Души в клетках

Джек До­гер­ти жил в графс­тве Клэр, на са­мом бе­регу мо­ря. Джек был ры­баком, как и его отец и дед. Как и они, он жил сов­сем один, не счи­тая же­ны, и всег­да на од­ном мес­те. Лю­ди не пе­рес­та­вали удив­лять­ся, от­че­го это семья До­гер­ти так цеп­ля­ет­ся за этот ди­кий учас­ток, рас­по­ложен­ный вда­ли от на­селен­ных мест и за­тер­тый меж гро­мад­ных ис­то­чен­ных скал, от­ку­да вид­не­ет­ся лишь бес­край­ний оке­ан. Но у До­гер­ти бы­ли на то свои вес­кие при­чины.

На всем по­бережье это был единс­твен­но при­год­ный для жилья учас­ток. Здесь на­ходи­лась удоб­ная бух­точка: лод­ка мог­ла ук­рыть­ся в ней так же у­ют­но, как птич­ка-то­порок в сво­ем гнез­де. Гря­да под­водных скал вы­ходи­ла из этой бух­ты пря­мо в от­кры­тое мо­ре.

Ког­да в Ат­ланти­чес­ком оке­ане ра­зыг­ры­вал­ся шторм — а это бы­вало час­тень­ко — и в сто­рону бе­рега дул силь­ный за­пад­ный ве­тер, не­мало бо­гатых су­дов раз­би­валось на этих ска­лах. И тог­да на бе­рег выб­ра­сыва­ло це­лые ки­пы прек­расно­го хлоп­ка, или та­бака, или то­му по­доб­но­го, боль­шие боч­ки с ви­ном или ро­мом, бо­чон­ки с конь­яком и с гол­ланд­ским джи­ном. Сло­вом, бух­та Дан­бег для всех До­гер­ти яв­ля­лась как бы не­боль­шим, но до­ход­ным име­ни­ем. Это не оз­на­ча­ет, что они не про­яв­ля­ли че­ловеч­ности и доб­ро­ты к по­тер­певшим мо­рякам, ес­ли ко­му-ни­будь из них вы­пада­ло счастье доб­рать­ся до бе­рега. И в са­мом де­ле, сколь­ко раз Джек пус­кался в сво­ей ут­лой лод­чонке — прав­да, та не мог­ла срав­нить­ся со спа­сатель­ным па­рус­ни­ком чес­тно­го Эндрью Хен­не­си, хо­тя мор­ские вол­ны она раз­ре­зала не ху­же ка­кого-ни­будь глу­пыша, — что­бы про­тянуть ру­ку по­мощи по­тер­певшей ко­раб­лекру­шение ко­ман­де. Ес­ли же суд­но раз­би­валось вдре­без­ги и ко­ман­да по­гиба­ла, сто­ило ли бра­нить Дже­ка, что он под­би­рал все, что ему по­пада­лось?

— Раз­ве кто-ни­будь стра­да­ет от это­го? — го­вари­вал он. — Ко­роль? Да хра­ни его Бог. Но ведь все зна­ют, что он и так дос­та­точ­но бо­гат и как-ни­будь обой­дет­ся без то­го, что выб­ра­сыва­ет мо­ре.

И все же хоть Джек и жил та­ким вот от­шель­ни­ком, он был слав­ным и ве­селым пар­нем. Ник­то Дру­гой, уж будь­те уве­рены, не су­мел бы уго­ворить Бид­ди Ма­хони по­кинуть у­ют­ный и теп­лый от­цов­ский дом в са­мом цен­тре Эн­ни­са и от­пра­вить­ся за столь­ко миль, что­бы жить сре­ди скал, где са­мые близ­кие со­седи — тю­лени да чай­ки. Но Бид­ди зна­ла, что для жен­щи­ны, же­лав­шей по­коя и счастья, луч­ше­го му­жа, чем Джек, и не на­до. Не го­воря уж о ры­бе, Джек снаб­жал по­лови­ну всех бла­город­ных се­мей­ств в его ок­ру­ге еще и на­ход­ка­ми, ко­торые зап­лы­вали в его бух­ту. Так что Бид­ди не ошиб­лась в сво­ем вы­боре. Ни од­на жен­щи­на не ела, не пи­ла и не спа­ла так слад­ко, как мис­сис До­гер­ти, и не выг­ля­дела та­кой гор­дой на вос­крес­ном бо­гос­лу­жении.

Не­мало ви­дов пе­реви­дал Джек и че­го толь­ко не нас­лу­шал­ся, а, пред­ставь­те се­бе, ос­тался не­ус­тра­шим. Во­дяных и ру­салок он не бо­ял­ся нис­ко­леч­ко, нап­ро­тив — пер­вым и са­мым го­рячим же­лани­ем его бы­ло встре­тить­ся с ни­ми с гла­зу на глаз. Джек слы­хал, буд­то они очень по­хожи на лю­дей, но что зна­комс­тво с ни­ми к доб­ру не при­водит.

Да, так вот, ему ни­ког­да не до­води­лось хо­тя бы мель­ком уви­деть ру­салок, ког­да те по­качи­ва­ют­ся на мор­ской гла­ди, оку­тан­ные дым­кой ту­мана: по­чему-то лод­ку его всег­да от­но­сило в про­тиво­полож­ную сто­рону. Не­мало уп­ре­ков вы­пало на до­лю Дже­ка от Бид­ди — без шу­ма, как уме­ла она од­на, — за то, что он це­лые дни про­пада­ет в мо­ре, а воз­вра­ща­ет­ся до­мой без ры­бы. Но от­ку­да бы­ло бед­няжке Бид­ди знать, за ка­кой рыб­кой го­нял­ся ее Джек!

А Дже­ку бы­ло обид­но: жить в та­ком мес­те, где во­дяных и ру­салок, что ома­ров в мо­ре, и ни ра­зу не ви­деть их. И уж боль­ше все­го зли­ло его то, что и отец его и дед час­тень­ко с ни­ми встре­чались. Он да­же пом­нил, как еще в детс­тве слы­шал про сво­его де­да — тот пер­вым в их семье по­селил­ся в этой бух­те, — буд­то у не­го та­кая друж­ба за­вяза­лась с од­ним во­дяным, что ес­ли бы не страх пе­ред гне­вом свя­щен­ни­ка, он бы усы­новил его.

В кон­це кон­цов судь­ба сми­лос­ти­вилась над Дже­ком, ре­шив, что бу­дет толь­ко спра­вед­ли­во, ес­ли он поз­на­ет все, что бы­ло от­кры­то его от­цу и де­ду. И вот в один прек­расный день, ког­да он греб вдоль бе­рега на се­вер и за­шел чуть даль­ше обыч­но­го, не ус­пел он обог­нуть ка­кой-то мыс, как вдруг уви­дел Неч­то не­похо­жее ни на что, ви­ден­ное им преж­де. Оно вос­се­дало сов­сем не­пода­леку на ска­ле, вы­давав­шей­ся в мо­ре. Те­ло его ка­залось зе­леным, нас­коль­ко мож­но бы­ло раз­гля­деть на та­ком рас­сто­янии. И Джек мог бы пок­лясть­ся, хо­тя это и пред­став­ля­лось не­веро­ят­ным, что в ру­ках у не­го бы­ла крас­ная тре­угол­ка.

Джек би­тых пол­ча­са прос­то­ял там, все гла­за прог­ля­дел, ни­как не мог на­дивить­ся, а тот за все вре­мя не ше­вель­нул ни ру­кой, ни но­гой. На­конец у Дже­ка лоп­ну­ло тер­пе­ние, и он ну свис­теть и звать его. Но во­дяной — а это был, не­сом­ненно, он — под­нялся, на­дел се­бе на ма­куш­ку крас­ную тре­угол­ку и бро­сил­ся вниз го­ловой со ска­лы в мо­ре.

Пос­ле это­го Дже­ка за­ело лю­бопытс­тво; он то и де­ло нап­равлял свои ша­ги к то­му мес­ту, но боль­ше ни ра­зу не ви­дел се­го мор­ско­го джентль­ме­на в крас­ной тре­угол­ке. И в кон­це кон­цов он ре­шил, что все это ему прос­то приг­ре­зилось.

Но вот как-то в один не­нас­тный день, ког­да мор­ские ва­лы взды­мались вы­ше гор, Джек До­гер­ти на­думал взгля­нуть на ска­лу во­дяно­го — преж­де он вы­бирал для это­го яс­ную по­году — и вдруг уви­дел это стран­ное су­щес­тво. Оно то взби­ралось на са­мую вер­ши­ну ска­лы, то бро­салось с нее вниз го­ловой, то сно­ва взби­ралось вверх и опять бро­салось вниз.

Те­перь Дже­ку сто­ило лишь выб­рать под­хо­дящий мо­мент, то есть по-нас­то­яще­му вет­ре­ный де­нек, и он мог лю­бовать­ся во­дяным сколь­ко ду­ше угод­но. Од­на­ко это­го ему по­каза­лось ма­ло, те­перь ему уже хо­телось за­вес­ти близ­кое зна­комс­тво с во­дяным.

Он и в этом пре­ус­пел.

В один вет­ре­ный день толь­ко Джек доб­рался до мес­та, от­ку­да мог раз­гля­деть ска­лу во­дяно­го, как ра­зыг­рался шторм, да с та­кой не­ис­то­востью, что Дже­ку приш­лось ук­рыть­ся в од­ной из пе­щер, ко­торых так мно­го на по­бережье. И там, к ве­личай­ше­му удив­ле­нию, он уви­дел сво­его во­дяно­го: неч­то с зе­лены­ми во­лоса­ми, боль­шу­щими зе­лены­ми зу­бами, крас­ным но­сом и сви­ными глаз­ка­ми. У во­дяно­го был ры­бий хвост, но­ги в че­шуе и ко­рот­кие ру­ки, вро­де плав­ни­ков. Одеж­ды на нем не бы­ло, толь­ко под мыш­кой он дер­жал крас­ную тре­угол­ку. Ка­залось, он о чем-то глу­боко за­думал­ся.

Нес­мотря на всю свою храб­рость, Джек слег­ка ото­ропел, но тут же ре­шил: сей­час или ни­ког­да! Сме­ло по­дошел к за­думав­ше­муся во­дяно­му, снял шля­пу, от­ве­сил низ­кий пок­лон и про­мол­вил:

— К ва­шим ус­лу­гам, сэр!

— И я к тво­им ус­лу­гам, Джек До­гер­ти, с пре­вели­ким удо­воль­стви­ем! — от­ве­тил во­дяной.

— Вот так де­ло, от­ку­да же ва­ша честь зна­ет, как ме­ня зо­вут? — уди­вил­ся Джек.

— А как же мне не знать, друг ты мой, Джек До­гер­ти? Ведь я был зна­ком с тво­им де­душ­кой еще за­дол­го до его же­нить­бы на Джу­ди Ри­ган, тво­ей ба­буш­ке. Ах, Джек, Джек, я так лю­бил тво­его де­душ­ку! В свое вре­мя он был дос­той­ней­шим че­лове­ком. Ни до не­го, ни пос­ле, ни на зем­ле, ни под зем­лей ник­то не умел, как он, тя­нуть конь­ячок пря­мо из ра­кови­ны. Я на­де­юсь, дру­жище, — мол­вил ста­рикаш­ка, ве­село под­мигнув Дже­ку, — на­де­юсь, ты ока­жешь­ся дос­той­ным вну­ком сво­его де­да!

— За ме­ня не бес­по­кой­тесь! — от­ве­чал Джек. — Ес­ли бы моя ма­туш­ка вскар­мли­вала ме­ня на од­ном конь­яке, я бы до сих пор не прочь был ос­та­вать­ся со­сун­ком.

— Вот это де­ло! Рад слы­шать ре­чи му­жа. Нам с то­бой сле­ду­ет поб­ли­же поз­на­комить­ся, хо­тя бы в па­мять о тво­ем де­душ­ке. Дол­жен ска­зать, Джек, что отец твой был сла­боват, го­лова у не­го бы­ла не очень-то креп­кая.

— Я ду­маю, — го­ворит Джек, — что, так как ва­ша честь про­жива­ет под во­дой, вам при­ходит­ся креп­ко вы­пивать, что­бы сог­реть­ся в та­ком сы­ром, не­уют­ном и хо­лод­ном мес­те. Я сколь­ко раз слы­шал, как го­ворят: пь­ет, слов­но ры­ба. А где, ос­ме­люсь я вас спро­сить, вы дос­та­ете вы­пив­ку?

— А сам ты где ее дос­та­ешь, Джек? — спра­шива­ет во­дяной, за­жимая его крас­ный нос меж­ду боль­шим и ука­затель­ным паль­ца­ми.

— Бу-бу-бу! — за­вопил Джек. — Те­перь я знаю где! И я по­лагаю, сэр, ва­ша честь име­ет там вни­зу су­хой и на­деж­ный пог­реб, что­бы хра­нить ее?

— Мой пог­реб пусть те­бя не вол­ну­ет, — с ус­мешкой го­ворит во­дяной, под­ми­гивая Дже­ку ле­вым гла­зом.

— Ну, ра­зуме­ет­ся, сэр! — и Джек про­дол­жа­ет: — Вот бы взгля­нуть на не­го.

— От­че­го же нет? — го­ворит во­дяной. — Ес­ли мы встре­тим­ся вот здесь в сле­ду­ющий по­недель­ник, мы с то­бой еще по­тол­ку­ем об этом.

И Джек с во­дяным рас­ста­лись луч­ши­ми друзь­ями на све­те.

В по­недель­ник они встре­тились, и Джек нис­коль­ко не уди­вил­ся, за­метив у во­дяно­го две крас­ные тре­угол­ки: под од­ной ру­кой и под дру­гой.

— Не бу­дет ли с мо­ей сто­роны нес­кром­но, сэр, спро­сить вас, — ска­зал Джек, — за­чем ва­ша честь зах­ва­тила се­год­ня с со­бой две шап­ки? Уж не со­бира­етесь ли вы од­ну от­дать мне, что­бы я мог ус­по­ко­ить мое лю­бопытс­тво?

— Нет, нет, Джек! Не так-то лег­ко дос­та­ют­ся мне эти шап­ки, что­бы раз­да­вать их нап­ра­во и на­лево. Но я приг­ла­шаю те­бя спус­тить­ся на дно и ото­бедать со мной. Для то­го, собс­твен­но, я и при­нес эту шап­ку, что­бы ты мог со мной ото­бедать.

— Гос­по­ди, спа­си нас и по­милуй! — вос­клик­нул Джек в изум­ле­нии. — Не­уже­ли вы хо­тите, что­бы я спус­тился на со­леное, мок­рое дно оке­ана? Да я зах­лебнусь и за­дох­нусь в этой во­де, не го­воря уж о том, что мо­гу уто­нуть! Ка­ково тог­да при­дет­ся бед­няжке Бид­ди без ме­ня-то? Что она на это ска­жет?

— Ну ка­кое те­бе де­ло, что она ска­жет, мо­локо­сос ты? Ко­го тро­га­ет вор­котня тво­ей Бид­ди? В бы­лое вре­мя вот и дед твой вел та­кие же раз­го­воры. А сколь­ко раз на­тяги­вал он се­бе на го­лову вот эту са­мую шап­ку и сме­ло ны­рял вниз вслед за мной! Не­мало от­менных обе­дов и ра­ковин, на­пол­ненных доб­рым конь­яком, от­ве­дали мы с ним там вни­зу, под во­дой.

— Вы прав­ду го­вори­те, сэр? Без шу­ток? — спра­шива­ет Джек. — О, тог­да пусть я не знаю пе­чали всю мою жизнь и еще один день, ес­ли ока­жусь ху­же мо­его де­да! Пой­дем­те, но толь­ко уж без об­ма­на. Эх, где на­ша не про­пада­ла! — вос­клик­нул Джек.

— Ну, вы­литый де­душ­ка! — уми­лил­ся ста­рикаш­ка. — А те­перь пой­дем, и де­лай все, как я.

Оба по­кину­ли пе­щеру, вош­ли в во­ду и нем­но­го от­плы­ли, по­ка не дос­тигли ска­лы. Во­дяной взоб­рался на вер­ши­ну, Джек за ним. По ту сто­рону ска­ла бы­ла от­весна, как сте­на до­ма, а мо­ре под ней ка­залось та­ким глу­боким, что Джек чуть бы­ло не стру­сил.

— Вни­мание, Джек! — ска­зал во­дяной. — На­день на го­лову эту шап­ку и пом­ни: гла­за ты дол­жен дер­жать все вре­мя от­кры­тыми. Хва­тай­ся за мой хвост и сле­дуй за мной, а там будь что бу­дет!

И он ныр­нул, а Джек сме­ло ныр­нул сле­дом за ним. Они уно­сились все даль­ше и даль­ше, и Дже­ку ка­залось, что это­му кон­ца не бу­дет. Ох, как бы ему хо­телось си­деть сей­час до­ма, воз­ле оча­га, вмес­те с Бид­ди! Но что бы­ло тол­ку меч­тать об этом, ког­да он про­делал уже столь­ко миль под вол­на­ми Ат­ланти­чес­ко­го оке­ана? И он про­дол­жал цеп­лять­ся за хвост во­дяно­го, та­кой сколь­зкий.

На­конец, к ве­личай­ше­му удив­ле­нию Дже­ка, они выб­ра­лись из во­ды, и он об­на­ружил, что очу­тил­ся на су­хой зем­ле на са­мом дне оке­ана. Они вы­лез­ли на су­шу как раз нап­ро­тив хо­рошень­ко­го до­мика, ис­кусно вы­ложен­но­го ус­трич­ны­ми ра­кови­нами. Во­дяной обер­нулся к Дже­ку и приг­ла­сил его вой­ти.

Джек слов­но оне­мел: то ли от удив­ле­ния, то ли от ус­та­лос­ти пос­ле столь стре­митель­но­го пу­тешес­твия под во­дой. Он ог­ля­дел­ся, но не уви­дел ни еди­ного жи­вого су­щес­тва, за ис­клю­чени­ем раз­ве что кра­бов да ома­ров, ко­торые це­лыми тол­па­ми спо­кой­но раз­гу­лива­ли по пес­ку. Над го­ловой бы­ло мо­ре, по­хожее на не­бо, а в нем, по­доб­но пти­цам, кру­жили ры­бы.

— Ты что мол­чишь, ста­рина? — спра­шива­ет во­дяной. — Ос­ме­люсь ду­мать, ты и не пред­по­лагал, что у ме­ня здесь та­кое у­ют­ное за­ведень­ице, а? Ты что, зах­лебнул­ся, за­дох­нулся или уто­нул? Или о сво­ей Бид­ди бес­по­ко­ишь­ся?

— О, толь­ко не это! — го­ворит Джек, по­казы­вая в ве­селой ус­мешке все зу­бы. — Но кто бы мог по­думать, что уви­дит здесь что-ли­бо по­доб­ное?

— Да лад­но, пой­дем-ка луч­ше пос­мотрим, что нам при­гото­вили по­есть.

Джек и в са­мом де­ле был го­лоден и очень об­ра­довал­ся, за­метив тон­кий столб ды­ма, по­дымав­ший­ся из тру­бы, — зна­чит, при­готов­ле­ния шли пол­ным хо­дом. Он прос­ле­довал за во­дяным в дом и уви­дел там прек­расную кух­ню, в ко­торой че­го толь­ко не бы­ло.

В кух­не сто­ял ве­лико­леп­ный стол с пол­ка­ми для по­суды, а на них це­лая го­ра гор­шков и ско­воро­док. Го­тови­ли две мо­лодень­ких ру­салоч­ки. От­сю­да хо­зя­ин про­вел Дже­ка в ску­по об­став­ленную ком­на­ту. В ней не бы­ло ни сто­ла, ни стуль­ев, ни­чего, кро­ме пней и до­сок, чтоб си­деть на них и есть. Од­на­ко в оча­ге пы­лал нас­то­ящий огонь, и это нес­коль­ко ус­по­ко­ило Дже­ка.

— Пош­ли, я по­кажу те­бе, где хра­ню сам зна­ешь что, — ска­зал во­дяной, лу­каво пог­ля­дывая на Дже­ка.

Он от­крыл ма­лень­кую двер­цу и ввел Дже­ка в рос­кошный пог­реб, ус­тавлен­ный все­воз­можны­ми боч­ка­ми: боль­ши­ми, сред­ни­ми и ма­лень­ки­ми.

— Что ты на это ска­жешь, Джек До­гер­ти? А? Не так уж пло­хо жи­вет­ся здесь под во­дой?

— Я ни­ког­да в этом и не сом­не­вал­ся! — от­ве­тил Джек, яв­но пред­вку­шая удо­воль­ствие и ис­крен­не ве­ря то­му, что ска­зал.

Они вер­ну­лись в ком­на­ту и об­на­ружи­ли, что обед их уже ждет. Ни­какой ска­тер­ти на сто­ле, ко­неч­но, не бы­ло, но что за де­ло? Раз­ве до­ма у Дже­ка она всег­да бы­вала? За­то обед сде­лал бы честь луч­ше­му до­му в стра­не в праз­днич­ный день. Изыс­канней­шая ры­ба! А что в этом уди­витель­но­го? Пал­тус, осетр, ко­сорот, ома­ры, ус­три­цы и еще двад­цать сор­тов бы­ли раз­ло­жены на дос­ках. А к ним все­воз­можней­шие за­мор­ские на­пит­ки, ина­че как же еще сог­реть­ся?

Джек на­пил­ся, на­ел­ся до то­го, что уж ку­соч­ка в рот боль­ше взять не мог, и тог­да, под­няв ра­кови­ну с конь­яком, про­мол­вил:

— За ва­ше здо­ровье, сэр! Вы ме­ня из­ви­ните, ко­неч­но, но это чер­тов­ски стран­но, ва­ша честь, что мы с ва­ми так дав­но зна­комы, а я, собс­твен­но, не знаю, как вас зо­вут.

— Твоя прав­да, Джек! — сог­ла­сил­ся во­дяной. — Я как-то об этом не по­думал, но луч­ше поз­дно, чем ни­ког­да. Зо­вут ме­ня Ку­мара.

— Ка­кое удач­ное имя, сэр! — вос­клик­нул Джек, на­пол­няя еще од­ну ра­кови­ну. — За ва­ше здо­ровье, Куу, же­лаю вам про­жить еще пол­сотни лет!

— Пол­сотни лет? — пов­то­рил Ку­мара. — Не­чего ска­зать, одол­жил! Ес­ли б ты по­желал мне пять­сот лет, тог­да еще бы­ло б о чем го­ворить.

— Си­лы не­бес­ные! — вос­клик­нул Джек. — Ну и дол­го вы жи­вете здесь под во­дой. Да-а, ведь вы зна­ли мо­его де­душ­ку, а он вот уже боль­ше шес­ти­деся­ти лет как по­мер. На­вер­но, у вас здесь не жизнь, а ма­лина.

— Да уж будь уве­рен! А те­перь на-ка, Джек, от­ве­дай вот это­го воз­бужда­юще­го.

Так они опус­то­шали ра­кови­ну за ра­кови­ной, од­на­ко, к сво­ему не­обы­чай­но­му удив­ле­нию, Джек об­на­ружил, что вы­пив­ка нис­ко­леч­ко не уда­ря­ет ему в го­лову. Ско­рей все­го это бы­ло по­тому, что над ни­ми на­ходи­лось мо­ре, ко­торое ох­лажда­ло их ра­зум.

Ста­рик Ку­мара чувс­тво­вал се­бя в сво­ей сти­хии и спел нес­коль­ко пе­сенок. Но Джек, да­же ес­ли б от это­го за­висе­ла его жизнь, боль­ше од­ной за­пом­нить не смог.

Рам фам будл буу,
Рипл дипл ни­ти доб;
Дам­ду дудл Куу,
Рафл тафл чи­тибу!

Это был при­пев к од­ной из них. И ска­зать по прав­де, ник­то из мо­их зна­комых так и не су­мел уло­вить в нем хоть ка­кой-ни­будь смысл. Что ж, та­кая же ис­то­рия и с боль­шинс­твом на­ших сов­ре­мен­ных пе­сен.

На­конец во­дяной ска­зал Дже­ку:

— А те­перь, дру­жочек, сле­дуй за мной, и я по­кажу те­бе мои ди­ковин­ки!

Он от­крыл ма­люсень­кую дверь, ввел Дже­ка в боль­шу­щую ком­на­ту, и тот уви­дел це­лую уй­му вся­ких без­де­лиц, ко­торые Ку­мара под­би­рал на дне мор­ском. Но бо­лее все­го вни­мание Дже­ка прив­лекли ка­кие-то штуч­ки, вро­де пан­ци­рей от ома­ров, выс­тро­ен­ные в ряд вдоль сте­ны пря­мо на зем­ле.

— Ну, Джек, нра­вят­ся те­бе мои ди­ковин­ки? — спра­шива­ет ста­рик Куу.

— Кля­нусь, сэр, — го­ворит Джек, — это дос­той­ное зре­лище! А не бу­дет с мо­ей сто­роны дер­зостью спро­сить, что это за штуч­ки, вро­де пан­ци­рей от ома­ров?

— Ах, эти? Клет­ки для душ, что ли?

— Что, что, сэр?!

— Ну, эти вот штуч­ки, в ко­торых я дер­жу ду­ши?

— О-о! Ка­кие ду­ши, сэр? — Джек был по­ражен. — Я по­лагаю, у рыб нет душ.

— Ну, ко­неч­но, нет, — от­ве­тил со­вер­шенно спо­кой­но Куу. — Это ду­ши уто­нув­ших мо­ряков.

— Гос­по­ди, спа­си нас и по­милуй! — про­бор­мо­тал Джек. — Но где же вы их дос­та­ете?

— Нет ни­чего про­ще! Ког­да я за­мечаю, что над­ви­га­ет­ся хо­рошень­кий шторм, мне нуж­но лишь рас­ста­вить па­ру дю­жин этих пан­ци­рей. Мо­ряки то­нут, ду­ши от­ле­та­ют от них и по­пада­ют пря­мо в во­ду. Ка­ково-то при­ходит­ся бед­няжкам в неп­ри­выч­ном хо­лоде? Тут и по­гиб­нуть не­дол­го. Вот они и ук­ры­ва­ют­ся в мо­их пан­ци­рях. А ког­да душ на­бира­ет­ся дос­та­точ­но, я от­но­шу их до­мой. Им здесь и су­хо и теп­ло. Раз­ве это не уда­ча для бед­ных душ — по­пасть в та­кие прек­расные ус­ло­вия, а?

Джек прос­то ото­ропел и не знал, что и ска­зать. Так ни­чего и не от­ве­тил; Они вер­ну­лись в сто­ловую и вы­пили еще конь­яч­ку. Он ока­зал­ся пре­вос­ходным. Но бы­ло уже поз­дно, да и Бид­ди мог­ла на­чать вол­но­вать­ся, а по­тому Джек под­нялся и ска­зал:

— Я ду­маю, мне по­ра уже дви­нуть­ся в путь.

— Как хо­чешь, Джек, — ска­зал Куу. — Вы­пей-ка пе­ред до­рогой про­щаль­ную. Те­бе пред­сто­ит хо­лод­ное пу­тешес­твие.

Джек был вос­пи­тан­ным че­лове­ком и знал, что от про­щаль­ной рюм­ки не от­ка­зыва­ют­ся.

— Ин­те­рес­но, — толь­ко за­метил он, — су­мею ли я най­ти до­рогу до­мой?

— Да что ты вол­ну­ешь­ся, — ска­зал Куу, — ведь я про­вожу те­бя.

И они выш­ли из до­ма. Ку­мара взял од­ну из тре­уго­лок и на­дел ее Дже­ку на го­лову за­дом на­перед, а по­том по­садил его к се­бе на пле­чи, что­бы лег­че бы­ло под­бро­сить его.

— Ну вот, — ска­зал он, под­бра­сывая Дже­ка вверх, — те­перь ты вы­ныр­нешь в том са­мом мес­те, от­ку­да ны­рял. Толь­ко не за­будь, кинь на­зад мою шап­ку.

Он еще под­тол­кнул Дже­ка, и тот взле­тел вверх, слов­но пу­зырь — буль, буль, бульк, — все вверх, вверх сквозь во­ду, по­ка не дос­тиг ска­лы, с ко­торой пры­гал. Там он на­шел удоб­ное мес­течко и вы­лез, а по­том уж бро­сил вниз крас­ную шап­ку. И та пош­ла ко дну, слов­но ка­мень.

В это вре­мя на прек­расном ве­чер­нем не­бе за­ходи­ло лет­нее сол­нце. Сквозь об­ла­ка, мер­цая, прог­ля­дывал ме­сяц. Оди­нокая звез­да и вол­ны Ат­ланти­чес­ко­го оке­ана го­рели в зо­лотом за­реве за­ката. За­метив, что уже поз­дно, Джек пос­пе­шил до­мой. Од­на­ко до­ма он ни сло­вом не об­молвил­ся Бид­ди о том, где он про­вел день.

Дже­ка очень тре­вожи­ло по­ложе­ние бед­ных душ, за­пер­тых в ома­ровых пан­ци­рях. Он го­лову се­бе сло­мал, ду­мая, как бы их ос­во­бодить от­ту­да. Спер­ва он хо­тел бы­ло пе­рего­ворить обо всем со свя­щен­ни­ком. Но чем свя­щен­ник мог им по­мочь? И ка­кое де­ло Ку­маре до ка­кого-то там свя­щен­ни­ка? Да и, кро­ме то­го, Ку­мара был слав­ным пар­нем, он вов­се и не ду­мал, на­вер­ное, что при­чиня­ет ко­му-ни­будь зло. К то­му же Джек в нем уже ду­ши не ча­ял. Прав­да, ес­ли бы уз­на­ли, что он обе­да­ет с во­дяным, чес­ти ему это бы не при­бави­ло.

В об­щем, Джек ре­шил, что са­мое луч­шее бу­дет приг­ла­сить Куу к се­бе обе­дать, на­по­ить его, — ес­ли это удас­тся, — а по­том ста­щить у не­го шап­ку, спус­тить­ся на дно и оп­ро­кинуть все пан­ци­ри.

Од­на­ко для это­го в пер­вую оче­редь на­до бы­ло уб­рать с до­роги Бид­ди: Джек был дос­та­точ­но пре­дус­мотри­телен, что­бы не до­верять тай­ну жен­щи­не.

И вот он сде­лал­ся вдруг ужас­но на­бож­ным и за­явил Бид­ди, что во имя спа­сения их душ ей не ме­шало бы на­вес­тить ис­точник Свя­того И­оан­на, что воз­ле Эн­ни­са. Бид­ди сог­ла­силась с этим и на­конец в од­но прек­расное ут­ро, на рас­све­те, тро­нулась в путь, стро­го на­казав Дже­ку прис­матри­вать за до­мом.

Ког­да бе­рег опус­тел, Джек от­пра­вил­ся к ска­ле, что­бы по­дать Ку­маре ус­ловлен­ный сиг­нал, а имен­но: бро­сил здо­ровый ка­мень в во­ду. Не ус­пел Джек бро­сить, как на­верх всплыл Куу.

— С доб­рым ут­ром, Джек, — ска­зал он. — Что те­бе от ме­ня на­до?

— Да пус­тя­ки, не о чем и го­ворить-то, — от­ве­ча­ет Джек. — Вот ре­шил приг­ла­сить вас к се­бе по­обе­дать, ес­ли не соч­те­те это слиш­ком боль­шой воль­ностью с мо­ей сто­роны. В об­щем, ми­лос­ти про­сим!

— С удо­воль­стви­ем, Джек, от­че­го же нет! А в ко­тором ча­су?

— В лю­бом, ка­кой вам боль­ше под­хо­дит, сэр. Ну, ска­жем, в час, что­бы вы мог­ли вер­нуть­ся до­мой зас­ветло, ес­ли за­хоти­те?

— Есть! Жди, — ска­зал Куу. — Не ро­бей!

Джек вер­нулся до­мой, при­гото­вил рос­кошный рыб­ный обед и вы­тащил по­боль­ше луч­ших сво­их за­мор­ских вин — впол­не дос­та­точ­но, что­бы спо­ить двад­цать че­ловек. Куу явил­ся ми­нута в ми­нуту, со сво­ей крас­ной тре­угол­кой под мыш­кой. Обед был го­тов, они се­ли и при­нялись есть и пить, как по­доба­ет нас­то­ящим муж­чи­нам.

Джек не пе­рес­та­вал ду­мать о бед­ных ду­шах, за­точен­ных в клет­ки на дне оке­ана, и то и де­ло под­ли­вал ста­рине Куу конь­яку, на­де­ясь сва­лить его под стол, и все уго­вари­вал его спеть. Но бед­ня­га Джек за­был, что над их го­лова­ми не бы­ло мо­ря, ко­торое ох­ла­дило бы его ра­зум. Конь­як уда­рил ему в го­лову и сде­лал свое де­ло. А Куу, дер­жась за стен­ку, по­шел до­мой, ос­та­вив сво­его хо­зя­ина не­мым, как трес­ка в страс­тную пят­ни­цу.

Джек так и не оч­нулся до дру­гого ут­ра. А ут­ром до че­го же грус­тно ему ста­ло!

— Не­чего и ду­мать, буд­то мож­но спо­ить это­го ста­рого пь­яни­цу, — ска­зал он. — Но как же тог­да я ос­во­божу из ома­ровых пан­ци­рей бед­ные ду­ши?

Он раз­мышлял над этим поч­ти весь день, и на­конец его осе­нило.

— На­шел! — ска­зал он, хло­пая се­бя по ко­лену. — Мо­гу по­бить­ся об зак­лад, что Куу ни­ког­да за всю свою дол­гую жизнь не про­бовал на­шего по­тина. Вот это по нем! Ста­ло быть, и хо­рошо, что Бид­ди еще це­лых два дня не бу­дет до­ма. Поп­ро­бую-ка еще ра­зок его спо­ить.

И Джек опять поз­вал Куу. Куу пос­ме­ял­ся над ним, что у не­го нек­репкая го­лова, и ска­зал, что он сво­ему де­душ­ке и в под­метки не го­дит­ся.

— А ты ис­пы­тай ме­ня еще раз, — пред­ло­жил Джек. — Ру­ча­юсь, что на­пою те­бя допь­яна, по­том от­рез­влю, а по­том опять на­пою.

— Весь к ва­шим ус­лу­гам, — от­ве­тил Ку­мара. Те­перь уж во вре­мя обе­да Джек сле­дил, что­бы его рюм­ка бы­ла всег­да хо­рошень­ко раз­бавле­на, за­то Ку­маре он на­ливал толь­ко са­мый креп­кий конь­як. А под ко­нец и го­ворит:

— Пос­лу­шай­те, сэр, а вы пи­ли ког­да-ни­будь по­тин? Нас­то­ящая гор­ная ро­са!

— Нет, — го­ворит Куу. — А что это та­кое? От­ку­да?

— Сек­рет! — го­ворит Джек. — Но уж на­питок что на­до. Счи­тай­те ме­ня бол­ту­ном, ес­ли он не луч­ше в сто раз ка­кого-ни­будь конь­яка или ро­ма. Бра­тец мо­ей Бид­ди прис­лал па­ру глот­ков в по­дарок, в об­мен на конь­як, и я сох­ра­нил его спе­ци­аль­но, что­бы угос­тить вас, ста­рин­но­го дру­га на­шей семьи.

— Ну что ж, пос­мотрим, ка­ков он, — го­ворит Ку­мара.

По­тин ока­зал­ся и в са­мом де­ле хо­рош. Пер­вый сорт. А ка­кой за­пах! Куу был в вос­торге. Он пил и тя­нул «Рам бам будл буу», и опять, и еще раз. И хо­хотал, и при­тан­цо­вывал, по­ка на­конец не сва­лил­ся на пол и не зах­ра­пел. Тут Джек — ведь он очень ста­ратель­но сле­дил, что­бы са­мому ос­тать­ся трез­вым, — под­хва­тил крас­ную тре­угол­ку — и бе­гом к ска­ле. Ныр­нул и очень быс­трень­ко доб­рался до оби­тали­ща Ку­мары.

Кру­гом бы­ло ти­хо, как в пол­ночь на клад­би­ще. Ни од­ной ру­сал­ки, ни мо­лодень­кой, ни ста­рухи. Джек во­шел и оп­ро­кинул все пан­ци­ри, но ни­чего не уви­дел, ус­лы­шал толь­ко что-то вро­де лег­ко­го свис­та или ще­бета­ния, ког­да оп­ро­киды­вал их один за дру­гим.

Он был очень удив­лен, но по­том вспом­нил, как свя­щен­ни­ки час­то го­вори­ли, что ник­то жи­вой не мо­жет уви­деть ду­шу так же, как ве­тер или воз­дух. Сде­лав все, что бы­ло в его си­лах, Джек рас­ста­вил пан­ци­ри на свои мес­та и по­желал бед­ным ду­шам счас­тли­вого пла­вания, ку­да бы они ни плы­ли. А по­том стал по­думы­вать о воз­вра­щении на­зад. На­дел как на­до шап­ку, то есть за­дом на­перед, и вы­шел. Но тут он об­на­ружил, что во­да на­ходит­ся слиш­ком вы­соко над ним и доб­рать­ся до неё нет ни­какой на­деж­ды: ведь под бо­ком не бы­ло Ку­мары, ко­торый под­бро­сил бы его вверх.

Джек обо­шел кру­гом в по­ис­ках лес­тни­цы, но не на­шел ее; и ни еди­ной ска­лы не бы­ло вид­но поб­ли­зос­ти. На­конец он за­метил мес­течко, над ко­торым мо­ре по­вис­ло ни­же все­го, и ре­шил поп­ро­бовать здесь. Толь­ко он по­дошел ту­да, как ка­кая-то ог­ромная трес­ка слу­чай­но опус­ти­ла вниз хвост. Джек под­прыг­нул и ух­ва­тил­ся за не­го. Удив­ленная трес­ка рва­нулась вверх и по­тащи­ла Дже­ка за со­бой.

Как толь­ко шап­ка кос­ну­лась во­ды, Дже­ка по­нес­ло прочь, и он взле­тел вверх, как проб­ка, ув­ле­кая за со­бой бед­ную трес­ку, ко­торую за­был вы­пус­тить из рук. Вмиг он очу­тил­ся на ска­ле и без про­мед­ле­ния бро­сил­ся к до­му, ра­ду­ясь доб­ро­му де­лу, ко­торое со­вер­шил.

А тем вре­менем у не­го до­ма тво­рилось вот что. Не ус­пел наш друг Джек уй­ти на это свое ду­ше­ос-во­боди­тель­ное пред­при­ятие, как до­мой вер­ну­лась Бид­ди из сво­его ду­шес­па­ситель­но­го пу­тешес­твия к свя­тому ис­точни­ку. Как толь­ко она вош­ла в ком­на­ту и уви­дела на сто­ле сва­лен­ные в бес­по­ряд­ке бу­тыл­ки и про­чее, она вос­клик­ну­ла:

— Ми­лень­кое де­ло! Вот не­годяй! И за­чем толь­ко я, нес­час­тная, вы­ходи­ла за не­го за­муж! Рас­пи­ва­ет здесь со вся­кими бро­дяга­ми, по­ка я хо­жу мо­лить­ся за спа­сение его ду­ши. Ба­тюш­ки, да они вы­пили весь по­тин, ко­торый прис­лал мой род­ной брат. Да и все спир­тное, ко­торое ему до­вери­ли про­дать.

Тут она ус­лы­шала ка­кие-то стран­ные зву­ки, вро­де мы­чания. Она пог­ля­дела вниз и уви­дела сва­лив­ше­гося под стол Ку­мару.

— Да по­может мне свя­тая Де­ва Ма­рия! О Гос­по­ди! Я столь­ко раз слы­шала, как че­ловек прев­ра­ща­ет­ся в зве­ря от пь­янс­тва! Бо­же мой, Бо­же мой! Джек, го­луб­чик мой, что же я бу­ду с то­бой де­лать? Или, вер­нее, что я те­перь бу­ду де­лать без те­бя? Раз­ве мо­жет при­лич­ная жен­щи­на жить с та­ким зве­рем?

И с эти­ми воп­ля­ми Бид­ди вы­бежа­ла из до­ма и бро­силась са­ма не зная ку­да, как вдруг ус­лы­шала хо­рошо зна­комый ей го­лос Дже­ка, на­пева­юще­го ве­селую пе­сен­ку. Ну и об­ра­дова­лась Бид­ди, ког­да уви­дела его це­лым и нев­ре­димым и по­няла, что он не прев­ра­щал­ся в черт-те ко­го.

Приш­лось Дже­ку вы­ложить ей все на­чис­то­ту. И хо­тя Бид­ди все еще бы­ла в сер­дцах на Дже­ка за то, что он не ска­зал ей об этом рань­ше, она сог­ла­силась, что он сос­лу­жил бед­ным ду­шам ве­ликую служ­бу.

И они ру­ка об ру­ку от­пра­вились до­мой. Джек раз­бу­дил Ку­мару и, за­метив, что тот еще не в се­бе, про­сил его не уны­вать, ска­зал, что это час­то слу­ча­ет­ся с по­рядоч­ны­ми людь­ми, а все от­то­го, что он еще не при­вык к по­тину, и по­сове­товал, чтоб по­лег­ча­ло, опох­ме­лить­ся. Но Ку­маре, как вид­но, уже и так хва­тило. Он под­нялся, ед­ва дер­жась на но­гах, и, не су­мев вы­давить из се­бя ни од­но­го пут­но­го сло­ва, сос­коль­знул в во­ду, что­бы пу­тешес­твие в со­леном мо­ре слег­ка ох­ла­дило его.

Ку­мара так и не хва­тил­ся сво­их душ. Они с Дже­ком по-преж­не­му ос­та­вались луч­ши­ми друзь­ями на све­те. И, су­дя по все­му, Ку­мара ни ра­зу не за­метил, как Джек ос­во­бож­да­ет из чис­ти­лища ду­ши. Он при­думы­вал сот­ни пред­ло­гов, что­бы не­заме­чен­ным про­никать в дом под мо­рем, и каж­дый раз оп­ро­киды­вал пан­ци­ри и вы­пус­кал ду­ши на во­лю. Его толь­ко зли­ло, что он так и не уви­дел их. Но он знал, что это не­воз­можно, и этим до­воль­ство­вал­ся.

Их друж­ба тя­нулась нес­коль­ко лет. Но вот в од­но прек­расное ут­ро, ког­да Джек, как обыч­но, бро­сил вниз ка­мень, от­ве­та не пос­ле­дова­ло. Он бро­сил еще один, и еще, но от­ве­та все рав­но не по­лучил. Он ушел и вер­нулся на дру­гое ут­ро, но все нап­расно. А так как крас­ной шап­ки у не­го не бы­ло, он не мог спус­тить­ся и пос­мотреть, что слу­чилось со ста­рым Куу, и ре­шил, что ста­рик, или ста­рая ры­ба, — сло­вом, кто бы он там ни был, ли­бо по­мер, ли­бо уб­рался из их кра­ев.