Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Воловий труд

Жил-был на све­те один пи­сатель, Ким. У не­го бы­ло два сы­на: стар­ший и млад­ший.

В то вре­мя как млад­ший знал уже очень мно­го, стар­ший, Ким-Хак­ки, ко­торо­му уже бы­ло шес­тнад­цать лет, не знал и пер­вых двух зна­ков аз­бу­ки: ха-ныр, тен, таа, ди, что зна­чит не­бо и зем­ля. При этом «не­бо» по-ко­рей­ски «ха-ныр», а по-ки­тай­ски — «тен», «зем­ля» по-ко­рей­ски «таа», а по-ки­тай­ски — «ди».

Отец по­это­му пос­то­ян­но бил его и го­ворил, что он луч­ше убь­ет его, чем по­тер­пит по­зор, что сын пи­сате­ля ос­та­нет­ся нег­ра­мот­ным.

— Но чем я ви­новат, — оп­равды­вал­ся стар­ший сын, — я день и ночь си­жу за аз­бу­кой — ни­чего не вы­ходит, мой млад­ший брат це­лые дни иг­ра­ет — а у не­го все идет хо­рошо: это от не­ба так да­но.

— Не от не­ба, а от тво­ей глу­пос­ти, — от­ве­чал отец и силь­но бил его.

На­конец од­нажды отец ска­зал ему:

— Ус­та­ли мои ру­ки бить те­бя, да и не хва­тит па­лок, хо­тя бы я вы­рубил весь свой лес. Убить те­бя то­же не мо­гу. Но прог­нать те­бя с глаз мо­их мо­гу и про­гоняю. Иди ку­да хо­чешь. На­учишь­ся гра­моте — при­му те­бя, не на­учишь­ся — не при­му.

— Поз­воль мне ос­тать­ся у те­бя ра­бот­ни­ком, — я тру­долю­бив и мо­гу ра­ботать.

— Не хо­чу.

— Ку­да же я пой­ду?

— Ку­да хо­чешь.

На­силу стар­ший сын вып­ро­сил, чтоб хоть же­ну его ос­та­вил отец у се­бя, по­ка он бу­дет пы­тать счастья.

— Хо­рошо, — ска­зал отец, — пусть жи­вет се­бе в зад­ней ком­на­те, но пусть то­же не по­казы­ва­ет­ся мне на гла­за.

Же­не же Ким-Хак­ки ска­зал:

— Жди ме­ня де­сять лет. Ес­ли че­рез де­сять лет я не при­ду, счи­тай ме­ня умер­шим.

За­тем он за­шел к сво­ему дру­гу и про­сил его, в слу­чае ес­ли отец про­гонит его же­ну, при­нять ее и кор­мить до его воз­вра­щения.

Друг обе­щал, и Ким-Хак­ки по­шел ку­да гла­за гля­дят.

Шел Хак­ки, шел и при­шел в один го­род, где под од­ним ок­ном ус­лы­шал шум учив­шихся школь­ни­ков.

Хак­ки за­шел в шко­лу и рас­ска­зал учи­телю все о се­бе.

— Очень жал­ко бу­дет, ес­ли сын та­кого зна­мени­того пи­сате­ля ос­та­нет­ся нег­ра­мот­ным, — ска­зал учи­тель. — Я сог­ла­сен взять те­бя на де­сять лет и сде­лать все, что мо­гу. Но не будь в пре­тен­зии, ес­ли я о твою спи­ну из­ло­маю не один сноп па­лок.

Хак­ки с ра­достью сог­ла­сил­ся, и уче­ние на­чалось.

Меж­ду тем же­на Хак­ки жи­ла у тес­тя в зад­ней ком­на­те, ва­рила се­бе чу­мизу и дни и но­чи мо­лила не­бо по­мочь ее му­жу.

Че­рез де­сять лет без три­над­ца­ти дней явил­ся к ней во сне бе­лый ста­рик и ска­зал:

— Прось­ба твоя ус­лы­шана не­бом, за твое тру­долю­бие муж твой по­лучит то, о чем про­сишь ты, доб­ро­детель­ная же­на.

В ту же ночь вот что про­изош­ло с Хак­ки.

— Прош­ло де­вять лет один­надцать ме­сяцев и шес­тнад­цать дней (в Ко­рее лун­ный ме­сяц двад­цать де­вять дней), — го­ворил учи­тель Хак­ки, — а ты и до сих пор не вы­учил и пер­вых двух слов. Вот те­ленок сто­ит ря­дом с то­бой в стой­ле, — ему два го­да, но я уве­рен, что, слы­ша пос­то­ян­но твое «ха-ныр, тен и таа, ди», и он за­пом­нил эти сло­ва.

И учи­тель, поз­вав те­лен­ка, крик­нул ему:

— Ха-ныр, тен!

И вдруг те­ленок под­нял го­лову к не­му.

— Таа, ди!

И те­ленок опус­тил го­лову к зем­ле.

— Ви­дишь? Ес­ли те­ленок ум­нее те­бя, то что я мо­гу с то­бой сде­лать?!

И, из­бив Хак­ки в пос­ледний раз, учи­тель при­казал ему ос­та­вить на­ут­ро его дом. И в эту ночь учи­тель по­шел спать к сво­ей семье, в пер­вый раз пос­ле де­сяти лет, так как все это вре­мя он спал со сво­им уче­ником, зас­тавляя его и по но­чам за­нимать­ся.

Из­би­тый Хак­ки дол­го и горь­ко пла­кал, по­ка не зас­нул.

Ког­да он зас­нул, явил­ся к не­му во сне бе­лый ста­рик и ска­зал:

— Ты Ким-Хак­ки?

— Я, — от­ве­чал Хак­ки.

— Ты по­лучишь то, че­го ты так упор­но до­бивал­ся. От­крой рот.

Хак­ки от­крыл рот, и ста­рик бро­сил ту­да три ша­рика.

— Прог­ло­ти!

Хак­ки прог­ло­тил и прос­нулся.

По ста­рой при­выч­ке он сей­час же схва­тил­ся за кни­гу и — о, чу­до! Он не толь­ко стал чи­тать ее без за­пин­ки, но он знал все, что бы­ло в этой кни­ге и во всех тех, ко­торые на­ходи­лись в учи­лище.

Он взял в ру­ки кисть — и еще боль­шее чу­до. Он стал пи­сать зна­ки, ко­торых не мог бы на­писать ник­то дру­гой в Ко­рее. Он стал сос­тавлять фра­зы, и смысл их стал вы­ходить та­кой глу­бокий, как оке­ан, и ос­тро­ум­ный, как блеск дра­гоцен­ных кам­ней.

Тог­да зак­ри­чал он:

— Шен­сан-ним, шен­сан-ним (учи­тель, учи­тель)! Ког­да при­бежал учи­тель, счас­тли­вый Хак­ки ска­зал:

— Те­перь эк­за­менуй ме­ня.

Стал учи­тель эк­за­мено­вать, но Хак­ки знал мно­го боль­ше учи­теля.

Тог­да учи­тель бро­сил­ся на шею к уче­нику и поз­дра­вил его с та­ким ус­пе­хом.

А скром­ный Хак­ки не скрыл и рас­ска­зал, от­ку­да яви­лось к не­му его зна­ние.

Пос­ле это­го Хак­ки по­шел до­мой и при­шел ров­но в тот день, ког­да кон­чи­лось де­сять лет с то­го вре­мени, как ушел он из до­му.

Преж­де все­го он по­шел к же­не и пос­ле ра­дос­тной встре­чи спро­сил:

— Как об­ра­щал­ся с то­бой отец?

— Я толь­ко раз его ви­дела, но он, уви­дев ме­ня, зак­ри­чал, что­бы я уш­ла с его глаз. Я уш­ла и боль­ше не ви­дела его.

— В та­ком слу­чае я не пой­ду к не­му.

— Нет, ты дол­жен ид­ти, по­тому что отец и мать за­меня­ют нам не­бо на зем­ле. И идет ли с не­ба дождь, снег, све­тит ли сол­нце, все дол­жны мы при­нимать без ро­пота, под стра­хом веч­ной ги­бели. По­это­му иди и пок­ло­нись от­цу.

Так и сде­лал Хак­ки, но отец зак­ри­чал ему:

— Преж­де пок­ло­на тво­его, преж­де, чем ты смел явить­ся пе­редо мной, ты дол­жен пред­ста­вить до­каза­тель­ство тво­ей уче­нос­ти.

Тог­да Хак­ки по­шел в ком­на­ту сво­ей же­ны и поп­ро­сил ку­пить ему шел­ко­вой ма­терии.

На этой ма­терии он на­писал ру­кой дра­кона нес­коль­ко прек­расных и глу­боких из­ре­чений, ко­торые од­ни обес­смер­ти­ли бы его от­ца, ес­ли бы он мог так пи­сать.

Тог­да толь­ко отец раз­ре­шил стар­ше­му сы­ну прий­ти и об­нять его.

Но пос­ле это­го Хак­ки с же­ною ос­та­вили дом от­ца.

— Отец лю­бил не ме­ня, — ска­зал он же­не сво­ей, — ме­ня та­кого, ка­кого соз­да­ло не­бо, а мои зна­ния. И ес­ли бы я не при­об­рел их чу­дом, я был бы нав­сегда чу­жой для не­го.

Хак­ки, вы­дер­жав эк­за­мен в Се­уле, пос­ту­пил на служ­бу, и так как при да­рован­ных ему не­бом спо­соб­ностях со­еди­нял боль­шое тру­долю­бие и во­ловье тер­пе­ние, то мог пе­рено­сить все нес­пра­вед­ли­вос­ти кап­ризно­го на­чаль­ства и в кон­це кон­цов дос­лу­жил­ся до ми­нис­тра.

Тог­да он дал хо­рошее мес­то сво­ему учи­телю, сво­ему дру­гу, но от­цу ни­како­го мес­та не дал, хо­тя и был всег­да поч­ти­телен с ним, как и по­доба­ет сы­ну.

Что до млад­ше­го бра­та, то так ни­чего из не­го и не выш­ло. При­вык­нув лег­ко, без тру­да по­лучать все, он в жиз­ни, где, кро­ме спо­соб­ностей, тре­бу­ет­ся во­ловий труд, ни­чего не ус­пел.

Случайные и неслучайные рекомендации: