Серебряная дудочка Маккримонса

Эйн Ог Мак­кри­монс си­дел на хол­ме воз­ле сво­его до­ма в Бор­ре­реге, что на за­паде ос­тро­ва Скай. Си­дел, си­дел да так тяж­ко вздох­нул, что тра­ва по­лег­ла у его ног. Уже наз­на­чили день, ког­да в зам­ке Дан­ве­ган сос­то­ит­ся сос­тя­зание во­лын­щи­ков, где вы­берут луч­ше­го из луч­ших, что­бы объ­явить его нас­ледным во­лын­щи­ком Мак­ле­ода из ро­да Мак­ле­од.
Эйн то­же иг­рал на во­лын­ке, да толь­ко не очень хо­рошо, и да­же меч­тать не мог, что­бы учас­тво­вать в сос­тя­зании. По­тому-то он и вздох­нул. Его вздох ус­лы­шала фея и по­жале­ла Эй­на Ог Мак­кри­мон­са.
Она под­ле­тела к не­му и спро­сила, от­че­го он так пе­чален. А ког­да он рас­ска­зал от­че­го, она мол­ви­ла:
— Я слы­шала, как ты иг­ра­ешь, и на­хожу, что сов­сем не­дур­но. К то­му же ты кра­сив и нра­вишь­ся мне. Я хо­чу те­бе по­мочь.
Эйн прек­расно знал, что фе­ям ни­чего не сто­ит прев­ра­тить проз­рачную во­ду ис­точни­ка в луч­шее ви­но, или выт­кать из па­ути­ны пу­шис­тый шот­ланд­ский плед, или зас­та­вить прос­тую трос­тни­ковую ду­доч­ку ис­полнить неж­ную ко­лыбель­ную.
Сло­вом, Эйн по­нял, что нас­та­ла ре­ша­ющая ми­нута в его жиз­ни.
Он с чувс­твом поб­ла­года­рил фею; ос­та­валось толь­ко ждать, что даль­ше бу­дет. Фея про­тяну­ла ему се­реб­ря­ную ду­доч­ку с круг­лы­ми дыр­ка­ми для паль­цев.
— Вот, возь­ми, — ска­зала она Эй­ну. — Вставь ее в свою во­лын­ку, и, сто­ит те­бе при­кос­нуть­ся к ней паль­ца­ми, она пос­лушно ис­полнит слад­чай­шую му­зыку. И тво­им сы­новь­ям она бу­дет по­вино­вать­ся, как те­бе, и сы­новь­ям тво­их сы­новей, и их сы­новь­ям, и так всем про­дол­жа­телям ро­да Мак­кри­мон­сов. Толь­ко пом­ни: к этой се­реб­ря­ной ду­доч­ке вы дол­жны от­но­сить­ся бе­реж­но и с лю­бовью, по­тому что она не прос­тая, а вол­шебная. Ес­ли слу­чит­ся, что кто-ни­будь из Мак­кри­мон­сов оби­дит или ос­корбит ее чем-ни­будь, ваш род нав­сегда по­теря­ет свой му­зыкаль­ный дар.
Эйн Ог взял вол­шебную ду­доч­ку и пос­пе­шил в Дан­ве­ган.
Там уже соб­ра­лись все зна­мени­тые во­лын­щи­ки гор­ной Шот­ландии. Они один за дру­гим ис­полня­ли на сво­их во­лын­ках те же ме­лодии, что иг­ра­ли их от­цы и де­ды. И каж­дый но­вый во­лын­щик, ка­залось, иг­ра­ет еще с боль­шим мас­терс­твом, чем пре­дыду­щий.
Ког­да по­дош­ла оче­редь Эй­на Ога, он вста­вил вол­шебную ду­доч­ку в свою во­лын­ку и за­иг­рал.
Все слу­шали за­та­ив ды­хание. Ни­ког­да еще им не при­ходи­лось слу­шать та­кого во­лын­щи­ка.
И во­лын­ка бы­ла вол­шебная, и му­зыка ли­лась вол­шебная.
Сом­не­ний не ос­та­валось — вот кто дос­то­ин быть нас­ледным во­лын­щи­ком Мак­ле­ода из ро­да Мак­ле­од.
Так все ре­шили, и все так и выш­ло.
Судьи все, как один, за­яви­ли, что еще ни­ког­да не слу­чалось им слу­шать та­кого вол­шебно­го му­зыкан­та.
С то­го дня Мак­кри­мон­сы с ос­тро­ва Скай, по­коле­ние за по­коле­ни­ем, ос­та­вались зна­мени­тыми во­лын­щи­ками и ком­по­зито­рами. Они ос­но­вали в род­ном Бор­ре­реге шко­лу во­лын­щи­ков, в ко­торую сте­кались уче­ники со всех кон­цов Шот­ландии и Ир­ландии.
Курс обу­чения в этой шко­ле был не ма­лень­кий: семь лет, что­бы стать прос­то во­лын­щи­ком. Прос­лыть же хо­рошим во­лын­щи­ком мог толь­ко тот, у ко­го в ро­ду уже сме­нилось семь по­коле­ний во­лын­щи­ков.
Прош­ли ве­ка, а Мак­кри­мон­сы так и ос­та­вались во­лын­щи­ками у Мак­ле­одов, по­ка не нас­тал день, ко­торый ока­зал­ся ро­ковым в их слав­ной ис­то­рии.
Гла­ва ро­да Мак­ле­од воз­вра­щал­ся с со­сед­не­го ос­тро­ва Ра­сей до­мой. Мес­то во­лын­щи­ка бы­ло на но­су его га­леры, и за­нимал его один из Мак­кри­мон­сов.
День вы­дал­ся вет­ре­ный, и на мо­ре бы­ла силь­ная кач­ка. Лег­кое суд­но так и швы­ряло вверх и вниз, вверх и вниз на вспе­нен­ных вол­нах.
— Сыг­рай нам, Мак­кри­монс, что­бы под­нять наш дух, — поп­ро­сил Мак­ле­од.
Мак­кри­монс при­кос­нулся паль­ца­ми к се­реб­ря­ной ду­доч­ке. Од­на­ко силь­ная кач­ка ме­шала ему иг­рать, паль­цы то и де­ло сос­каль­зы­вали, ког­да га­леру бро­сало ту­да и сю­да.
Бу­ря ра­зыг­ра­лась не­шуточ­ная. На­катив­шая вол­на об­да­ла Мак­кри­мон­са с ног до го­ловы, брыз­ги за­тума­нили ему гла­за, и он не­воль­но взял нес­коль­ко фаль­ши­вых нот.
Еще ни один во­лын­щик из ро­да Мак­кри­мон­сов не брал фаль­ши­вых нот на вол­шебной во­лын­ке!
И вот этот нес­час­тный бро­сил в сер­дцах свою во­лын­ку, по­забыв сов­сем о на­казе доб­рой феи, по­дарив­шей се­реб­ря­ную ду­доч­ку Эйн Огу, хо­тя отец не раз рас­ска­зывал ему эту ис­то­рию.
— Ах эта жал­кая дуд­ка! — вос­клик­нул он в злую ми­нуту. — Раз­ве мож­но вы­жать из нее хоть од­ну пра­виль­ную но­ту!
Не ус­пел он ска­зать это, как уже по­жалел о сво­их сло­вах. Про се­бя-то он знал, что они нес­пра­вед­ли­вы.
Да бы­ло поз­дно.
Се­реб­ря­ная ду­доч­ка выс­коль­зну­ла из его рук и упа­ла за борт в бу­шу­ющее зе­леное мо­ре.
Вол­шебные ча­ры рас­па­лись.
Ни сам Мак­кри­монс, ни его сын, ни сын его сы­на не мог­ли уже боль­ше так хо­рошо иг­рать на во­лын­ке. И сла­ва зна­мени­той шко­лы Мак­кри­мон­сов вско­ре угас­ла, а са­ма шко­ла приш­ла в упа­док.