Рога

Бы­ли три сол­да­та на служ­бе; один из них ун­тер-офи­цер. Они втро­ем сог­ла­сились не слу­жить боль­ше: «Пря­мо ку­да-ни­будь уй­дем». — По­том они уш­ли трое.

Бы­ла од­на за­им­ка, тут жи­ли ста­рик со ста­рухой, и бы­ло у них три до­чери. К ним и заш­ли сол­да­ты. Хо­зя­ева угос­ти­ли их и по­том за­чина­ли иг­рать в кар­ты. Ун­тер-офи­цер вы­иг­рал все день­ги у ста­рика. Лег­ли спать; хо­зя­ева по­ложи­ли с сол­да­тами спать и трех сво­их до­черей. Ут­ром вста­ли и опять за­чина­ли иг­рать в кар­ты. Стар­шая дочь вы­иг­ра­ла у ун­тер-офи­цера все день­ги об­ратно; у не­го де­нег не ста­ло, и сол­да­ты соб­ра­лись у­ез­жать.

При про­щании стар­шая дочь по­дари­ла ун­тер-офи­церу ши­нель, се­ред­няя дочь по­дари­ла од­но­му сол­да­ту ки­сет для де­нег, ма­лая дочь по­дари­ла треть­ему сол­да­ту пал­ку. Сол­да­ты все трое уш­ли.

Ста­ли на до­роге смот­реть ки­сет: что он; как тря­сет, все день­ги пря­мо. По­том се­ред­ний стал смот­реть трос­точку; как мах­нул пал­кой, все сол­да­ты по­яви­лись око­ло не­го, мно­го сол­дат. По­ложи­ли пал­ку; ста­ли смот­реть ши­нель; кто на­денет ши­нель, то­го не вид­но.

По­пал им ка­кой-то боль­шой го­род. Заш­ли в го­род, наш­ли квар­ти­ру. Млад­ший сол­дат по­шел за хле­бом. Ждут, ждут его, не дож­дутся; не зна­ют, ку­да ушел. Се­ред­ней ушел его ис­кать. Ос­тался один офи­цер; ждет, ждет их — не­ту. По­шел ис­кать их; ки­сет и трость, и ши­нель — все с со­бой взял. То­вари­щев не на­шел.

Ка­кая-то дев­ка ему по­палась. Ста­ли в кар­ты иг­рать. Офи­цер у ней все день­ги вы­иг­рал. Дев­ка пош­ла за день­га­ми; день­ги при­тащи­ла; иг­ра­ет, иг­ра­ет, все день­ги у офи­цера вы­иг­ра­ла. Не ста­ло у офи­цера де­нег на ру­ках, дос­тал он ки­сет, ки­сет тря­сет, день­ги бе­рет. Иг­ра­ет, опять день­ги об­ратно вы­иг­рал. У дев­ки день­ги кон­ча­ли.

Дев­ка го­ворит офи­церу: «Дай мне ки­сета: та­кой же ки­сет я сошью и зав­тра те­бе при­несу», — го­ворит. — Сол­дат от­дал; дев­ка уш­ла до­мой. Сши­ла дев­ка та­кой же ки­сет и от­да­ла сол­да­ту тот, ко­торой са­ма ши­ла, а сол­да­тов ки­сет ос­та­вила у се­бя. Приш­ла опять иг­рать с сол­да­том; вы­иг­ра­ла у сол­да­та все день­ги. Сол­дат иг­рать не стал; ки­сет в кар­ман по­ложил и ушел до­мой.

Не ста­ло у сол­да­та де­нег; тря­сет, тря­сет ки­сет, де­нег не­ту. — «На­вер­но, дев­ка дру­гой ки­сет мне от­да­ла, не мой, на­вер­но, этот!»

На­шел дев­ку. Та го­ворит: «Нет, это, — го­ворит, — (у ме­ня) мой ки­сет, что я сши­ла, тво­его я не бра­ла». (А са­ма опять но­вый ки­сет сши­ла, та­кой же, и дер­жит у се­бя.) Ну, лад­но. Опять иг­рать ста­ли в кар­ты. У ней офи­цер опять все день­ги вы­иг­рал. Дев­ка ему го­ворит: «Ну, офи­цер, ты да­вай мне ши­нель: я та­кую же сошью, зав­тра те­бе при­несу; мне та­кую же ши­нель на­до бы». — Офи­цер от­дал ей ши­нель; она унес­ла до­мой, но­вую ши­нель та­кую же сши­ла, офи­церу эту но­вую от­да­ла. — «Вот те­бе ши­нель. Я са­ма пой­ду за те­бя за­муж, бе­ри ме­ня». — «Возь­му, — го­ворит, — да­вай пой­дем гу­лять».

Пош­ли вмес­те гу­лять. Дев­ка спра­шива­ет его: «Это ка­кая трость? Че­рез нее что-ни­будь стро­ит­ся или нет? Я пос­мотрю». — «Нет, ни­чего не стро­ит­ся. Нель­зя дер­жать те­бе в ру­ке». — «Ну, — го­ворит: — я за­муж за те­бя пой­ду, а ты жа­ле­ешь пал­ку мне по­казать!» — «Ну, бе­ри, — го­ворит, — смот­ри!» — Дев­ка пал­ку взя­ла, мах­ну­ла — яви­лось мно­го сол­дат: «Что при­каже­те, ба­рыня?» — «Вот ря­дом со мной си­дит сол­дат, вы­тол­кай его! Не на­до, — го­ворит, — нам!» — Они вы­тол­ка­ли. Дев­ка уш­ла са­ма до­мой.

Офи­цер ос­тался один пря­мо бо­сиком, бе­зо все­го. По­пал­ся ему сад; там бы­ли яб­ло­ки. Од­но яб­ло­ко взял и ел, и стал ко­зёл. Ле­жит ко­зёл, ле­жит, ле­жит. Взял еще од­но яб­ло­ко, съ­ел, стал че­лове­ком, опять та­кой же че­ловек.
Стал он со­бирать яб­ло­ки; наб­рал две кор­зинки: од­ну кор­зинку од­ной по­роды, дру­гую — дру­гой.

Ушел в го­род, где жи­вет дев­ка, ту­да. Яб­ло­ки про­да­ет, по ули­цам гу­ля­ет. Из то­го до­му, где жи­вет дев­ка, ку­хар­ка выш­ла к не­му: «Что вы про­да­ете?» — «Яб­ло­ки. Яб­лок у ме­ня хо­роший: как ешь, ста­нешь ба­синь­кой». — Один яб­лок он про­дал; его съ­ела ку­хар­ка, ста­ла хо­рошая.

Ку­хар­ка ска­зала дев­ке: «Вот я ку­пила яб­ло­ков, хо­рошая ста­ла. Не ку­пишь ли?» — «Лад­но; на­до, — го­ворит, — ку­пить». — Приш­ла; ей сол­дат про­дал пло­хих яб­ло­ков, тех, от ко­торых ста­нешь коз­лом. Ку­пила да съ­ела, и ста­ла коз­лом.

Сол­дат про­дал да ушел.

По­том опять при­шел. Там, где жи­вет дев­ка, ря­дом ли, нап­ро­тив ли, квар­ти­ру на­нимал; за­ез­жал. Чай пь­ет. Хо­зя­ин го­ворит ему: «Вот, ка­кой-то че­ловек про­дал яб­ло­ко; у со­седа дев­ка ку­пила, ста­ла коз­лом; не знай, ка­кой яб­лок ему по­пал, ле­жит», — го­ворит. — Офи­цер ска­зал: «Я ле­чить ее ста­ну; вы­лечу, опять дев­кой бу­дет». — Хо­зя­ин сам по­шел к со­седу, ска­зал ему: «Та­кой-то че­ловек ле­чить хо­чет твою дев­ку». — «Лад­но, — го­ворит, — пус­кай сю­да при­дет, ле­чит».
При­шел к не­му сол­дат. Хо­зя­ин ска­зал: «Ле­чить ста­нешь?» «Ста­нем». — «Как ста­нешь ле­чить?» — «Ба­ню ты то­пи; кру­гом ба­ни пусть му­зыка иг­ра­ет». — Ба­ню то­пили; пол­ная му­зыка приш­ла. За­вел он в ба­ню коз­ла, по­том сам за­ходит. Пря­мо бь­ет коз­ла; ко­зел кри­чит, тот бь­ет.

Офи­цер спра­шива­ет хо­зя­ина: «У тво­ей дев­ки бы­ла ши­нель, был ки­сет, бы­ла трость, ты та­щи сю­да, а то не ле­чит­ся», — го­ворит. — Тот все та­щил. За­чал офи­цер тем яб­ло­ком кор­мить, от ко­торо­го хо­роши­ми ста­новят­ся; как яб­ло­ком кор­мил, ста­ла хо­рошая дев­ка.

Из ба­ни выш­ли. Хо­зя­ин стал уго­щать его. Угос­тил, по­том ска­зал: «Бе­ри у ме­ня дев­ку, у ме­ня ни­кого боль­ше не­ту. Я мно­го ли про­живу? Ста­рик, ум­ру ско­ро. Бе­ри», — го­ворит. — Офи­цер ска­зал: «Ну, лад­но». — Об­венча­ли.