Куриное войско

Од­но­му че­лове­ку дос­та­лась злая же­на, да лад­но б еще толь­ко злая, а то и с при­дурью, сла­бова­та бы­ла умиш­ком. Уж и хлеб­нул с ней го­ря нес­час­тный муж: и бил-то он ее не­щад­но, и по-хо­роше­му уго­вари­вал, и сно­ва пал­кой гро­зил — же­не все ни­почем. Вре­мя шло, а ба­ба и вов­се из ума вы­живать ста­ла. Лоп­ну­ло у му­жа тер­пе­ние, схва­тил он пал­ку и выд­рал свою же­ну как Си­доро­ву ко­зу. Вы­бежа­ла бед­няжка во двор, что­бы на прос­то­ре поп­ла­кать вво­лю, а на дво­ре ле­жит ко­рова, жу­ет свою жвач­ку. Ог­ля­нулась ко­рова, не при­нес­ла ли ей хо­зяй­ка кор­му. А ду­роч­ка за­мети­ла, что ко­рова на нее ус­та­вилась и гу­бами ше­велит, вско­чила слов­но бе­шеная и за­ора­ла:

— Ах ты по­ган­ка! И ты на­до мной из­де­вать­ся? — Ки­нулась в дом, схва­тила то­пор и — хвать ко­рову по го­лове. Раз уда­рила, вто­рой, тре­тий, мо­лотит то­пором да при­гова­рива­ет:

— И ты ту­да же, на­до мной из­де­вать­ся! Ма­ло я на­тер­пе­лась от сво­его му­жика, ма­ло я от сво­его му­чите­ля нас­тра­далась! — Так и уби­ла глу­пая ба­ба ко­рову.

Вот вы­ходит муж во двор, и что же он ви­дит: ле­жит пос­ре­ди дво­ра за­руб­ленная ко­рова.

— Го­ре да бе­да врозь не жи­вут! — вос­клик­нул му­жик.

Ос­ве­жевал ко­рову, по­солил мя­со и под­ве­сил ту­шу коп­тить. А зад­нюю но­гу от­ре­зал, ве­лел же­не об­ло­жить мя­со ка­пус­тным лис­том и брать, сколь­ко для еды по­надо­бит­ся. Муж от­пра­вил­ся на ба­зар, а же­на ис­кро­шила око­рок, пош­ла в ого­род и раз­бро­сала кус­ки под ка­пус­тны­ми ко­чана­ми. Псы учу­яли мя­со и сож­ра­ли все до­чис­та. Вмес­те с чу­жими со­бака­ми по­лако­милась го­вядин­кой и хо­зяй­ская суч­ка. Пой­ма­ла ее ду­роч­ка и ре­шила на­казать. Сво­лок­ла в пог­реб, при­вяза­ла к за­тыч­ке от вин­ной боч­ки, сте­гану­ла нес­коль­ко раз роз­гой, да в сер­дцах прик­рикну­ла на нее:

— Ах ты дрянь блуд­ли­вая! Веч­но за то­бой ко­бели тас­ка­ют­ся! Из-за тво­ей гуль­бы сож­ра­ли псы всю на­шу со­лони­ну!

Нев­мо­готу со­баке треп­ку сно­сить. Ста­ла рвать­ся с ве­рев­ки и вы­дер­ну­ла за­тыч­ку из боч­ки. Вы­дер­ну­ла и в дверь — шмыг, а ви­но из боч­ки так и хлы­нуло. Не ус­пе­ла ду­роч­ка и гла­зом мор­гнуть, как уж по по­лу ог­ромная лу­жа рас­теклась, а боч­ка опус­те­ла. То-то по­падет глу­пой ба­бе от му­жа! Схва­тила она ме­шок с му­кой и да­вай лу­жу за­сыпать, — вы­сыпа­ла всю му­ку, ка­кая в до­ме наш­лась. При­ходит муж с ба­зара, а ему да­же и по­ужи­нать не­чем. Со­лони­ну псы по­ели, ви­но на пол про­лито, а му­ка ис­порче­на. У не­го в гла­зах от го­ря по­тем­не­ло! По­рас­ки­нул он моз­га­ми, да ку­да ни кинь — всю­ду клин, схва­тил­ся сно­ва за пал­ку и за­дал сво­ей же­не взбуч­ку. Ви­дит ду­роч­ка, что не вы­молить ей про­щения у му­жа, мет­ну­лась к две­ри, вы­бежа­ла вон и скры­лась в тем­ном ле­су, да там и пе­рено­чева­ла под раз­ва­лина­ми ста­рин­ной кре­пос­ти. А ког­да нас­ту­пил рас­свет и сол­нышко взош­ло, ста­ла ду­роч­ка от не­чего де­лать в раз­ва­линах ко­пать­ся и вдруг нат­кну­лась на гор­шок, пол­ный зо­лота. То-то счастье ей при­вали­ло! Взя­ла гор­шок — и до­мой. От ра­дос­ти по­забы­ла и боль свою, и оби­ду, хва­лит­ся му­жу сво­ей на­ход­кой. А муж гор­шок с зо­лотом под пол за­копал, что­бы же­на по глу­пос­ти не про­бол­та­лась со­седям, и ушел на ба­зар. Ед­ва муж за во­рота, а же­на и да­вай по все­му до­му ша­рить и на­конец отыс­ка­ла свой гор­шок. Вы­тащи­ла от­ту­да нес­коль­ко мо­нет, пош­ла к гон­ча­ру, на­купи­ла гор­шков. При­нес­ла их ду­роч­ка до­мой и ста­ла на час­то­кол на­сажи­вать. На каж­дый кол по гор­шку. Ос­тался у нее один гор­шок лиш­ний не­куда его по­садить. Схва­тила ду­роч­ка пал­ку и на­чала по гор­шкам ко­лош­ма­тить да при­гова­ривать:

— Раз­двинь­тесь! Раз­двинь­тесь! Дай­те мес­то и это­му пос­ледне­му гор­шку!

Пе­реко­лоти­ла ду­роч­ка все гор­шки, а единс­твен­ный уце­лев­ший — тот, что в ру­ках дер­жа­ла, — на­дела на кол.

Че­рез не­кото­рое вре­мя воз­вра­тил­ся муж с ба­зара и уз­нал, что же­на ра­зыс­ка­ла свой гор­шок и уже ус­пе­ла день­га­ми по­поль­зо­вать­ся. Встре­вожил­ся че­ловек: не про­нюха­ли бы тур­ки или ка­дий про гор­шок с зо­лотом! Бо­же упа­си. Поп­ла­тишь­ся иму­щес­твом, а то и го­ловой!

Че­го он опа­сал­ся, то и слу­чилось. Раз­ве мо­жет жен­щи­на тай­ну хра­нить? Пох­васта­лась со­сед­кам, что наш­ла клад, и по­бежал слух из до­ма в дом.

Встре­вожил­ся му­жик не на шут­ку. И на­думал при­пуг­нуть же­ну, что­бы спря­тать кон­цы в во­ду.

— Эй, же­на! А зна­ешь ли ты, что се­год­ня гла­шатай кри­чал на ба­зар­ной пло­щади? «Слу­шай­те все! Идет на вас вой­ной ку­риное вой­ско! Спа­сай­ся, кто мо­жет!» Что с на­ми те­перь бу­дет!

Ду­роч­ка ни жи­ва ни мер­тва от стра­ха. Мо­лит му­жа ук­рыть ее в на­деж­ном мес­те от бес­по­щад­но­го ку­рино­го вой­ска. А му­жу толь­ко то­го и на­до. От­вел он же­ну в яму, спря­тал ее там, а свер­ху нак­рыл яму во­ловь­ей шку­рой и на­сыпал ку­куруз­но­го зер­на. Сбе­жались на ку­куру­зу все со­сед­ские ку­ры и при­нялись зер­но кле­вать. А ду­роч­ка при­та­илась и слу­ша­ет, как гро­мыха­ет над ее го­ловой ку­риное вой­ско, — не ина­че лю­тая си­ла про­тив нее опол­чи­лась!

Муж ре­шил, что дос­та­точ­но за­дал стра­ха сво­ей же­не, ра­зог­нал кур, снял шку­ру и вы­тащил ду­роч­ку из ямы. Вы­леза­ет она, блед­ная как по­лот­но, еле гу­бы раз­жа­ла, что­бы му­жа за свое спа­сение поб­ла­года­рить. А он и по­шел же­не рас­пи­сывать, что, мол, еле от­бился от ку­рино­го вой­ска; мер­твых пос­ле сра­жения — не счесть, а тем нес­час­тным, кто не ус­пел вов­ре­мя спря­тать­ся, ку­ры вык­ле­вали гла­за и на­нес­ли тя­желые ра­ны.

Ми­нуло нес­коль­ко дней, и ду­роч­ка сов­сем оп­ра­вилась от стра­ха, по­забы­ла про ку­риное вой­ско, как вдруг яв­ля­ет­ся в дом по­сыль­ный из су­да. Прос­лы­шал, го­ворит, ка­дий, что ­тут хо­зяй­ка клад наш­ла, и при­казы­ва­ет ей с му­жем в суд явить­ся. Приш­ли в суд, а ка­дий и спра­шива­ет:

— Эй, жен­щи­на! До­ложи­ли мне, что ты наш­ла боль­шой гор­шок с зо­лотом. Вер­но ли это?

— Вер­но! — от­ве­ча­ет ду­роч­ка.

— Неп­равда! — зак­ри­чал муж. — Ведь у ней не все до­ма! Она са­ма не ве­да­ет, ка­кой вздор не­сет. Ми­лос­ти­вый эфен­ди! Ви­дан­ное ли де­ло, что­бы жен­щи­на клад наш­ла, а тем бо­лее моя не­доте­па?!

Ка­дий сно­ва к ней об­ра­ща­ет­ся:

— Ска­жи-ка, жен­щи­на! Ты дей­стви­тель­но день­ги из зем­ли вы­копа­ла?

— Да! — от­ве­ча­ет ду­роч­ка. — Они у нас до­ма спря­таны.

Ви­дит муж, что бол­тунья не мо­жет язык за зу­бами дер­жать, но тут его осе­нило, и он вос­клик­нул:

— Зак­ли­наю те­бя Ко­раном, ка­дий, не верь глу­пень­кой! Раз­ве ей мож­но ве­рить?! Я те­бе прав­ду го­ворю, спро­си ее сам, ког­да она клад наш­ла!

Ка­дий пос­лу­шал­ся му­жа, спро­сил. А ду­роч­ка от­ве­ча­ет:

— Наш­ла я клад пе­ред тем, как на нас вой­ной ку­риные пол­чи­ща дви­нулись и вык­ле­вали те­бе глаз!

А на­до вам ска­зать, ка­дий был слеп на один глаз. Ра­зоз­лился он не на шут­ку, да как за­орет:

— Го­ните в шею эту ду­ру!

Прис­лужни­ки и вы­тури­ли ба­бу из су­да. Так со­об­ра­зитель­ный му­жик из­ба­вил­ся от на­падок су­да и спас най­ден­ный клад.