Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Награда царя птиц

Жи­ли в да­лекие вре­мена два бра­та: Хон Бу и Наль Бу. Наль Бу был очень бо­гат, а Хон Бу — очень бе­ден. Бо­гатый брат де­тей не имел, а у Хон Бу бы­ли сын и дочь. И час­то же­на бед­ня­ка го­вори­ла:

— Это ни­чего, что у нас нет де­нег, за­то у нас рас­тут хо­рошие де­ти.

Хон Бу был та­кой бед­ный, что не имел да­же чи­би. Он сде­лал из ри­совой со­ломы ша­лаш и жил в этом ша­лаше со сво­ими деть­ми и же­ною. Что­бы не уме­реть с го­лоду, Хон Бу и его же­на де­лали на про­дажу со­ломен­ные сан­да­лии. За каж­дую па­ру сан­да­лий они по­луча­ли все­го нес­коль­ко мед­ных мо­нет, так что им всег­да при­ходи­лось ло­жить­ся спать го­лод­ны­ми.

Но вот од­нажды вы­далось та­кое нес­час­тное ле­то, что рис на по­лях да­же и не взо­шёл. И не ста­ло в де­рев­не ри­совой со­ломы, из ко­торой Хон Бу мас­те­рил сан­да­лии.

Вско­ре в ша­лаше бед­ня­ка не ос­та­лось ни од­но­го зёр­нышка. Нап­расно го­лод­ные де­ти всё вре­мя про­сили есть. В ша­лаше не бы­ло да­же хво­рос­та, что­бы раз­вести огонь.

Зап­ла­кала же­на бед­ня­ка, ви­дя, что де­ти её уми­ра­ют с го­лода.

Нес­час­тный Хон Бу не вы­дер­жал слёз же­ны и де­тей. Ра­но ут­ром он от­пра­вил­ся в го­род ис­кать ка­кую-ни­будь ра­боту.

И тог­да же­на Хон Бу ска­зала сквозь слё­зы ма­лень­ко­му сы­ну:

— Сту­пай к сво­ему дя­де, ска­жи, что мы уми­ра­ем с го­лода, и поп­ро­си у не­го в долг хо­тя бы од­ну ме­ру ри­са. Ес­ли ты вер­нёшь­ся с пус­ты­ми ру­ками, — зна­чит, у тво­его дя­ди сер­дце тиг­ра.

От­пра­вил­ся маль­чик к до­му Наль Бу. Ед­ва он во­шёл в пер­вый двор, как сра­зу же уви­дел бы­ков, от­кор­млен­ных по­росят, жир­ных кур, мно­жес­тво гу­сей и уток.

Не ус­пел дой­ти маль­чик до вто­рого дво­ра, а уж на не­го наб­ро­сились с ры­чань­ем сто­роже­вые псы. Вид­но, мно­го бы­ло доб­ра у бо­гача, раз он дер­жал столь­ко злых со­бак.

На лай со­бак выс­ко­чила слу­жан­ка.

— По­ди вон! — зак­ри­чала она на маль­чи­ка. — Что те­бе здесь на­до, обор­ва­нец?

— Я пле­мян­ник гос­по­дина Наль Бу, — ска­зал маль­чик, — и мне на­до обя­затель­но его уви­деть.

Слу­жан­ка про­вела маль­чи­ка во внут­ренний двор, и маль­чик уви­дел сво­его дя­дю.

Наль Бу си­дел на за­тенён­ной ве­ран­де и ку­рил длин­ную труб­ку. Ког­да дя­дя за­метил обор­ванно­го го­лод­но­го маль­чи­ка, он вы­нул изо рта труб­ку и сер­ди­то спро­сил:

— Кто ты та­кой? Как ты по­пал сю­да?

Маль­чик от­ве­тил:

— Я сын ва­шего бра­та. Мои мать и сес­тра уми­ра­ют от го­лода. Одол­жи­те нам нем­но­го ри­са.

Наль Бу ус­лы­шал прось­бу маль­чи­ка, ус­мехнул­ся и от­ве­тил:

— Мой рис за­перт в кла­довой и я не знаю, ку­да спря­тал ключ. Ес­ли же я дам те­бе ку­сок мя­са, — на те­бя наб­ро­сят­ся со­баки и ис­ку­са­ют те­бя. Ес­ли я дам те­бе жмы­хов, — свиньи от за­вис­ти нач­нут виз­жать и го­нять­ся за то­бой. Ес­ли же я дам те­бе ме­ру от­ру­бей, — мне не­чем бу­дет кор­мить ко­ров. Ес­ли я дам те­бе горсть чу­мизы, — ку­ры от злос­ти пе­рес­та­нут нес­ти яй­ца. Так что ухо­да ско­рее от­сю­да прочь и ни­ког­да боль­ше не по­казы­вай­ся мне на гла­за.

Тя­жело бы­ло маль­чи­ку воз­вра­щать­ся до­мой ни с чем. Он шёл пе­чаль­ный и всё ду­мал, как ему дос­тать хоть нем­но­го де­нег, что­бы на­кор­мить мать и сес­тру. Вдруг он уви­дел, что навс­тре­чу ему идёт охот­ник. За спи­ной у не­го бол­та­лись уби­тые зай­цы.

Охот­ник ос­та­новил­ся око­ло маль­чи­ка и ска­зал:

— Злой кор­шун пе­ретас­кал в на­шей де­рев­не всех цып­лят. Я ре­шил убить кор­шу­на, но он ле­та­ет под са­мыми об­ла­ками и стре­ла моя ни­как не мо­жет дос­тать зло­дея.

Маль­чик под­нял го­лову и уви­дел, что вы­соко в си­нем не­бе кру­жит кор­шун.

— Спрячь­тесь за эти­ми кус­та­ми, — ска­зал маль­чик охот­ни­ку. А ког­да кор­шун опус­тится, — не про­мах­ни­тесь!

Как толь­ко охот­ник при­та­ил­ся за кус­та­ми ореш­ни­ка, маль­чик бро­сил­ся на зем­лю, рас­тя­нул­ся и прит­во­рил­ся мёр­твым.

Он ле­жал не­под­вижно ми­нуту, дру­гую, третью, а кор­шун всё кру­жил над ним да кру­жил. Дол­жно быть, это бы­ла очень ста­рая и ос­то­рож­ная пти­ца. Дол­го кор­шун смот­рел на рас­тя­нув­ше­гося маль­чи­ка, и на­конец, не вы­дер­жал и стал спус­кать­ся.

Как толь­ко кор­шун сел маль­чи­ку на грудь, прос­висте­ла стре­ла — и кор­шун упал, ши­роко рас­плас­тав крылья.

— Спа­сибо те­бе, — ска­зал маль­чи­ку охот­ник. — Ты смел и умён. Без те­бя мне ни­ког­да не уда­лось бь убить это­го во­ра. Вот те­бе в наг­ра­ду связ­ка мо­нет.

Об­ра­дован­ный маль­чик спря­тал день­ги и по­бежал до­мой.

В ша­лаше он уви­дел от­ца. Хон Бу не уда­лось най­ти ни­какой ра­боты, и он си­дел у оча­га го­лод­ный и пе­чаль­ный. Но ког­да сын по­ложил пе­ред ним день­ги, Хон Бу сра­зу раз­ве­селил­ся. Он от­пра­вил­ся на ры­нок в го­род, ку­пил ри­совую со­лому и на­чал опять мас­те­рить для со­седей сан­да­лии.

Про­ходил день за днём, и не­замет­но нас­ту­пила вес­на. А вес­ной при­лете­ли пти­цы и на­чали вить се­бе гнёз­да. И две лас­точки сви­ли своё гнез­до над са­мым вхо­дом в ша­лаш Хон Бу.

Ле­том в лас­точки­ном гнез­де по­яви­лись птен­цы. Птен­цы всег­да бы­ли го­лод­ны. За­видев Хон Бу или его де­тей, птен­цы ши­роко рас­кры­вали клю­вики. И каж­дый раз они по­луча­ли нес­коль­ко зёр­ны­шек чу­мизы, а иног­да и дож­де­вого чер­вячка.

Вско­ре птен­цы на­чали учить­ся ле­тать.

Од­нажды, ког­да они си­дели на вет­ке де­рева, к ним под­кра­лась боль­шая змея. Уви­дев это, Хон Бу гром­ко крик­нул:

— Змея, змея! Ско­рее уле­тай­те!

Ма­лень­кие лас­точки ус­лы­шали его крик и сра­зу же пе­реле­тели на со­сед­нюю сос­ну. Но один из птен­цов ле­тал ещё так пло­хо, что не смог до­лететь до де­рева и упал в тра­ву. Хон Бу под­нял лас­точку и уви­дел, что у неё пе­рело­мана лап­ка. Он пе­ревя­зал ей лап­ку, от­нёс в ша­лаш и при­казал де­тям кор­мить лас­точку каж­дый день.

Ког­да приш­ла осень, лас­точка уже ве­село пры­гала и ле­тала по ша­лашу. И од­нажды Хон Бу при­нёс её в бли­жай­шую ро­щу и вы­пус­тил. Лас­точка лег­ко вспор­хну­ла, за­щебе­тала и скры­лась в яс­ном не­бе. Она по­лете­ла в царс­тво птиц, где ни­ког­да не бы­ва­ет мо­розов и где жи­вёт муд­рый и спра­вед­ли­вый царь птиц.

Ког­да царь птиц за­метил хро­мую лас­точку, он очень уди­вил­ся:

— Трис­та лет царс­твую я над пти­цами, но ни­ког­да ещё не ви­дел, что­бы у лас­то­чек бы­ли кри­вые лап­ки.

Лас­точка рас­ска­зала ца­рю обо всём, что с ней слу­чилось, как спас и вы­лечил её Хон Бу.

Выс­лу­шал царь рас­сказ лас­точки и ска­зал:

— Нет боль­ше­го по­рока, чем неб­ла­годар­ность. Вот те­бе се­меч­ко тык­вы. Вес­ной ты от­не­сёшь его че­лове­ку, ко­торый те­бя спас.

Ког­да с мо­ря по­дул тёп­лый ве­сен­ний ве­тер, лас­точка от­пра­вилась в да­лёкий путь, к бе­регам Ко­реи. Она ле­тела два дня, а на тре­тий уви­дела зна­комый ша­лаш. Лас­точка усе­лась на кры­шу ша­лаша и гром­ко за­щебе­тала.

Хон Бу прос­нулся от ве­сёло­го ще­бета, вы­шел из ша­лаша и сра­зу же уви­дел зна­комую птич­ку. А лас­точка под­ле­тела к не­му, се­ла на его прот­кну­тую ла­донь. И вдруг Хон Бу уви­дел на ла­дони тык­венное се­меч­ко.

До­воль­ный, он по­садил это се­мя на свою гряд­ку. Прош­ло все­го три дня, а из зем­ли уже по­казал­ся рос­ток. Рос­ток с каж­дым днём тя­нул­ся всё вы­ше и вы­ше. Од­нажды ут­ром на нём по­яви­лись три цвет­ка, а ещё че­рез нес­коль­ко не­дель цвет­ки прев­ра­тились в ма­лень­кие тык­вы. Тык­вы быс­тро уве­личи­вались, на­лива­лись со­ком, и вско­ре их уже мож­но бы­ло есть.

Хон Бу хо­тел бы­ло сре­зать тык­вы, но же­на ска­зала:

— Пусть под­растут ещё. Мы сде­ла­ем из них боль­шие со­суды для во­ды и про­дадим эти со­суды бо­гатым лю­дям.

Хон Бу пос­лу­шал­ся же­ны, и вско­ре тык­вы ста­ли та­кими ог­ромны­ми, что раз­ре­зать но­жом их бы­ло уже не­воз­можно.

Тог­да бед­няк взял пи­лу и рас­пи­лил пер­вую тык­ву. И как толь­ко тык­ва рас­па­лась на две по­лови­ны, из неё вы­шел прек­расный маль­чик и пос­та­вил на зем­лю у ног бед­ня­ка два фла­кона: зо­лотой и се­реб­ря­ный. Маль­чик пок­ло­нил­ся и ска­зал:

— Спра­вед­ли­вый царь птиц шлёт те­бе при­вет. Тот, кто выпь­ет гло­ток из зо­лото­го фла­кона, — всег­да бу­дет здо­ров. Тот, кто выпь­ет гло­ток из се­реб­ря­ного, — всег­да бу­дет мо­лод.

Ска­зав так, маль­чик ис­чез.

Хон Бу от­нёс по­дарок ца­ря птиц в ша­лаш и на­чал пи­лить вто­рую тык­ву. Ед­ва рас­па­лась вто­рая тык­ва, как из неё выс­ко­чили шесть мас­те­ровых. У каж­до­го из них в ру­ках был инс­тру­мент: у пер­во­го — то­пор, у вто­рого — пи­ла, у треть­его — до­лото, у чет­вёрто­го — ру­банок, у пя­того — ло­пата, у шес­то­го — лом.

Мас­те­ровые сра­зу же при­нялись за ра­боту и быс­трее, чем в го­лове про­носит­ся мысль, пос­тро­или вось­ми­ком­натный дом с дву­мя ве­ран­да­ми и тре­мя дво­рами.

Сде­лав свое де­ло, плот­ни­ки пок­ло­нились и ис­чезли.

Ког­да Хон Бу при­шёл в се­бя от удив­ле­ния, он ска­зал же­не и де­тям:

— Те­перь пос­мотрим, что в треть­ей тык­ве. Хо­рошо бы най­ти там хоть нем­но­го ри­са, по­тому что се­год­ня на обед у нас нет ни од­но­го зёр­нышка!

И он на­чал пи­лить третью тык­ву.

Ког­да рас­па­лись по­ловин­ки треть­ей тык­вы, из неё с шу­мом выс­ко­чили гу­си, ут­ки, фа­заны, ку­ры, ин­дей­ки. Пос­ледни­ми из тык­вы вы­бежа­ли два ма­лень­ких ос­ли­ка. Ос­ли­ки бы­ли наг­ру­жены меш­ка­ми с зо­лотом и се­реб­ром.

Хо­рошо и счас­тли­во за­жили Хон Бу, его же­на и де­ти. Хо­рошо и счас­тли­во за­жили и их со­седи, по­тому что Хон Бу ни­кому не от­ка­зывал в по­мощи. И чем боль­ше де­нег раз­да­вал он, тем боль­ше ста­нови­лось в его меш­ках зо­лота и се­реб­ра.

Дош­ла весть до Наль Бу, что брат его раз­да­ёт бед­ным день­ги. Рас­сме­ял­ся бо­гач, не по­верил рас­ска­зам лю­дей:

— От­ку­да у это­го ни­щего день­ги? У не­го и со­ломы-то для сан­да­лий нет!

И ре­шил бо­гач пой­ти к Хон Бу, уз­нать, не умер ли его брат с го­лода. При­шёл он к Хон Бу — гла­зам сво­им не ве­рит. Вмес­то ша­лаша — вось­ми­ком­натный дом с дву­мя ве­ран­да­ми и тре­мя дво­рами. В пер­вом дво­ре — бы­ки, ло­шади, во вто­ром — ку­ры, гу­си, фа­заны, ин­дей­ки. В треть­ем — прек­расный сад.

Ка­ких толь­ко не бы­ло здесь пло­дов! И яб­ло­ки, и пер­си­ки, и гру­ши, и аб­ри­косы! А цве­ты из­да­вали та­кое бла­го­уха­ние, что за­пах их был слы­шен в дру­гом кон­це де­рев­ни.

По­дошёл Наль Бу к до­му и ви­дит: си­дит брат на ве­ран­де, иг­ра­ет с сы­ном в шах­ма­ты. Ве­ран­да вся зас­тла­на тиг­ро­выми шку­рами.

Наль Бу от зло­бы чуть не умер. А Хон Бу уви­дел бра­та, вы­шел к не­му, про­водил его на ве­ран­ду. Дол­го кре­пил­ся Наль Бу, а по­том не вы­дер­жал и спро­сил, от­ку­да у бед­ня­ка та­кое бо­гатс­тво.

А Хон Бу ни­ког­да не го­ворил неп­равды. Он и на этот раз ни­чего не ута­ил от бра­та и рас­ска­зал ему всё, как бы­ло.

Вер­нулся Наль Бу до­мой и сра­зу же при­казал слу­жан­ке при­нес­ти ему лас­точки­но гнез­до. Слу­жан­ка вы­пол­ни­ла при­каза­ние сво­его хо­зя­ина. Она наш­ла под кар­ни­зом до­ма лас­точки­но гнез­до. В нём си­дело три птен­чи­ка.

Ра­но ут­ром, ког­да все в до­ме спа­ли, Наль Бу вы­тащил из гнез­да птен­цов, дво­их из них убил, а треть­ему пе­рело­мал лап­ку и унёс в дом.

Всё ле­то ле­чил бо­гач бед­но­го птен­ца, а осенью вы­пус­тил его на во­лю. Ис­ка­лечен­ный пте­нец по­летел в царс­тво птиц.

Ког­да царь птиц уви­дел хро­ма­ющую лас­точку, он спро­сил её:

— Рас­ска­жи мне, кто те­бя оби­дел. По­чему ты хро­ма­ешь?

Лас­точка рас­ска­зала всё: как Наль Бу убил её бра­та и сес­тру, как са­мой ей сло­мал лап­ку, а по­том вы­лечил и вы­пус­тил её на во­лю.

Царь птиц выс­лу­шал пе­чаль­ный рас­сказ лас­точки и ска­зал:

— Вот те­бе се­меч­ко тык­вы. Вес­ной ты от­дашь его че­лове­ку, ко­торый сло­мал те­бе лап­ку.

Ми­нова­ли зим­ние ме­сяцы, и приш­ла вес­на.

Од­нажды, ког­да бо­гач си­дел на ве­ран­де и ку­рил свою труб­ку, он ус­лы­шал ще­бет лас­точки. Наль Бу раз­дви­нул зак­ле­ен­ное про­мас­ленной бу­магой ок­но и сра­зу же уз­нал прош­ло­год­нюю лас­точку.

Как толь­ко Наль Бу вы­бежал во двор, лас­точка под­ле­тела к не­му — и на зем­лю упа­ло тык­венное се­меч­ко. Наль Бу схва­тил се­меч­ко и на­чал ис­кать мес­то, ку­да бы его по­садить. Он бо­ял­ся, что­бы во­ры не ук­ра­ли вол­шебные тык­вы, ког­да нас­ту­пит по­ра их сни­мать. И ре­шил Наль Бу по­садить се­меч­ко воз­ле са­мого до­ма, что­бы всег­да быть ря­дом с чу­дес­ным рас­те­ни­ем.

Всё ле­то Наль Бу не смы­кал глаз — сто­рожил своё сок­ро­вище. Он взрых­лял зем­лю, по­ливал рос­ток са­мой чис­той во­дой, ого­ражи­вал его днём от зной­ных лу­чей сол­нца, пок­ры­вал ци­нов­ка­ми в хо­лод­ные, вет­ре­ные но­чи.

Вол­шебное се­меч­ко быс­тро да­ло рос­ток, и к осе­ни по­беги его пок­ры­ли со­бою весь дом бо­гача. Вмес­то трёх тыкв у Наль Бу ро­дилось пять. Бо­гач хо­дил счас­тли­вый и гор­дый.

А тык­вы с каж­дым днём ста­нови­лись все боль­ше и боль­ше. И ско­ро они ста­ли та­кими ог­ромны­ми, что под их тя­жестью стал тре­щать дом. Приш­лось Наль Бу вмес­те с же­ною пе­ре­ехать в прис­трой­ку, где он хра­нил зер­но.

Бо­гач и его же­на ни на шаг не от­хо­дили от вол­шебных тыкв. Наль Бу сто­рожил их ночью, а же­на — днём. Мож­но бы­ло бы уже дав­но сре­зать тык­вы, но Наль Бу счи­тал, что чем они бу­дут боль­ше, тем боль­ше в них по­мес­тится сок­ро­вищ.

На­конец тык­вы ста­ли та­кие боль­шие, что сло­мали че­репич­ную кры­шу до­ма, про­дави­ли по­толок и сва­лились в ком­на­ты. Наль Бу стал их вы­тас­ки­вать из до­ма, но ока­залось, что ог­ромные тык­вы не про­ходят в две­ри. Приш­лось сло­мать сте­ну, что­бы вы­катить тык­вы во двор.

Наль Бу не очень го­ревал, что он ос­тался без до­ма. Бо­гач ведь знал, ка­кие сок­ро­вища ока­зались в тык­вах его бра­та…

Ког­да тык­вы вы­кати­ли из до­ма во двор, Наль Бу при­казал зак­рыть нак­репко во­рота, что­бы ник­то ему не ме­шал, и при­нял­ся пи­лить пер­вую тык­ву. Тык­ва ока­залась та­кая боль­шая и твёр­дая, что бо­гач триж­ды от­ды­хал, преж­де чем рас­пи­лил её. Ког­да же по­ловин­ки её рас­па­лись, из тык­вы выш­ло де­сять ка­нат­ных пля­сунов. Они сра­зу на­чали петь и тан­це­вать. Наль Бу и его же­на с удо­воль­стви­ем смот­ре­ли на это бес­плат­ное пред­став­ле­ние.

— Пля­суны яви­лись, что­бы по­радо­вать­ся на­шему счастью, — ска­зал Наль Бу же­не. — Од­на­ко они мне на­до­ели: мне не тер­пится уз­нать, ка­кие чу­деса та­ят ос­таль­ные тык­вы.

И он крик­нул стар­ше­му пля­суну:

— По­шёл вон!

Стар­ший пля­сун не оби­дел­ся: он пок­ло­нил­ся и ска­зал:

— Ты те­шил свой взор на­шими тан­ца­ми и ус­лаждал свой слух на­шим пе­ни­ем. Уп­ла­ти нам де­сять ты­сяч лян — и мы ис­чезнем.

Тря­сясь от зло­бы, бо­гач на­сыпал им ме­шок де­нег — и пля­суны ис­чезли.

Наль Бу при­нял­ся пи­лить вто­рую тык­ву. Он на­де­ял­ся, что из вто­рой тык­вы выс­ко­чат плот­ни­ки и пос­тро­ят ему но­вый дом. Но из вто­рой тык­вы выш­ли де­сять бри­того­ловых мо­нахов и сей­час же на­чали клян­чить у Наль Бу по­да­яние. Нап­расно бо­гач вып­ро­важи­вал их со дво­ра. Из­вес­тно, что мо­нахи — са­мый жад­ный и са­мый на­до­ед­ли­вый на­род на зем­ле. И хо­тя Наль Бу был очень скуп, приш­лось дать и мо­нахам ты­сячу лян, что­бы они уш­ли.

— Не го­рюй! — ска­зал он же­не. — Уж в треть­ей-то тык­ве мы на­вер­ня­ка най­дём се­реб­ро и зо­лото.

Но ког­да он рас­пи­лил третью тык­ву, из неё выш­ла длин­ная про­цес­сия плат­ных пла­каль­щи­ков. За пла­каль­щи­ками шли но­силь­щи­ки: они нес­ли мёр­твое те­ло. Пла­каль­щи­ки гром­ко во­пили, и со­седи бо­гача на­чали сту­чать­ся в во­рота, что­бы уз­нать, что слу­чилось.

— Уби­рай­тесь вон! — зак­ри­чал на пла­каль­щи­ков Наль Бу. — Кто вас сю­да звал?

— Мы уй­дём не рань­ше, чем по­лучим день­ги на пог­ре­бение те­ла и на по­куп­ку тра­ур­ных одежд, — от­ве­тили пла­каль­щи­ки и за­вопи­ли ещё гром­че.

Наль Бу ис­пу­гал­ся, что на этот крик к не­му вор­вутся со­седи. Ведь не бу­дет же он при со­седях рас­пи­ливать ос­таль­ные тык­вы. И он дал пла­каль­щи­кам де­сять ты­сяч лян.

Из чет­вёртой тык­вы выс­ко­чили пять пе­виц. У каж­дой пе­вицы бы­ла своя пес­ня. Пер­вая спе­ла о две­над­ца­ти ме­сяцах, сос­тавля­ющих год; вто­рая — о трид­ца­ти днях, сос­тавля­ющих ме­сяц; третья — о ча­сах, сос­тавля­ющих день; чет­вертая — о смер­ти ста­рого го­да; пя­тая — о рож­де­нии но­вого го­да. Ког­да пе­вицы за­кон­чи­ли петь, они пот­ре­бова­ли, что­бы бо­гач от­дал им за их ста­рание все за­пасы зер­на.

— Ни­чего я вам не дам! — зак­ри­чал Наль Бу. — Все день­ги я уже роз­дал. А те­перь вы хо­тите ещё ос­та­вить ме­ня без зер­на! Сту­пай­те вон!

Но пе­вицы не тро­нулись с мес­та.

— Ты раз­бо­гате­ешь вновь, ког­да от­кро­ешь пя­тую тык­ву, — ска­зали они. — Ес­ли же ты не при­кажешь сво­им слу­гам пог­ру­зить всё твоё зер­но на бы­ков и ло­шадей, что сто­ят в тво­ём пер­вом дво­ре, мы бу­дем петь до рас­све­та.

Хо­чешь не хо­чешь, а приш­лось бо­гачу рас­стать­ся со сво­им зер­ном. Слу­ги про­вор­но наг­ру­зили меш­ки на под­во­ды — и че­рез нес­коль­ко ми­нут у бо­гача не ос­та­лось ни од­но­го меш­ка с зер­ном, ни бы­ков, ни ко­ров, ни ло­шадей.

Дро­жа от жад­ности и не­тер­пе­ния, Наль Бу при­нял­ся пи­лить пя­тую тык­ву. Это бы­ла са­мая боль­шая и са­мая твёр­дая тык­ва. Сол­нце уже дав­но за­кати­лось за го­ру, нас­ту­пила ночь, а бо­гач всё пи­лил и пи­лил. Но вот, на­конец, тык­ва трес­ну­ла. И вдруг из неё выр­вался сви­репый ве­тер и ярос­тное пла­мя. Ве­тер по­валил дом, а пла­мя прев­ра­тило его в ог­ромный кос­тёр.

Нап­расно Наль Бу и его же­на зва­ли со­седей на по­мощь.

Ник­то им не по­мог, по­тому что они са­ми ни­ког­да ни­кому не сде­лали ни­како­го доб­ро­го де­ла.

И ког­да уви­дел Наль Бу, что за­горел­ся его сун­дук, где хра­нил он своё зо­лото, — не вы­дер­жал и бро­сил­ся в огонь.

Так и по­гиб жес­то­кий бо­гач.

И ник­то в де­рев­не о нём не по­жалел. Да и мы о нём пла­кать не ста­нем.

Случайные и неслучайные рекомендации: