В стойбище жили три брата. Два старших были женаты. Младший Алыг Анчи был глупым, лежал у очага да в золе купался.
Однажды два старших брата собрались на охоту. Глупый стал их просить:
— Возьмите меня с собой!
— Зачем брать тебя, порожнего. Ты ведь ничего не добудешь! — прикрикнул старший.
Глупый вернулся на свое место, лёг у очага. Когда старшие братья ушли на охоту, младший стал умолять своих снох:
— Приготовьте мне запасы еды.
Старшая сказала:
— Не хочу с тобой попусту время терять.
Младшая мало-помалу приготовила запасы еды для Алыг Анчи. Из грубого холста сшила ему шабур, из кожи — сапоги, а на грудь приколола медную брошку.
Алыг Анчи отправился на охоту. Добрался до Чёрной горы, у её подножия сделал шалаш, вечером поставил абыртку. Утром проснулся, выпил абыртки и пошёл на гору. Походил там весь день, ничего не добыл. «Видно, на Чёрной горе нет ни зверя, ни птицы. А у меня, у глупого, нет счастья», — подумал он.
В шалаше парень вынул абыртку, подложил дров в костер и лёг спать. В полночь он проснулся от боли в животе, захотел выйти из шалаша, но дверь не открывалась. Кое-как он всё-таки приоткрыл и увидел: какое-то странное существо с густой шерстью. Алыг Анчи захлопнул дверь, испугался, стал в темноте искать топор и кричать:
— Где мой топор? Сейчас буду рубить тебя!
— Не кричи! — проговорило существо. — И не бойся меня. Если не будешь бояться, я зайду к тебе в шалаш.
Алыг Анчи некуда было деваться. Он ответил:
— Ладно, не буду бояться, заходи!
Охотник развёл огонь. Когда в его шалаше стало светло, к нему забрался высокий волосатый мужчина. Он вежливо поздоровался, сел перед парнем и сказал:
— Сделай для меня доброе дело.
— Какое? — спросил охотник.
— У тебя есть медная брошка, дай мне её.
— Зачем она тебе?
— Я расскажу. Мой отец Кара Писке, хозяин этой чёрной горной тайги, в гостях проспорил. В заклад он поставил меня. Теперь я, его сын Кара Кестик, должен вступить в поединок с двумя сыновьями хозяина Змеиной горы, с большим — Члан Кааном и с малым — Члан Тайчи. Если в борьбе погибну я, то всех зверей и птиц нашей тайги угонят в Змеиную гору. Если победу одержу я, то погибнут они, и всех зверей и птиц Змеиной горы я пригоню на нашу Чёрную гору. Наш поединок состоится отсюда недалеко. На нашей горе есть поляна. Там растёт отдельно от других деревьев одинокая гигантская сосна в девять богатырских обхватов. Под ней и произойдёт схватка.
Кара Кестик попросил Алыг Анчи зарядить своё ружьё медной брошкой в его присутствии. К стволу она точь-в-точь подошла. Сын хозяина Чёрной тайги сказал:
— Завтра отправляйся на поляну, забирайся на одинокую сосну и жди. На тонкую вершину дерева не поднимайся, сломается — упадёшь. В полдень состоится поединок. Ты держись за ствол, не пугайся. Смотри только не упади. Если они будут побеждать, одного я под себя положу, другой будет на мне, в него и стреляй. Целься ему в шею, со страху в меня не попади. Я буду в другом облике, они тоже. Одного я одолею, но их двое…
Так крепко поговорив, Кара Кестик ушёл.
Охотнику нечего было делать, он подумал и решил: «Какая разница — сегодня помирать или завтра. Пойду на поляну».
Утром он вышел из шалаша, встал на лыжи, закинул за плечи ружьё и покатился на Чёрную гору. Там нашёл поляну с одинокой гигантской сосной. До самого неба росла эта сосна. Девять богатырей не смогли бы её обхватить. Охотник подошёл к сосне, снял с ног лыжи, воткнул их в снег, сам взобрался до середины на сосну, уселся поудобнее.
В полдень с одной стороны показались сыновья хозяина Змеиной горы. Подул ветер с такой силой, что вершина сосны ударилась о землю. С другой стороны показался сын хозяина Чёрной горы. Подул ветер с его стороны с такой же силой. Вершина нагнулась в другую сторону. Алыг Анчи едва удержался на дереве.
Сыновья хозяина Змеиной горы — змеи — такой длины, что их хвосты на поляне тремя ручьями виднелись. Его друг, сын хозяина Чёрной горы, Кара Кестик, чёрной скалой двигался, перед собой гнал лавину снега, красную землю выворачивая. Увидев его, Алыг Анчи впал в беспамятство. Когда он очнулся, то увидел, как Кара Кестик подмял под себя одного из двух братьев, другой взобрался на него и впился зубами в шею. Кара Кестик вскрикнул:
— Чего ты там спишь! О чем я говорил тебе?!
Услышав это, больший змей заорал:
— Стреляй в сына хозяина Чёрной горы. Мой отец, хозяин Змеиной горы, подарит тебе всех своих зверей и птиц. Не стреляй в меня!
Кара Кестик кричит:
— Что я говорил тебе?!
Алыг Анчи прицелился в шею большого змея и проговорил:
— Рука моя, которая ещё не держала напёрстка, не задержи, рука моя, которая не держала еще иголки для шитья, не задержи, нажми на курок, чтобы медная брошка вылетела из ствола и пронзила шею змею.
Алыг Анчи спустил курок, раздался выстрел. Хвост меньшего змея ударил о ствол одинокой сосны, где сидел глупый парень. От сотрясения ствол дерева переломился, Алыг Анчи свалился на землю и впал в беспамятство…
Много ли, мало ли он лежал в снегу, очнулся и почувствовал, что кто-то откапывает его. Потом он увидел свет и Кара Кестика, который склонился над ним:
— Теперь садись на меня, я отнесу тебя к шалашу.
Алыг Анчи поднялся, отряхнул одежду от снега и взобрался на спину своего приятеля.
— Закрой глаза! — приказал тот.
Охотник зажмурился. Когда он открыл глаза, то увидел свой шалаш. В шалаше Кара Кестик попросил:
— Дай мне абыртки. Я очень люблю твой охотничий напиток.
Алыг Анчи вскипятил чай, а Кара Кестик выпил абыртки и сказал:
— Завтра не пойдёшь на промысел. Я буду охотиться. Ты готовь абыртку.
Легли спать. Атыг Анчи устроился на одной стороне шалаша, Кара Кестик — на другой.
Утром гость выпил абыртку и наказал:
— Сначала сошьёшь пятиведерный туес, потом за три дня сделаешь нарточки. К полозьям поставь три ножки на расстоянии сажени между ними. Вечером я вернусь.
Сказав так, ушёл в горы.
Оставшись, Алыг Анчи в лесу надрал бересты, сшил пятиведерный туес, приготовил в нём напиток из солода, ячменя и талгана — муки из жареного ячменя. Оставив полный туес у шалаша, снова пошёл в лес. Там срубил две длинные жерди, оттесал, согнул их, сушить поставил. Ещё в лес пошёл, заготовил дрова.
Вечером подул сильный ветер. Вершины деревьев друг о друга ударялись. «Буран начинается!» — подумал охотник.
Дверь шалаша распахнулась и ввалился Кара Кестик, приветливо улыбаясь.
Кара Кестик вернулся с промысла с пустыми руками.
— Мой друг сшил туес, — порадовался он.
Охотник подал ему старый туес с абырткой. Гость махом выпил всё. Увидев полозья для нарточки, сказал:
— Хороши полозья нарточки, удачно переднюю часть согнул, — посоветовал, — между полозьями сделай ещё поперечины длиной двух развёрнутых рук, чтобы нарточки были широкими.
Алыг Анчи поставил абыртку в новый пятиведерный туес, чтобы к утру напиток был готов.
Утром Кара Кестик выпил всю абыртку из пятиведёрного туеса, поел талкан и попрощался:
— Сегодня я поднимусь в горы, завтра выйду на промысел. Ты делай нарточки.
Целый день охотник оттёсывал и сбивал нарточки. Сделал их шириной в целую сажень, поставил у дверей шалаша, заготовил дрова. Наступили сумерки.
Скоро подул сильный ветер, деревья зашумели. «Наверное, буран поднимается!» — решил Алыг Анчи.
Он развёл костёр, стал думать: «Что завтра Кара Кестик заставит меня делать?» В это время кто-то за шалашом ударил лыжей об лыжу, чтобы сбить снег. Дверь распахнулась, вошёл Кара Кестик, улыбаясь и говоря:
— Друг мой, ты сделал прекрасные нарточки.
Кара Кестик сел у костра. Алыг Анчи посмотрел на него и опустил глаза: его приятель вернулся с промысла с пустыми руками.
— Дай мне твоей абыртки? — попросил он.
Алыг Анчи поставил перед ним талкан и пятиведерный туес с ковшиком:
— Ешь, пей, сколько хочешь!
Запасов еды у охотника осталось мало, талкана — только на завтра, мясо кончилось, хлеба — совсем немного.
Утром Кара Кестик допил абыртку, съел весь талкан. У Альп Анчи остался только один калач хлеба.
— К нарточкам прикрути две хорошие оглобли, — сказал Кара Кестик, встал на лыжи и ушёл на охоту.
Охотник съел половину калача. Пошёл в лес, срубил две берёзки, сделал оглобли, прикрутил к нарточкам. Когда заготовил дрова, наступили сумерки. Он вскипятил чай, съел остатки хлеба. Вечером подул сильный ветер, деревья зашумели. «Если ненастье наступит, здесь мне придётся помирать!» — решил он.
В это время кто-то за шалашом лыжей об лыжу ударил, чтобы снег сбить. Дверь распахнулась, вошёл Кара Кестик, улыбаясь.
— Друг мой, ты прекрасные сделал оглобли, — сказал он.
Альп Анчи посмотрел на него: гость снова вернулся с пустыми руками.
— Дай мне абыртки? — попросил, присев у огня.
Он выпил всё, что осталось. Есть было нечего. Алыг Анчи подумал, что ему теперь всё равно помирать, отвернулся и уснул. Проснулся от холода, не поймёт — то ли ночь ещё, то ли утро уже. Развёл костёр, согрелся, видит: Кара Кестика нет. Охотник выглянул из шалаша, нарточек тоже нет там, где поставил. Грустно ему стало, вернулся в шалаш, закурил. Наступило утро.
«Кара Кестику нарточки только и нужны были. Обманул он меня, три дня заставил их делать», — решил охотник. В это время зашумели деревья, подул сильный ветер и такой сильный, что некоторые сосны повалил. Потом голос позвал охотника:
— Друг мой, выходи сюда.
Алыг Анчи вышел из шалаша и увидел свои нарточки, не пустые нарточки, на них лежали шкурки чёрных соболей. Обошёл охотник нарточки кругом. Шкурки хорошо просушены, стянуты бастрыком, уложены хвостами наружу.
— Я истребил всех соболей Змеиной горы, — сказал Кара Кестик. — Только пару перенёс на Чёрную гору для размножения. Я промышлял соболя, а мой отец готовил шкурки. Теперь этого добра тебе хватит на всю жизнь.
— Ничего мне не надо! — ответил Алыг Анчи. — Как я вернусь домой? Нет у меня запасов еды. Не смогу я нарточку тащить, не хватит моих сил.
Кара Кестик в ответ сказал:
— В этом облике ты видишь меня в последний раз: я сделаюсь невидимым и отвезу тебя домой. Теперь забирайся на нарточки, ложись лицом вниз, держись крепче.
Охотник взобрался на нарточки, ухватился за оглобли и зажмурил глаза. Невидимый Кара Кестик потащил нарточки и так быстро, что охотник впал в беспамятство. Когда он очнулся, то обнаружил, что на одной ноге у него нет сапога. Алыг Анчи закричал:
— С моей ноги свалился сапог, нога замерзает! Нарточка остановилась.
— Грешный ты человек! — сказал невидимый Кара Кестик.
Через некоторое время на нарточку упал сапог. Алыг Анчи обулся. Поехали дальше. Впереди ветер поднимался, буран буранил. Охотник впал в беспамятство. Когда очнулся, то почувствовал, что мёрзнут у него уши.
— Остановись, друг мой! Шапка слетела, уши мёрзнут! — закричал он.
Нарточка остановилась.
— Пусть лучше у меня мёрзнут уши, чем у тебя, — сказал невидимый Кара Кестик и отдал свою шапку, сшитую из чёрного соболя, очень тёплую.
Нарточка снялась с места, полетела-покатила, что аж ветер засвистел, буран забуранил.
Охотник почувствовал, что мерзнут у него пальцы. Слетели с его рук рукавицы, сшитые шерстью наружу. Альп Анчи опять закричал.
Нарточка остановилась. Кара Кестик сказал:
— Пусть лучше у меня мёрзнут руки, чем у тебя.
Отдал ему свои рукавицы, сшитые из чёрного соболя:
— Теперь наш путь лежит по трём стойбищам людей. Я пойду медленнее, а ты кричи, чтобы все люди слышали:
— Из чёрной черёмухи сделанные, нарточки мои, бегите быстрее.
Въехали в селение. Народ смотрит, а охотник покрикивает:
— Нарточки мои, из чёрной черёмухи сделанные, бегите быстрее!
Жители всех трёх стойбищ дивились умельцу да хвалили охотника, какой он умный. Нарточки-самокаты сделал!
Наконец прибыли они к дому охотника. Кара Кестик сказал:
— Возьмись за оглобли, чтобы видели, будто бы ты сам притащил нарточки.
Младшая невестка и средний брат увидели Алыг Анчи, кинулись его обнимать.
— Вот это мужчина! Вот это охотник! Если быть мужчиной, то надо быть таким, как он, — говорили они.
Средний брат перенёс шкурки соболей в амбар. Там их развесил, почистил. Его жена накрыла стол, расставила на нём вкусной еды. Глупый парень сел и рядом с собой положил лишнюю ложку.
Приехали покупатели соболиных шкурок. Один купец увёз целый воз пушнины, заплатив девять мешков денег.
Алыг Анчи сказал:
— Наварим девять ташауров абыртки, будем пировать.
Жена среднего брата догадалась, что у охотника есть невидимый друг и варила много еды. Кара Кестик видел это и радовался. Стали пировать, Алыг Анчи наливал абыртку, ставил рядом, и она тут же исчезала. Алыг Анчи только успевал подливать.
О небывало удачной охоте Алыг Анчи узнали его родственники. Собрались все, пировали три дня.
Через три дня Кара Кестик сказал охотнику:
— Друг мой, теперь отправляюсь домой. Но что делать мне? Как быть с гневом моим? Гневаюсь я! Как быть со злом? Злюсь я!
Алыг Анчи ответил:
— Друг мой, гнев свой оставь в чёрном лесу, зло — у ледяной скалы. Сделай это по пути к своему дому.
— Проводи меня, — попросил сын хозяина Чёрной горы.
Когда они вышли из дома, Кара Кестик сказал:
— Умён ты, Алыг Анчи! Я думал, что ты скажешь: «Делай то, что хочешь с моим старшим и средним братом и их жёнами». Я взял бы их с собой. Теперь смотри, как велик мой гнев!
Охотник увидел, как чёрный лес, недалеко от стойбища, повалился. Деревья, падая, выкорчевывались с корнями. Потом тихо стало, Кара Кестик ушёл…
Вернулся Алыг Анчи в дом. Его подхватили под руки, положили на пуховую перину. Так и живут в дружбе.
