Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Ювашка белая рубашка

Жил-был царь. У ца­ря не бы­ло бе­лого дня (сол­нца), и бе­лой лу­ни, и час­тых звезд, и глу­хой пол­но­чи. По­сылал он дум­ших се­нато­ров за на­родом. На­роду мно­го сош­лось. По­давал царь по ча­ре и по две и спра­шивал: «Гос­по­да дум­шие, и се­нато­ры, и прос­то­наро­дие! Не зна­ете ли, где бе­лый день и крас­ное сол­нце, и бе­лые лу­ни и час­тые звез­ды, и глу­хая пол­ночь?» — Все от­ка­зались.
Был у ца­ря Юваш­ка-слу­га, вы­ше се­бя го­личок под­нял, тор­нул об пол и пол про­ломил. — «Я знаю, где взять, и ра­зыщу все это! Пош­ли ме­ня, Ва­ше Цар­ское Ве­личес­тво!» — «Что те­бе, Юваш­ка, на­до с со­бой?» — Юваш­ка ска­зал: «Дай мне ко­ня, и то­вари­ща, и де­нег на до­рогу!» (Од­но­му тос­кли­во ехать.) — По­еха­ли они в путь.
Еха­ли близ­ко ли, да­лёко ли, низ­ко ли, вы­соко ли, до­ез­жа­ют: сто­ит из­бушка на козь­их рож­ках, на ба­рань­их нож­ках, по­вер­ты­ва­ет­ся. — «Стань, из­бушка, по-ста­рому, как мать пос­та­вила, к ле­су за­дом, ко мне пе­редом!» — Из­бушка ста­ла. Яга Ягиш­на ле­жит, в сте­ну упер­ла но­гами, а в дру­гу го­ловой. — «Фу-фу! — рус­ско­го ду­ху от­ро­ду не слы­хала, рус­ский дух ко мне на двор при­шел?..» — Ска­зал он: «На­пой, на­кор­ми, тог­да у ме­ня вес­тей расс­про­си!» — Она сей­час п…ула, стол под­дерну­ла, б…ула; щей плес­ну­ла, но­гу под­ня­ла и пи­рог по­дала, ти­теч­ка­ми пот­рясла и мо­лоч­ка под­несла, нож­ки воз­ня­ла и лож­ки по­дала.
«Ку­ды же ты, Юваш­ка, по­ехал?» — «Я по­ехал за бе­лым днем, за крас­ным сол­нцем, за бе­лою лунью, за час­ты­ми звез­да­ми, за глу­хою пол­ночью». — «Юваш­ка, не ез­ди! Это у на­ших брать­ев: один брат шес­тигла­вый, дру­гой де­вятиг­ла­вый, а тре­тий 12-тиг­ла­вый». — Юваш­ка по­ехал. Ска­зала Яга Ягиш­на: «Взад по­едешь, так за­едь ко мне в гос­ти! — «Лад­но», — ска­зал.
По­том они до­ез­жа­ют до дру­гой из­бушки, так­же по­вер­ты­ва­ет­ся на козь­их рож­ках, на ба­рань­их нож­ках. — «Стань, из­бушка, по-ста­рому, как мать пос­та­вила, к ле­су за­дом, ко мне пе­редом!» — Из­бушка ста­ла. Они заш­ли. Яга Ягиш­на ле­жит, в сте­ну упер­ла но­гами, а в дру­гу го­ловой. — «Фу-фу, рус­ско­го ду­ху от­ро­ду не слы­хала, рус­ский дух ко мне на двор при­шел!» — «На­пой, на­кор­ми, тог­да вес­тей расс­про­си!» — Она сей­час п…ула, стол под­дерну­ла, др…ула, щей плес­ну­ла, но­гу под­ня­ла и пи­рог по­дала, ти­теч­ка­ми пот­рясла и мо­лоч­ка под­несла, нож­ки воз­ня­ла и ло­жечек по­дала.
— «Ку­ды же вы по­еха­ли?» — «По­еха­ли мы за бе­лым днем, за крас­ным сол­нцем, за бе­лою лунью, за час­ты­ми звез­да­ми, за глу­хою пол­ночью». — «Не ез­ди! Это у на­ших брать­ев: один брат шес­тигла­вый, дру­гой де­вятиг­ла­вый, а тре­тий 12-тиг­ла­вый!» — «Все-та­ки по­еду!» — «А по­едешь взад, так ко мне за­едь!».
Еха­ли близ­ко ли, да­лёко ли, низ­ко ли, вы­соко ли, до­ез­жа­ют опять до из­бушки. Сто­ит из­бушка на козь­их рож­ках, на ба­рань­их нож­ках, по­вер­ты­ва­ет­ся. — «Стань, из­бушка, по-ста­рому, как мать пос­та­вила, к ле­су за­дом, ко мне пе­редом!» — Из­бушка ста­ла. Заш­ли. Яга Ягиш­на ле­жит, в сте­ну упер­ла но­гами, а в дру­гу го­ловой. — «Фу-фу, рус­ско­го ду­ху от­ро­ду не слы­хала, рус­ский дух ко мне на двор при­шел!» — Яга Ягиш­на, нас на­кор­ми, тог­да вес­тей расс­про­си!» — Она п…ула, стол под­дерну­ла, б…ула, щей плес­ну­ла, но­гу под­ня­ла и пи­рог по­дала, ти­теч­ка­ми пот­рясла и мо­лоч­ка под­несла, но­ги воз­ня­ла и ло­жечек по­дала. — «Ку­ды же ты, Юваш­ка, по­ехал?» — «Я по­ехал за бе­лым днем, за бе­лою лунью, за час­ты­ми звез­да­ми, за глу­хою пол­ночью». — «Не ез­ди! Это у на­ших у брать­ев: один брат шес­тигла­вый, дру­гой де­вятиг­ла­вый, а тре­тий 12-тиг­ла­вый». — «Все-та­ки по­еду!» — «Взад об­во­ротишь­ся, так за­едь ко мне в гос­ти!» — «За­еду».
Еха­ли они близ­ко ли, да­лёко ли, низ­ко ли, вы­соко ли; подъ­ез­жа­ют к мо­рю. У мо­ря сто­ит те­рем; у это­го те­рема столб сто­ит, на стол­бе под­пись: «Ес­ли двое, так две но­чи но­чевать, а ес­ли трое, так три но­чи но­чевать!»… Шесть вол­нов уда­рило на мо­ре — из во­ды вы­ходит шес­тигла­вый Идо­лище. Уви­дал: «Та­кого маль­чиш­ку Бог се­год­ня мне прис­лал на съ­еданье, ма­лень­ко­го?» — Ска­зал Юваш­ка: «Мал, да не съ­есть ско­ро!» — А Идо­лище ска­зал: «Я ни­кого не бо­юсь! Бо­юсь Иваш­ки Бе­лой Ру­баш­ки — он еще мо­лод!» — Иваш­ка ска­зал: «Да­вай поб­ра­ту­ем­ся» — Как по­лыс­нул его, сра­зу у не­го от­шиб шесть го­лов. Пог­ля­дел пос­ле это­го в ле­вом кар­ма­не у не­го и в пра­вом — нет ни­чего. Бро­сил ту­лово в мо­ре, а го­лову под ка­мень; сам на от­дых лёг.
Дру­гие сут­ки под­хо­дят. Уда­рило де­вять вол­нов — де­вятиг­ла­вый Идо­лище идет из во­ды. — «Ох, ка­кого на съ­еданье мне ма­лень­ко­го прис­ла­ли!» — «Мал, да ско­ро не съ­есть!» — «Ни­кого я не бо­юсь, бо­юсь Иваш­ки Бе­лой Ру­баш­ки — он еще мо­лод!» — «Да­вай поб­ра­ту­ем­ся». До двух раз от­ды­хать». — Пер­вый раз плас­нул — шесть го­лов от­шиб. — «Стой, чёрт! Но­гу трёт». — Снял с се­бя са­пог, бро­сил в те­рем — у те­рема по­лови­на кры­ши сле­тела. Зас­мотрел­ся Идо­лище — он и ос­татки от­шиб у не­го. Пог­ля­дел в ле­вом кар­ма­не и в пра­вом — нет ни­чего. Ту­лово бро­сил в мо­ре, а го­лову под ка­мень (пок­репче). Лег на от­дых.
На третьи сут­ки гля­дел боль­ше на мо­ре. 12 вол­нов уда­рило — идёт 12-тиг­ла­вый Идо­лище к не­му. — «Ох, ка­кого ма­лень­ко­го на съ­еданье мне прис­ла­ли!» — «Мал, да не ско­ро съ­ешь! Ви­дишь зе­лен ви­ног­рад, не зна­ешь, как ещё уб­рать его!» — «Я ни­кого не бо­юсь! Бо­юсь Юваш­ки Бе­лой Ру­баш­ки, он еще мо­лод!» — «Да­вай поб­ра­ту­ем­ся!» До двух раз от­ды­хать!» — Пер­вый раз сра­зились — шесть го­лов от­шиб у не­го. — «Стой, чёрт, но­гу трёт!» Снял са­пог, бро­сил в те­рем — у те­рема пос­ледняя кры­ша сле­тела. Зас­мотрел­ся Идо­лище, он и ос­татки от­шиб у не­го. Пог­ля­дел — в пра­вом кар­ма­не крас­но сол­нце и бе­лые лу­ни, а в ле­вом ока­залось — час­тые звез­ды, глу­хая пол­ночь. Все это он заб­рал, бро­сил его ту­лово в мо­ре, а го­лову под ка­мень.
Се­ли на вер­шну и по­еха­ли. До­ез­жа­ют до пер­вой Яги Ягиш­ны; слез он с вер­шной и го­ворит то­вари­щу: «Ты ай­да, а я пос­лу­шаю, что она бу­дет го­ворить!» — То­варищ едет; она уви­дала. — «Вон вар­на­ки-то, мо­их брать­ев кон­чи­ли, ду­ма­ют так­же нас кон­чать». Не ско­ро! Я за­бегу впе­ред, сде­ла­юсь жа­рой; и бу­дет сад, в са­ду бу­дет ко­лодец: как в ко­лод­це во­ды напь­ют­ся, их на три час­ти ра­зор­вет!» — Выс­лу­шал он ре­чи, сел на сво­его ко­ня, подъ­ехал и ска­зал ей: «Спа­сибо, ста­ра су­ка, на ста­рой хле­бе-со­ли!» (Что на­кор­ми­ла его.) — На это она ска­зала: «Я те­бе, под­лец!» — А он: «Я те, ста­ра су­ка!»
Они по­еха­ли в путь. Нем­но­го отъ­еха­ли, вдруг и сде­лались ду­хота и жа­ра, и сде­лал­ся сад, в са­ду ко­лодец. Подъ­еха­ли к са­ду; то­варищ го­ворит: «На­до на­пить­ся!» — «По­годи, то­варищ, по­дер­жи мою ло­шадь, я сбе­гаю!» Взял плеть, по­шел в сад; пе­рек­рестил этот ко­лодец, плетью по ко­лод­цу уда­рил, Ягу Ягиш­ну убил, и са­ду не ста­ло.
Подъ­ез­жа­ли к дру­гой Яге Ягиш­не. Дал ко­ня то­вари­щу, сам выс­лу­шивал. Она уви­дала, что то­варищ едет. — «Ах, под­ле­цы-те! Брать­ев ухо­дили, да и сес­тру-ту, и ме­ня хо­чут! Я не так сде­лаю!» — Дочь от­ве­ча­ет: «Что ты, ма­монь­ка, сде­ла­ешь с ни­ми?» — «Я за­бегу впе­ред жа­рой, и бу­дет сад, в са­ду бу­дет ко­лодец: как в ко­лод­це во­ды напь­ют­ся, их на три час­ти ра­зор­вет!» Выс­лу­шал он ре­чи, сел на сво­его ко­ня, подъ­ехал и ска­зал ей: «Спа­сибо, ста­ра су­ка, на ста­рой хле­бе-со­ли!» — Сде­лалось не че­резо мно­го вре­мя жа­ра, и сде­лал­ся сад, в са­ду ко­лодец. Подъ­еха­ли к са­ду. То­варищ го­ворит: «На­до на­пить­ся!» — «По­годи, то­варищ, по­дер­жи мою ло­шадь, я сбе­гаю!» — Пе­рек­рестил этот ко­лодец, рез­нул Ягу Ягиш­ну, убил, и са­ду не ста­ло. Тог­да они по­еха­ли к треть­ей тет­ке! Дал то­вари­щу ло­шадь, сам выс­лу­шивал. Уви­дала: — «Я ведь не так сде­лаю, как сес­тры! Я за­бегу впе­ред и сде­ла­юсь бу­рей, как заг­ло­ну их сра­зу, и толь­ко!» — Он сел на вер­шну, по­дог­нал, ска­зал: «Спа­сибо, ста­ра су­ка, на ста­рой хле­бе-со­ли!» — «Я те, под­ле­цу!» — Сел он на вер­шну, ска­зал то­вари­щу: «Ес­ли ты за мной ус­пе­ешь, так лад­но, а не ус­пе­ешь, мне гнать не­щад­но в се­ленье на­до!» — При­ез­жа­ет в се­ленье пря­мо к куз­не­цу в куз­ни­цу. — «Куз­нец, сох­ра­няй ме­ня! Я цар­ский пос­ланник, те­бе за это я зап­ла­чу!» — Куз­нец на­валил уг­ля, раз­дул 12 ме­хов и сде­лал в ком­на­те жар (жар­ко). Она бе­жит — со мно­гих крыш сос­ры­вала тёс, бе­жит бу­рей. При­бежа­ла к куз­ни­це. — «Куз­нец, от­дай мне Юваш­ку!» — «Ес­ли лиз­нешь три ра­за го­рячую на­коваль­ню, тог­да я те­бе от­дам!» — Куз­нец на­калил, из на­коваль­ни ис­кры сып­лют, крас­ную на­калил. Вы­тас­ки­вал куз­нец на­коваль­ню, при­казал ей ли­зать. Она два ра­за лиз­ну­ла; он го­ворит: «На­коваль­ня ос­ты­ла, по­годи!» — По­калил еще по­пуще. По­том куз­нец вы­тащил во вто­рой раз. Она язык вы­пяли­ла, куз­нец мог за язык пой­мать ее кле­щами, а Юваш­ке при­казал мо­лотом (бал­дой) ее бить.
Как ее ус­ми­рили, Иваш­ке пе­редал кле­щи дер­жать Ягу Ягиш­ну, а куз­нец скле­пал ей уз­ду же­лез­ную. По­том куз­нец ее сде­лал ко­былой, обуз­дал (на­дел на нее уз­ду). При­казал куз­нец: «Смот­ри, у ней сын Олеш­ка и дочь. Дочь сде­ла­ет­ся ста­рухой. Ста­нут они те­бе го­ворить: «Хо­рош мо­лодец, на ко­быле едешь!» — ты ни­чего на от­вет не го­вори!»
Иваш­ка на нее сел и по­ехал. По­еха­ли в путь к ца­рю. Сна­чала идет ста­руха и го­ворит: «Хо­рош ты мо­лодец, да на ко­быле едешь!» — Он ни­чего с ней не го­ворит, од­но свое по­нюжа­ет толь­ко ее. Не че­резо мно­го вре­мя бе­жит ее сын Олеш­ка Ко­ротень­ка Нож­ка. — Олеш­ка скри­чал: «Хо­рош мо­лодец, да на ко­быле едешь!» — Юваш­ка от­ве­тил: «Лад­но, я на ко­быле еду, а ты пеш­ком идешь!» — Он сса­дил его с ма­тери, отоб­рал у не­го крас­но сол­нце, и бе­лы лу­ни, и глу­хую пол­ночь, все отоб­рал.
За­горе­вал­ся Юваш­ка. Олеш­ка ему ска­зал: «Юваш­ка, сос­лу­жи мне служ­бу — я те­бе все от­дам на­зад!» — «Ка­ку ты служ­бу на ме­ня на­ложишь?» — «Я на­ложу на те­бя служ­бу: у Яги Ягиш­ны выс­ва­тай мне дочь! (Я сам не мог выс­ва­тать.) Тог­да я те­бе все об­ра­чу на­зад!» — Юваш­ка по­сулил­ся выс­ва­тать. То­вари­ща ос­та­вил с Олеш­кой, а сам Юваш­ка от­пра­вил­ся к Яге Ягиш­не. («До­жидай­ся, я при­буду сю­ды».)
До­ходит Юваш­ка до се­ленья, с го­ря бе­рет со­роко­вуш­ку вод­ки: «На­до вы­пить!» — го­ворит. Пь­яни­ца си­дит и го­ворит: «Юваш­ка, не пей, по­дай мне!» — Юваш­ка ска­зал: «Ты что го­разд де­лать?» — «Я го­разд хлеб есть!» — По­том они пош­ли с ним двое, дош­ли до дру­гого се­ленья. За­ходит он в пи­тей­ное за­веде­ние, бе­рет со­роко­вуш­ку, хо­чет ви­но пить. Дру­гой пь­яни­ца го­ворит: «Не пей, по­дай мне!» — «А что ты го­разд де­лать?» — «Я го­разд в ба­не па­рить­ся». — Пь­яни­ца вы­пил со­роко­вуш­ку; пош­ли они трое.
За­ходят они в третье се­ленье. Бе­рет он со­роко­вуш­ку. — «Вы, ре­бята, вы­пили, я не вы­пил!» Хо­чет со­роко­вуш­ку пить. Тре­тий пь­яни­ца го­ворит: «По­дай мне!» — «А что го­разд де­лать?» — «Я го­разд во­ду пить». — Не стал Юваш­ка пить, по­дал и это­му. — За­ходят еще в се­ление. Бе­рет Юваш­ка со­роко­вуш­ку, хо­чет пить: — «Вы, ре­бята, вы­пили, я не вы­пил!» — Пь­яни­ца го­ворит: «Не пей, дай мне!» — «А что го­разд де­лать?» — «Я го­разд на не­бо ле­тать и звез­ды ло­вить». — Не стал Юваш­ка пить, по­дал и это­му. Сос­та­вилось их те­перь чет­ве­ро.
При­ходят они к Яге Ягиш­не. Яга Ягиш­на ле­жит, в од­ну сте­ну упер­ла го­ловой, в дру­гу но­гами. — «Фу-фу, рус­ско­го ду­ху от­ро­ду не слы­хала, а рус­ский дух ко мне мно­го на­шел!» — Юваш­ка ска­зал: «На­пой, на­кор­ми, у ме­ня вес­тей расс­про­си». — Она п…ула, стол под­дёрну­ла, д…ула, щей плес­ну­ла, но­гу под­ня­ла и пи­рог по­дала, ти­теч­ка­ми пот­рясла и мо­лоч­ка под­несла, нож­ки воз­ня­ла и лож­ки по­дала. Юваш­ка ска­зал, что «мы приш­ли к те­бе за доб­рым сло­вом, за сва­тань­ем; а сва­та­ем не за се­бя, а за Олеш­ку Ко­ротень­ку Нож­ку!» — «Сос­лу­жите мне служ­бы, ко­торые я на вас на­ложу, так тог­да я вам и дочь от­дам!.. Сна­чала на­пеку я вам 10 пу­дов хле­ба: ес­ли вы съ­еди­те в день, так вот вам и служ­ба пер­вая!» — На­пек­ла 10 пу­дов хле­ба. Юваш­ка ска­зал: «Кто го­разд, ре­бята, хлеб есть!» — «Я, ба­рин!» — «Ну да­вай, ешь!» — И он на­чал уп­ле­тать, толь­ко мях­ки ле­тят. Съ­ел этот хлеб в один час, ска­зал, что «ба­рин, я не на­ел­ся еще!» — «Вот ты, — го­ворит, — од­но­го не мог­ла на­кор­мить!»
«Вот я дру­гую служ­бу на­ложу на вас: за­топ­лю я ба­ню; мо­жете ли вы этот жар вы­дер­жать в ве­чер?» — До то­го она на­кали­ла — каж­дый ка­мень пок­раснел; по­том пос­ла­ла их па­рить­ся. — «Что, ре­бята, кто го­разд в ба­не па­рить­ся?» — «Я, ба­рин!» — По­шел он па­рить­ся; в один угол б…ул, в дру­гой п…ул, и сде­лал­ся в ба­не мо­роз, и суг­ро­бы ока­зались сне­гу. При­ходит из ба­ни и го­ворит: «Ба­рин, я озяб! Ни­чего не мог вы­парить­ся!» — Она не по­вери­ла, сбе­гала: вер­но, хо­лод­но в ба­не.
«Еще на­ложу вам пос­леднюю служ­бу: сколь­ко у ме­ня по­суды есть, на­тас­каю во­ды — выпь­ете ли вы в день?» — Она на­тас­ка­ла во­ды, зап­роста­ла всю свою по­суду. — «Кто, ре­бята, го­разд во­ду пить?» — «Я, ба­рин!» — К ко­торой по­суде по­дой­дет, все выпь­ет. — «Ба­рин, я не на­пил­ся!» (Сколь по­суды ни бы­ло, все вы­пил).
Дочь вы­ходит. — «Вот, я звез­дой из­ла­жу (сде­ла­юсь), по­лечу: пой­ма­ете, так ва­ша!» — Юваш­ка ска­зал: «По­летай! Кто го­разд на не­бо ле­тать и звез­ды ло­вить?» — Один и го­ворит: «Я, ба­рин!» — «Ай­да, по­летай, ло­ви!» — Этот са­мый пь­яни­ца сде­лал­ся звез­дой, по­летел и пой­мал Яги Ягиш­ны дочь. Спус­тил ее на зем­лю.
Она ему и го­ворит: «Пос­лу­шай, Юваш­ка, я за не­го за­муж не пой­ду, а пой­ду за те­бя! Что я те­бе при­кажу, толь­ко ты то и де­лай! На мес­то мы при­едем — он те­перь сто­ит у про­вали­ща — ты пер­во вып­ро­си у не­го крас­но сол­нце, и бе­лые лу­ни, и час­тые звез­ды, и глу­хую пол­ночь, от­бе­ри это все к се­бе; по­том ему мать не да­вай и ме­ня не да­вай! По­том ска­жи; ес­ли ты, Олеш­ка Ко­ротень­ка Нож­ка, прой­дешь по это­му мес­ту, так я те­бе мать от­дам и не­вес­ту от­дам!..» — Олеш­ка был не сог­ластен; а Юваш­ка не да­ет: «Ес­ли ты не прой­дешь, я те­бе ни­чё не дам!» — Олеш­ка хо­тел схит­рить­ся, а Юваш­ка его фыр­нул, стол­кнул его в про­вали­ще.
По­садил же­ну на ко­ня, а сам сел на Ягу Ягиш­ну (на мать на ко­былу), и по­еха­ли трое к ца­рю. При­ез­жа­ют к ца­рю. Пу­ща­ют бе­лый день и крас­но сол­нце сна­чала. До ве­черу до­жива­ют, пус­ти­ли бе­лые лу­ни, час­тые звез­ды и глу­хую пол­ночь из­ла­дили, вов­ре­мя. Тог­да Юваш­ка же­нил­ся на Яге Ягиш­не до­чери, по­вен­ча­лися, а царь его за это пох­ва­лил, что он пре­дос­та­вил.

Случайные и неслучайные рекомендации: