Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Мэргэн Зорикто

В ста­рое, дав­нее вре­мя не­дале­ко от Бай­ка­ла жил бо­гатый-пре­бога­тый бу­рят по име­ни Са­рай. Ког­да ста­ла его одо­левать ста­рость, он поз­вал к се­бе в юр­ту же­ну-кра­сави­цу Дол­гор и спра­шива­ет ее:

— Как же мы бу­дем даль­ше без де­тей жить? Ко­му на­ше бо­гатс­тво дос­та­нет­ся? Кто нам по­даст чаш­ку чая, ког­да мы с то­бой зах­во­ра­ем?

— То вер­но, — от­ве­ча­ет кра­сави­ца Дол­гор. — Ху­до без де­тей, ой как ху­до. Ум­рем, и не­кому да­же глаз нам зак­рыть.

По­печа­лил­ся Са­рай вмес­те с Дол­гор, по­думал и го­ворит:

— Нет боль­ше­го счастья, чем иметь де­тей. Чем же мы прог­не­вали бур­ха­на,(Бурхан — дословно: бог, всевышний.) что об­де­лил он нас? Бо­гатс­тво, что мы име­ем, от тру­дов на­ших идет, кру­гом сте­пи и го­ры бо­гаты тра­вой, рас­тет скот не по дням, а по ча­сам.

Дол­го го­ревал бо­гач, мно­го но­чей не спа­ла кра­сави­ца Дол­гор. Уз­нав о го­ре бо­гача, бед­ный со­сед при­шел и по­сове­товал:

— Не ту­жите, все ула­дит­ся. При­несу я вам из ле­су та­кую тра­ву, что от нее ста­рый ста­новит­ся мо­лодым, а без­детные боль­шой семь­ей об­за­водят­ся.

Об­ра­довал­ся бо­гач. Да­же сле­зы выс­ту­пили.

— По­лови­ну сос­то­яния те­бе от­дам, ес­ли твои сло­ва сбу­дут­ся.

— Ни­чего мне от те­бя не на­до, Са­рай, толь­ко вы­пол­ни мой со­вет: пей ту тра­ву, что я при­несу, три ра­за в сут­ки, и у те­бя бу­дут де­ти на заг­ля­денье.

Ждет не дож­дется ста­рый Са­рай со­седа с тра­вой. На­конец со­сед при­ходит и от­да­ет ему пу­чок тра­вы, ко­торой бо­гач в сво­их род­ных мес­тах ни­ког­да не ви­дел. Мно­го ли вре­мени прош­ло, ма­ло ли ми­нуло, ник­то не пом­нит. Толь­ко в один прек­расный день кра­сави­ца Дол­гор раз­ро­дилась и при­нес­ла сы­на. По­том — вто­рого и треть­его. Жи­ли сы­новья в до­воль­стве, рос­ли ско­ро.

Вре­мя быс­тро ле­тит, прош­ло нес­коль­ко лет, и сы­новья ста­ли взрос­лы­ми. Не на­раду­ет­ся на них отец, а о ма­тери и го­ворить не­чего. Толь­ко и раз­го­вору, что о сы­новь­ях. По­дош­ли дни, ког­да двух стар­ших уже же­нить на­до. Пус­ти­лись они по улу­сам (Улус — здесь: удел князя.) и наш­ли се­бе та­ких жен, что ни в сказ­ке ска­зать ни пе­ром опи­сать, од­на кра­сивее дру­гой, обе та­кие мас­те­рицы на все ру­ки, что все од­но­улус­ни­ки Са­рая удив­ля­лись, как мож­но бы­ло най­ти кра­савиц и мас­те­риц, ка­ких ма­ло на бе­лом све­те. Ун­ты сошь­ют — хоть год по сте­пи и тай­ге бро­ди — ни за что не из­но­сишь, ру­кави­цы ста­ча­ют так, что теп­ло не вы­пус­ка­ют, а шу­бу скро­ят всем на удив­ле­ние: в го­рах не за­мер­знешь, на ль­ду Бай­ка­ла но­чу­ешь, как в теп­лой юр­те. Все­му это­му то­же рад ста­рый бо­гач, а вмес­те с ним ра­ду­ет­ся и кра­сави­ца Дол­гор. Толь­ко од­но ее пе­чалит, что млад­ший сын, ко­торо­го со дня рож­де­ния на­рек­ли Мэр­гэ­ном Зо­рик­то, буд­то умом слаб, го­ворит ма­ло, все боль­ше мол­чит. От брать­ев стар­ших сто­роной дер­жится, ста­ра­ет­ся на гла­за мень­ше по­падать. Все это за­мети­ла мать дав­но, да все бо­ит­ся ска­зать ста­рому Са­раю, вдруг он ска­жет, что пло­хо вы­носи­ла его в ут­ро­бе, раз от рож­де­ния та­кой. Вот как-то ста­рый Са­рай по­доз­вал к се­бе Дол­гор и спра­шива­ет:

— Че­го ты все вре­мя хму­рой хо­дишь? Мо­жет, го­ре на ду­ше есть, ска­жи?

— Нет у ме­ня ни­како­го го­ря, — скры­вая от му­жа прав­ду, ска­зала Дол­гор и от­верну­лась.

— Твое го­ре — мое го­ре, — ска­зал Са­рай. — Мо­жет, я те­бя чем оби­дел, ведь ус­тавше­му ко­ню и уз­дечка в тя­гость.

Пос­мотре­ла на сво­его Са­рая кра­сави­ца Дол­гор, ни­чего не ска­зала и пош­ла прочь. Не по нра­ву приш­лось это Са­раю. Вер­нул он Дол­гор и спра­шива­ет:

— Ска­жи мне, Дол­гор, прав­ду ли я ду­маю, что млад­ший сын наш ду­рак, или толь­ко при­киды­ва­ет­ся ду­раком?

— Не знаю, Са­рай, не мас­те­рица я пы­тать чу­жой ум.

Че­рез день под­зы­ва­ет к се­бе Са­рай млад­ше­го сы­на Мэрг­зна Зо­рик­то и го­ворит ему:

— Вот те­бе, сын мой, день­ги, иди в го­род и ку­пи се­бе че­го хо­чешь.

— Лад­но, схо­жу, — от­ве­тил Зо­рик­то и сра­зу же нап­ра­вил­ся в го­род.

По­шел Зо­рик­то в го­род не то­ропясь. Где кус­тик уви­дит, ос­та­новит­ся, пос­мотрит и даль­ше путь дер­жит. По­дол­гу си­дел он у ру­чей­ков, лю­бу­ясь, как во­да пе­рели­ва­ет­ся на кам­нях, как ма­лень­кие рыб­ки в по­гоне за пи­щей сну­ют с быс­тро­тою пу­ли. Все это очень ин­те­рес­но Зо­рик­то. Уви­дит вы­сокую тол­стую лис­твен­ни­цу и на нее заг­ля­нет. Лю­бопыт­ный он был, а спро­сить не у ко­го: по­чему лис­твен­ни­ца рас­тет до са­мого не­ба, по­чему бе­реза бе­лая и так со­ку в ней мно­го, по­чему кед­рач не вез­де рас­тет, а толь­ко в сто­роне от жи­лых мест. Чем и как зве­ри жи­вут, по­чему пти­цы ле­та­ют, а он вот, Зо­рик­то, толь­ко по зем­ле уме­ет хо­дить.

Так в ду­мах да раз­думь­ях Зо­рик­то до­шел до го­рода. За­шел он в од­ну лав­ку, ни­чего не ку­пил, заг­ля­нул в дру­гую, то­же ни­чего под­хо­дяще­го не на­шел, и по­дал­ся он на ба­зар. Тут на­роду ви­димо-не­види­мо, всё боль­ше про­да­ют, а не по­купа­ют. В та­кой тол­пе и заб­лу­дить­ся мож­но; ху­же, чем в тай­ге. По­ходил, по­ходил Зо­рик­то, по­тол­кался и по­шел до­мой ни с чем. При­ходит к от­цу с ма­терью, ло­жит­ся спать и спит боль­ше су­ток. Ума­ял­ся до­рогой, шут­ка ли, пеш­ком в го­род схо­дить. Прос­нулся Зо­рик­то, отец его спра­шива­ет:

— Чем по­раду­ешь ста­рика, что ку­пил?

— Ни­чего не ку­пил, — от­ве­ча­ет Зо­рик­то.

— За­чем же ты тог­да но­ги ло­мал?

— Ис­кал бур­ха­на, не на­шел, вот и пус­тым при­шел до­мой. Кро­ме бур­ха­на, мне ни­чего не на­до.

— А зна­ешь ли ты, что та­кое бур­хан? — спро­сил отец сы­на.

Ни­чего не ска­зал Зо­рик­то, он толь­ко на­дел шап­ку, поп­ро­щал­ся с от­цом и ска­зал:

— Ну, отец, будь здо­ров, счас­тли­во те­бе ос­та­вать­ся. Мне по­ра в путь-до­рогу, пой­ду се­бя по­кажу, лю­дей пос­мотрю.

Вы­шел Зо­рик­то из юр­ты, пос­мотрел на че­тыре сто­роны и по­шел, от­ку­да сол­нце вос­хо­дит. Отец вслед ему ска­зал:

— Най­дешь бур­ха­на — по­кажи мне.

Тог­да еще о бур­ха­нах бу­ряты ни­чего не зна­ли, не ви­дали, что со­бой они пред­став­ля­ют.

— Най­ду — обя­затель­но по­кажу, — обер­нувшись к от­цу, от­ве­тил Зо­рик­то.

Дол­го шел Зо­рик­то на вос­ток, по­том по­вер­нул на за­пад. По­ка он шел, од­но­улус­ни­ки сме­ялись и го­вори­ли, что Зо­рик­то нас­то­ящий ду­рак, ни с то­го ни с се­го взду­мал ис­кать бур­ха­на. Ко­му ну­жен этот бур­хан и есть ли он на све­те? Так по­теша­лись над Зо­рик­то дол­го, по­ка не за­были, что та­кой есть на све­те. А Зо­рик­то тем вре­менем идет се­бе и идет, не зная от­ды­ха, не ве­дая пе­чали. Заб­лу­дить­ся он не мог, он умел чи­тать звез­ды, знал, как сол­нце по­вора­чива­ет­ся, ког­да оно на за­пад идет, от вос­то­ка на­чиная свой путь.

Че­рез нес­коль­ко дней пу­ти он ви­дит — пе­ред ним сто­ит пло­хонь­кая юр­та, а око­ло нее де­вуш­ка. Как толь­ко де­вуш­ка зап­ри­мети­ла юно­шу, сра­зу же вош­ла об­ратно в юр­ту. Ос­та­новил­ся Зо­рик­то, пог­ля­дел, как из юр­ты дым идет и под са­мое не­бо ухо­дит. Ог­ля­дел­ся Зо­рик­то по сто­ронам и ре­шил ми­мо юр­ты не про­ходить, за­шел в нее. В юр­те жи­ла ста­руха со сво­ей не­мой до­черью. Ста­руха вста­ла, поз­до­рова­лась с мо­лод­цем, спро­сила:

— От­ку­да и ку­да, доб­рый мо­лодец, путь дер­жишь?

— Иду счастье по­пытать, мо­жет, бур­ха­на най­ду.

— То хо­рошо, — ска­зала ста­руха. — Моя дочь без язы­ка, пок­ло­нись бур­ха­ну, и пусть дочь моя нач­нет го­ворить.

— Пок­ло­нюсь бур­ха­ну и поп­ро­шу, что­бы до­чери ва­шей он речь дал.

Ска­зав, па­ренек быс­тро одел­ся и по­шел даль­ше. Идет пу­тем-до­рогою, ниг­де не ос­та­нав­ли­ва­ет­ся. Сол­нце уже за­кати­лось, тем­но­та на­чалась. И ви­дит: впе­реди чер­не­ют ка­кие-то ку­чи. По­дошел поб­ли­же и уви­дел, что про­пав­ший скот ле­жит. По­печа­лил­ся Зо­рик­то уро­ну и тут же ос­тался но­чевать. Ночь прос­пал бо­гатыр­ским сном, а на­ут­ро по­шел даль­ше. В это вре­мя страж­ни­ки мес­тно­го ца­ря объ­ез­жа­ли вла­дения и ви­дят: чу­жес­тра­нец по их зем­ле хо­дит. Заб­ра­ли они его и по­вели к са­мому ца­рю во дво­рец. Во двор­це си­дел царь в цар­ском крес­ле по име­ни Со­рон­зон. За­вели Зо­рик­то в цар­ские па­латы:

— От­ку­да ты, доб­рый мо­лодец, ку­да и за­чем путь дер­жишь? — спра­шива­ет царь Со­рон­зон.

— Я сын бо­гача Са­рая Зо­рик­то, иду бур­ха­ну пок­ло­нить­ся.

— Я царь Со­рон­зон, как ви­дишь, си­жу без во­ды, весь скот гиб­нет, тра­ва за­сыха­ет. Ско­ро царс­тву мо­ему ко­нец. Поп­ро­си бур­ха­на, что­бы он по­мог мне до­быть во­ды.

— Бу­ду ста­рать­ся, — ска­зал Зо­рик­то.

Доб­ро­го мо­лод­ца на­по­или и на­кор­ми­ли, стал он со­бирать­ся даль­ше. Царь при­казал сво­им слу­гам, что­бы пар­ню да­ли на до­рогу се­реб­ра и зо­лота, и еще раз на­казал ему, что­бы он пос­та­рал­ся из­ба­вить все царс­тво от за­сухи и что­бы Зо­рик­то за­шел к не­му на об­ратном пу­ти и до­ложил обо всем.

— Пусть не бес­по­ко­ит­ся ваш царь, — ска­зал Зо­рик­то, — я вы­пол­ню все, что на­до, я ви­жу, как стра­да­ет прос­той на­род. Он вым­рет, ес­ли не бу­дет во­ды.

Царь дал Зо­рик­то в про­вожа­тые сво­их слуг, и они про­води­ли его до са­мого мо­ря. Ос­та­новил­ся он у мо­ря, ог­ля­дел­ся: ни­кого не­ту. Стал хо­дить вдоль бе­рега. Чер­ная ду­ма на сер­дце лег­ла. Как же пе­рей­ти мо­ре? Это не ру­че­ек пе­реп­рыгнуть. За­печа­лил­ся наш Зо­рик­то, за­горе­вал. Вре­мя идет, а он все хо­дит. Как же быть? И вдруг он слы­шит чей-то го­лос:

— О чем ты ду­ма­ешь, доб­рый мо­лодец? Мо­жет, мо­ре пе­рей­ти хо­чешь? По­дой­ди сю­да.

Уди­вил­ся Зо­рик­то, ос­мотрел­ся: ни­кого не­ту, а го­лос слы­шал яс­но. Что бы это зна­чило? Ведь его здесь ник­то не зна­ет.

— Кто кли­кал ме­ня? — спра­шива­ет Зо­рик­то.

— Это я, ры­ба мор­ская, ста­ло жал­ко те­бя, что мо­ре пе­реп­лыть не мо­жешь.

По­шел Зо­рик­то пря­мо по бе­регу и ви­дит: по­перек мо­ря ле­жит ры­ба боль­шая.

— Это ты ме­ня зва­ла? — спра­шива­ет Зо­рик­то.

— Да, я.

— За­чем ты ме­ня зва­ла?

— Хо­чу те­бе ус­лу­жить. Толь­ко преж­де ска­жи, от­ку­да ты и кто ты? Ку­да и за­чем путь дер­жишь?

— Иду в путь даль­ний бур­ха­ну пок­ло­нить­ся.

— Это хо­рошо, — го­ворит ры­ба. — Ты на мое счастье сю­да по­пал. Вот уже де­сять лет ле­жу не­под­вижно. Поп­ро­си бур­ха­на, что­бы он по­мог мне пла­вать. А те­перь ты по мо­ей спи­не мо­жешь пе­рей­ти мо­ре.

Дол­го шел он по спи­не ры­бы и, на­конец, доб­рался до дру­гого бе­рега. На бе­регу лис­твен­ни­цы тол­стые рас­тут, вдво­ем не об­хва­тишь, за лис­твен­ни­цами кед­рач до са­мых гор ухо­дит, а даль­ше и го­ры вид­ны, где, на­вер­ное, лю­ди со­боля и бел­ку про­мыш­ля­ют. Ос­мотрел все кру­гом Зо­рик­то и по­думал про се­бя: «Вез­де зем­ля оди­нако­ва, вез­де лес рас­тет, та­буны па­сут­ся, ко­ровы по тра­ве хо­дят, лю­ди зве­рей бь­ют и тем жи­вут».

Ос­та­новил­ся Зо­рик­то поч­ти у са­мого бе­рега и стал ис­кать мес­то для ноч­лежки. Выб­рал по­ляну, раз­вел огонь, сва­рил чаю, по­пил и зас­нул креп­ким, бо­гатыр­ским сном. Спит и ви­дит во сне, буд­то ле­жит он на бе­регу Бай­ка­ла, око­ло не­го конь спу­тан­ный хо­дит, на ог­не в ча­ше мя­со ва­рит­ся, а мать си­дит и пог­ла­жива­ет ему во­лосы, как это де­лала, ког­да он был еще сов­сем ма­лень­кий.

Ут­ром ра­но прос­нулся Зо­рик­то, не по­ел и по­шел в путь-до­рогу. Ото­шел нем­но­го от мо­ря, под­нялся на соп­ку и ви­дит: пе­ред ним сто­ит вы­сокий-вы­сокий дом, кры­шей в не­бо упи­ра­ет­ся, весь се­реб­ром и зо­лотом блес­тит так, что смот­реть на не­го пря­мо нель­зя. Зо­рик­то сра­зу до­гадал­ся, что это дом бур­ха­на. Он при­бавил ша­гу, пе­рева­лил од­ну го­ру, за ней дру­гую и ока­зал­ся око­ло са­мых во­рот бур­ха­нова двор­ца. За­шел Зо­рик­то на крыль­цо, и от силь­но­го све­та у не­го пош­ли сле­зы, гла­за не мог­ли вы­дер­жать яр­кости и блес­ка. Зо­рик­то соб­рался с си­лой, при­от­крыл кра­ешек две­ри и слы­шит:

— Мо­лодец, Зо­рик­то, что при­шел ко мне. Го­вори, что на­до, чем мо­гу те­бе по­мочь.

Зо­рик­то от удив­ле­ния сло­ва вы­мол­вить не мо­жет. Он сра­зу до­гадал­ся, что здесь жи­вет сам бур­хан.

— Ви­дишь ли ты ме­ня? — спра­шива­ет бур­хан.

— Дос­то­ин ли я это­го? — от­ве­ча­ет Зо­рик­то.

— Ты че­ловек и я че­ловек, зна­чит, мы дос­той­ны друг дру­га. Го­вори. Чем мо­гу, тем и по­могу.

Ос­ме­лел Зо­рик­то и го­ворит:

— До­рогой я встре­тил жен­щи­ну, у нее не­мая дочь. Вер­ни ей речь.

— Не пе­чаль­ся, Зо­рик­то, той де­вуш­ке вер­нется речь. Го­вори даль­ше.

— В од­ном из царств жи­вет царь Со­рон­зон. Бе­да у не­го, от без­водья весь скот дох­нет. Про­сил он, что­бы по­мог ты ему.

— Бу­дет в царс­тве Со­рон­зо­на во­да. Пусть пло­дит­ся скот. Без ско­та лю­дям ху­до.

— Еще у ме­ня од­на прось­ба есть. Ви­дел я, как в од­ном мо­ре боль­шая ры­ба без дви­жения ле­жит. Про­сила она те­бя, что­бы ты ей вер­нул спо­соб­ность пла­вать, пе­ред­ви­гать­ся.

— Бу­дет пла­вать та ры­ба, как и все дру­гие.

Дол­го еще сто­ял Зо­рик­то пе­ред бур­ха­ном, но ни­чего боль­ше не про­сил, о се­бе сло­ва не вы­мол­вил. Толь­ко хо­тел Зо­рик­то две­ри за со­бой зак­рыть, бур­хан го­ворит:

— Ста­рухи­на дочь нач­нет го­ворить, ког­да же­ниха уви­дит, скот в царс­тве ца­ря Со­рон­зо­на по­лучит во­ду, ес­ли у ис­то­ка ре­ки от­ко­пать кос­ти сло­на, ко­торые за­вали­ли вы­ход во­де. Ры­ба нач­нет пла­вать и быс­тро пе­ред­ви­гать­ся, ес­ли вы­тащить из ее рта дра­гоцен­ный ка­мень, ко­торый она за­куси­ла. Возь­ми этот ка­мень, раз­бей его и раз­дай на­роду. Лю­ди сра­зу на зем­ле за­живут хо­рошо, пе­рес­та­нут го­лодать, не бу­дут знать ни нуж­ды, ни го­ря.

Муд­рый ста­рик этот бур­хан, он сов­сем не свя­той, ес­ли за­ботит­ся о прос­тых бу­рятах.

— Я бу­ду те­бя сла­вить, — ска­зал Зо­рик­то. — Ты ока­зал все­му че­лове­чес­ко­му ро­ду боль­шую ус­лу­гу. То­го, кто слу­жит лю­дям, за­бывать нель­зя.

Бур­хан этих слов не слы­хал. Он был в то вре­мя в сво­их па­латах и го­ворил слу­гам, что­бы они да­ли Зо­рик­то на до­рогу зо­лота и се­реб­ра, мя­са. А еще ве­лел бур­хан дать Зо­рик­то ко­ня, ко­торый дол­жен пе­ренес­ти его че­рез мо­ря и дос­та­вить до­мой. Пе­ред са­мым отъ­ез­дом Зо­рик­то бур­хан вы­шел на крыль­цо и в на­путс­твие ска­зал:

— Ты, про­ница­тель­ный, муд­рый Мэр­гэн Зо­рик­то, и впредь за­ботить­ся дол­жен о сво­ем на­роде. По­ез­жай до­мой, пусть по­раду­ют­ся встре­че с то­бой отец с ма­терью и все, ко­му ты при­носишь доб­ро. С бо­гом от­прав­ляй­ся в дол­гий путь, пусть те­бе све­тят лу­на, звез­ды и озе­ра.

Не­сет со­лов­ка (Соловка — конь соловой, то есть серовато-коричневой, масти.) Мэр­гэ­на Зо­рик­то вы­ше ле­са сто­яче­го, ми­мо об­ла­ка хо­дяче­го. Не за­метил, как он око­ло мо­ря ока­зал­ся. Ви­дит, пе­ред ним ры­ба по­перек мо­ря ле­жит и не ше­велит­ся. Уви­дела она Мэр­гэ­на Зо­рик­то и спра­шива­ет:

— Что ска­зал бур­хан, бу­ду ли я пе­ред­ви­гать­ся?

— От­дай ты мне свой дра­гоцен­ный ка­мень, что у те­бя во рту, и тог­да ты поп­лы­вешь.

— Ве­рю те­бе, Зо­рик­то, — го­ворит ры­ба, — возь­ми ка­мень.

Рас­кры­ла ры­ба рот, при­под­ня­ла го­лову и от­да­ла ему ка­мень. Заб­лестел тот дра­гоцен­ный ка­мень так, что оза­рилось все на зем­ле. Толь­ко од­но сол­нце в сос­то­янии бы­ло ра­зог­нать те лу­чи, ко­торые шли от кам­ня. Зо­рик­то слез с со­лово­го, взял ка­мень в ру­ки и в это вре­мя ус­лы­хал всплеск во­ды. То ры­ба нед­ви­жимая ныр­ну­ла, виль­ну­ла сво­им хвос­том и поп­лы­ла ку­да гла­за гля­дят. «Как же быть с кам­нем?» — за­думал­ся Зо­рик­то. Увез­ти нель­зя, шиб­ко боль­шой и тя­желый, раз­ло­мать — си­лы не хва­тит. При­заду­мал­ся еще гор­ше и ска­зал сам се­бе:

— Мо­жет, зве­ри и пти­цы мне по­могут. Дай-ка клик­ну я их.

И клик­нул. В тот же час к бе­регу мо­ря по­дош­ло так мно­го зве­рей, что они сра­зу же раз­ло­мали ка­мень. Пти­цы под­хва­тили ос­колки и раз­ле­телись в раз­ные сто­роны, что­бы их все раз­дать на­роду. С кам­нем все бы­ло кон­че­но. Сел на сво­его со­лов­ку Зо­рик­то и по­ехал даль­ше. При­ез­жа­ет в царс­тво ца­ря Со­рон­зо­на. Царь вы­шел навс­тре­чу и спра­шива­ет:

— Ка­кими но­вос­тя­ми, сын мой, ты об­ра­ду­ешь ме­ня?

— Твоя прось­ба, царь, ис­полне­на. Бу­дет у те­бя в царс­тве во­ды сколь­ко хо­чешь.

Царь об­ра­довал­ся, ве­лел сво­им слу­гам нак­рыть сто­лы, угос­тить пут­ни­ка са­мыми до­роги­ми блю­дами. За сто­лом Зо­рик­то ска­зал:

— У ис­то­ка ре­ки про­пал слон, кос­ти его пе­рек­ры­ли род­ник. На­до от­ко­пать сло­на, и тог­да бе­рега на­пол­нятся во­дой.

Соб­рал царь Со­рон­зон со все­го сво­его царс­тва лю­дей, и ста­ли они ко­пать род­ник у ис­то­ка ре­ки. По­копа­ли нем­но­го, и та­кой фон­тан во­ды под­нялся, что ре­ка сра­зу из бе­регов на­чала вы­ходить. Ра­ду­ет­ся царь, до­воль­ны и лю­ди царс­тва Со­рон­зо­на.

— Чем же мне те­бя наг­ра­дить? — спра­шива­ет царь Со­рон­зон.

— Ни­чего мне не на­до, ска­жи доб­рое сло­во на до­рогу, и я пой­ду.

Царь Со­рон­зон ве­лел дать юно­ше зо­лота и се­реб­ра столь­ко, сколь­ко он за­хочет. Но са­мое цен­ное, что дал царь Со­рон­зон, — скот. За это Зо­рик­то поб­ла­года­рил ца­ря.

По­нес со­лов­ка Зо­рик­то даль­ше. Ехал, ехал Зо­рик­то, мно­го до­лин и гор ми­новал, мно­го ре­чек пе­реп­лыл, и вот пе­ред ним дом ста­рухи, у ко­торой дочь без язы­ка. С гром­ким ла­ем встре­тила Зо­рик­то со­бака ста­рухи. Вы­ходит ему навс­тре­чу дочь и го­ворит:

— Ма­ма, к нам едет на со­ловом ко­не тот доб­рый мо­лодец, что за­ходил к нам, ког­да пеш­ком шел.

Мать страш­но уди­вилась: во­сем­надцать лет дочь не го­вори­ла, и вдруг к ней вер­ну­лась речь. Она вы­бежа­ла на двор и ви­дит, что с со­лово­го ко­ня сле­за­ет тот юно­ша, ко­торый шел на пок­ло­нение бур­ха­ну.

— Ка­кую но­вую весть ты нам при­нес? — спра­шива­ет ста­руха.

— Муд­рый бур­хан ска­зал, что как толь­ко ва­ша дочь уви­дит су­жено­го, так сра­зу у нее по­явит­ся речь.

— То вер­но, во­сем­надцать лет доч­ка моя бы­ла не­мой и вот сей­час уви­дела те­бя и сра­зу за­гово­рила.

Тут и са­ма дочь ска­зала, что как толь­ко она уви­дела Зо­рик­то, так сра­зу к ней вер­ну­лась речь.

— Раз ты уви­дела ме­ня и к те­бе вер­ну­лась речь, зна­чит, во­лею бур­ха­на ты дол­жна стать мо­ей же­ной.

— Так и быть дол­жно, — от­ве­тила дочь ста­рухи, — ведь за во­сем­надцать лет я мно­го ви­дела мо­лодых лю­дей и ник­то не мог мне вер­нуть ре­чи. Толь­ко ты один это смог сде­лать, по­тому я бу­ду те­бе вер­ной же­ной.

— Не хо­чу я ви­деть раз­лу­ки ва­шей, стань­те му­жем и же­ной, — под­твер­ди­ла мать.

Зо­рик­то по­садил на ко­ней дочь и ста­руху, и по­еха­ли они все вмес­те. Не­дол­го еха­ли и ви­дят: сто­ят на бе­регу мо­ря ры­баки и ло­вят ры­бу.

— Эй, доб­рые лю­ди, дай­те мне од­ну ры­бу!

Зо­рик­то слез с ко­ня, по­дошел к не­воду и выб­рал са­мую боль­шую и тол­стую ры­бу. По­шел с ры­бой вдоль бе­рега да и об­ро­нил ры­бу. Та сра­зу в во­ду, виль­ну­ла хвос­том и ска­зала:

— Ты, доб­рый мо­лодец, пос­той здесь, а я поп­лы­ву в мо­ре и ска­жу о те­бе мо­ему от­цу.

— Что это за ры­ба? — удив­ля­ет­ся Зо­рик­то. — Го­ворит че­лове­чес­ким го­лосом и пла­ва­ет так быс­тро.

Не ус­пел Зо­рик­то ска­зать двух слов, как ви­дит — подъ­ез­жа­ет к не­му на си­вом ко­не че­ловек, го­ворит:

— Са­дись сза­ди за мной на мо­его ко­ня и по­едем, те­бя мор­ской царь в гос­ти зо­вет.

— Как же я в во­де по­еду, это не по мне, я при­вык по сте­пям, в тай­ге ез­дить, в во­де ни­ког­да не бы­вал, бо­юсь.

— Ни­чего, — от­ве­тил че­ловек. — Са­дись за мной и по­едем.

Не хо­чет Зо­рик­то рас­ста­вать­ся со сво­им со­лов­кой. Он взял по­вод в ру­ки, а сам усел­ся на ко­ня мор­ско­го слу­ги, и так они въ­еха­ли в мо­ре. Вот едут, едут, и вдруг пе­ред ни­ми боль­шой и длин­ный же­лез­ный мост по­явил­ся. По­еха­ли они по мос­ту, ко­торый вел пря­мо во двор во­дяно­го ца­ря. Подъ­ез­жа­ют к крыль­цу. Навс­тре­чу — во­дяной царь.

— Ми­лос­ти про­сим к нам во дво­рец, мо­лодой че­ловек.

Он по­дошел к Зо­рик­то, по­цело­вал его, взял за ру­ку и по­вел к се­бе в па­латы. Там уже бы­ли при­готов­ле­ны раз­ные яс­тва, от ко­торых ло­мились сто­лы, и они ста­ли есть да пить. За обе­дом во­дяной царь го­ворит:

— Ты, доб­рый мо­лодец, спас мою единс­твен­ную кра­сави­цу дочь. Не будь те­бя, приш­лось бы мне го­ревать всю жизнь без мо­ей лю­бимой кра­сави­цы, по­гиб­ла бы она от рук злых лю­дей. Чем же мне от­бла­года­рить те­бя за спа­сение доч­ки, ка­ково твое же­лание?

— Ты царь и зна­ешь, как до­рого це­нит­ся че­лове­чес­кая жизнь. Дай мне ка­кую-ни­будь дра­гоцен­ность, и я бу­ду до­волен.

— Как те­бя зо­вут, мо­лодой че­ловек? — спро­сил царь.

— Ме­ня зо­вут Мэр­гэн Зо­рик­то.

— Так вот, Мэр­гэн Зо­рик­то. Я дам те­бе од­ну вол­шебную ша­поч­ку, до­ху и зо­лотой мо­лоток. Уда­ришь зо­лотым мо­лот­ком по зем­ле — пе­ред то­бой сра­зу вы­рас­тет зо­лотой дом. На­денешь вол­шебную ша­поч­ку — ста­нешь не­видим­кой, а ког­да об­ла­чишь­ся в яманью до­ху, то и в огонь ид­ти мож­но, сто­ит ею трях­нуть — и пой­дет про­лив­ной дождь. Ду­маю, что эти дра­гоцен­ности бу­дут неп­ло­хой пла­той за спа­сение от смер­ти мо­ей до­чери-кра­сави­цы.

— Преж­де чем взять от те­бя столь дра­гоцен­ные по­дар­ки, — ска­зал Зо­рик­то, — мне на­до их поп­ро­бовать.

— При­неси­те все дра­гоцен­ности! — крик­нул царь. При­нес­ли все это и по­ложи­ли пе­ред Зо­рик­то. Он взял мо­лоток, стук­нул о зем­лю, и пе­ред ним сра­зу же вы­рос зо­лотой дом. За­тем Зо­рик­то на­дел яма­ныо до­ху, и тут же по­лил про­лив­ной дождь. Од­но­му из слуг во­дяно­го ца­ря он ве­лел на­деть вол­шебную ша­поч­ку, тот на­дел, и его сра­зу не ста­ло вид­но. Соб­рал Мэр­гэн Зо­рик­то все по­дар­ки ца­ря и тро­нул­ся в путь-до­рогу до­мой. Царь при­казал:

— Са­дись на мо­его со­лово­го ко­ня, и ты спо­кой­но пе­ре­едешь мо­ре.

Слу­гам он ска­зал, что­бы они про­води­ли его до са­мого до­ма. На про­щание во­дяной царь ска­зал:

— Ког­да те­бе что-ни­будь пот­ре­бу­ет­ся, ты толь­ко крик­ни, и я при­ду на по­мощь.

— Неп­ре­мен­но, — от­ве­тил Зо­рик­то.

Он поп­ро­щал­ся с ца­рем, сел на со­лово­го ко­ня и по­ехал. Царь был рад, что этот мо­лодой че­ловек спас жизнь лю­бимой до­чери, и спус­тился в свой под­водный дво­рец.

Едет Мэр­гэн Зо­рик­то зна­комой до­рогой. Встре­ча­ет с детс­тва зна­комые мес­та, сно­ва ви­дит пе­ред со­бой мо­гучие лис­твен­ни­цы, под­пи­ра­ющие не­бо, куд­ря­вые бе­резы, рас­ки­нув­ши­еся ро­щи че­рему­хи и мас­су зве­рей и птиц. Дол­го ехал Мэр­гэн Зо­рик­то, преж­де чем по­пасть до­мой. Но вот и род­ной улус, вон род­ная юр­та. За­думал­ся Зо­рик­то: «Жи­вы ли отец с ма­терью, не хво­ра­ют ли они, не по­хоро­нили ли они ме­ня за­живо?» Тре­вож­но что-то ста­ло на ду­ше у Зо­рик­то. Слез пе­ред са­мой род­ной юр­той Зо­рик­то, при­наг­нулся и за­шел в нее. Мать по-преж­не­му та­кая же кра­сивая, как и бы­ла, ког­да он рас­ста­вал­ся с ней. Отец нем­но­го сгор­бился, но та­кой же гор­дый, как и был в преж­ние го­ды. Ста­рый Са­рай и кра­сави­ца Дол­гор пос­мотре­ли на во­шед­ше­го и спра­шива­ют:

— Чей ты и от­ку­да, доб­рый мо­лодец?

— Не­уж­то отец род­ной и мать род­ная не уз­на­ли сы­на сво­его, что бур­ха­ну по­шел пок­ло­нить­ся?

— Где же твой бур­хан? — спра­шива­ет отец.

— Вот он, со мной, — от­ве­ча­ет сын.

Зо­рик­то на­дел вол­шебную ша­поч­ку, и тут сра­зу его не ста­ло вид­но. По­том он взял в ру­ки мо­лоток, стук­нул им о зем­лю, и тот­час пе­ред гла­зами вы­рос зо­лотой дом. Ког­да все уви­дели, что око­ло них вы­рос дом, Зо­рик­то на­дел яманью до­ху, трях­нул ею, и тут же по­лил дождь как из вед­ра. Смот­рит ста­рый Са­рай на сво­его сы­на и ди­ву да­ет­ся: от­ку­да у его Зо­рик­то та­кая си­ла? Хо­тя он об этом ни­чего не го­ворит Зо­рик­то, но в ду­ше ра­ду­ет­ся, что млад­ший его сын прев­зо­шел всех брать­ев.

Соб­ра­лись од­но­улус­ни­ки и то­же ди­ву да­ют­ся: как это Зо­рик­то уме­ет так быс­тро стро­ить, дождь вы­зывать и тут же не­видим­кой ста­новит­ся?

— Сын, мой до­роже зо­лота, — ска­зал ста­рый бо­гатый Са­рай. — Те­перь мое бо­гатс­тво и гро­ша не сто­ит про­тив то­го, что уме­ет де­лать Зо­рик­то.

Отец с ма­терью ста­ли счас­тли­выми, что у них вы­рос та­кой сын. За­жили бо­гаче и од­но­улус­ни­ки: Мэр­гэн Зо­рик­то по­могал им чем толь­ко мог.

Случайные и неслучайные рекомендации: