раз у старика со старухой с их плешивым сыном. И тут выходит из дома с индюком в руках Таз, ставит его на середину большой скатерти и говорит:
— Журавлик, встань, крылом о крыло ударь! Индюк не стал махать крыльями, конечно, золото не
посыпалось. Рассердился Таз пуще прежнего, схватил злополучную птицу и бросил ее о земь. Собравшиеся снова подняли стариков и их сыновей на смех.
А Таз не стал ждать новой расправы и побежал к журавлю в бат ото. Позвал его и говорит:
— Ты все смеешься надо мной, журавль. Ни один твой подарок не сгодился для дела. Теперь я заберу в награду тебя самого. Попрощайся со своими детьми.
Ничего не сказал журавль в ответ и ушел в свое болото обратно. Потом вернулся с увесистой дубинкой-халмауром, которой охотники сбивают с деревьев птиц, и произнес:
— Халмаур мой, встань, отдубась врага!
Что тут началось! Халмаур так заплясал в воздухе и начал дубасить плешивого так, что на его теле живого места не осталось. Остановил тогда журавль дубинку и сказал:
— Это мой последний тебе подарок. Прикажешь, когда надо: «Халмаур мой, встань, отдубась врага», и к тебе вернутся все твои волшебные вещи. Возьми его и пользуйся им разумно.
С этими словами он дал плешивому дубинку-халмаур и улетел. Пошел Таз домой и по пути опять остановился на ночлег в лесном домике старухи-обманщицы. Как только увидела она плешивого, встретила как дорогого и дотгожданного гостя, забегала, засуетилась, не знает куда посадить да какими кушаньями угостить. Тут же затопила баню. Видя ее хлопоты, Таз говорит:
— Бабушка, пока баня топится, я погуляю возле дома. Только не вздумай приказать дубинке «Халмаур мой, встань, отдубась врага», не то костей не соберешь.
Только закрылась за плешивым дверь, как старуха, не в силах унять свое любопытство, крикнула: «Халмаур мой, встань, отдубась врага». Стоило ей произнести эти слова, как дубинка накинулась на старуху и давай ее катотить. Услышал Таз старухин визг о помощи и прибежал обратно. При виде плешивого та запричитала:
— Ради бога, сынок, уйми дубинку. Ничего твоего мне даром не надо. Возьми обратно и скатерть, и журавленка, и золото, забирай в придачу мою девятилетнюю яловую кобылу, чтоб тебе домой пешком не шагать.
Таз только произнес: «Будет, халмаур мой, угомонись», — расправа прекратилась.
Старуха вынула из сундука скатерть, мешочек золота, принесла журавленка, взнуздала девятилетнюю кобылу, запрягла ее в телегу и все это передала плешивому. Тот сел на кобылу, заткнул за пояс дубинку, положил перед собой скатерть, взял на руки журавленка и поехал домой. Вернулся он со всем своим добром в дом отца и уговорил его в тот же день созвать односельчан в гости.
Когда народ собрался, всех усадили на зеленую траву перед домом, дали им помыть и вытереть руки. Туда же посадил плешивый отца и братьев. И все стали с нетерпеньем ждать, что же дальше будет, не обманет ли их Таз-недотепа снова. Когда все было готово, тот вынес скатерть, положил ее в середину табына и произнес: «Скатерть, развернись». Тут же она растянулась на всю длину заполненной гостями лужайки, и на ней вмиг появилось столько разных яств, что их хватило бы и на остальных жителей деревни. Чего только не было на этой скатерти — и конина, и шурпа, и катык и курут. всякие напитки, яблоки, и даже финики!
Таз обошел всех гостей и вложил каждому в рот по большому кругу казы — жирной конской колбасы. Потом началось настоящее пиршество. Каждый ел за двоих и расхваливал еду и самого хозяина. Когда гости наелись-напились, они снова вымыли руки теплой водой и от души поблагодарили хозяев. Тогда Таз вынес своего журавленка, поставил его и произнес: «Журавлик, встань, крылом о крыло ударь». Пошла тут птица махать своими крыльями и сыпать золотыми монетами, только успевай сгребать в сторону. Вскоре накопилась большая куча, и Таз отнес журавля в гнездо, дал ему корм. Затем раздал золотые монеты всем гостям поровну. Те, довольные и угощением, и подарком, стали расходиться по домам, расточая похвалы и пожелания хозяевам.
Изумленный случившимся старик чуть не лишился рассудка от радости, а братья Таза, наоборот, стали завидовать и ненавидеть плешивого. Думали, как бы извести брата и завладеть его скатертью и журавлем. Думали, думали и наконец придумали. Собрались они ехать в лес будто бы за дровами и начали уговаривать отца огпустить с ними плешивого. Старик не хотел отправить сына в лес, но упорство братьев взяло верх, и он согласился. Таз запряг в телегу подаренную старухой кобылу, сунул на всякий случай дубинку за пазуху и поехал вслед за братьями. Как приехали в лес, братья заставили плешивого нарубить дров и погрузить на телегу. Потом с топорами в руках набросились на брата. Хотели убить и бросить его в лесу. Но Таз опередил завистников. Только вымолвил: «Халмаур мой, встань, отдубась глупых моих братьев», как дубинка начала колошматить их. Коварные братья на коленях умоляли плешивого прекратить жестокое избиение. Но Таз как следует проучил своих обидчиков. Пустив их впереди лошади, погнал домой и опять дал полную волю дубинке. Еле живые от побоев добрались они до родного порога. Повалились Тазу в ноги, опять взмолились, чтобы избавил родных братьев от нещадной дубинки.
Старик, узнав о подлости старших сыновей, прогнал их из дома. А Таз стал со своими стариками-родителями жить-поживать да добра наживать.
