Воевода и мужик

С са­мого ут­ра му­жичок тру­дит­ся на сво­ей бо­роз­де; ус­тал бед­ный. Едет во­ево­да. Из­вес­тно, во­ево­ды ра­но не вста­ют, ез­дить не ез­дят. Вот подъ­ез­жа­ет он; уви­дел му­жич­ка, по­доз­вал, на­чал спра­шивать, как его зо­вут, при­быль­но ли ра­ботать, сколь­ко по­луча­ет в год.
— Ни­чего, сла­ва бо­гу; сыт, не гол — и то­го бу­дет. За боль­шим не го­ня­юсь. Уро­дит­ся — хо­рошо, не уро­дит­ся — божья во­ля. А в год сби­раю руб­лей на во­семь­де­сят.
Во­ево­да опять спра­шива­ет:
— Ку­да же ты, му­жичок, их де­ва­ешь?
— Как ку­да? Из­вес­тно, по хо­зяй­ству раз­ве ма­ло на­дыть? Да вот, с пер­во­го ра­за двад­цатью руб­ля­ми, зна­чит, долг пла­чу, двад­цать руб­лей в долг даю, двад­цать руб­лей за ок­но ки­даю, да двад­цать руб­лей по­датей пла­чу!
Во­ево­да сто­ит, раз­ду­мыва­ет, что бы это зна­чило: двад­цать руб­лей в долг да­вать, двад­цать в ок­но ки­дать да двад­цать в долг от­да­вать. «За­гад­ка труд­ная», — сме­ка­ет; про­сит му­жич­ка рас­толко­вать. Тот от­ка­зал­ся. Во­ево­да го­ворит:
— Ну лад­но! Ты не го­вори ни­кому, кто бы те­бя ни спра­шивал. Вот те­бе мой во­евод­ский при­каз! — Приг­ро­зил так во­ево­да му­жич­ку. — А то, — го­ворит, — те­бе не сдоб­ро­вать! И у­ехал.
При­ез­жа­ет до­мой, пот­ре­бовал всех са­мых име­нитых бо­яр.
— Так и так, го­ворит, по­пал­ся мне му­жичок на до­роге; го­ворит, по­луча­ет все­го в год во­семь­де­сят руб­лей: двад­цать руб­лей дол­гу пла­тит, двад­цать руб­лей в долг да­ет и двад­цать руб­лей в ок­но ки­да­ет. От­га­дай­те, бо­яре, эту за­гад­ку. Кто от­га­да­ет, наг­ра­жу зо­лотом и ми­лостью!
Бо­яре весь день ду­мали, ни­чего не при­дума­ли, вып­ро­сили у во­ево­ды ме­сяц сро­ку. Вот и ме­сяц при­ходит к кон­цу. Что де­лать? А каж­до­му выс­лу­жить­ся хо­чет­ся. Вот один по­ехал к му­жику.
— Рас­ска­жи, — го­ворит, — бра­тец, по­жалуй­ста. Рас­толку­ешь, по­жалую те­бя по-цар­ски, дам ты­сячу чер­вонцев.
Му­жичок го­ворит:
— Двад­цать руб­лей дол­гу пла­чу, то от­ца кор­млю: он доп­режь ме­ня кор­мил. Двад­цать руб­лей в долг даю, то сы­на кор­млю: он ме­ня бу­дет кор­мить, этим зап­ла­тит, ста­ло быть. Двад­цать руб­лей за ок­но ки­даю, то дочь пи­таю: это уж ни жи­лец, ни по­мощ­ник, ни кор­ми­лец.
Бо­ярин по­думал, по­думал:
— И это, ведь, прав­да.
И дал му­жич­ку ты­сячу зо­лотых.
При­ехал дру­гой бо­ярин и дал му­жич­ку две ты­сячи зо­лотых. Тот рас­ска­зал опять за­дачу. При­ехал тре­тий, дал три ты­сячи. Му­жик опять рас­толко­вал бо­яри­ну.
Ме­сяц кон­чился. По­ра от­да­вать от­чет во­ево­де. Все приш­ли. Во­ево­да на­чал спра­шивать, кто как на­думал. Один бо­ярин ска­зал:
— На двад­цать руб­лей от­ца кор­мит му­жик, на двад­цать сы­на, на двад­цать дочь!
Во­ево­да об­ра­тил­ся к дру­гому. Тот от­ве­тил то же. Ко­неч­но, и тре­тий от­ве­тил не ина­че.
Во­ево­да се­бе на уме; это, дес­кать, что-то не­даром. Пос­лал гон­ца за му­жиком, при­казал не­мед­ленно явить­ся. При­ехал му­жичок, сей­час его к во­ево­де.
— Ах ты, та­кой-ся­кой, — осер­чал во­ево­да, — ко­му ты ска­зал про за­гад­ку? Го­вори прав­ду-ис­ти­ну, а не то тво­ей го­лове не уце­леть! Я хо­тел ра­зуз­нать, как от­га­да­ют мои бо­яре эту за­гад­ку, мо­гут ли они мо­им во­еводс­твом уп­равлять. А ты мне все де­ло из­га­дил! Зна­ешь, бо­яре дол­жны быть всех ум­нее, всех до­гад­ли­вее?
Му­жик не будь плох и го­ворит:
— Бы­ли у ме­ня трое. Пер­вый дал пе­рыш­ко, дру­гой — два, а тре­тий — це­лых три.
Во­ево­да и язык при­кусил; на­чал спра­шивать, что это зна­чит. А му­жик ус­ме­ха­ет­ся, зна­ет:
— Вот ты, во­ево­да, здеш­ний царь, зна­чит. Те­бе, зна­чит, на­до быть всех смыш­леннее. А ты вот у прос­то­го му­жика спра­шива­ешь!