Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Рафаранумби

Го­ворят, жи­ли од­нажды отец и мать с до­черью Си­лаву­ата­ву. у них был без­ро­гий бык зе­бу. Мать ско­ро умер­ла. Отец взял дру­гую же­ну, и у них ро­дилось двое сы­новей. Вско­ре от­цу приш­лось уй­ти из до­ма по тор­го­вым де­лам. Же­на ос­та­лась с тре­мя деть­ми. Маль­чи­ки хо­дили в по­ле пас­ти бы­ков. Од­нажды, ког­да они уш­ли, ма­чеха ска­зала Си­лаву­ата­ву:

— При­неси по­боль­ше са­ран­чи, что­бы нам хва­тило по­есть, и на­бери кор­зи­ну ко­ровь­его на­воза, что­бы бы­ло чем раз­вести огонь.

Си­лаву­ата­ву пош­ла ло­вить са­ран­чу, но ско­ро нас­тал ве­чер, и она не ус­пе­ла соб­рать на­воз. За обе­дом братья по­лучи­ли две боль­шие пор­ции ри­са, а ей дос­та­лась од­на лож­ка. Ког­да ма­чеха спро­сила, где са­ран­ча и ко­ровий на­воз, Си­лаву­ата­ву от­ве­тила:

— Са­ран­ча вот, ма­ма, а на­воз я не ус­пе­ла соб­рать, по­тому что нас­ту­пил ве­чер.

Тог­да ма­чеха по­била ее пал­кой за то, что она не ис­полни­ла ее при­каза­ния. На сле­ду­ющий день ма­чеха ве­лела ей при­нес­ти столь­ко же са­ран­чи, сколь­ко на­кану­не, и наб­рать три кор­зи­ны на­воза. А маль­чи­кам сов­сем не­чего бы­ло де­лать. Си­лаву­ата­ву пош­ла в по­ле и ста­ла со­бирать на­воз, не гля­дя на са­ран­чу. Ког­да стем­не­ло, она толь­ко-толь­ко на­пол­ни­ла од­ну кор­зи­ну. Ве­чером ей опять дос­та­лось сов­сем ма­ло ри­са, а ее братья на­елись до­сыта. Пос­ле обе­да ма­чеха ве­лела ей по­казать, что она соб­ра­ла в по­ле. Си­лаву­ата­ву при­нес­ла од­ну кор­зи­ну на­воза и ска­зала, что боль­ше ни­чего не ус­пе­ла соб­рать, по­тому что нас­тал ве­чер.

— Ах ты лгунья, — ска­зала ма­чеха, и сно­ва по­била ее пал­кой.

На­зав­тра ма­чеха об­ра­щалась с ней так же пло­хо и в сле­ду­ющие дни то­же. Прош­ло нем­но­го вре­мени; од­нажды, ког­да Си­лаву­ата­ву си­дела на кам­не, к ней по­дошел без­ро­гий бык ис­про­сил:

— У те­бя го­ре, Си­лаву­ата­ву? По­чему ты та­кая грус­тная, ху­дая и блед­ная?

— С тех пор как умер­ла моя мать, я по­забы­ла про ра­дость, — от­ве­тила Си­лаву­ата­ву. — Мой отец ушел по тор­го­вым де­лам, а ма­чеха поль­зу­ет­ся этим и каж­дый день бь­ет ме­ня. Мне да­же есть не да­ют до­сыта. Вот по­чему я грус­тная, вот ка­кое у ме­ня го­ре.

— Боль­ше те­бе не при­дет­ся го­ревать, Си­лаву­ата­ву, — ска­зал без­ро­гий бык.

Он лиз­нул ее в лоб, и в тот же миг де­вуш­ка прев­ра­тилась в не­обык­но­вен­ную кра­сави­цу, а ее платье — в рос­кошные одеж­ды. Бык ве­лел ей сесть на ка­мень у края до­роги. Все, кто про­ходил по до­роге, вос­хи­щались ее кра­сотой. Од­но­му пут­ни­ку — ан­дри­ам­ба­ху­аке, шед­ше­му с се­вера, — она пон­ра­вилась так силь­но, что он за­хотел на ней же­нить­ся.

— Я сог­ласна, — от­ве­тила Си­лаву­ата­ву, — но толь­ко ес­ли ты ис­полнишь мою прось­бу. Этот без­ро­гий бык — моя мать. Он дол­жен есть из то­го же блю­да, что мы, той же лож­кой, что мы, и жить в том же до­ме, что мы.

Ан­дри­ам­ба­ху­ака, шед­ший с се­вера, ска­зал, что он не мо­жет вы­пол­нить эту прось­бу, и ушел прочь. Нас­тал ве­чер. Бык лиз­нул Си­лаву­ата­ву в лоб, она сно­ва ста­ла та­кой, как бы­ла преж­де, и вер­ну­лась к ма­чехе, ко­торая как всег­да ее по­била. На сле­ду­ющий день маль­чи­ки уш­ли в по­ле, а бык опять лиз­нул Си­лаву­ата­ву, и она опять ста­ла кра­сави­цей в рос­кошном оде­янии. Ан­дри­ам­ба­ху­ака, шед­ший с юга, за­хотел на ней же­нить­ся. Но уз­нав, что бык — мать де­вуш­ки, бу­дет жить и есть вмес­те с ни­ми, пе­реду­мал и ушел прочь. По­том на ней хо­тел же­нить­ся ан­дри­ам­ба­ху­ака, шед­ший с вос­то­ка, по­том ан­дри­ам­ба­ху­ака, шед­ший с за­пада, но и они по­бо­ялись по­род­нить­ся с бы­ком. На­конец ан­дри­ам­ба­ху­ака, шед­ший из сред­ней час­ти ос­тро­ва, сог­ла­сил­ся де­лить свой дом и пи­щу с бы­ком Си­лаву­ата­ву и стал ее му­жем.

— Но я хо­чу, что­бы у те­бя бы­ло дру­гое имя, — ска­зал он. — От­ны­не те­бя бу­дут звать Ра­фара­нум­би, по­тому что твоя мать — бык.

Уви­дав, что ан­дри­ам­ба­ху­ака и его лю­бими­ца обо всем до­гово­рились, без­ро­гий бык га­лопом пом­чался впе­ред, а Ра­фара­нум­би се­ла на но­сил­ки, ко­торые нес­ли ра­бы ее му­жа. Ма­чеха ни­чего не зна­ла о том, что про­изош­ло. Уви­дав бе­гуще­го бы­ка, она зак­ри­чала:

— Эй, Си­лаву­ата­ву! Смот­ри, не упус­ти бы­ка!

Но бык про­дол­жал бе­жать, по­ка не ока­зал­ся в за­гоне ан­дри­ам­ба­ху­аки. Лю­ди в де­рев­не и пер­вые две же­ны ан­дри­ам­ба­ху­аки с удив­ле­ни­ем смот­ре­ли на бы­ка и спра­шива­ли друг дру­га, кто его хо­зя­ин. Че­рез не­кото­рое вре­мя по­яви­лись Ра­фара­нум­би и ан­дри­ам­ба­ху­ака. Пер­вые две же­ны сей­час же на­чали рев­но­вать ан­дри­ам­ба­ху­аку к сво­ей но­вой то­вар­ке. Ког­да ан­дри­ам­ба­ху­ака и Ра­фара­нум­би вош­ли в дом, од­на из жен спро­сила, ко­му при­над­ле­жит бык, ко­торо­го рань­ше ник­то здесь не ви­дел.

— При­кажи слу­гам наб­рать для не­го тра­вы, — ска­зал ан­дри­ам­ба­ху­ака, — и пусть кто-ни­будь от­не­сет ему по­есть.

В честь при­ез­да Ра­фара­нум­би ус­тро­или боль­шой праз­дник. В ту по­ру бы­ла вес­на — вре­мя го­товить к по­севу ри­совые по­ля. У Ра­фара­нум­би не бы­ло сво­их ра­бов, она поп­ро­сила му­жа одол­жить их у ко­го-ни­будь в де­рев­не, что­бы она то­же мог­ла по­забо­тить­ся о ри­совых по­лях. Знат­ные лю­ди одол­жи­ли Ра­фара­нум­би ра­бов, и она объ­яс­ни­ла им, что нуж­но де­лать. Са­ма же Ра­фара­нум­би ста­ла го­товить еду, что­бы ве­чером на­кор­мить их. Ког­да стем­не­ло, ан­дри­ам­ба­ху­ака при­шел пос­мотреть, что при­гото­вила его же­на, и уви­дел, что ни­чего не сде­лано. Но ког­да он на­чал ее бра­нить, она ска­зала, что ему не­чего бо­ять­ся: ра­бы бу­дут сы­ты. В этот са­мый миг ра­бы вер­ну­лись с по­ля. Ан­дри­ам­ба­ху­ака сно­ва стал уп­ре­кать Ра­фара­нум­би, что она ни о чем не по­забо­тилась, но Ра­фара­нум­би ве­лела слу­гам пос­те­лить на зем­ле ци­нов­ки и ука­зать каж­до­му ра­бу его мес­то. По­том она пош­ла по­сове­товать­ся с без­ро­гим бы­ком, по­тому что она в са­мом де­ле ни­чего не при­гото­вила на обед.

— Сде­лай так, — ска­зал ей бык. — В тво­ей пра­вой ру­ке — рис, а в ле­вой — прип­ра­ва; боль­шой па­лец бу­дет раз­да­вать жа­реное мя­со. Ког­да ты пер­вый раз мах­нешь ру­кой, пос­мотри на вос­ток, ког­да мах­нешь вто­рой раз, пос­мотри на юго-вос­ток, мах­нешь тре­тий раз — смот­ри на за­пад.

Ра­фара­нум­би вер­ну­лась к ра­бам; она мах­ну­ла пра­вой ру­кой — и их блю­да на­пол­ни­лись ри­сом, мах­ну­ла ле­вой ру­кой — и мис­ки на­пол­ни­лись прип­ра­вой; по­вела боль­шим паль­цем — и на сто­ле по­яви­лось жа­реное мя­со. Ан­дри­ам­ба­ху­ака, и знат­ные лю­ди, и ра­бы — все оне­мели от удив­ле­ния. Ра­фара­нум­би на­чала про­бовать ку­шанья, что­бы ник­то не по­думал, че­го-ни­будь дур­но­го, и вслед за ней все на­чали есть. Гос­ти изум­ля­лись все боль­ше и боль­ше: та­кого чу­да еще ник­то ни­ког­да не ви­дывал!

Нем­но­го по­годя две пер­вые же­ны ан­дри­ам­ба­ху­аки за­хоте­ли сде­лать то же, что Ра­фара­нум­би. Они за­видо­вали ей, по­тому что муж с каж­дым днем лю­бил ее все боль­ше и боль­ше. Они одол­жи­ли ра­бов у знат­ных лю­дей, при­гото­вили нем­но­го ма­ни­ока, как Ра­фара­нум­би, и боль­ше ни о чем не бес­по­ко­ились. На уп­ре­ки ан­дри­ам­ба­ху­аки они от­ве­чали, что все и так бу­дет хо­рошо.

— Смот­ри­те, — ска­зал ан­дри­ам­ба­ху­ака, — ес­ли вам не удас­тся сде­лать то же, что Ра­фара­нум­би, вы пок­ро­ете се­бя по­зором.

Же­ны ве­лели рас­сте­лить ци­нов­ки и рас­ста­вить блю­да и мис­ки. Ког­да по­яви­лись ра­бы, они поп­ро­бова­ли мах­нуть пра­вой ру­кой, гля­дя на вос­ток, по­том ле­вой ру­кой, по­том сде­лать знак боль­шим паль­цем, но у них ни­чего не по­лучи­лось. Блю­да ос­та­лись пус­ты­ми. Прис­ты­жен­ные жен­щи­ны не зна­ли, что де­лать. Ан­дри­ам­ба­ху­ака выб­ра­нил их за то, что они слиш­ком мно­го о се­бе во­зом­ни­ли, и по­шел про­сить со­вета и по­мощи у Ра­фара­нум­би. Он бо­ял­ся, что из-за глу­пос­ти жен все бу­дут над ним сме­ять­ся, да и го­лод­ных ра­бов ведь на­до бы­ло как-то на­кор­мить. Ра­фара­нум­би приш­ла в хи­жину, где ра­бы ожи­дали еды. Она мах­ну­ла пра­вой ру­кой — и по­явил­ся не­очи­щен­ный рис; она мах­ну­ла ле­вой ру­кой — и мис­ки на­пол­ни­лись прип­ра­вой из горь­ких трав; она сде­лала знак боль­шим паль­цем — и в блю­дах ока­залось зло­вон­ное мя­со. Го­лод­ные ра­бы по­ели нем­но­го и уш­ли, ос­та­вив боль­шую часть еды на блю­дах. Ан­дри­ам­ба­ху­аке бы­ло стыд­но, что его же­ны так пло­хо на­кор­ми­ли лю­дей, ко­торых им одол­жи­ли.

Че­рез не­кото­рое вре­мя Ра­фара­нум­би ска­зала, что хо­чет вы­купать­ся. Ан­дри­ам­ба­ху­ака при­вел ее к пру­ду.

— Я не люб­лю хо­лод­ную во­ду, — ска­зала мо­лодая жен­щи­на, — я мо­гу ку­пать­ся толь­ко в го­рячей во­де или хо­тя бы в теп­лой. Пош­ли сво­их ра­бов на­рубить дров. Пусть каж­дый из них при­несет по три по­лена.

Ан­дри­ам­ба­ху­ака сде­лал так, как хо­тела Ра­фара­нум­би. Ког­да дро­восе­ки при­нес­ли дос­та­точ­но дров, пос­ре­ди дво­ра раз­ло­жили кос­тер. Как толь­ко огонь раз­го­рел­ся, Ра­фара­нум­би ска­зала му­жу:

— Те­перь мож­но ку­пать­ся.

— Я пой­ду за то­бой, — от­ве­тил ан­дри­ам­ба­ху­ака, ко­торый бо­ял­ся об­жечь­ся.

Но ед­ва Ра­фара­нум­би кос­ну­лась но­гой го­рящих по­лень­ев, как они сей­час же прев­ра­тились в чис­тую проз­рачную во­ду, в ко­торой ку­пались все лю­ди де­рев­ни.

Че­рез нес­коль­ко дней две дру­гие же­ны ан­дри­ам­ба­ху­аки то­же ска­зали, что хо­тят ку­пать­ся. Ан­дри­ам­ба­ху­ака от­вел их к пру­ду.

— Пош­ли сво­их ра­бов за дро­вами, — ска­зали жен­щи­ны, — , пусть каж­дый при­несет по три по­лена.

Ра­бы уш­ли в лес и, вер­нувшись, сло­жили пос­ре­ди дво­ра кос­тер. Ког­да огонь раз­го­рел­ся, жен­щи­ны поз­ва­ли ан­дри­ам­ба­ху­аку ку­пать­ся, по кос­нувшись но­гами го­рящих по­лень­ев, обож­глись и убе­жали по­даль­ше от кос­тра. Ан­дри­ам­ба­ху­ака бы­ло стыд­но, что его же­ны сно­ва по­пали впро­сак. Он поз­вал на по­мощь Ра­фара­нум­би. Она ста­ла за­тап­ты­вать кос­тер, и он тут же прев­ра­тил­ся в гряз­ную лу­жу, в ко­торой ник­то не за­хотел ку­пать­ся. Тог­да ан­дри­ам­ба­ху­ака ска­зал лю­дям сво­ей де­рев­ни:

— Объ­яв­ляю вам, что я боль­ше не хо­чу быть му­жем этих двух жен­щин; мне стыд­но, что они та­кие глу­пые и кап­ризные.

Так Ра­фара­нум­би ос­та­лась единс­твен­ной же­ной ан­дри­ам­ба­ху­аки. Ког­да-то она бы­ла бед­ной и нес­час­тной, а в за­мужес­тве ста­ла бо­гатой и счас­тли­вой. Вот по­чему го­ворят, что с людь­ми бы­ва­ет то же, что с ва­реным ри­сом: ког­да его дос­та­ют из кот­ла, зер­нышки со дна под­ни­ма­ют­ся на­верх, а зер­нышки свер­ху па­да­ют на дно.

Случайные и неслучайные рекомендации: