Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Мудрый Жи­рен­ше и красавица Карашаш

В дав­ние вре­мена жил муд­рец по име­ни Жи­рен­ше-Ше­шен. Ум это­го че­лове­ка был глу­бок и бес­пре­делен, речь тек­ла из его уст, по­доб­но пес­не со­ловья. Но, нес­мотря на все свои дос­то­инс­тва, был Жи­рен­ше бе­ден; ла­чуга его бы­ла так убо­га, что ког­да он ло­жил­ся, то но­ги его тор­ча­ли за по­рогом, а в не­нас­тную по­году ве­тер и дождь сво­бод­но про­ника­ли в нее сквозь мно­жес­тво ще­лей.

Как-то раз ехал Жи­рен­ше с то­вари­щами по сте­пи. День кло­нил­ся к ве­черу, и всад­ни­ки то­ропи­ли ко­ней, что­бы зас­ветло доб­рать­ся до жилья.

Вдруг путь им пе­ресек­ла ши­рокая степ­ная ре­ка. На том бе­регу ре­ки был а­ул, а на этом нес­коль­ко жен­щин со­бира­ли в меш­ки ки­зяк.

Подъ­ехав к ним, всад­ни­ки уч­ти­во поз­до­рова­лись и спро­сили, как пе­реп­ра­вить­ся че­рез ре­ку.

Тог­да из тол­пы жен­щин выш­ла мо­лодая де­вуш­ка, ко­торую под­ру­ги на­зыва­ли кра­сави­цей Ка­рашаш. Бы­ло на ней вет­хое, за­латан­ное платье, но вся она си­яла не­видан­ной кра­сотой: гла­за у нее бы­ли, как звез­ды, рот, как ме­сяц, а стан, точ­но строй­ная и гиб­кая ло­за.

— Есть два бро­да, — ска­зала де­вуш­ка. — Тот, что на­лево, — бли­зок, да да­лек; тот, что нап­ра­во, — да­лек, да бли­зок. — И она ука­зала за две тро­пин­ки, ве­дущие к бро­дам.

Один лишь Жи­рен­ше по­нял сло­ва де­вуш­ки и по­вер­нул ко­ня нап­ра­во.

Че­рез не­кото­рое вре­мя он уви­дел брод. Дно здесь бы­ло пес­ча­ное, во­да мел­кая. Он без тру­да пе­ре­ехал ре­ку и быс­тро дос­ка­кал до а­ула.

А то­вари­щи его выб­ра­ли ближ­ний брод и вско­ре рас­ка­ялись в этом. Не дос­тигли и се­реди­ны ре­ки, как ко­ни их глу­боко увяз­ли в ти­не, и им приш­лось спе­шить­ся на са­мом глу­боком мес­те и с по­водом в ру­ке брес­ти к бе­регу. Уже смер­ка­лось, ког­да мок­рые и озяб­шие, въ­еха­ли они в а­ул.

Жи­рен­ше ос­та­новил ко­ня у край­ней юр­ты. Это бы­ла са­мая бед­ная юр­та в а­уле, и он сра­зу до­гадал­ся, что она при­над­ле­жит ро­дите­лям той де­вуш­ки, ко­торая ука­зала ему брод. Жи­рен­ше дож­дался то­вари­щей, и лишь толь­ко всад­ни­ки сош­ли с ко­ней, как навс­тре­чу им выш­ла мать Ка­рашаш и поп­ро­сила их быть гос­тя­ми ее семьи.

Они поб­ла­года­рили доб­рую жен­щи­ну и вош­ли в юр­ту.

Внут­ри юр­та бы­ла так же бед­на, как и сна­ружи. Вмес­то ков­ров хо­зяй­ка пос­те­лила гос­тям су­хие шку­ры шерстью вверх. Спус­тя не­кото­рое вре­мя в юр­ту вош­ла и Ка­рашаш с пол­ным меш­ком ки­зяка за пле­чами.

По­ра бы­ла ве­сен­няя, и пе­ред за­катом про­шел силь­ный ли­вень. Все жен­щи­ны вер­ну­лись из сте­пи с мок­рым ки­зяком, и семьи их в эту ночь лег­ли спать без ужи­на.

Од­на толь­ко Ка­рашаш при­нес­ла су­хой ки­зяк. Она раз­ве­ла кос­тер, обог­ре­ла и об­су­шила гос­тей.

— Как ухит­ри­лась ты убе­речь ки­зяк от дож­дя? — спро­сили ее при­ез­жие.

И де­вуш­ка рас­ска­зала им, что, ког­да на­чал­ся дождь, она лег­ла на ме­шок с ки­зяком и зас­ло­нила его сво­им те­лом. У нее вы­мок­ло платье, но платье ведь лег­ко вы­сушить у оча­га. Она не мог­ла пос­ту­пить ина­че, так как отец ее — пас­тух, воз­вра­ща­ет­ся к но­чи го­лод­ный и мок­рый, и ему ху­до приш­лось бы без ог­ня. Дру­гие жен­щи­ны во вре­мя дож­дя са­ми спря­тались под меш­ка­ми, но за­мочи­ли и одеж­ду и ки­зяк.

Гос­ти выс­лу­шали от­вет де­вуш­ки и по­диви­лись ее уму. Меж­ду тем им за­хоте­лось уз­нать, ка­кое уго­щение ждет их за ужи­ном.

Ка­рашаш ска­зала им так:

— Отец мой бед­ный, но гос­тепри­им­ный че­ловек. Ког­да при­гонит он бай­ское ста­до, то, ес­ли до­будет, за­режет для вас од­но­го ба­рана, а не до­будет, — так да­же две ов­цы.

Ник­то, кро­ме Жи­рен­ше, не по­нял слов де­вуш­ки, все при­няли их за шут­ку.

При­шел отец Ка­рашаш. Уви­дев у се­бя чу­жих лю­дей, он по­бежал к баю про­сить ба­рана на ужин неж­данным гос­тям.

Бай прог­нал его, не дав ни­чего.

Тог­да пас­тух за­резал свою единс­твен­ную ов­цу, ко­торая вско­ре дол­жна бы­ла при­нес­ти яг­ненка, и из ее мя­са при­гото­вил вкус­ное ку­шанье для при­ез­жих джи­гитов.

Толь­ко тут гос­ти по­няли зна­чение слов Ка­рашаш.

Жи­рен­ше за ужи­ном си­дел нап­ро­тив Ка­рашаш. Пле­нив­шись ее кра­сотой и умом, он тай­ком при­ложил ру­ку к сер­дцу в знак то­го, что го­рячо ее по­любил.

Ка­рашаш, не спус­кавшая с не­го глаз, за­мети­ла это дви­жение и дот­ро­нулась паль­ца­ми до сво­их глаз: она хо­тела этим ска­зать, что его чувс­тва не ук­ры­лись от ее взо­ра.

Тог­да Жи­рен­ше пог­ла­дил се­бя по во­лосам, же­лая спро­сить, не пот­ре­бу­ет ли за нее отец в ка­лым столь­ко ско­та, сколь­ко у не­го во­лос на го­лове.

Ка­рашаш про­вела ру­кой по шку­ре, ле­жав­шей под ней, на­мекая, что отец не от­даст ее и за столь­ко го­лов ско­та, сколь­ко шер­сти­нок на ба­рань­ей шку­ре.

Жи­рен­ше, вспом­нив о сво­ей бед­ности, пе­чаль­но опус­тил го­лову.

Де­вуш­ке ста­ло жаль его. Она от­верну­ла уго­лок шку­ры и при­кос­ну­лась паль­ца­ми к ее глад­кой сто­роне. Так да­ла она по­нять Жи­рен­ше, что отец от­даст ее и да­ром, ес­ли най­дет­ся дос­той­ный же­них.

Пас­тух все вре­мя наб­лю­дал за без­мол­вным раз­го­вором мо­лодых лю­дей. Он по­нял, что они по­люби­ли друг дру­га и что Жи­рен­ше так же умен, как и его доч­ка. По­это­му, ког­да Жи­рен­ше ре­шил­ся про­сить у не­го Ка­рашаш се­бе в же­ны, он с ра­достью сог­ла­сил­ся.

Че­рез три дня при­вез Жи­рен­ше мо­лодую же­ну в род­ной а­ул.

Сла­ва о прек­расной и муд­рой Ка­рашаш быс­тро об­ле­тела всю степь и на­конец дос­тигла двор­ца ха­на.

Слу­шая ль­сти­вые ре­чи сво­их ви­зирей о том, что нет на све­те жен­щи­ны кра­сивее и ум­нее Ка­рашаш, хан за­горел­ся за­вистью к бед­ня­ку Жи­рен­ше и ре­шил от­нять у не­го же­ну.

Од­нажды прис­ка­кал к ла­чуге Жи­рен­ше хан­ский го­нец и име­нем ха­на при­казал ему не­мед­ленно явить­ся с же­ной ко двор­цу.

Де­лать не­чего, от­пра­вились они в путь.

Как толь­ко хан взгля­нул на Ка­рашаш, он тут же по­любил ее и, ре­шив во что бы то ни ста­ло сде­лать ее сво­ей же­ной, по­велел Жи­рен­ше ос­тать­ся у не­го в ус­лу­жении…

Днем Жи­рен­ше слу­жил в ос­ле­питель­ном хан­ском двор­це, а ве­чером, ус­та­лый, воз­вра­щал­ся в свою хи­жину к Ка­рашаш.

И тут, нас­лажда­ясь сво­ей сво­бодой, он скло­нял­ся го­ловой на ко­лени лю­бимой же­ны, го­воря:

— Ка­кое счастье си­деть в сво­ей ла­чуге! Она прос­торнее хан­ских па­лат.

А но­ги его в это вре­мя тор­ча­ли за по­рогом.

Шло вре­мя, а хан не пе­рес­та­вал ду­мать о том, как бы по­губить Жи­рен­ше и ов­ла­деть Ка­рашаш. Мно­го раз да­вал он ему опас­ные и муд­ре­ные по­руче­ния, но Жи­рен­ше всег­да быс­тро и точ­но ис­полнял их, и не бы­ло по­вода его каз­нить.

Слу­чилось так, что хан про­ез­жал со сво­ей сви­той по сте­пи. День был вет­ре­ный. По сте­пи ка­тилось пе­река­ти-по­ле. Хан ска­зал Жи­рен­ше:

— До­гони пе­река­ти-по­ле и ра­зуз­най у не­го, ку­да и от­ку­да оно ка­тит­ся. Смот­ри, не добь­ешь­ся от не­го от­ве­та — не сно­сить те­бе го­ловы.

Жи­рен­ше пог­нался за пе­река­ти-по­лем, нас­тиг его, прон­зил копь­ем и, пос­то­яв над ним не­кото­рое вре­мя, вер­нулся на­зад.

Хан спро­сил:

— Ну, что ска­зало пе­река­ти-по­ле?

Жи­рен­ше от­ве­тил:

— О ве­ликий хан, пе­река­ти-по­ле шлет те­бе пок­лон, а ска­зало оно мне вот что: «Ку­да и от­ку­да я ка­чусь — ве­домо вет­ру, где ос­та­нов­люсь — ве­домо ов­ра­гу. Это по­нят­но са­мо со­бой. То ли ты ду­рак, что за­да­ешь мне та­кие воп­ро­сы, то ли хан ду­рак, что прис­лал те­бя расс­пра­шивать ме­ня об этом».

Хан по­нял на­мек, но ни­чего не от­ве­тил Жи­рен­ше и лишь глуб­же за­та­ил зло­бу про­тив не­го.

Дру­гой раз хан при­казал Жи­рен­ше под стра­хом смер­ти явить­ся к не­му так, что­бы бы­ло это ни днем, ни ночью, ни пеш­ком, ни на ко­не, что­бы не ос­та­вал­ся он на ули­це и не во­шел во дво­рец.

Опе­чалил­ся сна­чала Жи­рен­ше, но по­том по­сове­товал­ся с Ка­рашаш, и они вмес­те при­дума­ли, как вый­ти из зат­рудне­ния.

Жи­рен­ше явил­ся к ха­ну на ут­ренней за­ре, си­дя вер­хом на ко­зе, и ос­та­новил­ся под са­мой пе­рек­ла­диной во­рот.

Опять не уда­лась хан­ская хит­рость. Тог­да он изоб­рел но­вую.

Ког­да нас­ту­пила осень, он пот­ре­бовал к се­бе Жи­рен­ше и, вру­чив ему со­рок ба­ранов, ска­зал:

— Я даю те­бе этих ба­ранов, и ты дол­жен хо­дить за ни­ми всю зи­му. Но знай: ес­ли к вес­не они не при­несут по яг­ненку, как ов­цы, я при­кажу от­ру­бить те­бе го­лову.

Жи­рен­ше поб­рел до­мой в глу­бокой пе­чали, го­ня пе­ред со­бой ста­до ба­ранов.

— Что с то­бой, муж мой? — спро­сила его Ка­рашаш. — От­че­го ты так пе­чален?

Жи­рен­ше рас­ска­зал ей о су­мас­брод­ном при­каза­нии ха­на.

Случайные и неслучайные рекомендации: