Карликов камень

Да­леко-да­леко, на са­мом краю зе­леной до­лины на ос­тро­ве Хой вы­сит­ся гро­мад­ный ва­лун. Ва­лун этот — по­лый, и жи­тели се­вер­ных ос­тро­вов проз­ва­ли его «Кар­ли­ков ка­мень», по­тому что в нем, по пре­данию, мно­го ве­ков на­зад жил кар­лик Снор­ро.
Ник­то не знал, от­ку­да при­шел Снор­ро на ос­тров Хой и как дол­го он про­жил в тем­ной пе­щере внут­ри ва­луна. Из­вес­тно толь­ко, что рос­та он был кро­шеч­но­го, что те­ло у не­го бы­ло урод­ли­вое — ко­собо­кое, гор­ба­тое, за­то ли­цо — див­ной кра­соты. И он не ста­рел. Он всег­да ка­зал­ся юно­шей, и улыб­ка не сбе­гала с его прек­расно­го ли­ца.
Хо­дили слу­хи, буд­то от­цом Снор­ро был не прос­той смер­тный, но эльф и что он ода­рил сы­на да­ром веч­ной юнос­ти. Но ник­то это­го не знал на­вер­ное, ибо Снор­ро по­селил­ся в ва­луне за­дол­го до то­го, как ро­дились са­мые древ­ние ста­рики, что тог­да жи­ли на ос­тро­ве Хой.
Од­но бы­ло яс­но: от ма­тери сво­ей, — а она, по об­ще­му мне­нию, бы­ла смер­тной жен­щи­ной, — он унас­ле­довал тщес­ла­вие и чес­то­любие — свой­ства опас­ные. И чем доль­ше он жил, тем тщес­лавнее и чес­то­люби­вее ста­новил­ся. Он да­же но­сил на шее зер­каль­це из по­лиро­ван­ной ста­ли и то и де­ло смот­релся в не­го, лю­бу­ясь сво­ей кра­сотой.
Лю­ди не­ред­ко об­ра­щались к не­му за по­мощью, но по­могал он лишь тем, что сми­рен­но кла­нялись ему и го­вори­ли с ним так же поч­ти­тель­но, как с ко­ролем.
На­до ска­зать, что он поч­ти все свои дни про­водил в го­рах, со­бирая, — или толь­ко прит­во­ря­ясь, что со­бира­ет, — раз­ные ле­карс­твен­ные тра­вы. По­том он при­носил их до­мой, в свое тем­ное жи­лище, го­товил из этих трав це­литель­ные сна­добья и нас­той­ки и про­давал их ок­рес­тным жи­телям за боль­шие день­ги.
Еще бы­ла у не­го ка­кая-то та­инс­твен­ная кни­га в ко­жаном пе­реп­ле­те с мед­ны­ми зас­тежка­ми. Снор­ро чи­тал ее ча­сами и га­дал по ней прос­то­душ­ным ос­тро­витя­нам, ес­ли они про­сили его об этом.
Лю­ди тре­пета­ли пе­ред кни­гой Снор­ро не мень­ше, чем пе­ред ним са­мим, ибо хо­дил слух, что кни­га эта не­ког­да при­над­ле­жала бо­гу Оди­ну. И, упо­миная имя кар­ли­ка, они осе­няли се­бя крес­тным зна­мен­ном, что­бы за­щитить­ся от его злых чар. Но ник­то не знал, по­чему Снор­ро по­селил­ся в Кар­ли­ковом кам­не. А по­селил­ся он там вот по­чему.
Поб­ли­зос­ти от ва­луна был холм очень стран­но­го ви­да. Он по­ходил на гро­мад­ную бо­родав­ку, и так его и проз­ва­ли «Хой­ская гор­ка-бо­родав­ка». Го­вори­ли, буд­то где-то на этом хол­ме ле­жит вол­шебный кар­бункул и то­го, кто его оты­щет, ка­мень ода­рит тре­мя дра­гоцен­ны­ми да­рами — здо­ровь­ем, бо­гатс­твом и счасть­ем, ина­че го­воря, всем тем, че­го жаж­дут лю­ди.
И еще го­вори­ли, буд­то этот кар­бункул мож­но уви­деть. Но уви­дит его лишь тот, кто при­дет на не­кое мес­то в не­кое вре­мя. Од­на­ко где на­ходит­ся это мес­то и в ка­кое имен­но вре­мя ту­да на­до прий­ти, не знал ник­то.
И вот Снор­ро твер­до ре­шил отыс­кать вол­шебный ка­мень. Ка­залось, он толь­ко том и за­нима­ет­ся, что чи­та­ет свою боль­шую кни­гу да го­товит ле­карс­тва из трав. Но на са­мом де­ле он блуж­дал по го­рам и вни­матель­но ос­матри­вал каж­дый ка­мень и каж­дый пу­чок тра­вы в по­ис­ках вол­шебно­го кар­бунку­ла. А ночью, ког­да все спа­ли, он вы­ходил из сво­его жи­лища с зас­ту­пом и кир­кой в ру­ках, ко­пал зем­лю и пе­ревер­ты­вал кам­ни в на­деж­де най­ти же­лан­ное сок­ро­вище.
Ку­да бы он ни шел, его всег­да соп­ро­вож­дал ог­ромным во­рон с се­дой го­ловой. Во­рон жил у Снор­ро в ва­луне и был ему вер­ным дру­гом и то­вари­щем. Ос­тро­витя­не бо­ялись этой зло­вещей пти­цы, по­жалуй, не мень­ше, чем ее хо­зя­ина. Хоть они и хо­дили к Снор­ро за со­ветом, ког­да по­пада­ли в бе­ду, хоть и по­купа­ли у не­го ле­карс­тва и при­ворот­ные зелья, но всег­да опа­сались его и по­доз­ре­вали, что он во­дит­ся с не­чис­той си­лой.
В те вре­мена Ор­кней­ски­ми ос­тро­вами сов­мес­тно пра­вили два гра­фа. Они бы­ли еди­нок­ровные братья. Стар­ший, По­ул, был вы­сокий кра­сивый юно­ша с тем­ны­ми во­лоса­ми и гла­зами как тер­но­вые яго­ды. Все ос­тро­витя­не лю­били его по­тому, что он был че­ловек доб­рый и мяг­ко­сер­дечный, а кро­ме то­го, очень ис­кусный в ры­цар­ских рат­ных тру­дах и за­бавах. При ви­де его гла­за ста­риков свет­ле­ли, а де­ти вы­бега­ли ему навс­тре­чу, ког­да он ехал вер­хом ми­мо их до­ма.
И все это ка­залось тем бо­лее при­меча­тель­ным, что граф По­ул был хоть и при­вет­лив, но до то­го не­раз­го­вор­чив, что лю­ди да­ли ему два проз­ви­ща: «По­ул Бес­сло­вес­ный» и «По­ул Мол­ча­ливый».
Брат его, Га­рольд, от­ли­чал­ся от не­го, как день от но­чи. Во­лосы у не­го бы­ли свет­лые, гла­за го­лубые, и его проз­ва­ли «Га­рольд Зла­то­уст», по­тому что он был очень сло­во­охот­лив и крас­но­речив.
Од­на­ко его не лю­били. Он был че­ловек над­менный, за­вис­тли­вый, вспыль­чи­вый. При ви­де его не свет­ле­ли гла­за ста­риков, а де­ти, вмес­то то­го что­бы бе­жать ему навс­тре­чу, пря­тались от не­го в ма­терин­ские юб­ки.
Га­рольд знал, что все лю­бят его мол­ча­ливо­го бра­та, и так за­видо­вал ему, что братья на­чали сто­ронить­ся друг дру­га.
Как-то раз ле­том граф Га­рольд по­ехал в гос­ти к шот­ланд­ско­му ко­ролю, и вмес­те с ним по­еха­ли его мать, гра­финя Хел­га, и ее сес­тра, гра­финя Фро­кёрк.
И вот в то вре­мя, ког­да они гос­ти­ли при дво­ре шот­ланд­ско­го ко­роля, Га­рольд встре­тил­ся с мо­лодой кра­сави­цей ир­лан­дкой. Ее зва­ли ле­ди Мор­на, и она при­еха­ла из Ир­ландии в Шот­ландию, что­бы слу­жить шот­ланд­ской ко­роле­ве.
Ле­ди Мор­на бы­ла так ми­ла, доб­ра и прек­расна, что за­во­ева­ла сер­дце гра­фа Га­роль­да, и он ре­шил на ней же­нить­ся. Но как он ни ста­рал­ся, не смог пон­ра­вить­ся ле­ди Мор­не. Она до­гады­валась, что он рев­нив и за­вис­тлив, ви­дела зло­бу в его гла­зах, слы­шала, как гру­бо он ру­гал слуг, и не хо­тела вы­ходить за не­го за­муж. И ког­да граф Га­рольд стал про­сить ее ру­ки, она, к ве­ликой его до­саде, от­ка­зала ему, уве­ряя, что пред­по­чита­ет ос­тать­ся в де­вуш­ках.
Граф Га­рольд скре­жетал зу­бами в бес­силь­ной ярос­ти. Но он по­нял, что нас­та­ивать бес­по­лез­но, и ре­шил до­бить­ся сво­его хит­ростью. Он поп­ро­сил свою мать приг­ла­сить ле­ди Мор­ну по­гос­тить у них на Ор­кней­ских ос­тро­вах, на­де­ясь, что там он рас­се­ет ее не­дове­рие и уго­ворит ее вый­ти за не­го. О сво­ем бра­те, гра­фе По­уле, он сов­сем по­забыл, а ес­ли и пом­нил, то ни­как не ду­мал, что тот мо­жет сде­лать­ся его со­пер­ни­ком.
Но это как раз и слу­чилось. Ле­ди Мор­на, не по­доз­ре­вая ни­чего ху­дого, при­няла приг­ла­шение гра­фини Хел­ги и по­еха­ла с нею, ког­да та вмес­те с сес­трой и сы­ном вер­ну­лась к се­бе, в графс­тво Ор­кни. Там граф По­ул, оча­рован­ный ир­ланд­ской кра­сави­цей, по­любил ее с пер­во­го взгля­да, а ле­ди Мор­на по­люби­ла его с то­го ча­са, как уви­дела.
Ко­неч­но, они не смог­ли скрыть свои чувс­тва, и ког­да Га­рольд до­гадал­ся, что они лю­бят друг дру­га, его гнев и рев­ность пе­реш­ли все гра­ницы. Схва­тив кин­жал, Га­рольд бро­сил­ся к бра­ту в ба­шен­ку и приг­ро­зил убить его на мес­те, ес­ли тот не по­обе­ща­ет ему от­ка­зать­ся от же­нить­бы на их прек­расной гостье. Но По­ул быс­тро его ус­по­ко­ил.
— Не тре­вожь­ся, брат, — мяг­ко про­гово­рил он. — Прав­да, я по­любил ле­ди Мор­ну, но это еще не зна­чит, что я ее за­во­юю. Не­уже­ли она из­бе­рет то­го, ко­го лю­ди проз­ва­ли Бес­сло­вес­ным, ес­ли мо­жет вый­ти за та­кого, как ты? Ведь ты, брат, за сло­вом в кар­ман не ле­зешь, так что лю­ди да­ли те­бе лес­тное проз­ви­ще — Га­рольд Зла­то­уст.
Эти сло­ва поль­сти­ли тщес­ла­вию Га­роль­да, и он ре­шил, что, по­жалуй, его еди­нок­ровный брат прав. «Ку­да ему, бес­сло­вес­но­му, уха­живать за та­кой кра­сави­цей, как ле­ди Мор­на! Не удас­тся ему за­во­евать эту де­вуш­ку!» — по­думал Га­рольд и бро­сил на пол свой кин­жал. Он по­жал ру­ку бра­ту и да­же поп­ро­сил у не­го про­щения за свои не­доб­рые мыс­ли. По­том ушел, очень до­воль­ный со­бой и всем све­том.
К то­му вре­мени по­дошел праз­дник рож­дес­тва. А у гра­фов Ор­кней­ских был обы­чай по­кидать пе­ред свят­ка­ми за­мок Кёр­ку­олл, в ко­тором они жи­ли всег­да, и нес­коль­ко не­дель про­водить в ог­ромном двор­це Ор­фи­ре, рас­по­ложен­ном в де­вяти ми­лях от Кёр­ку­ол­ла. Граф По­ул ре­шил у­ехать на нес­коль­ко днем рань­ше про­чих, что­бы все под­го­товить в Ор­фи­ре к при­ез­ду граф­ской семьи.
Но вот слу­чилось так, что на­кану­не отъ­ез­да он уви­дел ле­ди Мор­ну в боль­шом за­ле. Она си­дела у ок­на и пла­кала, по­тому что ей грус­тно бы­ло рас­ста­вать­ся с гра­фом По­улом. А он, как уви­дел ее сле­зы, уже не смог боль­ше сдер­жи­вать­ся. Об­нял кра­сави­цу, стал шеп­тать ей о сво­ей люб­ви и поп­ро­сил ее стать его же­ной.
Она сра­зу же сог­ла­силась. При­жав­шись ру­мяной щеч­кой к его пле­чу, они приз­на­лась, что по­люби­ла его в тот день, как впер­вые уви­дела, и тог­да же ре­шила, что не вый­дет ни за ко­го дру­гого.
Не­кото­рое вре­мя они си­дели ря­дом, нас­лажда­ясь сво­им но­вым счасть­ем, но вот По­ул встал.
— Пой­дем, воз­люблен­ная моя, со­об­щим эту доб­рую весть мо­ей ма­чехе и бра­ту, — ска­зал он. — Мо­жет быть, Га­рольд вна­чале и бу­дет до­садо­вать, — ведь он сам хо­тел же­нить­ся на те­бе. Од­на­ко его доб­ро­та вско­ре возь­мет верх над до­садой, и он бу­дет ра­довать­ся вмес­те с на­ми.
Но ле­ди Мор­на по­кача­ла го­ловой. Она луч­ше зна­ла, как от­не­сет­ся к это­му из­вестию граф Га­рольд, и ей хо­телось от­да­лить приз­на­ние, гро­зив­шее бе­дой.
— Нет, луч­ше по­ка ни­чего не го­ворить, — мол­ви­ла она. — Ска­жем пос­ле рож­дес­тва. Ведь нам са­мим слад­ко бу­дет хра­нить на­шу тай­ну хо­тя бы ко­рот­кое вре­мя. Ус­пе­ем от­крыть ее поз­же.
Граф По­ул по­нево­ле сог­ла­сил­ся. На дру­гой день он у­ехал в Ор­фир, а его воз­люблен­ная ос­та­лась в Кёр­ку­ол­ле.
Но он не знал, ка­кая опас­ность ему гро­зит. Сес­тра его ма­чехи, гра­финя Фро­кёрк, слу­чай­но заш­ла в зал, ког­да он объ­яс­нялся и люб­ви ле­ди Мор­не, и спря­талась за за­навес­кой. Ста­руха слы­шала каж­дое сло­во влюб­ленных, и в сер­дце ее вспых­ну­ла чер­ная ярость…
Гра­финя Фро­кёрк бы­ла жен­щи­на чес­то­люби­вая и жес­то­кая. Она всю жизнь не­нави­дела гра­фа По­ула, — ведь он не был ее кров­ным родс­твен­ни­ком и, боль­ше то­го, сто­ял на до­роге у сво­его бра­та, ее род­но­го пле­мян­ни­ка. Ес­ли бы По­ул умер, Га­рольд стал бы еди­нолич­ным пра­вите­лем графс­тва Ор­кни.
А те­перь, ког­да ста­руха уз­на­ла, что он в до­вер­ше­ние все­го по­хитил сер­дце ле­ди Мор­ны, де­вуш­ки, ко­торую по­любил Га­рольд, не­навис­ти ее и гне­ву не бы­ло пре­дела. Как толь­ко влюб­ленные рас­ста­лись, гра­финя пос­пе­шила к сес­тре, и они про­гово­рили всю е­очь, до рас­све­та.
На дру­гой день чья-то лод­ка поп­лы­ла по уз­ко­му про­ливу, что от­де­ля­ет ос­тров По­мону (ина­че — Мей­нланд) от ос­тро­ва Хой. В лод­ке си­дела жен­щи­на, но кто она бы­ла та­кая, лю­ди не зна­ли, ибо она с ног до го­ловы за­кута­лась в чер­ный плащ и зак­ры­ла ли­цо тем­ной гус­той ву­алью.
Лишь кар­лик Снор­ро уз­нал ее, и да­же рань­ше, чем она сбро­сила плащ и ву­аль, — гра­финя Фро­кёрк бы­ла его ста­рая зна­комая. Не раз за свою дол­гую жизнь она при­бега­ла к его по­мощи, ког­да за­мыш­ля­ла ка­кое-ни­будь злое де­ло, и всег­да щед­ро пла­тила ему чер­вонным зо­лотом. По­это­му Снор­ро ра­душ­но при­нял гра­финю. Но ког­да он ус­лы­шал, с ка­кой прось­бой она к не­му яви­лась, улыб­ка сош­ла с его ли­ца, и он по­качал го­ловой.
— Рань­ше я хо­рошо слу­жил те­бе, ле­ди, — ска­зал он, — но те­перь бо­юсь вы­пол­нить твою прось­бу. Под­го­товить убий­ство знат­но­го гра­фа — это опас­ное де­ло, осо­бен­но ког­да все так его лю­бят, как лю­бят По­ула… Ты зна­ешь, по­чему я по­селил­ся в этом глу­хом уг­лу, зна­ешь, что я ищу вол­шебный кар­бункул. Зна­ешь так­же, что лю­ди бо­ят­ся и не­нави­дят ме­ня. А ес­ли мо­лодой граф ум­рет, по­доз­ре­ния па­дут на ме­ня, и при­дет­ся мне бе­жать с ос­тро­ва, по­тому что жизнь моя ста­нет де­шев­ле пес­чинки. А тог­да рух­нут все мот на­деж­ды отыс­кать кар­бункул. Нет, ле­ди, не мо­гу я пой­ти на это. Не мо­гу!
Злая гра­фини пред­ло­жила кар­ли­ку го­ру зо­лота. Она соб­лазня­ла его, су­ля бо­гатс­тво и вы­сокое по­ложе­ние, и в кон­це кон­цов да­же обе­щала вых­ло­потать для не­го вид­ную дол­жность при дво­ре шот­ланд­ско­го ко­роля. Тут а кар­ли­ке с но­вой си­лой вспых­ну­ло чес­то­любие. Он за­коле­бал­ся в сво­ем ре­шении и на­конец сог­ла­сил­ся вы­пол­нить прось­бу гра­фини.
— Я дос­та­ну свой вол­шебный ткац­кий ста­нок, — ска­зал он, — и сот­ку тон­чай­шую ткань див­ной кра­соты. Но пе­ред тем, как ее сот­кать, я от­равлю пря­жу ядо­витым зель­ем. Тот, кто на­денет одеж­ду из этой тка­ни, ум­рет, да­же не ус­пев ее по­носить.
— Плут, а умен! — отоз­ва­лась гра­финя с жес­то­кой ус­мешкой на злом ли­це. — Наг­ра­ду по­лучишь! Дай мне яр­да два этой чу­дес­ной тка­ни, а я сошью из нее хо­рошую без­ру­кав­ку и в со­чель­ник по­дарю ее прек­расно­му мо­лодо­му гра­фу. На­денет он мой рож­дес­твенский по­дарок и не до­живет до кон­ца го­да.
— Не до­живет! — под­твер­дил кар­лик Снор­ро с ко­вар­ной улыб­кой.
И они рас­ста­лись, ус­ло­вив­шись, что ткань бу­дет прис­ла­на во дво­рец Ор­фир на­кану­не со­чель­ни­ка.
По­ка гра­финя Фро­кёрк ез­ди­ла по сво­им злым де­лам на ос­тров Хой, в зам­ке Кёр­ку­олл про­изош­ло од­но со­бытие. Га­рольд вос­поль­зо­вал­ся тем, что брат его в отъ­ез­де, и опять пред­ло­жил свою ру­ку и сер­дце ле­ди Мор­не, а она сно­ва от­ка­зала ему и, опа­са­ясь, как бы он не пов­то­рил сво­его пред­ло­жения, приз­на­лась, что уже обе­щала стать же­ной его бра­та.
Как толь­ко Га­рольд это ус­лы­шал, рев­ность и ярость вспых­ну­ли в нем с та­кой си­лой, что чуть не пож­ра­ли его са­мого. Обе­зумев от зло­бы, он бро­сил­ся вон из до­ма, вско­чил на ко­ня и пом­чался к мо­рю.
И вот по­ка он во весь опор ска­кал по бе­регу, взгляд его упал на ос­не­жен­ные го­ры ос­тро­ва Хой, что воз­вы­шались над про­ливом. И тут он вспом­нил про кар­ли­ка Снор­ро, у ко­торо­го то­же бы­вал ког­да-то, как и его тет­ка.
— Вы­ход най­ден! — вскри­чал он. — Ду­рак я был, что сра­зу же не по­думал об этом! Я пой­ду к Снор­ро и куп­лю у не­го при­ворот­ное зелье. Ле­ди Мор­на выпь­ет его и воз­не­нави­дит мо­его до­рого­го брат­ца, а мыс­ли свои об­ра­тит на ме­ня.
Он на­нял лод­ку и поп­лыл по бур­ным вол­нам к ос­тро­ву Хой, а при­чалив к бе­регу, пос­пе­шил в ту у­еди­нен­ную до­лину, где вы­сил­ся Кар­ли­ков ка­мень. Са­мого кар­ли­ка ему не приш­лось дол­го ис­кать. Снор­ро сто­ял у вхо­да в свою пе­щеру с во­роном на пле­че и мол­ча смот­рел на за­кат.
Стран­ная улыб­ка мель­кну­ла на его ли­це, ког­да он зас­лы­шал чьи-то ша­ги. Он обер­нулся и уви­дел мо­лодо­го гра­фа.
— Что при­вело те­бя сю­да, сэр граф? — ве­село спро­сил он, пред­вку­шая по­живу.
— Я при­шел за при­ворот­ным зель­ем, — от­ве­тил Га­рольд и рас­ска­зал кар­ли­ку про свою лю­бовь к ле­ди Мор­не. — За зелье я те­бе зап­ла­чу, толь­ко да­вай его пос­ко­рее!
Снор­ро оки­нул его взгля­дом с го­ловы до ног.
— Сле­па та де­вуш­ка, сэр Зла­то­уст, — ска­зал он, — ко­торой нуж­но вы­пить при­ворот­ное зелье, что­бы по­любить та­кого доб­лес­тно­го ры­царя, как ты.
Граф Га­рольд сер­ди­то рас­хо­хотал­ся.
— Лег­че пой­мать сол­нечный луч, чем прив­лечь к се­бе не­уло­вимую при­хоть жен­щи­ны, — ска­зал он. — Не­ког­да мне бол­тать! Есть пос­ло­вица: «При­лив и вре­мя не ждут че­лове­ка». Вот и ме­ня при­лив ждать не ста­нет. Да­вай зелье, да­вай сей­час же!
Ви­дя, что он не шу­тит, Снор­ро мол­ча во­шел и свою пе­щеру и вско­ре вер­нулся с не­боль­шой склян­кой, пол­ной ро­зова­той жид­кости.
— Влей это в вин­ную чар­ку ле­ди Мор­ны, — ска­зал он, — и ру­ча­юсь, что не прой­дет и су­ток, как она по­любит те­бя силь­ней, чем ты ее лю­бишь.
Он мах­нул ру­кой, как бы при­казы­вая гра­фу уда­лить­ся, и скрыл­ся в пе­щере.
Граф Га­рольд пос­пе­шил до­мой, в за­мок. По прош­ло два дня, а ему все не вы­пада­ло слу­чая вы­лить при­ворот­ное зелье в вин­ную чар­ку ле­ди Мор­ны. На­конец этот слу­чай пред­ста­вил­ся. Од­нажды ве­чером, за ужи­ном, Га­рольд вы­лил зелье в чир­ку и, отс­тра­нив ма­лень­ко­го па­жа, сам по­дал ее ле­ди Мор­не.
Она под­несла чар­ку к гу­бам, но толь­ко сде­лала вид, что от­пи­ла из нее. Уже од­но то, что не­навис­тный ей Га­рольд взял в ру­ки эту чар­ку, воз­бу­дило ее по­доз­ре­ния. Га­рольд ото­шел, что­бы сесть на свое мес­то, и тут ле­ди Мор­не уда­лось не­замет­но вы­лить все ви­но на пол. И она еле удер­жа­лась от улыб­ки, уви­дев, ка­ким до­воль­ным ста­ло ли­цо Га­роль­да, ког­да она пос­та­вила на стол пус­тую чар­ку.
Вско­ре он об­ра­довал­ся еще боль­ше, по­тому что ле­ди Мор­на ста­ла бе­седо­вать с ним очень при­вет­ли­во. Она его так бо­ялась, что этой при­вет­ли­востью хо­тела ку­пить се­бе ду­шев­ное спо­кой­ствие на то вре­мя, по­ка граф­ский двор не пе­ре­едет в Ор­фир, где она бу­дет под ох­ра­ной сво­его воз­люблен­но­го.
Га­рольд бур­но ра­довал­ся. Он был уве­рен, что при­ворот­ное зелье уже по­дей­ство­вало и на­деж­ды его ско­ро сбу­дут­ся.
Спус­тя не­делю граф­ский двор пе­ре­ехал в Ор­фир, где граф По­ул уже все при­гото­вил для при­ез­да гос­тей.
Ко­неч­но, он был вне се­бя от ра­дос­ти, ког­да вновь уви­дел ле­ди Мор­ну, и она очень об­ра­дова­лась встре­че с ним. Те­перь она зна­ла, что ей не­чего бо­ять­ся не­желан­но­го вни­мания гра­фа Га­роль­да.
Но дли Га­роль­да их ра­дость обер­ну­лась желчью и го­речью: он еле сдер­жи­вал­ся, хо­тя по­ка еще ве­рил в при­ворот­ное сна­добье кар­ли­ка Снор­ро.
А гра­финя Хел­га и гра­финя Фро­кёрк, те с не­тер­пе­ни­ем жда­ли вол­шебной тка­ни — смер­то­нос­но­го по­дар­ка гра­фу По­улу.
И вот в ка­нун со­чель­ни­ка обе зло­дей­ки си­дели име­ете в по­ко­ях гра­фини Хел­ги и го­вори­ли о бу­дущем — о том вре­мени, ког­да их лю­бимец Га­рольд ста­нет еди­нолич­ным пра­вите­лем графс­тва Ор­кни. Вдруг кто-то пос­ту­чал в ок­но, и они уви­дели се­дого­лово­го во­рона, жив­ше­го у кар­ли­ка Снор­ро. Он си­дел на кар­ни­зе за ок­ном и в клю­ве дер­жал за­печа­тан­ный свер­ток.
Жен­щи­ны от­кры­ли ок­но, и по­рой с хрип­лым кар­кань­ем уро­нил свер­ток на пол. По­том зах­ло­пал сво­ими ог­ромны­ми крыль­ями, мед­ленно взмыл к не­бу и по­летел в сто­рону ос­тро­ва Хой.
Дро­жа от вол­не­ния, сес­тры сло­мали пе­чать на свер­тке и вы­нули ткань. Она бы­ла не­обык­но­вен­но кра­сива — от­ли­вала все­ми цве­тами ра­дуги, свер­ка­ла зо­лотом и дра­гоцен­ны­ми кам­ня­ми.
— От­менная вый­дет без­ру­кав­ка! — вос­клик­ну­ла гра­финя Фро­кёрк со зло­вещим сме­хом. — Хо­рош бу­дет наш Бес­сло­вес­ный граф, ког­да ее на­денет!
И, не тра­тя вре­мени по­пус­ту, обе жен­щи­ны при­нялись кро­ить и шить без­ру­кав­ку. Они про­рабо­тали всю ночь и весь сле­ду­ющий день, а ве­чером, ког­да уже поч­ти кон­чи­ли шить, ус­лы­шали на вин­то­вой лес­тни­це чьи-то то­роп­ли­вые ша­ги. И вот граф Га­рольд рас­пахнул дверь.
Ще­ки его го­рели от вол­не­ния, гла­за свер­ка­ли. Ведь здесь, в Ор­фи­ре, ле­ди Мор­на, жи­вя под за­щитой сво­его воз­люблен­но­го, сно­ва ста­ла чуж­дать­ся Га­роль­да. Он это за­метил и на­чал те­рять ве­ру в при­ворот­ное зелье Снор­ро.
В гне­ве и до­саде он под­бе­жал к ма­тери, что­бы рас­ска­зать ей о сво­их го­рес­тях, как вдруг уви­дел на сто­ле чу­дес­ную без­ру­кав­ку Она свер­ка­ла зо­лотом и се­реб­ром, от­ли­вала все­ми цве­тами ра­дуги и бы­ла так кра­сива, что ка­залась оде­яни­ем фей. У Га­роль­да при ви­де ее дух зах­ва­тило от вос­хи­щения.
— Для ко­го ты это ку­пила? — спро­сил он мать, ожи­дая, что она ска­жет: «Для те­бя!»
— Это рож­дес­твенский по­дарок тво­ему бра­ту По­улу, — от­ве­тила гра­финя Хел­га.
Она хо­тела бы­ло ска­зать, что без­ру­кав­ка при­несет смерть По­улу, но не ус­пе­ла и сло­ва вы­мол­вить. Га­рольд обе­зумел от за­вис­ти, — зна­чит, его не­навис­тно­му бра­ту дос­та­ет­ся все са­мое луч­шее на све­те!
— Все По­улу! — вскри­чал он. — Всю­ду По­ул! Не­нави­жу его! Имя его слы­шать не мо­гу! Ну нет, кля­нусь, — это­го по­дар­ка он не по­лучит!
И он сдер­нул без­ру­кав­ку со сто­ла.
Мать и тет­ка бро­сились ему к но­ги, умо­ляя его по­ложить без­ру­кав­ку на мес­то и кри­ча, что каж­дая нить ее от­равле­на. Но все бы­ло нап­расно — Га­рольд их да­же не слы­шал. Он выс­ко­чил за дверь, на­дел без­ру­кав­ку и со зло­рад­ным хо­хотом сбе­жал вниз по лес­тни­це, что­бы пок­ра­совать­ся пе­ред ле­ди Мо­ри­он.
Но ед­ва он сту­пил в зал, как рух­нул на пол от нес­терпи­мой бо­ли. Все до­мочад­цы сбе­жались к не­му, а обе гра­фини, в ужа­се от сво­его пос­тупка, пы­тались стя­нуть с не­го без­ру­кав­ку. Но они опоз­да­ли. Смер­тель­ный яд уже сде­лал свое де­ло.
Отс­тра­нив обе­их жен­щин, Га­рольд по­вер­нулся к бра­ту, ко­торый об­нял его, опус­тившись ря­дом с ни­ми на ко­лени.
— Я же­лал те­бе зла, По­ул, — про­гово­рил Га­рольд, — а ведь ты всег­да был мне вер­ным и доб­рым дру­гом. Прос­ти ме­ня в мыс­лях сво­их! А вот этих, — и, соб­рав пос­ледние си­лы, он по­казал ру­кой на обе­их злых жен­щин, что при­вели его к ги­бели, — этих двух жен­щин бе­регись, по­тому что они по­куша­ют­ся на твою жизнь.
Тут го­лова его упа­ла на пле­чо бра­та, он ис­пустил глу­бокий вздох и скон­чался.
Ког­да Мол­ча­ливый граф по­нял, от­че­го по­гиб его брат и от­ку­да взя­лась без­ру­кав­ка, гнев его был без­ме­рен. Он пок­лялся страш­ной клят­вой по­карать не толь­ко кар­ли­ка Снор­ро, но и свою злую ма­чеху и ее жес­то­кую сес­тру.
Од­на­ко ему не приш­лось отом­стить за бра­та — обе гра­фина вос­поль­зо­вались су­мато­хой, выз­ванной смертью Га­роль­да. Они не­замет­но выс­коль­зну­ли из двор­ца, проб­ра­лись на мор­ской бе­рег, се­ли в лод­ку и нап­ра­вились в Шот­ландию. Там у них бы­ли об­ширные вла­дения, там их очень по­чита­ли, и ник­то не по­верил бы ни од­но­му сло­ву, ска­зан­но­му про­тив них.
Но все же их нас­тигло воз­мездие, как оно всег­да ра­но или поз­дно нас­ти­га­ет злых, се­бялю­бивых и жес­то­ких. На Шот­ландию вско­ре на­пали скан­ди­навы, по­дож­гли за­мок гра­финь, и обе они по­гиб­ли в ог­не.
Уз­нав о бегс­тве ма­чехи и ее сес­тры, граф По­ул пос­пе­шил на ос­тров Хой, что­бы зах­ва­тить там кар­ли­ка. Но ког­да По­ул по­дошел к Кар­ли­кову кам­ню, ока­залось, что пе­щера в нем опус­те­ла. Ис­чезли да­же все сле­ды ее оби­тате­лей.
Ник­то не знал, что с ни­ми ста­лось. Не­кото­рые лю­ди ду­мали, что кар­лик с во­роном бе­жал вмес­те с гра­финей Хел­гой и гра­финей Фро­кёрн. Но боль­шинс­тво ос­тро­витян по­лага­ло, — и, по­жалуй, это вер­нее, — что Ду­хи Воз­ду­ха унес­ли Снор­ро и в на­каза­ние за его ко­варс­тво за­точи­ли в ка­кой-то не­ведо­мой тем­ни­це. А во­рон был уне­сен вмес­те с ним.
Но вся­ком слу­чае, ник­то с тех пор не ви­дел кар­ли­ка Снор­ро. И где бы он ни был, он по­терял на­деж­ду отыс­кать вол­шебный кар­бункул.
Что ка­са­ет­ся Мол­ча­ливо­го гра­фа и его воз­люблен­ной ир­лан­дки, то они по­вен­ча­лись вско­ре пос­ле по­хорон гра­фа Га­роль­да. И еще сот­ни лет спус­тя, вся­кий раз как жи­тели Ор­кней­ских ос­тро­вов хо­тели ска­зать, что та­кие-то лю­ди счас­тли­вы, они го­вори­ли: «Счас­тли­вы, как граф По­ул и гра­фина Мор­на».