Подменыши

Жи­ли-бы­ли ко­роль и ко­роле­ва, и не бы­ло у них де­тей. Они так меч­та­ли о ма­лень­ком ре­бёноч­ке, но все нап­расно. И вот на­конец ро­дилась у них доч­ка. Ро­дите­ли не мог­ли на неё на­радо­вать­ся. Прин­цессу ок­рести­ли Бь­ян­кой Ма­ри­ей, она бы­ла пря­мо рас­кра­сави­цей: ли­чико, слов­но цве­точ­ный ле­пес­ток, гла­за — го­лубые, боль­шие-пре­боль­шие, а ро­тик — ма­лень­кий и изящ­но изог­ну­тый. В вос­пи­татель­ни­цы де­воч­ке наз­на­чили са­мую доб­ро­поря­доч­ную да­му ко­ролевс­тва — прид­ворную фрей­ли­ну, гра­финю Эс­ме­раль­ду. По но­чам две слу­жан­ки спа­ли по обе сто­роны от ко­лыбе­ли, но днём за­бота о прин­цессе пол­ностью воз­ла­галась на гра­финю. Это бы­ла вы­сокая честь. Фрей­ли­на соз­на­вала, что ей по­руче­но де­ло ко­ролев­ской важ­ности. А всё по­тому, что она та­кая знат­ная и бла­город­ная. Впро­чем, она бы­ла уже не­моло­да, и её час­тень­ко кло­нило в сон. Слу­чалось, за­меча­ли, как вос­пи­татель­ни­ца клю­ёт но­сом, но та всег­да уве­ряла, что лишь на ми­нут­ку зак­ры­ла гла­за.

По но­чам прин­цессу ук­ла­дыва­ли спать в ог­ромной спаль­не, а днём ко­лыбель вы­носи­ли на лу­жай­ку пе­ред двор­цом, где жур­чал ру­чей и рос­ли ака­ции и вы­сокие ро­зовые кус­ты. Ма­лют­ке бы­ло так слав­но дре­мать под цве­тущи­ми вет­ка­ми, ро­няв­ши­ми бе­лые ле­пес­тки на её оде­яло. Воз­дух был мяг­кий и све­жий. Бе­лые го­луби сле­тались из сво­их гнёзд по­любо­вать­ся на де­воч­ку.

— Как она прек­расна! — вор­ко­вали пти­цы, заг­ля­дывая в ко­лыбель. — Та­кая бе­лень­кая и неж­ная, слов­но го­луб­ка.

Но од­нажды стряс­лась бе­да. Вот пос­лу­шай­те! На го­ре, что вы­силась за зам­ком, в ог­ромном тём­ном ле­су жи­ли в пе­щере тролль с же­ной. У них то­же толь­ко что ро­дилась доч­ка, смуг­лая, кос­ма­тая, с го­рящи­ми ма­лень­ки­ми глаз­ка­ми. Как-то раз по­шёл тролль в ко­ролев­ский парк к ручью за во­дой. Он крал­ся ти­хо-ти­хо, что­бы ник­то его не слы­шал. Гра­финя Эс­ме­раль­да слад­ко дре­мала в пле­тёном крес­ле под­ле ко­лыбе­ли. Го­луби рас­ха­жива­ли по пес­ча­ным до­рож­кам и вор­ко­вали:

— Ну раз­ве ма­лют­ка не кра­сави­ца? Пря­мо чу­до как хо­роша! Та­кая бе­лень­кая и неж­ная, слов­но го­луб­ка.

Тролль ос­то­рож­но под­крал­ся к ко­лыбе­ли и заг­ля­нул за шёл­ко­вый по­лог.

Вер­нувшись до­мой, он ска­зал же­не:

— Я ви­дел де­воч­ку — не че­та на­шей. Бе­лень­кая и неж­ная, слов­но го­луб­ка. А ро­тик — пря­мо заг­ля­денье. Вот бы нам та­кую!

— Мо­жет, она и кра­сави­ца, да толь­ко не на­шего по­ля яго­да, — ус­мехну­лась же­на, об­на­жив зе­лёные зу­бы. — От трол­лей толь­ко трол­ли рож­да­ют­ся, так что не оболь­щай­ся по­нап­расну. Вы­кини-ка луч­ше эту блажь из го­ловы. Но тролль ни­как не мог за­быть о ма­лень­кой прин­цессе — и на­конец не утер­пел.

— Пос­лу­шай-ка, мать, — ска­зал он же­не, — да­вай ук­ра­дём ко­ролев­скую доч­ку! Ста­рая кар­га, что прис­тавле­на её ох­ра­нять, веч­но хра­пит, так что мы прес­по­кой­но смо­жем под­ло­жить в ко­лыбель на­ше ди­тят­ко.

Же­не эта за­тея по­нача­лу приш­лась не по ду­ше: свой-то ре­бёнок ей был ми­лее. Но тролль не от­сту­пал и день и ночь уго­вари­вал же­ну, так что она под ко­нец не мог­ла боль­ше вы­носить его бес­ко­неч­ное нытьё, схва­тила доч­ку из кро­ват­ки, уку­тала в ста­рое оде­яло и ска­зала:

— На, за­бирай её, коль прис­пи­чило! Но смот­ри, с пус­ты­ми ру­ками до­мой не воз­вра­щай­ся!

Тролль пом­чался на луг, где сто­яла по­золо­чен­ная ко­лыбель. Над ней вор­ко­вали го­луби и скло­няли цве­тущие вет­ки ака­ции. Не­пода­лёку в крес­ле си­дела гра­финя и гром­ко хра­пела.

Од­ним рыв­ком тролль сор­вал оде­яло с ко­лыбе­ли, под­хва­тил прин­цессу и су­нул на её мес­то свою доч­ку, а за­тем быс­трее зай­ца при­пус­тил к го­ре, уно­ся дра­гоцен­ную до­бычу.

Прос­нувшись, гра­финя не за­мети­ла под­ме­ны. Ей по­каза­лось, что прин­цесса как спа­ла, так и спит. Вско­ре на луг приш­ла ко­роле­ва. Она име­ла обык­но­вение про­гули­вать­ся пос­ле обе­да и вся­кий раз ос­та­нав­ли­валась по­любо­вать­ся на доч­ку.

Мо­жете се­бе пред­ста­вить её ужас, ког­да она, скло­нив­шись над ко­лыбелью, уви­дела не свою ми­лую Бь­ян­ку Ма­рию, а кро­шеч­но­го трол­ля, та­ращив­ше­го на неё злые чёр­ные глаз­ки. Ко­роле­ва вскрик­ну­ла и ед­ва не по­теря­ла соз­на­ние.

— Кто это? — в ужа­се про­лепе­тала она. — Это не мой ре­бёнок! Где моя дочь? Это не прин­цесса Бь­ян­ка!

— Не ваш ре­бёнок? А чей же тог­да? Здесь ни­кого не бы­ло, ва­ше ве­личес­тво, ни од­ной жи­вой ду­ши, — не­воз­му­тимо воз­ра­зила гра­финя Эс­ме­раль­да. — Я ни на ми­нуту глаз не сом­кну­ла, — до­бави­ла прид­ворная да­ма, и нис­коль­ко не пок­ри­вила ду­шой, ведь она са­ма ни­ког­да не за­меча­ла, что спит на пос­ту.

Поз­ва­ли ко­роля и прид­ворных и в кон­це кон­цов ре­шили спро­сить со­вета у ко­ролев­ско­го ле­каря.

«Ка­кой-то блед­ный за­морыш!» — ска­зала трол­ли­ха

— Уди­витель­ный слу­чай, весь­ма не­обыч­ный, — про­бор­мо­тал ме­дик, — ви­димо, мы име­ем де­ло с… — И учё­ный муж про­из­нёс длин­ное ла­тин­ское наз­ва­ние, ко­торое ник­то не по­нял. — На­до по­дож­дать, ког­да нас­ту­пит кри­зис, а по­ка ос­та­ёт­ся толь­ко наб­лю­дать за раз­ви­ти­ем про­цес­са…

На вся­кий слу­чай он рас­по­рядил­ся ис­ку­пать ма­лют­ку в слад­ком мо­локе и по­ложить спать на фи­ал­ки, тог­да она ско­ро ста­нет преж­ней.

Бы­ли куп­ле­ны са­мые луч­шие ко­ровы. Ре­бён­ка ис­ку­пали в тёп­лых слив­ках. Ко­лыбель на­пол­ни­ли фи­ал­ка­ми, ис­то­чав­ши­ми бо­жес­твен­ный аро­мат. Но бед­ная ко­роле­ва не за­меча­ла ни­каких приз­на­ков ис­це­ления. Де­воч­ка ос­та­валась та­кой же смуг­лой и чер­ногла­зой. Ко­жа у ма­лют­ки бы­ла цве­та тём­но­го оре­ха, во­лосы — чёр­ные и ко­лючие, гла­зён­ки — жгу­чие, как уголь­ки, взгляд — ос­трый и неп­ри­вет­ли­вый. Прав­да, прид­ворные в один го­лос твер­ди­ли, что де­воч­ка очень ми­ла, так что в кон­це кон­цов ко­роле­ва им по­вери­ла. И всё же она не мог­ла сдер­жать вздо­ха вся­кий раз, как смот­ре­ла на де­воч­ку. Сер­дце под­ска­зыва­ло ей — это не Бь­ян­ка Ма­рия!

А тролль при­нёс ма­лют­ку прин­цессу в гор­ную пе­щеру.

— Ну раз­ве она не ми­лаш­ка?! — про­орал он, от­ки­дывая угол оде­яль­ца, в ко­торое бы­ла за­вёр­ну­та де­воч­ка.

Его же­на бро­сила на ре­бён­ка през­ри­тель­ный взгляд:

— Ка­кой-то блед­ный за­морыш! Бе­лая и то­щая, слов­но лук-по­рей. Что ж, ты по­лучил, что хо­тел, и я, так и быть, прис­мотрю за ней.

Она уло­жила де­воч­ку в доч­ки­ну ко­лыбель. Мат­рас и по­душ­ки в ней бы­ли на­биты со­ломой, в ко­торой бы­ло пол­ным-пол­но ре­пей­ни­ков. Очу­тив­шись на жёс­ткой и ко­лючей пос­те­ли, бед­ная Бь­ян­ка Ма­рия при­нялась гром­ко пла­кать: её неж­ное тель­це при­вык­ло к мяг­ким пе­ринам и шёл­ко­вым прос­ты­ням.

— Че­го ре­вёшь, неб­ла­годар­ная дев­чонка! — рас­серди­лась трол­ли­ха. Но тролль до­гадал­ся, в чём де­ло, по­бежал на по­ляну и при­нёс мха и мяг­кой тра­вы, а на гор­ном скло­не нар­вал ди­кого тимь­яна. Он сде­лал де­воч­ке но­вый мат­ра­сик — мяг­кий и ду­шис­тый. Ма­лют­ка пе­рес­та­ла пла­кать и зас­ну­ла слад­ким сном.

Доч­ка трол­ля ос­та­лась жить во двор­це. Стран­ный это был ре­бёнок. Мы ста­нем звать её прин­цессой-трол­лем, ведь име­ни у неё не бы­ло — не в обы­ча­ях трол­лей крес­тить сво­их де­тей. Ког­да те по­яв­ля­ют­ся на свет, па­паша лишь шлё­па­ет их ле­гонь­ко по спи­не и го­ворит:

— Од­ним трол­лем на све­те ста­ло боль­ше, чтоб мне лоп­нуть!

Толь­ко и все­го.

У ко­роле­вы язык не по­вора­чивал­ся наз­вать под­ме­ны-ша Бь­ян­кой Ма­ри­ей, она ста­ла звать де­воч­ку Чер­ноглаз­кой — за жар­кий взгляд тём­ных глаз.

— От­ку­да у на­шей доч­ки та­кие чёр­ные гла­за? — не­до­уме­вал ко­роль.

— Труд­но ска­зать, — взды­хала ко­роле­ва. — От рож­де­ния гла­за у неё бы­ли свет­лы­ми, как у те­бя и у ме­ня, а по­том вдруг по­тем­не­ли.

Де­воч­ка рос­ла строп­ти­вая: не слу­шалась ни ко­роля, ни ко­роле­ву. А уж прид­ворных и по­дав­но. Чуть что не по ней — бро­салась на пол и при­нима­лась мо­лотить ру­ками и но­гами, а кри­чала так, что при­ходи­лось ок­на зак­ры­вать, что­бы под­данные не слы­шали воп­лей. Об­но­вок она не лю­била: сто­ило на­деть на неё но­вое платье — ми­гом за­лива­ла его су­пом или про­жига­ла ко­чер­гой — ды­ры и пят­на бы­ли ей ми­лее бан­тов и рю­шей. Да ещё на­роч­но бе­жала к ма­тери: огор­че­ния бед­ной ко­роле­вы за­бав­ля­ли ма­лень­кую зло­дей­ку. Но боль­ше все­го дос­та­валось гра­фине Эс­ме­раль­де. Дев­чонка её тер­петь не мог­ла. Сто­ило бед­няжке зад­ре­мать, как ма­лень­кая раз­бой­ни­ца под­кра­дыва­лась и за­сыпа­ла ей во­лосы пес­ком. Или пря­тала её баш­ма­ки в кус­тах, так что та по­том их дол­го ис­ка­ла. А иног­да са­ма пря­талась и наб­лю­дала из ук­ры­тия, как вос­пи­татель­ни­ца, прос­нувшись, ищет её пов­сю­ду — то-то по­теха! Ча­сами мог­ла она си­деть в кус­тах, а бед­ная фрей­ли­на, спо­тыка­ясь о коч­ки и кор­ни, об­ша­рива­ла по­ляну и уми­рала от стра­ха при мыс­ли, что не ус­ле­дила за по­допеч­ной.

Воз­му­щён­ный ко­роль па­ру раз от­шле­пал доч­ку за ша­лос­ти, но та от на­каза­ний впа­дала в ещё боль­ший раж: от­би­валась и ши­пела, как ди­кий зве­рёк, а го­лоси­ла так, что ко­ролю ста­нови­лось не по се­бе. Де­воч­ка за­мети­ла от­цов­скую сла­бость и не­реши­тель­ность и ста­ла вер­теть ко­ролём, как ей взду­ма­ет­ся.

Од­нажды, ког­да Чер­ноглаз­ке бы­ло все­го во­семь лет, ко­роль за сто­лом рас­ска­зывал ка­кую-то ис­то­рию. Не ус­пел он за­кон­чить, как прин­цесса схва­тила от­ца за бо­роду и за­ора­ла:

— Что ты ме­лешь, ста­рикаш­ка! Го­родишь вся­кую чушь — вид­но, сов­сем из ума вы­жил!

Ко­роле­ва вся зар­де­лась от сты­да и с ужа­сом пос­мотре­ла на му­жа. Но ко­роль толь­ко об­нял де­воч­ку за та­лию и, улыб­нувшись, ска­зал:

— Что за доч­ка у ме­ня — нас­то­ящий тролль!

А в пе­щере трол­лей Бь­ян­ке Ма­рии то­же ис­полни­лось во­семь. Бы­ла она не по го­дам строй­ной и изящ­ной, а во­лосы — чис­тое зо­лото. Де­воч­ка рос­ла пос­лушной и всем ста­ралась уго­дить ро­дите­лям, ко­торых счи­тала род­ны­ми, хоть иног­да и удив­ля­лась, от­че­го она не мо­жет лю­бить их всем сер­дцем. Ста­рый тролль ду­ши в ней не ча­ял и счи­тал пер­вой кра­сави­цей.

— У неё та­кие ма­лень­кие паль­чи­ки, — уми­лял­ся он, — та­кая глад­кая ко­жа и та­кие гус­тые зо­лотис­тые во­лосы!

Он лас­кал де­воч­ку, це­ловал её руч­ки и пи­щал, как кры­са, что­бы по­заба­вить её.

— Прек­ра­ти свои неж­ности, ста­рый ду­рень! — вор­ча­ла же­на.

Ко­ролев­ская доч­ка так и не приш­лась ей по сер­дцу. Её раз­дра­жали по­кор­ность и пос­лу­шание при­ём­ной до­чери: та ни­ког­да не пе­речи­ла и всег­да бы­ла ра­да по­мочь. Же­ну трол­ля это толь­ко зли­ло.

— Что ты за­лади­ла: «Хо­рошо да хо­рошо»?! Ни­ког­да «нет» не ска­жешь, не­год­ни­ца!

Но Бь­ян­ка Ма­рия на неё зла не дер­жа­ла и по-преж­не­му мол­ча вы­пол­ня­ла свою ра­боту, а ког­да ста­руха сер­ди­лась — толь­ко от­малчи­валась. С ран­них лет при­вык­ла она по­могать по хо­зяй­ству: бо­сиком бе­гала че­рез лес­ную ча­щу за во­дой к ручью, ко­торый не за­мер­зал ни ле­том, ни зи­мой. Бе­рёзы, скло­ня­ясь над ней, ше­лес­те­ли так дру­желюб­но, а ве­тер так лас­ко­во нас­висты­вал в кро­нах со­сен, что де­воч­ка чувс­тво­вала се­бя в ле­су как до­ма. Она лю­била всех лес­ных оби­тате­лей. Бел­ки, раз­ма­хивая пу­шис­ты­ми хвос­та­ми, спус­ка­лись при­ветс­тво­вать ее.

— Как ра­но ты вста­ёшь! — удив­ля­лись они и, усев­шись на зад­ние ла­пы, спра­шива­ли: — Не прих­ва­тила ли ты с со­бой оре­хов или дру­гого уго­щения?

Ко­неч­но, у Бь­ян­ки Ма­рии всег­да бы­ли при­пасе­ны для них оре­хи и се­меч­ки. Бел­ки бра­ли ла­комс­тво пря­мо у неё из рук. Де­воч­ка зна­ла всех птиц в ле­су и уме­ла раз­ли­чать их по го­лосам.

Но прин­цесса бы­ла доб­ра не толь­ко с прек­расны­ми лес­ны­ми жи­вот­ны­ми — да­же са­мых нев­зрач­ных и нек­ра­сивых ода­рива­ла она сво­ими вни­мани­ем и за­ботой. Ког­да бо­родав­ча­тые жа­бы за­пол­за­ли в пе­щеру, сер­дце де­воч­ки сжи­малось от стра­ха: она зна­ла, что трол­ли­ха на­вер­ня­ка убь­ёт их, ес­ли за­метит, и то­ропи­лась вы­нес­ти неп­ро­шеных гос­тей прочь из пе­щеры. Жа­бы бы­ли тя­жёлы­ми и сколь­зки­ми, дот­ра­гивать­ся до них бы­ло неп­ри­ят­но, но де­воч­ка бра­ла их ма­лень­ки­ми бе­лыми паль­чи­ками и шеп­та­ла:

— Бед­няжки! Вы же не ви­нова­ты, что уро­дились та­кими гад­ки­ми и нек­ра­сивы­ми. Здесь вам нель­зя ос­та­вать­ся — ма­туш­ка прибь­ёт вас, ес­ли за­метит. Дай­те-ка я луч­ше от­не­су вас на трав­ку.

Как-то раз же­на трол­ля пой­ма­ла двух лес­ных го­лубей, свер­ну­ла им шеи и су­нула в ко­тёл с ка­шей. Бед­няжка Бь­ян­ка Ма­рия сто­яла ря­дом и пла­кала. Это взбе­сило ста­руху.

— По­любуй­тесь-ка на эту не­жен­ку! Ре­вёт из-за ка­ких-то го­лубей! Ни­ког­да из те­бя не вы­рас­тет нас­то­ящий тролль. Уж не знаю, в ко­го ты та­кая уро­дилась!

Ко­неч­но, же­на трол­ля прек­расно зна­ла в ко­го. Но муж стро­жай­ше зап­ре­тил ей да­же на­мекать при­ёмы­шу, что она ко­ролев­ская дочь.

Прош­ли го­ды, и де­воч­кам ис­полни­лось шес­тнад­цать. Дочь трол­лей вы­рос­ла кра­сивой де­вуш­кой. Но кра­сота её бы­ла не­обыч­ной. Рос­та она бы­ла не­боль­шо­го, но сло­жена хо­рошо. Ко­жа с го­дами пос­ветле­ла и ста­ла зе­лено-жел­той — цве­та нес­пе­лого ли­мона. Ис­си­ня-чёр­ные во­лосы об­рамля­ли ли­цо не­пос­лушны­ми ло­кона­ми. Боль­шие чёр­ные гла­за, мо­жет быть, и ка­зались бы кра­сивы­ми, ес­ли бы не взгляд — злой и уг­рю­мый. Ког­да де­вуш­ка зли­лась, они пы­лали ог­нём, так что лю­ди в сму­щении от­во­дили взо­ры, а ког­да ра­дова­лась — ис­то­чали нас­мешку и през­ре­ние. Ка­залось, она на всех смот­рит свы­сока. Чем стар­ше ста­нови­лась прин­цесса-тролль, тем боль­ше пор­тился её нрав. Она би­ла по ще­кам слу­жанок, ко­лола бу­лав­ка­ми ка­мерис­ток, по­могав­ших ей оде­вать­ся, а ког­да поч­тенная гра­финя Эс­ме­раль­да ос­ме­лилась сде­лать ей за­меча­ние, за­яви­ла:

— Ты ни­чего не по­нима­ешь! Дав­но из ума вы­жила! Дрых­ни се­бе в крес­ле, а в мои де­ла не суй­ся! Всё рав­но по-мо­ему бу­дет!

И она де­лала что хо­тела. Иног­да по це­лым дням ва­лялась в пос­те­ли, на­тянув оде­яло на го­лову. Слу­чись ко­му заг­ля­нуть пос­мотреть, не прос­ну­лась ли она, прин­цесса-тролль кри­чала:

— По­дите прочь и ос­тавь­те ме­ня в по­кое!

А иног­да она вста­вала ни свет ни за­ря, ког­да ещё ту­ман ле­жал над лу­гом, а в не­бе не по­гас­ли ноч­ные звёз­ды, шла на ко­нюш­ню, бу­дила ко­нюха и, от­тре­пав его за во­лосы, ве­лела сед­лать са­мого но­ровис­то­го ко­ня.

— Не ну­жен мне та­кой не­дотё­па в про­вожа­тые! — кри­чала прин­цесса-тролль слу­ге и приш­по­рива­ла ко­ня. Про­гул­ки вер­хом она всег­да со­вер­ша­ла в оди­ночес­тве, при­чём ска­кала не рысью и не га­лопом, а пус­ка­ла ко­ня в карь­ер. Мол­ни­ей ле­тел он че­рез лес, а на­ез­дни­ца так кри­чала и во­пила, что пти­цы в стра­хе раз­ле­тались прочь.

Од­нажды де­вуш­ка вер­ну­лась до­мой рас­крас­невша­яся и пот­ная от бе­шеной скач­ки, и ко­роль поп­ро­сил её вес­ти се­бя ос­то­рож­нее. Это так ра­зоз­ли­ло прин­цессу, что она в гне­ве раз­би­ла ру­ко­ят­кой кну­та ог­ромное зер­ка­ло. Ос­колки раз­ле­телись, как ль­дин­ки. Ко­роль поб­леднел и вы­шел из ком­на­ты. Ни ко­роль, ни ко­роле­ва не мог­ли спра­вить­ся с прин­цессой. Вот и ре­шили они пос­ко­рей вы­дать её за­муж.

— Мо­жет, за­жив сво­им до­мом, она ста­нет бо­лее пок­ла­дис­той, — вздох­нул ко­роль. Но ко­роле­ва не ве­рила в то, что ха­рак­тер до­чери ис­пра­вит­ся.

Был выб­ран же­них — са­мый знат­ный и кра­сивый мо­лодой гер­цог в ко­ролевс­тве. Для не­го вы­сокой честью бы­ло по­лучить ру­ку ко­ролев­ской до­чери, так что юно­ша и спра­шивать не смел, ка­кой у неё ха­рак­тер. Он обя­зан был лишь пок­ло­нить­ся до зем­ли и поб­ла­года­рить ко­ролев­скую че­ту:

— По­кор­но бла­года­рю.

Прин­цессе-трол­лю по­нача­лу же­них приг­ля­нул­ся, и она ста­ралась в его при­сутс­твии быть об­хо­дитель­ной и лас­ко­вой. Гер­цог ре­шил, что его не­вес­та нас­то­ящий ан­гел. Но со вре­менем де­вуш­ке на­до­ело прит­во­рять­ся, и она ста­ла про­яв­лять свой ис­тинный нрав, чем весь­ма оза­дачи­ла юно­шу. Он и пред­ста­вить се­бе не мог, что прин­цесса мо­жет поз­во­лить се­бе кри­чать на прид­ворных и бить по ще­кам слу­жанок, а од­нажды он ви­дел, как де­вуш­ка по­каза­ла язык стар­шей прид­ворной да­ме — гра­фине Эс­ме­раль­де.

— Прин­цесса… — за­гово­рил бы­ло гер­цог, но де­вуш­ка дер­зко взгля­нула в по­тем­невшие от гне­ва гла­за же­ниха:

— Прин­цесса, прин­цесса! Раз­ве прин­цесса не мо­жет поз­во­лить се­бе де­лать, что за­хочет? Уж не ду­ма­ешь ли ты, что я ста­ну на цы­поч­ках хо­дить пе­ред этой ста­рой кар­гой? И не­чего ро­жу кри­вить! Моё сло­во всег­да бу­дет глав­ным!

Де­вуш­ка ста­нови­лась всё бо­лее взбал­мошной и кап­ризной. Она мог­ла по­вер­нуть­ся спи­ной к же­ниху и за­явить:

— Сту­пай прочь! Мне се­год­ня не­досуг те­бя слу­шать! А то при­нима­лась выс­ме­ивать его кос­тюм и ма­неры.

Ес­ли же они от­прав­ля­лись вмес­те на про­гул­ку вер­хом, прин­цесса ска­кала так быс­тро, что гер­цо­гу бы­ло за ней не уг­нать­ся. Ког­да юно­ша воз­вра­щал­ся в за­мок, она под­жи­дала его у во­рот и драз­ни­ла.

— Бед­ный маль­чик! — кри­чала она. — Ты, вид­но, ни­ког­да преж­де на ло­шади не си­дел!

А на сле­ду­ющий день вновь бы­ла лас­ко­вой и пос­лушной, и шеп­та­ла же­ниху вся­кие неж­ности.

— Ми­лый, слав­ный, рас­прек­расный гер­цог­ский сы­нок! — твер­ди­ла она, не сво­дя с юно­ши го­рящих чёр­ных глаз. — Ты слов­но ме­довый пи­рожок. Так бы те­бя и прог­ло­тила!

Мо­лодой гер­цог с каж­дым днем всё боль­ше и боль­ше бо­ял­ся сво­ей ко­роно­ван­ной не­вес­ты. Будь его во­ля, он дав­но бы ра­зор­вал по­мол­вку. Но отец его — ста­рый гер­цог — счи­тал, что так пос­ту­пать не го­дит­ся: дал сло­во — дер­жи! Пусть да­же не­вес­та ока­жет­ся злой, как тролль. Же­нить­ба на ко­ролев­ской до­чери — вы­сокая честь.

Тем вре­менем Бь­ян­ка Ма­рия то­же вы­рос­ла. В один прек­расный день тролль за­явил же­не:

— По­ра пред­ста­вить на­шу доч­ку ко дво­ру. Я так гор­жусь ей, пусть ос­таль­ные трол­ли по­любу­ют­ся, ка­кая у нас кра­сави­ца вы­рос­ла.

— Как бы они не до­гада­лись о под­ме­не! — за­вол­но­валась ста­руха. — Дев­чонка-то ни на те­бя, ни на ме­ня не по­хожа, жа­ба жа­бой.

Но тролль сто­ял на сво­ём. И вот как-то ночью в по­ру лет­не­го сол­нцес­то­яния от­вёл он де­вуш­ку в лес­ную ча­щу к ог­ромной гор­ной пе­щере, где жил ко­роль трол­лей и где дол­жен был сос­то­ять­ся бал.

Ког­да они доб­ра­лись до мес­та, сол­нце уже поч­ти се­ло, но пе­щера бы­ла ос­ве­щена фа­кела­ми и све­тиль­ни­ками. Внут­ри ца­рило та­кое стол­потво­рение, и так во­няло трол­ля­ми, что Бь­ян­ка Ма­рия в ис­пу­ге от­пря­нула, толь­ко сту­пив на по­рог. Но все уже за­мети­ли её. Же­на трол­ля тол­кну­ла де­вуш­ку в спи­ну и про­вор­ча­ла:

— Не стой стол­бом, по­кажи, что ты зна­ешь по­ряд­ки трол­лей!

Как-то ночью от­ве­ли они Бь­ян­ку Ма­рию в лес­ную ча­щу

Что де­лать? Бь­ян­кё Ма­рии приш­лось вой­ти в зал. В глу­бине пе­щеры на тро­не вос­се­дали ко­роль и ко­роле­ва, об­ве­шан­ные зо­лотом и блес­тя­щими поб­ря­куш­ка­ми так, что ед­ва мог­ли ше­велить­ся под их тя­жестью. Ко­роле­ва по­ходи­ла на ог­ромную жа­бу, а ко­роль ока­зал­ся скрю­чен­ным и вы­сох­шим, слов­но ста­рое де­рево, за­то у не­го был рос­кошный хвост, весь уни­зан­ный зо­лоты­ми кис­точка­ми и дра­гоцен­ны­ми кам­ня­ми. Воз­ле тро­на сто­ял нас­ледный принц — ху­дой, ко­жа да кос­ти, ли­цо смор­щенное, гла­за во­дянис­тые.

При ви­де Бь­ян­ки Ма­рии принц рас­плыл­ся в улыб­ке, об­на­жив два ря­да ос­трых жёл­тых зу­бов. Трол­лей на­билось в за­ле ве­ликое мно­жес­тво — всех мас­тей. Од­ни — мох­на­тые, как мед­ве­ди, с боль­ши­ми го­лова­ми и ог­ромны­ми зу­бами. Дру­гие — с рыбь­ими гла­зами, блед­ные и жал­кие — бы­ли по­хожи на но­ворож­денных по­росят. Встре­чались здесь и проз­рачные, как зе­лёное стек­ло, трол­ли, и сов­сем без­го­ловые, так что они не го­вори­ли, а чре­вове­щали. Нас­тро­ение у всех бы­ло праз­днич­ное. Все сме­ялись и кри­чали. Гвалт сто­ял, как на ко­шачь­ей свадь­бе. Вот за­иг­ра­ла му­зыка. Са­мих му­зыкан­тов по обы­чаю вид­но не бы­ло, но иг­ра­ли они гром­ко: ду­ли в тру­бы, сту­чали в ба­раба­ны, а флей­ты пи­щали так, что зу­бы сво­дило. На­чались тан­цы. По­нача­лу всё шло чин­но, но по­том трол­ли при­нялись тол­кать­ся, ска­кать, ку­выр­кать­ся и вы­делы­вать са­мые не­мыс­ли­мые фи­гуры. Все сме­шались в ку­чу, и Бь­ян­ка ни­чего не мог­ла ра­зоб­рать. Вдруг к ней под­ско­чил нас­ледный принц, от­ве­сил низ­кий пок­лон, схва­тил её и зак­ру­жил в тан­це. Он пры­гал и ска­кал, слов­но ги­гант­ский куз­не­чик, хло­пал ог­ромны­ми уша­ми и ска­лил­ся в от­вра­титель­ной улыб­ке, об­на­жая два ря­да зу­бов. Де­вуш­ка бы­ла ни жи­ва ни мер­тва от стра­ха. От ду­хоты и во­ни бед­няжка по­теря­ла соз­на­ние и упа­ла на пол. Оч­ну­лась она в ле­су на мяг­ком мху. Сквозь лис­тву све­тила лу­на. Ря­дом си­дели тролль с же­ной.

— Оч­нись! — кри­чала ста­руха и брыз­га­ла де­вуш­ке в ли­цо хо­лод­ной во­дой. — Ты и не зна­ешь, ка­кая те­бе ра­дость при­вали­ла! Сам нас­ледный принц на те­бя глаз по­ложил. Ты те­перь его не­вес­та, а по­том, гля­дишь, и ко­роле­вой ста­нешь!

Же­на трол­ля го­вори­ла чис­тую прав­ду. Нас­ледный принц по уши влю­бил­ся в Бь­ян­ку Ма­рию. Свадь­бу ре­шили сыг­рать до кон­ца ле­та. Мо­жете се­бе пред­ста­вить, как ис­пу­галась прин­цесса! Не то что­бы она за­дава­лась или бы­ла слиш­ком вы­соко­го о се­бе мне­ния, но за­муж за урод­ли­вого трол­ля ей ид­ти не хо­телось. Нет, ни­ког­да в жиз­ни! Жить в ужас­ной пе­щере с гад­ким глу­пым трол­лем — ху­же учас­ти се­бе и пред­ста­вить не­воз­можно! Бь­ян­ка Ма­рия ре­шила бе­жать.

Во двор­це прин­цесса-тролль то­же по­думы­вала о по­беге. Мо­лодой гер­цог ей до смер­ти нас­ку­чил. Юно­ша пред­ста­вил не­вес­ту сво­им ро­дите­лям, но де­вуш­ка так бе­зоб­разно ве­ла се­бя за сто­лом, а ве­чером так ди­ко от­пля­сыва­ла, вски­дывая но­ги и пры­гая, как ко­за, что гер­цог с гер­цо­гиней не зна­ли, ку­да де­вать­ся от сты­да. Впро­чем, и прин­цесса с пер­во­го взгля­да нев­злю­била бу­дущих родс­твен­ни­ков. Рас­су­див здра­во, она по­няла, что ни­почём не ста­нет жить в та­кой чван­ли­вой семье, где нель­зя раз­гу­лять­ся как сле­ду­ет — все сра­зу ду­ют­ся и воз­му­ща­ют­ся. Прин­цесса-тролль ре­шила сбе­жать: пос­мотреть, ка­ков мир на са­мом де­ле, по­жить нас­то­ящей сво­бод­ной жизнью, пол­ной прик­лю­чений. Ко­роль с ко­роле­вой и все их ду­рац­кие прид­ворные ей нес­терпи­мо на­до­ели!

Оч­ну­лась она в ле­су на мяг­ком мху

Свадь­ба прин­цессы и гер­цо­га бы­ла наз­на­чена на се­реди­ну ав­густа, в тот же день Бь­ян­ке Ма­рии пред­сто­яло стать же­ной трол­ля. Но ра­но по­ут­ру, ког­да ещё ро­са не вы­сох­ла на тра­ве, обе де­вуш­ки сбе­жали. И слу­чилось так, что приш­ли они в од­ну и ту же оре­ховую ро­щу, да толь­ко раз­ми­нулись и не встре­тились.

Бь­ян­ка слы­шала, как кто-то ло­ма­ет вет­ви в ореш­ни­ке, и ре­шила, что это ли­сица, а доч­ка трол­лей, при­та­ив­шись в кус­тах, ви­дела, как дро­жат листья, но по­дума­ла, что это — го­луби.

Бь­ян­ка Ма­рия всё шла впе­рёд и впе­рёд, по­ка не ока­залась на том са­мом лу­гу, от­ку­да мно­го лет на­зад её ук­ра­ли трол­ли. У ручья сто­яла ко­роле­ва и смот­ре­ла на во­ду. Мыс­ли её бы­ли да­леко. Ко­роле­ва вспо­мина­ла свою пре­лес­тную ма­лень­кую доч­ку. Ка­кое счас­тли­вое бы­ло вре­мя! Вдруг она за­мети­ла мо­лодую де­вуш­ку и вскрик­ну­ла от удив­ле­ния: нез­на­ком­ка бы­ла так по­хожа на неё са­му в сем­надцать лет. А Бь­ян­ка Ма­рия сра­зу до­гада­лась, что пе­ред ней её род­ная мать.

Ко­роле­ва рас­ки­нула ру­ки и вос­клик­ну­ла: — По­дой­ди ко мне, ди­тя моё! Моя Бь­ян­ка Ма­рия!

Де­вуш­ка бро­силась в ма­терин­ские объ­ятия. Впер­вые из­ве­дала она, как ра­дос­тно при­жать­ся к род­но­му сер­дцу. Прин­цесса рас­ска­зала о сво­ей жиз­ни у трол­лей, и ко­роле­ва до­гада­лась на­конец, что про­изош­ло. Жаль, гра­финя Эс­ме­раль­да не ви­дела этой счас­тли­вой встре­чи! Она к то­му вре­мени уже спа­ла веч­ным сном. Ко­роль и ко­роле­ва сра­зу приз­на­ли в де­вуш­ке род­ную дочь. Впро­чем, ник­то в этом не сом­не­вал­ся, ведь де­вуш­ка как две кап­ли во­ды бы­ла по­хожа на мать.

Меж тем доч­ка трол­лей доб­ра­лась до гор­ной пе­щеры. Не­пода­лёку же­на трол­ля ру­била дро­ва. Ра­бота бы­ла тя­жёлая, и ста­руха кля­ла свою судь­бу на чём свет сто­ит. Де­вуш­ку это очень раз­ве­сели­ло.

Не­пода­леку же­на трол­ля ру­била дро­ва

— Вот это по мне! — крик­ну­ла она. — Это нас­то­ящая жизнь!

Же­на трол­ля под­ня­ла гла­за и вмиг уз­на­ла свою дочь.

— Кро­виноч­ка моя! — об­ра­дова­лась она, всплес­ну­ла ру­чища­ми — да как вце­пит­ся доч­ке в во­лосы! — Гля­дите-ка! Вот он, тот са­мый клок, ко­торый ни од­но­му че­лове­ку не вы­чесать!

Де­вуш­ка рас­сме­ялась, вспом­нив, сколь­ко сил пот­ра­тили прид­ворные да­мы, рас­чё­сывая её не­пос­лушные кос­мы.

— По­целуй-ка ме­ня пок­репче, де­точ­ка, — ска­зала же­на трол­ля и са­ма гром­ко чмок­ну­ла доч­ку.

Де­вуш­ка утер­ла рот и ра­дос­тно про­ора­ла:

— Ну и мок­рые же у те­бя гу­бы, ста­руха! Всю ме­ня об­слю­няви­ла!

Ко­роль вы­дал Бь­ян­ку Ма­рию за­муж за мо­лодо­го гер­цо­га. Доч­ка трол­ля ста­ла же­ной нас­ледно­го прин­ца, а со вре­менем и ко­роле­вой всех трол­лей. Две свадь­бы сыг­ра­ли в один день. Обе уда­лись на сла­ву.

Ве­чером, ког­да Бь­ян­ка и гер­цог со сви­той еха­ли ле­сом в за­мок его ро­дите­лей, они за­мети­ли за де­ревь­ями ог­ромный кос­тер, ис­кры от ко­торо­го взле­тали под са­мое не­бо, а ещё слы­шали ди­кие кри­ки и ужас­ный то­пот. Мо­лодые вы­еха­ли на опуш­ку, и кос­тра не ста­ло вид­но. За­то вы­соко в не­бе над их го­лова­ми за­си­яли мил­ли­оны звёзд. Юно­ша сос­ко­чил с ло­шади и по­мог спе­шить­ся Бь­ян­ке Ма­рии. Взяв­шись за ру­ки, муж и же­на пош­ли че­рез луг к зам­ку — навс­тре­чу бу­дуще­му.