Невинная прогулка

Жи­ла~бы­ла на све­те прин­цесса, и бы­ло ей все­го че­тыре го­да. Зва­ли её Ан­на И­олан­та Иза­бел­ла Ели­заве­та Ма­рия Кат­ри­на Инес Бе­ат­рис. Имён, ко­неч­но, мно­гова­то, но и крёс­тных у прин­цессы то­же бы­ло не­мало. Са­ма же она зва­ла се­бя Бел­ла. Она бы­ла ещё ма­лень­кая, и это имя бы­ло ей как раз в по­ру.

Прин­цесса жи­ла с от­цом и ма­терью в ко­ролев­ском зам­ке, ко­торый сто­ял на краю Боль­шо­го ле­са.

Каж­дый ве­чер она ку­палась в боль­шой мра­мор­ной ван­не в кра­сивой ван­ной ком­на­те. Ров­но в семь при­ходи­ла нянь­ка и уво­дила прин­цессу из са­да, где та иг­ра­ла на цве­тущей лу­жай­ке. Но ма­лень­кие де­ти, ока­зыва­ет­ся, смыш­лё­нее, чем мы, взрос­лые, о них ду­ма­ем. Вот и у прин­цессы Бел­лы то­же бы­ли свои тай­ные по­мыс­лы.

— По­чему я дол­жна ло­жить­ся спать зас­ветло, ког­да все взрос­лые ещё гу­ля­ют, бе­седу­ют и ве­селят­ся? — ска­зала прин­цесса са­мой се­бе. — Не хо­чу, что­бы ме­ня ук­ла­дыва­ли так ра­но!

Она ог­ля­делась и за­мети­ла мос­тик, пе­реки­нутый че­рез ру­че­ёк. На дру­гом бе­регу бы­ла тро­пин­ка, ко­торая ве­ла в Дре­мучий лес и те­рялась там за де­ревь­ями. Ма­лень­кая прин­цесса ти­хонь­ко си­дела сре­ди цве­тов и иг­ра­ла ка­меш­ка­ми, ко­торые наш­ла в тра­ве. Нянь­ка зна­ла, что де­воч­ка в на­дёж­ном мес­те, и по­это­му ре­шила от­лу­чить­ся на ми­нут­ку в за­мок — по­бол­тать че­рез окош­ко с ку­хар­кой. Но толь­ко она от­верну­лась, как Бел­ла вско­чила и со всех сво­их ма­лень­ких но­жек пом­ча­лась че­рез мос­тик — пря­миком в лес. Она бе­жала и бе­жала, по­ка не ока­залась в за­рос­шей мхом ча­ще. Со всех сто­рон её ок­ру­жали вы­сочен­ные сос­ны. От быс­тро­го бе­га прин­цесса рас­крас­не­лась и тя­жело ды­шала.

— Ой, как здесь чу­дес­но и кра­сиво! — вос­клик­ну­ла она и всплес­ну­ла руч­ка­ми. — Но, уф, как же мне жар­ко!

На прин­цессе бы­ло бе­лое шёл­ко­вое плать­ице. На шее — длин­ное оже­релье из круг­лых бе­лых жем­чу­жин, а на рас­пу­щен­ных свет­лых во­лосах — ма­лень­кая зо­лотая ко­рона, свер­кавшая дра­гоцен­ны­ми кам­ня­ми. На нож­ках её бы­ли бе­лые шёл­ко­вые чу­лоч­ки и рас­ши­тые бе­лые шёл­ко­вые ту­фель­ки. Бел­ла рас­стег­ну­ла все пу­гович­ки на плать­ице и стя­нула его вниз.

— Спер­ва на­до его ак­ку­рат­но сло­жить, — гром­ко ска­зала она са­мой се­бе, — как учи­ла ме­ня де­лать ня­нюш­ка.

Прин­цесса ос­то­рож­но свер­ну­ла платье и по­ложи­ла его на ка­мень. Ос­тавшись в од­ной со­роч­ке, она рас­сме­ялась от удо­воль­ствия.

— Как при­ят­но и прох­ладно! — Бел­ла пох­ло­пала се­бя по гру­ди, а по­том се­ла на зем­лю и пос­мотре­ла вверх на де­ревья. — Ка­кие же вы ог­ромные! — вос­клик­ну­ла она, зап­ро­кинув го­лову так, что­бы ей вид­ны бы­ли ма­куш­ки со­сен.

— Мы ста­рые, очень ста­рые! — про­летел шё­пот по кро­нам де­ревь­ев. — Мы столь­ко все­го ви­дели-пе­реви­дели! Мно­го прин­цесс вы­рос­ло, сос­та­рилось и умер­ло на на­шем ве­ку, а по­том по­яв­ля­лись но­вые.

— За­то вы не мо­жете бе­гать, как я! — крик­ну­ла де­воч­ка, под­ня­лась и по­бежа­ла даль­ше вглубь ле­са.

Но в ту­фель­ках на вы­соких каб­лу­ках она спот­кну­лась и упа­ла. Тог­да Бел­ла се­ла и сня­ла ту­фель­ки и чул­ки.

— Пусть по­лежат здесь, я по­том за ни­ми вер­нусь! — рас­су­дила она и ак­ку­рат­но пос­та­вила ту­фель­ки — од­ну ря­дом с дру­гой — на сло­жен­ные вмес­те чу­лоч­ки. — Как при­ят­но бе­гать бо­сиком! — вос­клик­ну­ла она, и ее ро­зовень­кие нож­ки вновь за­мель­ка­ли на­до мхом.

В ле­су бы­ло так за­меча­тель­но! Сол­нце все ещё сто­яло вы­соко и си­яло вов­сю, ро­няя сквозь вет­ви на зем­лю мил­ли­оны зо­лотых лу­чей. За де­ревь­ями под го­рой свер­ка­ло и блес­те­ло бес­по­кой­ны­ми се­реб­ря­ными брыз­га­ми озе­ро. Вок­руг бы­ло ти­хо-ти­хо. Аро­мат со­сен и елей, про­носясь вол­на­ми в тёп­лом воз­ду­хе, ще­котал нос.

— Как чу­дес­но пах­нет! — про­шеп­та­ла ма­лень­кая прин­цесса и вдох­ну­ла пог­лубже. — Луч­ше, чем ду­хи в ма­миной спаль­не, луч­ше, чем ла­дан в цер­кви.

И вот де­воч­ка выш­ла на от­кос, где раз­росся ма­лин­ник. Яго­ды уже соз­ре­ли, и она при­нялась со­бирать их и есть.

Вдруг её бо­сые нож­ки на что-то нас­ту­пили, и в тот же миг пе­ред ней как из-под зем­ли по­яви­лась встав­шая на хвост га­дюка и ус­та­вилась на ма­лют­ку сво­ими жел­ты­ми гла­зами, раз­дво­ен­ный зме­иный язык уг­ро­жа­юще ше­велил­ся.

— А ты кто та­кая? — спро­сила прин­цесса и опус­ти­ла ру­ку, ко­торой уже бы­ло по­тяну­лась за яго­дами. — Ну и взгляд у те­бя! А как ты здо­рово языч­ком ше­велишь! Я то­же умею по­казы­вать язык, смот­ри! — И Бел­ла вы­суну­ла свой ма­лень­кий ос­трень­кий язы­чок.

Змея опус­ти­лась и свер­ну­лась коль­цом вок­руг ног де­воч­ки.

— Ка­кая ты кра­сивая! — ска­зала, на­гиба­ясь, прин­цесса. — У те­бя та­кая блес­тя­щая ко­жа, и ты так уди­витель­но из­ви­ва­ешь­ся! Да­вай по­тан­цу­ем!

И — о чу­до! — змея слов­но бы то­же улыб­ну­лась в от­вет стран­ной, зло­вещей улыб­кой, а по­том на­чала сви­вать­ся коль­ца­ми на мху. Ма­лень­кая прин­цесса зад­ра­ла со­роч­ку, ед­ва дос­та­вав­шую ей до ко­лен, и за­пела:

Не бе­ги, а поп­ры­гай на коч­ках,
По­тан­цуй, по­тан­цуй на мы­соч­ках!

Её ма­лень­кие ак­ку­рат­нень­кие нож­ки вы­делы­вали за­бав­ней­шие па, а руч­ки она дер­жа­ла вы­соко над го­ловой и сме­ялась от чис­то­го сер­дца. Змея бы­ла так вос­хи­щена этим тан­цем, что и са­ма сви­валась на зем­ле в за­мыс­ло­ватей­шие фи­гуры.

Но вдруг она ус­та­ла, вы­тяну­лась во всю дли­ну и с шур­ша­ни­ем скры­лась в кус­тах ма­лины.

— Ага! Ты уже ус­та­ла! — крик­ну­ла Бел­ла ей вслед. — А я нет! Я нет!

И она зак­ру­жилась по мху, рас­пе­вая всё гром­че и гром­че:

Не бе­ги, а поп­ры­гай на коч­ках,
По­тан­цуй, по­тан­цуй на мы­соч­ках!..

На­конец прин­цесса ос­та­нови­лась и сно­ва при­нялась со­бирать ма­лину, а на­ев­шись до­сыта, ста­ла класть яго­ды в ле­вую ла­дош­ку.

— Это для ма­мы и ня­нюш­ки, — ска­зала она и пош­ла даль­ше.

Но не ус­пе­ла она сде­лать и нес­коль­ких ша­гов, как ус­лы­шала, что кто-то с трес­ком про­бира­ет­ся сквозь кус­ты.

— Это на­вер­ня­ка ня­нюш­ка приш­ла, хо­чет уло­жить ме­ня в пос­тель!

Но это ока­залась вов­се не ня­нюш­ка, а здо­ровен­ный мед­ведь, он ос­та­новил­ся по­одаль и смот­рел на де­воч­ку ма­лень­ки­ми хит­ры­ми глаз­ка­ми.

— Ой, вы толь­ко пос­мотри­те на это­го уваль­ня! — вос­клик­ну­ла прин­цесса. — Ка­кая ог­ро­мен­ная со­бачи­ща! Как жаль, что у ме­ня нет хлеб­ца, угос­тить те­бя! А ма­лину ты ешь? — спро­сила она и про­тяну­ла ла­дош­ку. — Хо­чешь ягод, дру­жочек? — пред­ло­жила она лас­ко­во. — Боль­ше мне те­бя пот­че­вать не­чем.

Мед­ведь враз­валку по­дошёл к де­воч­ке и съ­ел яго­ды, ко­торые та ему про­тяну­ла. Он ос­то­рож­но об­ли­зал ма­лень­кие паль­чи­ки, а за­тем с лю­бопытс­твом пос­мотрел на прин­цессу.

— И как те­бе не жар­ко в та­кой тол­стой шу­бе в лет­нюю жа­ру? — уди­вилась прин­цесса и про­вела руч­кой по гус­той мед­вежь­ей шку­ре. — Бед­ный ма­лень­кий ува­лень! — до­бави­ла она лас­ко­во и по­цело­вала мед­ве­дя в нос. — Ты, на­вер­ное, за­парил­ся! А шку­ру-то снять и на ка­мешек по­ложить, как я мое плать­ице, не мо­жешь.

Мед­ведь ти­хонь­ко за­рычал и по­тёр­ся о де­воч­ку, а по­том вдруг раз­вернул­ся и про­вор­чал что-то, че­го она не по­няла. И тут же из кус­тов вы­кати­лись ку­барем два мед­ве­жон­ка. Они бы­ли по­хожи на две боль­шие жи­вые муф­ты, иг­ри­вые и не­ук­лю­жие, но та­кие за­бав­ные — глаз не отор­вать!

— Ой, ка­кие вы чуд­ные! — вос­клик­ну­ла прин­цесса. Она опус­ти­лась на ко­лени и об­ня­ла их.

— Это твои дет­ки? — спро­сила она боль­шо­го мед­ве­дя. Тот лас­ко­во улыб­нулся, слов­но хо­тел ска­зать: «Да, са­ма ви­дишь».

— А у ме­ня не ос­та­лось ягод, что­бы их угос­тить, — огор­чи­лась прин­цесса. — Но иди­те-ка за мной, я по­кажу вам, где они рас­тут, и вы са­ми со­берё­те, сколь­ко за­хоти­те.

Здо­ровен­ный мед­ведь ос­та­новил­ся по­одаль и смот­рел на де­воч­ку ма­лень­ки­ми хит­ры­ми глаз­ка­ми

Прин­цесса по­бежа­ла впе­рёд, а мед­ведь с мед­ве­жата­ми за­ковы­ляли сле­дом.

— Вот тут! — ска­зала Бел­ла, ког­да они приш­ли в ма­лин­ник. — Здесь вы на­еди­тесь от­личной соч­ной ма­лины.

Она раз­ве­ла вет­ви и по­каза­ла яго­ды.

— На­летай­те, ма­лыши! — поз­ва­ла она мед­ве­жат.

И те бро­сились к ней со всех лап, так что де­воч­ка ед­ва удер­жа­лась на но­гах.

У мед­ве­жат гла­за раз­бе­гались — так мно­го кру­гом бы­ло вкус­ной, соч­ной ма­лины! Они наб­ро­сились на яго­ды и жад­но на­чали есть — уж боль­но им хо­телось прог­ло­тить по­боль­ше.

— Ну-ну! Уй­ми­тесь, ма­лыши! — по­пыта­лась ус­по­ко­ить их прин­цесса, но мед­ве­жата всё даль­ше за­бира­лись в кус­ты.

Мед­ведь шёл за ни­ми сле­дом и до­воль­но вор­чал, слов­но го­ворил: «Ка­кая доб­рая ма­лень­кая де­воч­ка, она по­мог­ла мо­им сы­новь­ям най­ти ма­лину!»

Но тут мед­ве­жата пос­со­рились из-за вет­ки, усы­пан­ной яго­дами. Они наб­ро­сились друг на друж­ку, при­нялись ку­сать­ся и ца­рапать­ся.

Ста­рый мед­ведь хо­тел рас­та­щить дра­чунов, но те по­бежа­ли в лес, и ему приш­лось до­гонять их.

Ос­тавшись од­на, прин­цесса пош­ла даль­ше по ле­су, на­певая на хо­ду:

Вся­кая пи­чуж­ка, что в ле­су жи­вёт,
Ра­дос­тно и звон­ко пе­сен­ки по­ёт.
Ос­то­рож­но, птич­ки, будь­те на­чеку,
И уви­дев яс­тре­ба — ни гу-гу!

Вдруг раз­дался пти­чий клё­кот. Бел­ла ос­та­нови­лась, вы­тяну­ла шей­ку и прис­лу­шалась.

И в тот же миг ус­лы­хала над го­ловой шум крыль­ев. Кто-то дер­нул де­воч­ку за во­лосы, и она по­чувс­тво­вала, как ко­рона сле­тела у неё с го­ловы.

— Ой, моя прек­расная ко­рона! — зак­ри­чала прин­цесса и обе­ими руч­ка­ми схва­тилась за го­лову.

Она под­ня­ла взгляд и уви­дела вы­соко на де­реве чёр­но­го во­рона, он дер­жал в клю­ве её ко­рону.

— От­дай! — крик­ну­ла прин­цесса пти­це. — Ник­то не раз­ре­шал те­бе брать мою зо­лотую ко­рону!

— Ти­ше, де­воч­ка! — от­ве­тил во­рон. Он по­ложил ко­рону в гнез­до, а сам усел­ся на краю и при­нял­ся раз­гля­дывать прин­цессу. — Не для се­бя взял я твою ко­рону, а для мо­их бед­нень­ких птен­чи­ков: у них сов­сем нет иг­ру­шек.

— Так у те­бя есть дет­ки? — спро­сила прин­цесса. — Где же они?

— Здесь, в гнез­де, — про­кар­кал во­рон. — Они ещё не уме­ют ле­тать.

— По­кажи мне сво­их птен­чи­ков! — поп­ро­сила прин­цесса и зах­ло­пала в ла­доши. — Я так люб­лю ма­лень­ких де­тишек!

Во­рон ныр­нул в гнез­до и че­рез се­кун­ду от­ту­да по­каза­лись че­тыре чёр­ных птен­ца.

— Это твои де­ти? — уди­вилась прин­цесса. — Ка­кие гад­кие!

— Гад­кие?! — рас­сердил­ся во­рон. — Да у те­бя нет ни­како­го вку­са!

— Я ещё та­кая ма­лень­кая, — вздох­ну­ла прин­цесса. — Все­го че­тыре го­дика. Мо­жет, я ещё не все по­нимаю.

— Да уж, по­хоже на то, — про­вор­чал во­рон.

— А твои птен­чи­ки уме­ют петь? — спро­сила прин­цесса.

— Они ещё не за­кон­чи­ли обу­чение, но го­лоса у них прек­расные, — от­ве­тил во­рон.

— Ой, по­жалуй­ста, пусть они спо­ют мне что-ни­будь! — поп­ро­сила прин­цесса и сжа­ла ку­лач­ки от не­тер­пе­ния. — Мне так хо­чет­ся ус­лы­шать, как они по­ют!

— Тог­да по­дож­ди нем­но­го, — ска­зал во­рон. — Спер­ва я по­могу им рас­петь­ся.

Прин­цесса до­гада­лась, что во­рон в гнез­де да­вал птен­цам нас­тавле­ния — они так рас­карка­лись, что, ка­залось, уже ни­ког­да не уго­монят­ся. Но вот они при­мол­кли, во­рон взле­тел на край гнез­да, а по обе сто­роны от не­го усе­лось по па­роч­ке птен­цов, и они на­чали:

Кар, кар, кар.
Друж­но мы по­ём.
Кар, кар, кар.
Пев­ца­ми прос­лы­вём!

— Это всё? — ис­пу­ган­но спро­сила прин­цесса.

— Мо­жем спеть ещё раз, — пред­ло­жил во­рон.

— Нет, спа­сибо, — поб­ла­года­рила прин­цесса. — Я не мо­гу боль­ше ждать, мне на­до вер­нуть­ся до­мой до за­хода сол­нца! — И она по­бежа­ла с го­ры вниз — ту­да, где сквозь ство­лы де­ревь­ев блес­те­ло озе­ро.

В ве­чер­нем све­те оно ка­залось ещё свет­лее. Прин­цессе за­хоте­лось пос­мотреть, что там, на бе­регу. Сол­нце ещё ни­же опус­ти­лось к го­ризон­ту, и озе­ро свер­ка­ло, слов­но боль­шой се­реб­ря­ный щит, гладь его пок­ры­вали бе­лые кув­шинки, сре­ди ко­торых пла­вали ди­кие ле­беди.

— Ах, ка­кие кра­сивые цве­точ­ки! — вос­клик­ну­ла ма­лень­кая прин­цесса и хо­тела бы­ло спрыг­нуть на боль­шой зе­лёный лист, что­бы нар­вать кув­ши­нок…

Но тут к ней из ка­мышей вып­лыл ле­бедь.

— Не за­ходи в во­ду! Не за­ходи в во­ду, ма­лень­кая кра­сивая де­воч­ка! — крик­нул он и вы­тянул к прин­цессе длин­ную шею. — Уто­нешь! Са­дись-ка луч­ше мне на спи­ну, я проп­лы­ву сре­ди цве­тов, и ты смо­жешь сор­вать их столь­ко, сколь­ко за­хочешь.

Пред­ло­жение прин­цессе очень пон­ра­вилось. Она заб­ра­лась на спи­ну ле­бедю, сня­ла с се­бя оже­релье и на­дела его, слов­но вож­жи, пти­це на шею. Ле­бедь быс­тро поп­лыл по во­де. На нож­ки прин­цессы ле­тели брыз­ги, но она толь­ко сме­ялась: ведь это бы­ла та­кая при­ят­ная прох­ла­да! Они проп­лы­ли ми­мо кув­ши­нок, и Бел­ла наб­ра­ла пол­ную охап­ку цве­тов. Пос­ре­ди озе­ра на­ходил­ся ос­тро­вок, где рос­ли боль­шие ду­бы и по­хожие на пи­рами­ды кус­ты мож­же­вель­ни­ка.

— Хо­чу ту­да! — Прин­цесса ука­зала паль­чи­ком на ос­тро­вок. — Ся­ду там на трав­ку и спле­ту се­бе ве­нок.

Ле­бедь про­нёс­ся по во­де и за­мер у плос­ких кам­ней, с ко­торых лег­ко мож­но бы­ло пе­реп­рыгнуть на бе­рег.

Прин­цесса сос­ко­чила у не­го со спи­ны и пос­пе­шила в тень под де­ревь­ями.

— Ты за­была своё оже­релье! — ок­ликнул её ле­бедь.

— Ос­тавь его се­бе на па­мять! — от­ве­тила прин­цесса, мах­ну­ла пти­це ру­кой и за­шага­ла к ду­бу.

Там она се­ла в вы­сокую тра­ву и при­нялась плес­ти ве­нок. Но у неё ни­чего не по­луча­лось. Во-пер­вых, у неё не бы­ло ве­рёвоч­ки, что­бы свя­зать стеб­ли цве­тов, а во-вто­рых, кув­шинки быс­тро за­вяли. Им не пон­ра­вилось, что их выр­ва­ли из во­ды, и их тя­жёлые го­лов­ки пе­чаль­но по­ник­ли.

Ма­лень­кая прин­цесса ста­ралась как мог­ла, но у неё так ни­чего и не выш­ло. В кон­це кон­цов она бро­сила цве­ты на зем­лю и рас­пла­калась. А ус­лы­шав свой собс­твен­ный плач, ещё боль­ше огор­чи­лась и, зак­рыв ли­цо ру­ками, ста­ла пла­кать всё гром­че и гром­че. Вдруг пос­лы­шал­ся ше­лест крыль­ев, Бел­ла от­ня­ла ру­ки от ли­ца и уви­дела ог­ромную пти­цу, ко­торая при­зем­ли­лась пе­ред ней и смот­ре­ла на неё стро­гим взгля­дом.

— Что ты за стран­ная ку­рица? — спро­сила де­воч­ка и пос­мотре­ла на пти­цу. — Та­ких боль­ших кур нет да­же в зам­ке мо­его па­пы.

— Я вов­се не ку­рица, — от­ве­чала пти­ца, гор­до вски­нув го­лову. — Я — орёл, са­мый глав­ный и силь­ный сре­ди всех птиц в не­бе, вон мое гнез­до — там, на ска­ле. Я при­вык жить в пол­ном оди­ночес­тве и на­де­ял­ся, что ни­ког­да че­лове­чес­кие де­ти ме­ня не пот­ре­вожат. Но вот яв­ля­ешь­ся ты, си­дишь тут и пла­чешь так, что мо­их птен­цов пе­репу­гала, а они ведь толь­ко-толь­ко на­чали за­сыпать. Уби­рай­ся от­сю­да! Те­бе здесь не мес­то!

— Но ку­да же я пой­ду? — всхли­пывая, спро­сила прин­цесса. — Ведь я так да­леко уш­ла от до­ма! А сол­нце ско­ро ся­дет, и тог­да все в зам­ке пе­репу­га­ют­ся, ес­ли не най­дут ме­ня.

— Лад­но, я те­бе по­могу, — ска­зал орёл. — Здесь те­бе ос­та­вать­ся нель­зя. Са­дись мне на спи­ну, и я от­не­су те­бя до­мой. Но по­торо­пись, по­тому что мои птен­цы не лю­бят ос­та­вать­ся ночью од­ни.

Прин­цесса пос­пе­шила взоб­рать­ся ор­лу на спи­ну, и тот ос­то­рож­но взле­тел на ска­лу над озе­ром.

— Сна­чала я дол­жен ска­зать па­ру слов мо­им ма­лышам! — объ­яс­нил он и по­летел на­зад к сво­ему гнез­ду, ко­торое ус­тро­ил на кус­те, рос­шем на ска­ле.

В гнез­де ле­жали два го­лых птен­ца. Зас­лы­шав ше­лест крыль­ев, они от­кры­ли клю­вы в ожи­дании уго­щения.

— Ну-ну, — ска­зал им орёл. — Ус­по­кой­тесь-ка! Вы уже дос­та­точ­но по­лучи­ли. Ле­жите те­перь смир­но и жди­те, ког­да я вер­нусь. Я толь­ко сле­таю ра­зок и от­не­су это­го че­ловечь­его де­тёны­ша, что­бы она боль­ше не тре­вожи­ла нас сво­им пла­чем.

По­том орёл под­хва­тил прин­цессу и взмыл вы­соко в не­бо.

Спер­ва у Бел­лы нем­но­го зак­ру­жилась го­лова, но вско­ре она ос­ме­лела, ре­шилась пос­мотреть вниз — и по­няла, ка­кое уди­витель­ное ей вы­пало прик­лю­чение.

Сол­нце спус­ка­лось всё ни­же и ни­же, в его ве­чер­них лу­чах всё не­бо све­тилось зо­лотом. Здесь и там на зем­ле мель­ка­ли бе­лые точ­ки — это бы­ли де­рев­ни, зам­ки и цер­кви, а иног­да по­казы­вались глад­кие свер­ка­ющие пят­на, слов­но кто-то ос­та­вил в тра­ве зер­ка­ло, — это бы­ли лес­ные озё­ра. Воз­дух был уди­витель­но лёг­ким и чис­тым, нам­но­го лег­че и чи­ще, чем вни­зу, у зем­ли. Ма­лень­кая прин­цесса рас­ки­нула ру­ки и гром­ко зак­ри­чала от ра­дос­ти.

— Ну ты и рас­шу­мелась! — ска­зал ей орёл с уко­риз­ной. — Дер­жись-ка хо­рошень­ко, я на­чинаю спус­кать­ся. Ви­дишь, вон он — за­мок тво­его от­ца.

Прин­цесса пос­мотре­ла вниз, но не уз­на­ла род­ной дом. Ей по­каза­лось, что она ви­дит кро­шеч­ную иг­рушку, за­бытую пос­ре­ди ле­са. Но ско­ро она раз­ли­чила че­тыре баш­ни, и боль­ше уже не сом­не­валась, что это её род­ной за­мок.

С го­ловок­ру­житель­ной ско­ростью ле­тел орёл к пар­ку. Он при­зем­лился в на­чале длин­ной ал­леи, ко­торая ве­ла к зам­ку.

— Ну вот, те­перь ты до­ма, — ска­зал он. — Ос­та­вай­ся здесь и боль­ше не бес­по­кой нас в на­шем у­еди­нении.

— Но что же мне дать те­бе в бла­годар­ность за по­мощь? — спро­сила прин­цесса.

Она все ещё нем­но­го по­ба­ива­лась этой важ­ной пти­цы.

— Ой, знаю! — вос­клик­ну­ла она и ста­щила с се­бя со­роч­ку. — Это пос­ледняя одёж­ка, ко­торая у ме­ня ос­та­лась. Ду­маю, из неё мож­но сшить чу­дес­ные ру­башеч­ки для тво­их не­опе­рив­шихся ор­лят.

Орёл ни­чего не от­ве­тил, взял со­роч­ку в клюв, рас­пра­вил крылья и вско­ре ис­чез за ле­сами.

И вот прин­цесса ос­та­лась в пар­ке сов­сем го­лень­кая.

Как хо­рошо, что она ус­пе­ла вер­нуть­ся до­мой до нас­тупле­ния тем­но­ты! Бел­ла пос­пе­шила по ал­лее к фли­гелю, где на­ходи­лась её спаль­ня.

Вдруг она за­мети­ла, как что-то све­тит­ся меж де­ревь­ев.

— Что это там та­кое? — уди­вилась де­воч­ка и за­мер­ла на мес­те.

Это был мо­лодой ме­сяц. Прек­расная но­ворож­дённая лу­на взош­ла на ещё крас­ном ве­чер­нем не­бе, слов­но се­реб­ря­ный серп. Ни­ког­да преж­де прин­цесса не бы­вала в пар­ке так поз­дно и ни ра­зу не ви­дела лу­ну. «Ка­кой он да­лёкий и прек­расный», — по­дума­ла Бел­ла и низ­ко пок­ло­нилась ме­сяцу.

На нес­коль­ко мгно­вений за­мер­ла она в пок­ло­не, что­бы вы­казать ме­сяцу своё поч­те­ние, а по­том по­вер­ну­лась и бе­гом бро­силась во дво­рец…

А там ца­рил страш­ный пе­репо­лох — прин­цесса про­пала! Её ис­ка­ли пов­сю­ду: в пар­ке, в ле­су, в го­рах… Ко­роль и ко­роле­ва горь­ко пла­кали: а вдруг они боль­ше ни­ког­да не уви­дят свою ма­лень­кую доч­ку?

Бел­ла ти­хо от­кры­ла дверь, про­бежа­ла бо­сыми нож­ка­ми по по­лу и об­ня­ла ро­дите­лей.

— А вот и я! Я вер­ну­лась! — вос­клик­ну­ла она и рас­сме­ялась.

— До­рогая, лю­бимая до­чень­ка! — ах­ну­ла ко­роле­ва. — Но на те­бе же ни­чего нет! Ку­да ты де­ла всю свою одеж­ду?

Прин­цесса роб­ко пос­мотре­ла на своё го­лень­кое тель­це.

— Пра­во, не знаю, — от­ве­тила она сму­щён­но. — Толь­ко не ру­гай­те ме­ня, ведь мне бы­ло так ве­село!

«Это пос­ледняя одеж­ка, ко­торая у ме­ня ос­та­лась»