Парень и кузнец купили корову. Расплатились они, обвязали корове шею веревкой и двинулись в обратный путь. В дорою застигла их ночь. Идут они через большую деревню — там даже базар был — и размышляют: «Где бы на ночь остановиться? Хорошо бы заночевать здесь у кого-нибудь на веранде». С такими мыслями шли они вдоль по улице и, как увидели дом с верандой, зашли и попросили:
— Послушай, хозяин. Пусти-ка ты нас переночевать где-нибудь здесь у тебя на веранде.
— Ну что ж, — отвечает тот. — Почему бы не дать вам заночевать?
Вот они здесь и остановились. Поужинали вареным рисом, привязали корову и легли на веранде. Только заснули, хозяева отвязали корову, а на ее место свою, совсем старую, привязали и тоже легли. Утром, как рассвело, парень и кузнец увидели, что корова не та, и к хозяину:
— Слушай, отец, ты не подменил нашу корову? Эта корова — не наша. Ты нашу взял, а вместо нее поставил другую.
— Да нет, это ваша корова, — заспорил хозяин. — Я сам видел, вы ее вчера тут привязали.
— Ну нет, — говорят. — Вон наша корова. Ты ее к себе в хлев поставил.
— Нет, эта корова моя. С чего мне ее вам отдавать? Забирайте пашу корову и идите своей дорогой. Чего ради должен я вам мою отдавать?
Так они спорили и спорили, наконец хозяин им говорит:
— Нет, мы так ни на чем не столкуемся. Давайте я народ соберу, и пусть нас рассудят.
Пошел он прямо к старосте, а потом туда собрались другие почтенные люди, и он им сказал:
— Мне приглянулась корова одного прохожего. Я ее взял себе, а взамен подсунул ему свою, старую. Я вам это напрямик говорю. Решите в мою пользу — я вас отблагодарю.
— А ты сколько нам дашь? — спросил один.
— Поможете мне выиграть дело, пять рупий дам.
— Ладно, — сказали они…
И когда он их так подкупил и уговорил решить в его пользу, они все пошли к нему в дом. Начавши судить, стали винить парня и кузнеца и говорили, что корова у них была старая и пусть ее-то они и берут. Тогда парень им сказал:
— Что ж, почтенные. Что ж, староста, и ты, помощник старосты, и вы, пятеро. Мы не согласны с вашим судом. Мы видим, что суд ваш неправедный. Подождите, дайте нам кого-нибудь привести, кто бы правду сказал.
— Ладно, ведите, — говорят те.
А про себя они, конечно, подумали так: «Эти двое здесь чужаки. Пусть они даже найдут человека, кто покажет в их пользу; так это будет кто-то из здешних, не иначе, а уж ему-то мы вправим мозги». Вот поэтому они и сказали: «Ладно, ведите».
Тогда парень обернулся к своему спутнику.
— Послушай-ка, друг, — говорит. — Ты пока останься здесь и последи за нашим добром, а я схожу в ту деревню и позову сюда человека или двоих. Если уж и они подтвердят, что это наша корова, значит, придется нам ее взять.
С такими словами он встал и ушел. Дорогу искать он не стал, а пошел напрямик — туда, где вдали виднелась деревня. Только вскоре он потерял деревню из виду. Вокруг росли густые кусты, и в этом кустарнике он совсем заплутался. Вдруг видит он сквозь кусты двух шакалов — они куда-то по своему делу бежали.
— Эй, вы! Подождите! Постойте! — кричит. — Вас-то я и ищу. Остановились шакалы и спрашивают:
— Зачем ты нас ищешь? Парень им все рассказал.
— Я сирота, — говорит. — Отец мой умер, когда я был еще во чреве у матери. А все добро, какое он нажил, забрали дядья — старший и младший. Да они еще мать мою почем зря изругали. И землю они у нас отняли. А теперь, когда мы поденной работой и сбором колосьев скопили малость деньжат, я купил телку и уже вел ее домой, да только пришлось заночевать по пути на веранде у одного человека — вон в той деревне, где базар. Пока мы с приятелем спали, хозяин увел мою телку, а на ее место привязал свою старую корову. Утром я увидал, что это не та корова; гляжу, а моя корова — та, что я привел, — стоит у него в хлеву. Тогда я сказал ему: «Слушай, батюшка, не моя это корова. Вон та вот моя. А он говорит: «Да нет, это та самая, что ты вчера привел. С чего я тебе стану свою отдавать?» Тут мы крепко поспорили, и тогда он созвал своих деревенских. Те стали судить да рядить и порешили с пристрастием — в его пользу. А я с этим судом не согласился. Я сказал пятерым: «Ладно, почтенные, я не согласен с вашим судом. Подождите, дайте я приведу кого-нибудь, кто за меня скажет». Вот я и пошел искать кого-нибудь и встретил вас. Пойдите со мной, рассудите нас.
Шакалы его спрашивают:
— А что, не брали ли деревенские взятку?
— Не знаю, — говорит парень. — Сам я этого не видал.
— Ну ладно, — сказали шакалы. — Пойдем. Мы попробуем решить твое дело. Раз ты нам доверился, мы вас рассудим. А по дороге шакала говорят парню:
— В деревню мы не пойдем — собаки нас загрызут. Давай встретимся где-нибудь за деревней под большим деревом. Приведи с собой коров — ту и другую, и, пока суд да дело, мы их привяжем где-нибудь поблизости.
Так они дошли до баньяна, что рос за околицей у самой дороги. Тут шакалы сказали:
— Веди их сюда, к этому дереву. Здесь мы все и рассудим. Шакалы остались под деревом, а парень пошел в деревню. Позвал он старосту, и помощника старосты, и народ из деревни, и
вчерашнего своего хозяина — всех их прийти к баньяну. Обеих коров привели тоже. Вот все собрались под деревом и спрашивают у парня:
— А где твои свидетели? Кто будет говорить за тебя? Шакалы-то сидели в сторонке. Показал на них парень.
— Вот они сидят, — говорит.
— Так это шакалы, — ему отвечают.
— Ну и что же? Я их привел, — говорит.
— Ну ладно, — сказали те.
Все расселись под деревом. Шакалы подошли поближе и тоже сели сбоку. Все сидят и молчат, никто слова не молвит. Староста говорит:
— Что же все замолчали? Рассказывайте, как дело было.
— Кому говорить-то? — кто-то спрашивает. — Пока тот, кто нас позвал, не расскажет, в чем дело, что мы сможем сказать?
— Значит, тебе начинать, — обратились все к парню. — Расскажи, что приключилось, зачем ты нас позвал. Расскажешь — мы будем знать, что тебе надо.
— Хорошо, почтенные, — говорит тот. — Это верно. Раньше, чем услышишь про дело, его не поймешь. Вот, почтенные, дело такое. Сегодня утром мы о нем толковали, так надо бы разобраться.
— Что? — удивились они.- Мы утром и рассудили. Чего тебе еще надо? Бери корову, какую сказано, и уходи.
— Я ведь не согласился с тем, как вы решили, — возразил пароль. — Я ее и не взял. И от меня в вашем суде никого тогда не было. А теперь я привел двоих, так разберитесь при них еще раз. Присудите мне опять ту корову — придется мне ее взять.
Пока шел такой разговор, шакалы тихо сидели и головы свесили. Тут все принялись толковать между собой:
— Вот это свидетели! Видно, всю ночь пробегали за крабами да за кузнечиками, а теперь их сон сморил. Будь они в состоянии говорить толком, разве б они так сидели? Они и слова не вымолвили.
Вдруг шакал-самец говорит:
— Да, почтенные, мы свидетели. Вы доверите: «Их сморила дремота». Это неправда — нас не клонит ко сну. Мы тут поспорили промеж себя. Мы пришли сюда по делу этого парня. Верно, нам надо помочь разобрать его дело. Об этом мы не забудем. Только раз уж выпала нам такая удача встретить здесь весь ваш совет, рассудите сперва нас самих. Вы в таких делах понаторели — рассудили же вы дело этого парня. Это хорошо, мы считаем. Так вот, вы сначала нас рассудите, тогда мы вам скажем, что и дело этого парня решено верно. А если вы наш спор не решите, значит, вы судьи нестоящие.
Тут пятеро говорят:
— Ладно, рассказывайте, в чем у вас дело.
— Дело вот в чем, — сказал шакал. — Мы с ней, с моей самкой, повсюду бегаем вместе, едим одну пищу, пьем одну воду, так почему же она испражняется дважды? Я хожу только раз в день, а она — два. Рассудите, сделайте милость, почему это так.
— Кто же может сказать, с чего так получается, что она ходит в день дважды? — удивились они.
— Тогда сделайте милость, вы у нее у самой про это спросите:
зачем она ходит дважды, — просит шакал. Ну они ее и вправду спросили:
— Верно, что ты ходишь дважды или он врет? Спросили так, а сами смеются.
— Ну-ну, не смейтесь, — отвечает самка шакала. — Смеяться тут нечему. В старину говорили: «Коли сидишь с почтенными людьми в совете, не пересмешничай». Вот почему, я вам говорю, смеяться тут нечему. Вы и не смейтесь.
Тогда они перестали смеяться и просят:
— Скажи, почему ты ходишь дважды? Вы оба бегаете вместе, едите и пьете вместе, так почему ты ходишь дважды? Она говорит:
— Это все верно. Мы бегаем вместе, мы едим и пьем одно и то же, только, в самом деле, я хожу дважды. Такое мне вышло веление: один раз я хожу как все, и кал мой падает на землю и на ней остается; а еще раз я хожу для того, чтобы этот мой кал падал в рот потомкам тех неправедных судей, кто берет взятки и за то обижает вдов и сирот, бедняков и неимущих. И уста всех их потомков, из колена в колено, во веки вечные не очистятся от этого кала. А если тот, кто взял взятку, признается перед советом и обратится ко мне за прощением, с него это проклятие может быть снято; но если он не признается, тогда его потомков ждет та судьба, о какой было сказано. Вот зачем мне вышло веление ходить дважды в день. Вы это, сделайте милость, запомните.
Самец-шакал тоже сказал:
— Сделайте милость вы, почтенные пятеро, запомните это. И если с кем-то из вас случалось такое, лучше признайтесь в том сразу перед советом. Ведь вы теперь знаете, какая судьба вам уготована.
Тут те, кто уже принял взятку или только собрался ею попользоваться, сами начали сознаваться и рассказали все, как оно было. Парню присудили его корову, а все дело повернули против обидчика и наказали его штрафом в пять рупий. Парень ушел и увел с собой корову, разошлись и остальные, каждый своим путем. Шакалы пошли вслед за парнем и дошли с ним до лесной опушки. Здесь они сказали ему;
— Ну, сынок, веди корову домой. А нам надо сюда. На том они и расстались…
