Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Бата Ошор

В дав­ние преж­ние вре­мена жил не­кий хан. Бы­ла у не­го же­на и сын по име­ни Ба­та Ошор. Жи­ли они счас­тли­во, в ра­дос­ти и сог­ла­сии. Но од­нажды за­боле­ла же­на ха­на и по­мер­ла. Ос­тался хан с ма­лолет­ним сы­ном на ру­ках. Труд­но им приш­лось. И по­думал хан, не же­нить­ся ли ему еще раз. Дол­го раз­ду­мывал и на­конец ре­шил­ся. При­вел в дом же­ну с ма­лень­ким сы­ном, ро­вес­ни­ком Ба­та Ошо­ра.

Вско­ре пос­ле же­нить­бы стал хан в путь-до­рогу со­бирать­ся. За­хоте­лось ему объ­ехать и ос­мотреть свои бес­числен­ные ста­да, а за­од­но и на зве­рей по­охо­тить­ся.

Сна­рядил­ся хан в охот­ничьи одеж­ды и на ран­ней зорь­ке вы­ехал со дво­ра, ос­та­вив до­ма Ба­та Ошо­ра и но­вую же­ну с ее сы­ном.

Иг­ра­ют де­ти на ули­це, а но­вая хан­ша глаз с них не спус­ка­ет. Вот и за­мети­ла она, что Ба­та Ошор во всех иг­рах ха­на изоб­ра­жа­ет, а ее сын — ра­ба. Очень не пон­ра­вилось это хан­ше, за­та­ила она зло­бу на Ба­та Ошо­ра и, ког­да воз­вра­тил­ся хан, на­шеп­та­ла ему лжи­вые сло­ва:

— До­рогой муж, ког­да иг­ра­ют на­ши де­ти, то мой сын всег­да вер­хо­водит, ста­новясь ха­ном-по­беди­телем, а Ба­та Ошор хо­дит в по­беж­денных. У не­го пло­хая судь­ба. Не луч­ше ли его спро­вадить со дво­ра?

Ус­лы­шав это, силь­но за­печа­лил­ся хан. Жаль ему сы­на, но с судь­бой не пос­по­ришь.

Ког­да ис­полни­лось Ба­та Ошо­ру шес­тнад­цать лет, пог­ру­зил отец на де­вять вер­блю­дов про­пита­ния на де­вянос­то дней и стро­го на­казал сы­ну:

— От­прав­ляй­ся на да­лекий за­пад и до­будь во вла­дени­ях Ша­аз­гай ха­на его вол­шебно­го во­роно­го ко­ня. Без до­бычи не воз­вра­щай­ся.

Де­лать не­чего, от­пра­вил­ся Ба­та Ошор в путь-до­рогу. Ехал он, ехал и ос­та­новил­ся на но­чев­ку. Снял груз с вер­блю­дов, еду го­товить на­чал. Ва­рит еду — и вдруг пя­теро пар­ней пе­ред ним пред­ста­ли, слов­но из-под зем­ли вы­рос­ли. Ба­та Ошор снял про­бу с ва­рева, а наз­ва­но явив­ши­еся го­ворят ему:

— Мы то­же про­голо­дались, на­кор­ми нас.

— Да­вай­те свои чаш­ки, — не раз­ду­мывая, сог­ла­сил­ся Ба­та Ошор.

Вы­нули явив­ши­еся нез­ва­но чаш­ки из-за па­зухи, а они из че­лове­чес­ких че­репов сде­ланы.

— По­чему вы еди­те из та­кой по­суды? — спра­шива­ет Ба­та Ошор.

— А мы чер­ти, — от­ве­ча­ют те.

Дос­та­лось каж­до­му по кус­ку мя­са, но чер­ти го­ворят: «Мы сна­чала мя­со на ог­не под­жа­рива­ем, что­бы оно из­мель­чи­лось, а по­том едим», — вы­вали­ли мя­со на уг­ли, дож­да­лись, по­ка оно обуг­ли­лось, и толь­ко пос­ле это­го съ­ели. Ког­да чер­ти соб­ра­лись ухо­дить, Ба­та Ошор спра­шива­ет у них:

— Вы еще вер­не­тесь, что­бы на сон гря­дущий за­кусить?

— Нет, мы уже сы­ты, — ска­зали чер­ти и уш­ли.

Ос­тался Ба­та Ошор один. Рас­ста­вил он де­вять вер­блю­дов кру­гом, а в се­реди­не кру­га пос­те­лил та­кую пос­тель, как буд­то в ней че­ловек спит, сам же спря­тал­ся за од­ним из вер­блю­дов. Пе­ред рас­све­том, в са­мый сон­ный час, чер­ти вновь по­жало­вали. Уви­дели пос­тель и тол­ку­ют меж со­бой: «Вон он спит», — а по­том один дру­гого под­талки­ва­ет: «Ты иди!»; а дру­гой в от­вет: «Нет, ты!»

Са­мый глав­ный из них, по име­ни Жа­ба­адай, под­крал­ся к пос­те­ли и ки­нул­ся на нее. Тог­да Ба­та Ошор крик­нул из-за вер­блю­да:

— Вы пе­рес­ту­пили чер­ту кру­га, и за это я пе­рес­тре­ляю вас из лу­ка! Вы же да­ли сло­во не воз­вра­щать­ся, а са­ми убить ме­ня взду­мали?! — и тут же пус­тил стре­лу в Жа­ба­адая. Стре­ла за­дела чер­ту нос, и взвыл он, об­ра­ща­ясь к ос­таль­ным:

— По­дай­те мне мое ле­карс­тво!

А Ба­та Ошор схва­тил чер­та за шкир­ку и спра­шива­ет:

— За что вы хо­тели убить ме­ня?

— Не спра­шивай и не сер­дись силь­но, — от­ве­ча­ет Жа­ба­адай. — Я от­ны­не ста­ну слу­жить те­бе ве­рой и прав­дой.

— А что это за ле­карс­тво, ко­торое те­бе друзья да­ли? — не от­ста­ет Ба­та Ошор.

— Оно вол­шебное, — ска­зал Жа­ба­адай, на­мазал се­бе нос це­леб­ным зель­ем и обер­нулся не­видим­кой.

Ок­ликнул его Ба­та Ошор раз, ок­ликнул дру­гой. «Я тут, ря­дом с то­бой», — от­ве­ча­ет Жа­ба­адай.

Так и от­пра­вились они в путь: Ба­та Ошор, а ря­дом — не­види­мый черт Жа­ба­адай.

Дол­го ли, ко­рот­ко ли, до­еха­ли до раз­вилки трех до­рог и уви­дали на при­дорож­ном кам­не та­кие сло­ва: «На­лево по­едешь — ко­ня по­теря­ешь и сам по­гиб­нешь. Пря­мо по­едешь — ос­та­нешь­ся жи­вым, но без­ло­шад­ным. По­едешь нап­ра­во — быть ко­ню без се­дока». Ба­та Ошор го­ворит Жа­баа-даю:

— По­ка ты не­видим, ска­чи по пер­вой до­роге и ра­зуз­най все. А я по­ка чай за­варю.

Не ус­пе­ла во­да за­кипеть, как Жа­ба­адай об­ратно ска­чет.

— Что ты ви­дел, что уз­нал? — спра­шива­ет Ба­та Ошор.

— Ви­дел я юр­ту, в ко­торой жи­вет злая ста­руха-тол­сту­ха. Но ты не бой­ся эту ведь­му, я всег­да ря­дом бу­ду.

По­еха­ли Ба­та Ошор с Жа­ба­ада­ем по той до­роге. Подъ­еха­ли к оди­нокой юр­те и ос­та­нови­лись. Ви­дят: вок­руг че­лове­чес­кие че­репа ва­ля­ют­ся. За­ходит Ба­та Ошор в юр­ту и спра­шива­ет у ста­рухи-тол­сту­хи:

— Поз­воль, ба­буш­ка, ночь пе­рено­чевать.

— Это мож­но, — от­ве­ча­ет ста­руха. — Но от­веть мне, мо­лодец: да­леко ли путь дер­жишь?

Рас­ска­зал ей Ба­та Ошор про свою нуж­ду, про ко­ня вол­шебно­го во­роно­го. Тем вре­менем ста­руха на­кор­ми­ла, на­по­ила Ба­та Ошо­ра, пос­тель пос­те­лила. Са­ма от­пра­вилась в дру­гой угол, на свою кро­вать улег­лась. А Ба­та Ошор все ду­ма­ет и ду­ма­ет: «От­ку­да че­лове­чес­ким че­репам на ста­рухи­ном дво­ре взять­ся?»

— Глаз с нее не спус­кай, — на­казал он Жа­ба­адаю, лег в пос­тель, а сон не идет.

Пос­ре­ди но­чи за­шуме­ло-заг­ре­мело. Вош­ли в юр­ту пять пар­ней, пять ста­рухи­ных сы­новей. Об­ра­дова­лась ста­руха их при­ходу:

— Как вам про­мыш­ля­лось, сы­ноч­ки мои? Как вам во­рова­лось? Что се­год­ня до­были? Ес­ли вы го­лод­ны, то я вам уго­щенье при­гото­вила. Глянь­те: ка­кой мо­лодец спит-по­чива­ет, о сво­ей по­гибе­ли не зна­ет.

— Не го­лод­ны мы, — от­ве­ча­ют сы­новья. — Со сво­ей до­бычей при­еха­ли: хан­скую дочь во дво­ре при­вяза­ли, а дву­мя ее са­нов­ни­ками за­куси­ли по до­роге.

— Раз так, — рас­сме­ялась ста­руха-тол­сту­ха, — то мое уго­щение на зав­тра ос­та­вим, пусть пос­пит.

Улег­лись сы­новья спать, уго­мони­лась ста­руха-тол­сту­ха. Тог­да Ба­та Ошор го­ворит Жа­ба­адаю:

— Возь­ми вол­шебную саб­лю, что ви­сит на сте­не се­вер­ной сто­роны, и от­ру­би го­ловы этим пя­ти шул­му­сам.

Под­крал­ся Жа­ба­адай к сте­не, снял вол­шебную саб­лю, снес го­ловы шул­му­сам и нак­рыл уби­тых оде­яла­ми. По­том по­дошел к ста­рухе, скру­тил ее по ру­кам и но­гам, к кро­вати при­вязал.

— Вста­вай­те, сы­новья мои! Вы­ручай­те ва­шу ма­туш­ку! — ста­ла звать ста­руха-тол­сту­ха.

— Спят твои сы­новья, — го­ворит Ба­та Ошор.

Дер­ну­лась ста­руха, хо­тела взгля­нуть на сво­их сы­новей, но ни ру­кой, ни но­гой не по­шеве­лить — пу­ты ме­ша­ют.

— По­чему ты, зло­дей­ка, кор­мишь сво­их сы­новей че­лове­чиной? — спра­шива­ет Ба­та Ошор.

— Мы, шул­му­сы, ис­по­кон ве­ков на лю­дей охо­тим­ся, — от­ве­ча­ет ста­руха-тол­сту­ха.

— Кон­чи­лась ва­ша охо­та! — ска­зал Ба­та Ошор, заб­рал вол­шебную саб­лю и вы­шел во двор, ос­та­вив ста­руху на вер­ную по­гибель. Гля­дит: а к ко­новя­зи де­вуш­ка-кра­сави­ца креп­ко-нак­репко рем­ня­ми прик­ру­чена.

— Кто ты та­кая? — спра­шива­ет Ба­та Ошор.

— Я хан­ская дочь, — от­ве­ча­ет де­вуш­ка сквозь сле­зы. — Пош­ла я про­гулять­ся в соп­ро­вож­де­нии двух са­нов­ни­ков. Но тут на­пали на нас пя­теро шул­му­сов, и вот я здесь, а от са­нов­ни­ков мо­их толь­ко кос­точки ос­та­лись.

— Нет боль­ше шул­му­сов в жи­вых, а зна­чит, и бо­ять­ся те­бе не­кого, — го­ворит Ба­та Ошор. — Я сам про­вожу те­бя до­мой. — Рас­пу­тал он креп­кие пу­ты, раз­вя­зал ту­гие уз­лы, ос­во­бодил де­вуш­ку. А по­том клик­нул Жа­ба­адая, и пос­ка­кали они втро­ем даль­ше.

Ког­да впе­реди по­казал­ся ве­лико­леп­ный дво­рец со мно­жес­твом лю­дей в тра­ур­ных одеж­дах, де­вуш­ка ска­зала Ба­та Ошо­ру:

— Не ина­че как справ­ля­ют по мне по­мин­ки. Ведь с тех пор как я ис­чезла, прош­ло пять дней. Схо­ди, пре­дуп­ре­ди мо­их ро­дите­лей. Ска­жи им о мо­ем из­бавле­нии, толь­ко ос­то­рож­но, а то не пе­рене­сут они неж­данной ра­дос­ти. Я же по­ка здесь по­буду.

За­шел Ба­та Ошор во дво­рец, чин­но поз­до­ровал­ся со все­ми. Пе­чаль­ные хан с хан­шей уч­ти­во встре­тили гос­тя, под ру­ки взя­ли, за стол уса­дили.

— По ка­кому слу­чаю в ва­шем до­ме со­вер­ша­ют мо­лит­ву на­бож­ные ла­мы? — спра­шива­ет Ба­та Ошор.

— Бы­ла у нас единс­твен­ная дочь-дан­ги­на, — от­ве­ча­ет хан. — От­пусти­ли мы ее по­гулять вмес­те с дву­мя са­нов­ни­ками. И с тех пор их нет, как в во­ду ка­нули. Мы не зна­ем, ку­да де­лась на­ша дочь, но ду­ма­ем, что слу­чилось са­мое худ­шее, по­это­му и приг­ла­сили поч­тенных лам на по­миналь­ную мо­лит­ву. — Пос­ле этих слов хан опус­тил го­лову в боль­шой пе­чали, а хан­ша за­рыда­ла.

— Ба­тюш­ка хан, ма­туш­ка хан­ша, — об­ра­тил­ся к хо­зя­евам Ба­та Ошор, — не на­до так уби­вать­ся, я най­ду ва­шу дочь.

Хан и хан­ша ру­ками за­маха­ли.

— Что ты, что ты! — го­ворят. — И ее не най­дешь, и сам го­лову сло­жишь.

— А я го­ворю, что вер­ну вам дочь! — сто­ит на сво­ем Ба­та Ошор. — Толь­ко не па­дай­те от ра­дос­ти в об­мо­рок.

Че­рез ма­лое вре­мя вер­нулся Ба­та Ошор во дво­рец вмес­те с дан­ги­ной. Хан с хан­шей, не пом­ня се­бя от ра­дос­ти, ста­ли свою доч­ку об­ни­мать-це­ловать. Бро­сили ла­мы чи­тать по­миналь­ную мо­лит­ву по жи­вому че­лове­ку, уда­лились не­замет­но.

В наг­ра­ду за спа­сение до­чери хан по­дарил Ба­та Ошо­ру чу­дес­но­го гне­дого ко­ня. От­пра­вились Ба­та Ошор и Жа­ба­адай даль­ше. Еха­ли, еха­ли и на­конец при­еха­ли во вла­дения Ша­аз­гай ха­на. Ба­та Ошор от­пра­вил Жа­ба­адая ра­зуз­нать, где на­ходит­ся вол­шебный во­роной конь.

Не меш­кая, от­пра­вил­ся Жа­ба­адай на под­ворье Ша­аз­гай ха­на. Че­рез ма­лое вре­мя воз­вра­тил­ся об­ратно и го­ворит:

— Вол­шебный во­роной конь за­перт в чу­гун­ном ам­ба­ре, ого­рожен­ном ка­мен­ной сте­ной. Труд­но бу­дет до не­го доб­рать­ся.

— Не труд­нее, чем шул­му­сов по­бедить, — ска­зал Ба­та Ошор.

Вспом­нил он о вол­шебной ста­рухи­ной саб­ле, взмах­нул ею раз — все зам­ки, все за­поры с чу­гун­ных во­рот сле­тели, взмах­нул дру­гой раз — во­рота са­ми от­во­рились. Вы­вел Ба­та Ошор из чу­гун­но­го ам­ба­ра вол­шебно­го во­роно­го ко­ня, сел на не­го, Жа­ба­адай сел на гне­дого, и пос­ка­кали они об­ратно.

Дол­го ли, ко­рот­ко ли, при­еха­ли в род­ные края. Ба­та Ошор от­пра­вил не­види­мого Жа­ба­адая к от­цу да к ма­чехе с на­казом: «Схо­ди, ра­зуз­най, что го­ворят обо мне». При­шел Жа­ба­адай во дво­рец и слы­шит раз­го­вор ха­на с хан­шей:

— К при­ез­ду на­шего сы­на вы­копа­ем яму глу­биной в де­вянос­то са­женей. Нак­ро­ем ее кра­сивым ков­ром. При­гото­вим по­боль­ше ар­зы и хор­зо. Пос­та­вим уго­щение на зо­лотой сто­лик. Уса­дим за не­го сы­на, как са­мого до­рого­го гос­тя. Бу­дем яс­тва­ми кор­мить, ви­нами по­ить. А ког­да он опь­яне­ет, возь­мем под ру­ки и под слад­кие ре­чи по­ведем по ков­ру. Тут наш до­рогой гость и про­валит­ся в де­вянос­то­сажен­ную яму.

Вер­нулся Жа­ба­адай и рас­ска­зал ус­лы­шан­ное Ба­та Ошо­ру. Опе­чалил­ся Ба­та Ошор, а Жа­ба­адай ему го­ворит:

— Не ве­шай го­ловы, я ря­дом с то­бой бу­ду. Ког­да ты при­ведешь вол­шебно­го во­роно­го ко­ня, ко­торый мо­жет по не­бу ле­тать, под зем­лей ска­кать, то отец с ма­чехой очень об­ра­ду­ют­ся, уса­дят те­бя за зо­лотой сто­лик. Уда­рят в се­вер­ный ба­рабан — со­берут под­данных се­вер­ной сто­роны, уда­рят в юж­ный ба­рабан — со­берут под­данных со все­го юга. Бу­дут уго­щать те­бя ар­зой и хор­зо. Ты прит­во­рись пь­яным пос­ре­ди пи­ра. Тог­да по­ведут они те­бя по ков­ру, уго­вари­вая пос­пать. Тут ты и про­валишь­ся в де­вянос­то­сажен­ную яму. Но не зо­ви ме­ня на по­мощь, а крик­ни лишь: «Вы­пив ви­на, опь­янел мо­лодец; за­курив та­бак, ос­лаб вко­нец!» И я те­бя выз­во­лю из ямы.

Явил­ся Ба­та Ошор к от­цу и ма­чехе вмес­те с Жа­ба­ада­ем, не­види­мым для гла­за. Хан с хан­шей ра­ды-ра­дешень­ки:

— Сы­ночек при­вел нам вол­шебно­го ко­ня, ко­торый мо­жет по не­бу ле­тать, под зем­лей ска­кать!

Уса­дили они Ба­та Ошо­ра за зо­лотой сто­лик. Са­мых знат­ных са­нов­ни­ков к зас­толью приг­ла­сили. Мя­со де­сяти ко­ров по­дали, мно­го ар­зы, еще боль­ше хор­зо выс­та­вили. Кор­мят, по­ят Ба­та Ошо­ра. А мо­лодец наш, прит­во­рив­шись пь­яным, го­ворит:

— До­рогие мои, зо­лотые мои, ус­тал я с до­роги, при­томил­ся. От­ве­дите ме­ня в опо­чиваль­ню, от­дохнуть хо­чу.

Взя­ли два са­нов­ни­ка Ба­та Ошо­ра под ру­ки и по­вели по кра­сиво­му ков­ру в при­готов­ленную за­пад­ню. Сту­пил Ба­та Ошор раз, сту­пил дру­гой и про­валил­ся в де­вянос­то­сажен­ную яму, ус­пев крик­нуть: «Вы­пив ви­на, опь­янел мо­лодец; за­курив та­бак, ос­лаб вко­нец!» Ус­лы­шал эти сло­ва Жа­ба­адай и выз­во­лил Ба­та Ошо­ра из ямы.

Тут Ба­та Ошор и об­ра­тил­ся к на­роду со сло­вами:

— Слу­шай ме­ня, на­род чес­тной! Рас­су­дите нас, лю­ди доб­рые! Выг­на­ли ме­ня из до­му отец с ма­чехой, ед­ва мне шес­тнад­цать лет стук­ну­ло. Ве­лели дос­тать им вол­шебно­го во­роно­го ко­ня Ша­аз­гай ха­на. Не раз я был на краю ги­бели, смер­ти в гла­за смот­рел, но на двад­цать вто­ром го­ду жиз­ни вы­пол­нил ро­дитель­ский на­каз — до­был вол­шебно­го ко­ня. А отец с ма­чехой не пос­чи­тались с мо­им тру­дом и мо­ей доб­лестью. Вы­рыли яму глу­биной в де­вянос­то са­женей и хо­тели ме­ня по­губить, что­бы кос­точки мои бе­лые сгни­ли в без­дне. Горь­ко мне и страш­но за та­ких ро­дите­лей. Лю­ди доб­рые, ска­жите, что мне де­лать с ни­ми?

За­шумел на­род, за­вол­но­вал­ся. От­ве­ча­ют лю­ди:

— Ма­чеху твою за та­кое ко­варс­тво сле­ду­ет каз­нить, при­вязав к хвос­там де­вянос­та ко­ней.

— Наш хан-ба­тюш­ка, — по­дал го­лос се­дов­ла­сый ста­рик, — рань­ше за­ботил­ся о нас. Ког­да же взял вто­рую же­ну, сов­сем кру­тым стал. По­это­му мы ду­ма­ем, что в этом ви­нова­та но­вая хан­ша.

Еще пу­ще преж­не­го за­шуме­ли лю­ди, а по­том ре­шили:

— Ба­та Ошо­ру вмес­то от­ца ха­ном быть, а ма­чехе у не­го в слу­жан­ках хо­дить.

Пос­ле это­го Ба­та Ошор об­ра­тил­ся к на­роду:

— Ска­жите мне, лю­ди доб­рые, мо­жет ли черт стать че­лове­ком?

Тог­да по­дошел к не­му все тот же се­дов­ла­сый ста­рик и го­ворит:

— Слы­шал я в мо­лодос­ти от бы­валых лю­дей: ес­ли чер­та по­бороть и об­ма­зать его ступ­ню сво­ей кровью из бе­зымян­но­го паль­ца, то лю­бой черт че­лове­ком ста­новит­ся.

Тог­да ок­ликнул Ба­та Ошор не­види­мого Жа­ба­адая, и ста­ли они бо­роть­ся.

Удив­ля­ет­ся на­род: «С кем это наш но­вый хан сра­жа­ет­ся? Не со сво­ею ли тенью?»

А Ба­та Ошор тем вре­менем об­ма­зал ступ­ню Жа­ба­адая кровью из бе­зымян­но­го паль­ца. Тот­час же при­нял Жа­ба­адай че­лове­чес­кий об­лик и встал ря­дом со сво­им дру­гом.

Сел Ба­та Ошор на хан­ский трон, а Жа­ба­адай его пра­вой ру­кой стал, пер­вым со­вет­ни­ком.

За­жили они счас­тли­во и в до­воль­стве, ра­дуя свой на­род.

Случайные и неслучайные рекомендации: