В старину, говорят, жили отец, мать и сын. Жена ждала ребенка, когда муж ушел на войну. И там его убили.
Через некоторое время жена родила девочку с зубами во рту. Один раз накормила грудью девочка в рост пошла, другой раз накормила она встала, третий раз накормила она пошла. Увидит девочка во дворе курицу или барашка поймает их и живыми съедает. Удивилась мать и спросила о ней у аульчан. Люди сказали, что эта девочка превратится в гам:
— Если ты не уберешь ее из дому, она всех вас и нас съест или убьет.
— Сын мой, сказала мать, она из моей утробы, убить мне ее жалко. Уведи ее куда-нибудь и отпусти.
Брату тоже было жаль сестру, но, когда все говорят, делать нечего.
Запряг он арбу, усадил в нее сестру и поехал в лес. В дороге он увидел двух диких кошек. Брат оставил сестру с кошками (она стала с ними играть), а сам уехал домой.
У брата были две гончие. Одну звали Ок-лок Цхок-лок, а другую Бай-йок Бахи-йок. Кликнет он их по имени и отправляется на охоту.
Через несколько лет мать и сын вспомнили о девочке и решили узнать, что с ней случилось.
— Нани, ты сиди дома, а я пойду, — сказал сын. — Гончих я привяжу, ни в коем случае не развязывай их.
Юноша оседлал коня и поехал в лес.
Видит он свою сестру, а вокруг нее кошки. Она была в три раза выше его, глаза — кошачьи, да и обросла, словно кошка. Изо рта торчали огромные клыки — выглядела она настоящей гам.
— А-а, братик! Это ты? Заходи!
Зашел он, а сестра вышла и съела у его коня одну ногу. Затем вошла и говорит:
— Братик, ты что на трехногом коне приехал?
— Да, я приехал на трехногом коне, — ответил брат сестре-гам.
Снова выскочила сестра-гам и съела еще одну ногу у его коня:
— У твоего коня не три, а две ноги.
— Да, две ноги было.
Выскочила она, съела оставшиеся ноги:
— Да у него ни одной ноги не было! Что он, на брюхе полз?
— Да, ни одной ноги не было, на брюхе полз.
Затем она съела пол туловища коня:
— Ты что на половине коня приехал?
— Да, я приехал на половине коня, — сказал брат и подумал: «Съест коня и за меня возьмется. Что же делать?»
В это время в окно потихоньку вскочила кошка и сказала:
— Твоя сестра часто меня бьет, плохо ко мне относится. Если бы ты увел меня, я спасла бы тебя от ее клыков.
— Я спасу тебя, — сказал брат, и кошка дала ему гребешок, кувшин масла и три иголки.
— Побежим, — сказала кошка. — Когда она побежит вслед за нами, брось гребешок вырастут густые колючки. Когда ведьма пройдет через колючки, бросишь кувшин с маслом появится море масла, а вокруг кремневые стены. Пройдет она и их. Тогда брось на землю три иголки поднимутся три чугунных столба. А теперь бежим.
Усадил брат кошку на плечи и бросился бежать. Вошла в комнату гам:
— Братик, ты, оказывается, без коня приехал? — сказала она и посмотрела по сторонам.
Не увидев брата, гам бросилась за ним в погоню.
— Братик, подожди, я пойду с тобой! — кричала она вдогонку.
При ее приближении брат бросил гребешок.
— Пусть между нами вырастут колючки!
Прошла она сквозь густые колючки и стала снова его догонять.
Брат бросил кувшин с маслом и сказал:
— Пусть между нами возникнет море масла с кремневыми стенами вокруг!
С трудом прошла гам по разлитому маслу, перегрызла кремневые стены и снова стала настигать брата. Он бросил три иголки и сказал:
— Пусть между нами возникнут три чугунных столба, упирающиеся в небо!
Взобрался брат на первый столб. Подбежала к нему гам и говорит:
— Братец, подними меня!
— Нет, не подниму, я тебе не брат и ты мне не сестра. Убирайся отсюда.
Тогда гам стала грызть клыками, словно пилить пилой, чугунный столб. А брат стал кликать своих гончих:
— Ок-лок Цхок-лок! Бай-йок Бахи-йок! На помощь!
Рвались с привязи гончие, лаяли. А гам только перегрызла первый столб, как он перескочил на второй. Стала ведьма грызть второй столб, снова стал кликать он гончих:
— Ок-лок Цхок-лок! Бай-йок Бахи-йок! На помощь!
Гам перегрызла второй столб. Брат перескочил на третий. Гам хорошо наточила свои клыки, стала грызть третий столб. В последний раз он крикнул:
— Ок-лок Цхок-лок! Бай-йок Бахи-йок! На помощь! Хозяина вашего убивают!
Лаяли, рвались с привязи гончие, стали кусать друг друга. Мать решила, что сына убила гам, и подумала:
«Он говорил мне не развязывать собак, но теперь, после его смерти, зачем мне нужны эти гончие?»
Отпустила она гончих, закрыла окна, двери и стала горько плакать.
Бросились гончие со всех ног. Увидела их вдали гам и говорит:
— Ой, братец, эти гончие меня съедят.
— Занимайся своими делами, это не гончие, а хвостатые зайцы.
Не успела гам перегрызть третий столб, как прибежали гончие. В испуге гам, словно змея, обвилась вокруг чугунного столба. Гончие разорвали ее на мелкие клочья.
Вместе с гончими пришел юноша домой.
— Открой дверь, нана! Живым и здоровым вернулся твой сын!
— Мой сын убит, убирайся, не разрывай сердце горемыки.
— Почему ты не веришь? Я же твой сын!
— Просунь палец в отверстие двери, и я узнаю, мой ли ты сын или нет.
По пальцу мать узнала своего сына.
От радости она так легко станцевала, что даже следа муравьиного на поверхности молочной каши не оставила.
