Зла­тов­ласка

В од­ной стра­не — за­был я ее наз­ва­ние — был ко­ролем злой и свар­ли­вый ста­рик. Приш­ла од­нажды к не­му во дво­рец тор­говка, при­нес­ла в кор­зи­не све­жую ры­бу и го­ворит:

— Ку­пи у ме­ня эту ры­бу, ко­роль. Жа­леть не бу­дешь.

Ко­роль по­косил­ся на ры­бу:

— Не ви­дел я еще та­кой ры­бы в сво­ем ко­ролевс­тве. Ядо­витая, что ли?

— Что ты! — ис­пу­галась тор­говка. — При­кажи эту ры­бу за­жарить, съ­ешь ее — и ты сра­зу нач­нешь по­нимать раз­го­вор всех зве­рей, рыб и птиц. Да­же са­мый ма­лый жу­чок что-ни­будь про­пищит, а ты уже бу­дешь знать, че­го он хо­чет. Ста­нешь са­мым ум­ным ко­ролем на зем­ле.

Ко­ролю это пон­ра­вилось. Он ку­пил у тор­говки ры­бу и, хо­тя был ску­пой и жад­ный, да­же не тор­го­вал­ся и зап­ла­тил, сколь­ко она зап­ро­сила. «Вот те­перь, — по­думал ко­роль и по­тер кос­тля­вые ру­ки, — бу­ду я са­мым ум­ным на све­те и за­во­юю весь мир. Это уж как пить дать! Поп­ла­чут те­перь мои нед­ру­ги».

Ко­роль поз­вал сво­его слу­гу, мо­лодо­го Ир­жи­ка, и при­казал ему за­жарить ры­бу к обе­ду.

— Но толь­ко без плу­товс­тва! — ска­зал ко­роль Ир­жи­ку. — Ес­ли ты съ­ешь хоть один ку­сочек этой ры­бы, от­рублю го­лову. При­нес Ир­жик ры­бу на кух­ню, пог­ля­дел на нее и еще боль­ше уди­вил­ся: ни­ког­да он не ви­дел та­кой ры­бы. Каж­дая рыбья че­шуй­ка све­тилась раз­ноцвет­ным ог­нем, как ра­дуга. Жал­ко бы­ло чис­тить и жа­рить та­кую ры­бу. Но про­тив ко­ролев­ско­го при­каза не пой­дешь. Жа­рит Ир­жик ры­бу и ни­как не мо­жет по­нять, го­това она или нет. Ры­ба не ру­мянит­ся, не пок­ры­ва­ет­ся ко­роч­кой, а ста­новит­ся проз­рачной.

«Кто ее зна­ет, за­жари­лась она или нет, — по­думал Ир­жик. — На­до поп­ро­бовать».

Взял ку­сочек, по­жевал и прог­ло­тил, — как буд­то го­това. Жу­ет и слы­шит то­нень­кие пис­кли­вые го­лоса:

— И нам ку­сочек! И нам ку­сочек! Ж-ж-жа­реной ры­бы!

Ог­ля­нул­ся Ир­жик. Ни­кого нет. Толь­ко му­хи ле­та­ют над блю­дом с ры­бой.

— Ага! — ска­зал Ир­жик. — Те­перь я кое-что на­чинаю по­нимать нас­чет этой ры­бы.

Взял он блю­до с ры­бой и пос­та­вил на ок­но, на сквоз­ной ве­тер, что­бы ры­ба ос­ты­ла. А за ок­ном идут че­рез двор гу­си и ти­хонь­ко го­гочут. Прис­лу­шал­ся Ир­жик и слы­шит, как один гусь спра­шива­ет:

— Ку­да пой­дем? Ку­да пой­дем?

А дру­гой от­ве­ча­ет:

— К мель­ни­ку на яч­менное по­ле! К мель­ни­ку на яч­менное по­ле!

— Ага! — ска­зал сно­ва Ир­жик и ус­мехнул­ся: — Те­перь-то я по­нимаю, ка­кая это ры­ба. По­жалуй, од­но­го ку­соч­ка мне ма­лова­то.

Ир­жик съ­ел вто­рой ку­сок ры­бы, по­том кра­сиво раз­ло­жил ры­бу на се­реб­ря­ном блю­де, по­сыпал пет­рушкой и ук­ро­пом и по­нес блю­до ко­ролю.

С тех пор Ир­жик на­чал по­нимать все, о чем го­вори­ли друг с дру­гом зве­ри. Он уз­нал, что жизнь зве­рей не та­кая уж лег­кая, как ду­ма­ют лю­ди, — есть у зве­рей и го­ре и за­боты. С это­го вре­мени Ир­жик стал жа­леть зве­рей и ста­рал­ся по­мочь каж­дой са­мой ма­лень­кой зве­рюш­ке, ес­ли она по­пала в бе­ду.

Пос­ле обе­да ко­роль при­казал по­дать двух вер­хо­вых ло­шадей и по­ехал с Ир­жи­ком на про­гул­ку. Ко­роль ехал впе­реди, а Ир­жик — за ним сле­дом. Го­рячий конь Ир­жи­ка все рвал­ся впе­ред. Ир­жик с тру­дом его сдер­жи­вал. Конь зар­жал, и Ир­жик тот­час по­нял его сло­ва.

— Иго-го! — ржал конь. — Да­вай, брат, пос­ка­чем и пе­рене­сем­ся од­ним ма­хом че­рез эту го­ру.

— Хо­рошо бы, — от­ве­чал ему конь ко­роля, — да на мне си­дит этот ста­рый ду­ралей. Еще сва­лит­ся и сло­ма­ет шею. Не­хоро­шо по­лучит­ся — как-ни­как, а все-та­ки ко­роль.

— Ну и пусть ло­ма­ет шею, — ска­зал конь Ир­жи­ка. — Бу­дешь тог­да во­зить мо­лодо­го ко­роля, а не эту раз­ва­лину.

Ир­жик ти­хонь­ко зас­ме­ял­ся. Но ко­роль то­же по­нял раз­го­вор ко­ней, ог­ля­нул­ся на Ир­жи­ка, ткнул его ко­ня са­погом в бок и спро­сил Ир­жи­ка:

— Ты че­го сме­ешь­ся, на­хал?

— Вспом­нил, твоя ко­ролев­ская ми­лость, как се­год­ня на кух­не два по­варен­ка тас­ка­ли друг дру­га за вих­ры.

— Ты у ме­ня смот­ри! — с уг­ро­зой про­мол­вил ко­роль.

Он, ко­неч­но, не по­верил Ир­жи­ку, сер­ди­то по­вер­нул ко­ня и пос­ка­кал к се­бе во дво­рец. Во двор­це он при­казал Ир­жи­ку на­лить се­бе ста­кан ви­на.

— Но смот­ри, ес­ли не­доль­ешь или пе­рель­ешь — при­кажу от­ру­бить го­лову!

Ир­жик взял кув­шин с ви­ном и на­чал ос­то­рож­но лить ви­но в тя­желый ста­кан. А в это вре­мя вле­тели в от­кры­тое ок­но два во­робья. Ле­та­ют по ком­на­те и на ле­ту де­рут­ся. Один во­робей дер­жит в клю­ве три зо­лотых во­лоса, а дру­гой ста­ра­ет­ся их от­нять.

— От­дай! От­дай! Они мои! Вор!

— Не дам! Я их под­хва­тил, ког­да кра­сави­ца рас­че­сыва­ла зо­лотые ко­сы. Та­ких во­лос нет ни у ко­го на све­те. Не дам! За ко­го она вый­дет за­муж, тот бу­дет са­мым счас­тли­вым.

— От­дай! Бей во­ра!

Во­робьи взъ­еро­шились и, схва­тив­шись, вы­лете­ли за ок­но. Но один зо­лотой во­лос вы­пал из клю­ва, упал на ка­мен­ный пол и заз­ве­нел, как ко­локоль­чик. Ир­жик ог­ля­нул­ся и… про­лил ви­но.

— Ага! — крик­нул ко­роль. — Те­перь про­щай­ся с жизнью, Ир­жик!

Ко­роль об­ра­довал­ся, что Ир­жик про­лил ви­но и мож­но бу­дет от не­го от­де­лать­ся. Ко­роль один хо­тел быть са­мым ум­ным на све­те. Кто зна­ет, мо­жет быть, этот мо­лодой и ве­селый слу­га ухит­рился поп­ро­бовать жа­реной ры­бы. Тог­да он бу­дет опас­ным со­пер­ни­ком для ко­роля. Но тут ко­ролю приш­ла в го­лову удач­ная мысль. Он под­нял с по­лу зо­лотой во­лос, про­тянул его Ир­жи­ку и ска­зал:

— Так и быть. Я те­бя, по­жалуй, по­милую, ес­ли ты най­дешь де­вуш­ку, что по­теря­ла этот зо­лотой во­лос, и при­ведешь ее мне в же­ны. Бе­ри этот во­лос и от­прав­ляй­ся. Ищи!

Что бы­ло де­лать Ир­жи­ку? Взял он во­лос, сна­рядил­ся в до­рогу и вы­ехал вер­хом из го­рода. А ку­да ехать, не зна­ет. От­пустил он по­водья, и конь поп­лелся по са­мой пус­тынной до­роге. Она вся за­рос­ла тра­вой. По ней, вид­но, дав­но не ез­ди­ли. Дош­ла до­рога до вы­сокой тем­ной пу­щи. Ви­дит Ир­жик: на опуш­ке пы­ла­ет огонь, го­рит су­хой куст. Пас­ту­хи бро­сили кос­тер, не за­лили, не за­топ­та­ли, и от кос­тра за­горел­ся куст. А под кус­том — му­равей­ник. Му­равьи бе­га­ют, су­етят­ся, та­щат из му­равей­ни­ка свое доб­ро — му­равь­иные яй­ца, су­хих жуч­ков, гу­сениц и раз­ные вкус­ные зер­на. Слы­шит Ир­жик, как кри­чат ему му­равьи:

— По­моги, Ир­жик! Спа­си! Го­рим!

Ир­жик сос­ко­чил с ко­ня, сру­бил куст и по­гасил пла­мя. Му­равьи ок­ру­жили его коль­цом, ше­велят уси­ками, кла­ня­ют­ся и бла­года­рят:

— Спа­сибо те­бе, Ир­жик. Век не за­будем тво­ей доб­ро­ты! А ес­ли по­надо­бит­ся те­бе по­мощь, на­дей­ся на нас. Мы за доб­ро от­пла­тим.

Въ­ехал Ир­жик в тем­ную пу­щу. Слы­шит: жа­лоб­но кто-то пи­щит. Ос­мотрел­ся и ви­дит: под вы­сокой елью ле­жат два во­ронен­ка — вы­пали из гнез­да — и пи­щат:

— По­моги, Ир­жик! По­кор­ми нас! Уми­ра­ем с го­лоду! Мать с от­цом уле­тели, а мы еще ле­тать не уме­ем.

Ко­роль на­роч­но дал Ир­жи­ку ста­рого, боль­но­го ко­ня — нас­то­ящую кля­чу. Сто­ит конь, но­ги у ко­ня тря­сут­ся, и вид­но, что по­ез­дка эта для не­го — од­но му­чение. Ир­жик сос­ко­чил с ко­ня, по­думал, за­колол его и ос­та­вил во­роня­там кон­скую ту­шу — пусть кор­мятся.

— Кар-р, Ир-ржик! Ка-р-р! — ве­село зак­ри­чали во­роня­та. — Мы те­бе за это по­можем!

Даль­ше по­шел Ир­жик пеш­ком. Дол­го шел глу­хим ле­сом, по­том лес на­чал шу­меть все силь­нее, все гром­че, ве­тер гнул уже вер­ши­ны де­ревь­ев. А по­том к шу­му вер­шин при­бавил­ся плеск волн, и Ир­жик вы­шел к мо­рю. На пес­ча­ном бе­регу спо­рили два ры­бака. Од­но­му по­палась в сеть зо­лотая ры­ба, а дру­гой тре­бовал эту ры­бу се­бе.

— Моя сеть, — кри­чал один ры­бак, — моя и ры­ба!

— А лод­ка чья? — от­ве­чал дру­гой ры­бак. — Без мо­ей лод­ки ты бы сеть не за­кинул!

Ры­баки кри­чали все силь­нее, по­том за­сучи­ли ру­кава, и де­ло кон­чи­лось бы дра­кой, ес­ли бы не вме­шал­ся Ир­жик.

— Брось­те шу­меть! — ска­зал он ры­бакам. — Про­дай­те мне эту ры­бу, а день­ги по­дели­те меж­ду со­бой. И де­ло с кон­цом.

Ир­жик от­дал ры­бакам все день­ги, что по­лучил от ко­роля на до­рогу, взял зо­лотую ры­бу и бро­сил в мо­ре. Ры­ба виль­ну­ла хвос­том, вы­суну­ла го­лову из во­ды и го­ворит:

— Ус­лу­га за ус­лу­гу. Ког­да по­надо­бит­ся те­бе моя по­мощь, ты ме­ня по­зови. Я прип­лы­ву.

Ир­жик сел на бе­регу от­дохнуть. Ры­баки его спра­шива­ют:

— Ку­да ша­га­ешь, доб­рый че­ловек?

— Да вот ищу не­вес­ту для сво­его ста­рого ко­роля. При­казал дос­тать ему в же­ны кра­сави­цу с зо­лоты­ми во­лоса­ми. А где ее най­дешь?

Пе­рег­ля­нулись ры­баки, се­ли на пе­сок ря­дом с Ир­жи­ком.

— Ну что ж, — го­ворят, — ты нас по­мирил, а мы доб­ро пом­ним. По­можем те­бе. Кра­сави­ца с зо­лоты­ми во­лоса­ми на всем све­те толь­ко од­на. Это дочь на­шего ко­роля. Вон ви­дишь на мо­ре ос­тров, а на ос­тро­ве — хрус­таль­ный дво­рец? Вот там она и жи­вет, в этом двор­це. Каж­дый день на рас­све­те она рас­че­сыва­ет во­лосы. Тог­да за­нима­ет­ся над мо­рем та­кая зо­лотая за­ря, что мы про­сыпа­ем­ся от нее в сво­ей хи­жине и зна­ем, что по­ра нам, зна­чит, на лов­лю. Мы пе­реве­зем те­бя на ос­тров. Толь­ко уз­нать кра­сави­цу поч­ти не­воз­можно.

— Это по­чему же? — спра­шива­ет Ир­жик.

— А по­тому, что у ко­роля две­над­цать до­черей, а зо­лото­воло­сая од­на. И все две­над­цать ко­роле­вен оде­ты оди­нако­во. И у всех на го­ловах оди­нако­вые пок­ры­вала. Во­лос под ни­ми не вид­но. Так что де­ло твое, Ир­жик, труд­ное.

Пе­ревез­ли ры­баки Ир­жи­ка на ос­тров. Ир­жик по­шел пря­мо в хрус­таль­ный дво­рец к ко­ролю, пок­ло­нил­ся ему и рас­ска­зал, за­чем по­пал на ос­тров.

— Лад­но! — ска­зал ко­роль. — Я че­ловек не уп­ря­мый. От­дам дочь за­муж за тво­его ко­роля. Но за это ты дол­жен три дня вы­пол­нять мои за­дачи. Идет?

— Идет! — сог­ла­сил­ся Ир­жик.

— По­ди, пос­пи с до­роги. От­дохни. Мои за­дачи за­мыс­ло­ватые. Их с хо­ду не ре­шишь.

Хо­рошо спа­лось Ир­жи­ку! В ок­на дул всю ночь мор­ской ве­тер, шу­мел при­бой, а из­редка да­же за­лета­ли на пос­тель мел­кие брыз­ги.

Встал ут­ром Ир­жик, при­шел к ко­ролю. Ко­роль по­думал и го­ворит:

— Вот те­бе пер­вая за­дача. Но­сила моя зо­лото­воло­сая дочь на шее оже­релье из жем­чу­га. Обор­ва­лась нит­ка, и все жем­чу­жины рас­сы­пались в гус­той тра­ве. Со­бери их все до еди­ной.

По­шел Ир­жик на лу­жай­ку, где ко­ролев­на рас­сы­пала жем­чуг. Тра­ва сто­ит по по­яс, и та­кая гус­тая, что зем­ли под ней не вид­но.

— Эх, — вздох­нул Ир­жик, — бы­ли бы здесь друзья му­равьи, они бы мне по­мог­ли!

Вдруг слы­шит писк в тра­ве, буд­то сот­ни ка­ких-то кро­шеч­ных лю­дишек во­зят­ся око­ло его ног.

— Мы тут! Мы тут! Чем те­бе по­мочь, Ир­жик? Соб­рать жем­чу­жины? По­годи, мы это ми­гом!

За­бега­ли му­равьи, за­маха­ли уси­ками и на­чали стас­ки­вать к но­гам Ир­жи­ка жем­чу­жину за жем­чу­жиной. Ир­жик ед­ва ус­пе­вал на­низы­вать их на су­ровую нит­ку. Соб­рал все оже­релье и по­нес ко­ролю. Ко­роль дол­го пе­рес­чи­тывал жем­чу­жины, сби­вал­ся, счи­тал сно­ва.

— Все вер­но! Ну, хо­рошо, зав­тра дам те­бе пот­руднее за­дачу.

При­ходит Ир­жик к ко­ролю на сле­ду­ющий день. Ко­роль хит­ро пос­мотрел на не­го и ска­зал:

— Вот бе­да! Ку­палась моя зо­лото­воло­сая дочь и уро­нила в мо­ре зо­лотой пер­стень. Даю те­бе день сро­ку на то, что­бы ты его дос­тал.

По­шел Ир­жик к мо­рю, сел на бе­регу и чуть не зап­ла­кал. Мо­ре пе­ред ним ле­жит теп­лое, чис­тое и та­кое глу­бокое, что да­же страш­но по­думать.

— Эх, — го­ворит Ир­жик, — бы­ла бы тут зо­лотая ры­ба, она бы ме­ня вы­ручи­ла!

Вдруг в мо­ре что-то блес­ну­ло на тем­ной во­де, и из глу­бины всплы­ла зо­лотая ры­ба.

— Не грус­ти! — ска­зала она Ир­жи­ку. — Ви­дела я толь­ко что щу­ку с зо­лотым перс­тнем на плав­ни­ке. — Будь спо­ко­ен, я его до­буду.

Дол­го ждал Ир­жик, по­ка на­конец не вып­лы­ла зо­лотая ры­ба с зо­лотым перс­тнем на плав­ни­ке.

Ир­жик ос­то­рож­но снял пер­стень с плав­ни­ка, что­бы ры­бе не бы­ло боль­но, поб­ла­года­рил ее и по­шел во дво­рец.

— Ну что ж, — ска­зал ко­роль, — лов­кий ты, вид­но, че­ловек. Зав­тра при­ходи за пос­ледней за­дачей.

А пос­ледняя за­дача бы­ла са­мая труд­ная: при­нес­ти ко­ролю жи­вой и мер­твой во­ды. Где ее взять? По­шел Ир­жик ку­да гла­за гля­дят, до­шел до ве­ликой пу­щи, ос­та­новил­ся и ду­ма­ет: «Бы­ли бы здесь мои во­роня­та, они бы…»

Не ус­пел он до­думать, слы­шит: над го­ловой свист крыль­ев, кар­канье, и ви­дит: ле­тят к не­му зна­комые во­роня­та. Рас­ска­зал им Ир­жик свое го­ре.

Во­роня­та уле­тели, дол­го их не бы­ло, а по­том сно­ва за­шуме­ли крыль­ями и при­тащи­ли Ир­жи­ку в клю­вах две бак­ла­ги с, жи­вой и мер­твой во­дой.

— Карр, карр, бер­ри и будь ррад! Карр!

Взял Ир­жик бак­ла­ги и по­шел к хрус­таль­но­му двор­цу. Вы­шел на опуш­ку и ос­та­новил­ся: меж­ду двух де­ревь­ев чер­ный па­ук сплел па­ути­ну, пой­мал в нее му­ху, убил и си­дит, со­сет му­шиную кровь.

Брыз­нул Ир­жик на па­ука мер­твой во­дой. Па­ук тут же умер — сло­жил лап­ки и упал на зем­лю. Тог­да Ир­жик поб­рызгал му­ху жи­вой во­дой. Она ожи­ла, за­била кры­лыш­ка­ми, за­жуж­жа­ла, ра­зор­ва­ла па­ути­ну и уле­тела. А уле­тая, ска­зала Ир­жи­ку:

— На свое счастье ты ме­ня ожи­вил. Я те­бе по­могу уз­нать Зла­тов­ласку.

При­шел Ир­жик к ко­ролю с жи­вой и мер­твой во­дой. Ко­роль да­же ах­нул, дол­го не ве­рил, но поп­ро­бовал мер­твую во­ду на ста­рой мы­ши, что бе­жала че­рез двор­цо­вую ком­на­ту, а жи­вую во­ду — на за­сох­шем цвет­ке в са­ду и об­ра­довал­ся. По­верил. Взял Ир­жи­ка за ру­ку, по­вел в бе­лый зал с зо­лотым по­тол­ком. Пос­ре­ди за­ла сто­ял круг­лый хрус­таль­ный стол, а за ним на хрус­таль­ных крес­лах си­дели две­над­цать кра­савиц, до то­го по­хожих од­на на дру­гую, что Ир­жик толь­ко мах­нул ру­кой и опус­тил гла­за — как тут уз­нать, ко­торая из них Зла­тов­ласка! На всех оди­нако­вые длин­ные платья, а на го­ловах — оди­нако­вые бе­лые пок­ры­вала. Из-под них не вид­но ни во­лос­ка.

— Ну, вы­бирай, — го­ворит ко­роль. — Уга­да­ешь — твое счастье! А нет — уй­дешь от­сю­да один, как при­шел.

Ир­жик под­нял гла­за и вдруг слы­шит — жуж­жит кто-то у са­мого уха:

— Ж-и-и-и, иди вок­руг сто­ла. Я те­бе под­скаж-жу.

Взгля­нул Ир­жик: ле­та­ет над ним ма­лень­кая му­ха. Ир­жик мед­ленно по­шел вок­руг сто­ла, а ко­ролев­ны си­дят, по­тупи­лись. И у всех оди­нако­во ще­ки зар­де­лись. А му­ха жуж­жит и жуж­жит:

— Не та! Не та! Не та! А вот эта — она, зо­лото­воло­сая!

Ир­жик ос­та­новил­ся, при­кинул­ся, буд­то еще сом­не­ва­ет­ся, по­том ска­зал:

— Вот зо­лото­воло­сая ко­ролев­на!

— Твое счастье! — крик­нул ко­роль.

Ко­ролев­на быс­тро выш­ла из-за сто­ла, сбро­сила бе­лое пок­ры­вало, и зо­лотые во­лосы рас­сы­пались у нее по пле­чам. И сра­зу же весь зал за­иг­рал та­ким блес­ком от этих во­лос, что ка­залось, сол­нце от­да­ло весь свой свет во­лосам ко­ролев­ны.

Ко­ролев­на взгля­нула в упор на Ир­жи­ка и от­ве­ла гла­за — та­кого кра­сиво­го и стат­но­го юно­ши она не ви­дела ни ра­зу. Сер­дце у ко­ролев­ны тя­жело би­лось, но от­цов­ское сло­во — за­кон. При­дет­ся ей ид­ти за­муж за ста­рого, зло­го ко­роля!

По­вез Ир­жик не­вес­ту сво­ему гос­по­дину. Всю до­рогу бе­рег ее, сле­дил, что­бы не спо­тыкал­ся ее конь, что­бы хо­лод­ная кап­ля дож­дя не упа­ла на ее пле­чи. Грус­тное это бы­ло воз­вра­щение. По­тому что и Ир­жик по­любил зо­лото­воло­сую ко­ролев­ну, но не мог ей об этом ска­зать.

Ста­рый, свар­ли­вый ко­роль за­хихи­кал от ра­дос­ти, ког­да уви­дел кра­сави­цу, и при­казал быс­тро го­товить свадь­бу. А Ир­жи­ку ска­зал:

— Хо­тел я те­бя по­весить на су­хом су­ку за ос­лу­шание, что­бы труп твой скле­вали во­роны. Но за то, что ты на­шел мне не­вес­ту, объ­яв­ляю те­бе ко­ролев­скую ми­лость. Ве­шать я те­бя не бу­ду, а при­кажу от­ру­бить го­лову и по­хоро­нить с честью.

На­ут­ро от­ру­били Ир­жи­ку го­лову на пла­хе. За­рыда­ла зо­лото­воло­сая кра­сави­ца и поп­ро­сила ко­роля от­дать ей без­гла­вое те­ло и го­лову Ир­жи­ка. Ко­роль на­супил­ся, но не ре­шил­ся от­ка­зать не­вес­те.

Зла­тов­ласка при­ложи­ла го­лову к те­лу, поб­рызга­ла жи­вой во­дой — го­лова при­рос­ла, да­же сле­да не ос­та­лось. Поб­рызга­ла она Ир­жи­ка вто­рой раз — и он вско­чил жи­вой, мо­лодой и еще бо­лее кра­сивый, чем был до каз­ни. И спро­сил Зла­тов­ласку:

— По­чему я так креп­ко ус­нул?

— Ты бы ус­нул нав­сегда, — от­ве­тила ему Зла­тов­ласка, — ес­ли бы я не спас­ла те­бя, ми­лый.

Ко­роль уви­дел Ир­жи­ка и ос­толбе­нел: как это он ожил, да еще стал та­ким кра­сивым. Ко­роль был хит­рый ста­рик и тут же ре­шил из­влечь из это­го слу­чая вы­году. Поз­вал па­лача и при­казал:

— От­ру­би мне го­лову! А по­том пусть Зла­тов­ласка поб­рызжет на ме­ня чу­дес­ной во­дой. И я ожи­ву мо­лодым и кра­сивым.

Па­лач с охо­той от­ру­бил го­лову ста­рому ко­ролю. А вос­кре­сить его не уда­лось. Зря толь­ко вы­лили на не­го всю жи­вую во­ду. Дол­жно быть, бы­ло в ко­роле столь­ко злос­ти, что ни­какой жи­вой во­дой не по­можешь. По­хоро­нили ко­роля без слез, под ба­рабан­ный бой. А так как стра­не ну­жен был ум­ный и доб­рый пра­витель, то и выб­рал на­род пра­вите­лем Ир­жи­ка — не­даром он был са­мым муд­рым че­лове­ком на све­те. А Зла­тов­ласка ста­ла же­ной Ир­жи­ка, и они про­жили дол­гую и счас­тли­вую жизнь.

Так и окон­чи­лась эта сказ­ка о том, как зве­ри от­пла­тили доб­ром за доб­ро, и как ко­роль по­терял го­лову.