Жили-были король и королева, и не было у них детей. Они так мечтали о маленьком ребёночке, но все напрасно. И вот наконец родилась у них дочка. Родители не могли на неё нарадоваться. Принцессу окрестили Бьянкой Марией, она была прямо раскрасавицей: личико, словно цветочный лепесток, глаза — голубые, большие-пребольшие, а ротик — маленький и изящно изогнутый. В воспитательницы девочке назначили самую добропорядочную даму королевства — придворную фрейлину, графиню Эсмеральду. По ночам две служанки спали по обе стороны от колыбели, но днём забота о принцессе полностью возлагалась на графиню. Это была высокая честь. Фрейлина сознавала, что ей поручено дело королевской важности. А всё потому, что она такая знатная и благородная. Впрочем, она была уже немолода, и её частенько клонило в сон. Случалось, замечали, как воспитательница клюёт носом, но та всегда уверяла, что лишь на минутку закрыла глаза.
По ночам принцессу укладывали спать в огромной спальне, а днём колыбель выносили на лужайку перед дворцом, где журчал ручей и росли акации и высокие розовые кусты. Малютке было так славно дремать под цветущими ветками, ронявшими белые лепестки на её одеяло. Воздух был мягкий и свежий. Белые голуби слетались из своих гнёзд полюбоваться на девочку.
— Как она прекрасна! — ворковали птицы, заглядывая в колыбель. — Такая беленькая и нежная, словно голубка.
Но однажды стряслась беда. Вот послушайте! На горе, что высилась за замком, в огромном тёмном лесу жили в пещере тролль с женой. У них тоже только что родилась дочка, смуглая, косматая, с горящими маленькими глазками. Как-то раз пошёл тролль в королевский парк к ручью за водой. Он крался тихо-тихо, чтобы никто его не слышал. Графиня Эсмеральда сладко дремала в плетёном кресле подле колыбели. Голуби расхаживали по песчаным дорожкам и ворковали:
— Ну разве малютка не красавица? Прямо чудо как хороша! Такая беленькая и нежная, словно голубка.
Тролль осторожно подкрался к колыбели и заглянул за шёлковый полог.
Вернувшись домой, он сказал жене:
— Я видел девочку — не чета нашей. Беленькая и нежная, словно голубка. А ротик — прямо загляденье. Вот бы нам такую!
— Может, она и красавица, да только не нашего поля ягода, — усмехнулась жена, обнажив зелёные зубы. — От троллей только тролли рождаются, так что не обольщайся понапрасну. Выкини-ка лучше эту блажь из головы. Но тролль никак не мог забыть о маленькой принцессе — и наконец не утерпел.
— Послушай-ка, мать, — сказал он жене, — давай украдём королевскую дочку! Старая карга, что приставлена её охранять, вечно храпит, так что мы преспокойно сможем подложить в колыбель наше дитятко.
Жене эта затея поначалу пришлась не по душе: свой-то ребёнок ей был милее. Но тролль не отступал и день и ночь уговаривал жену, так что она под конец не могла больше выносить его бесконечное нытьё, схватила дочку из кроватки, укутала в старое одеяло и сказала:
— На, забирай её, коль приспичило! Но смотри, с пустыми руками домой не возвращайся!
Тролль помчался на луг, где стояла позолоченная колыбель. Над ней ворковали голуби и склоняли цветущие ветки акации. Неподалёку в кресле сидела графиня и громко храпела.
Одним рывком тролль сорвал одеяло с колыбели, подхватил принцессу и сунул на её место свою дочку, а затем быстрее зайца припустил к горе, унося драгоценную добычу.
Проснувшись, графиня не заметила подмены. Ей показалось, что принцесса как спала, так и спит. Вскоре на луг пришла королева. Она имела обыкновение прогуливаться после обеда и всякий раз останавливалась полюбоваться на дочку.
Можете себе представить её ужас, когда она, склонившись над колыбелью, увидела не свою милую Бьянку Марию, а крошечного тролля, таращившего на неё злые чёрные глазки. Королева вскрикнула и едва не потеряла сознание.
— Кто это? — в ужасе пролепетала она. — Это не мой ребёнок! Где моя дочь? Это не принцесса Бьянка!
— Не ваш ребёнок? А чей же тогда? Здесь никого не было, ваше величество, ни одной живой души, — невозмутимо возразила графиня Эсмеральда. — Я ни на минуту глаз не сомкнула, — добавила придворная дама, и нисколько не покривила душой, ведь она сама никогда не замечала, что спит на посту.
Позвали короля и придворных и в конце концов решили спросить совета у королевского лекаря.
«Какой-то бледный заморыш!» — сказала троллиха
— Удивительный случай, весьма необычный, — пробормотал медик, — видимо, мы имеем дело с… — И учёный муж произнёс длинное латинское название, которое никто не понял. — Надо подождать, когда наступит кризис, а пока остаётся только наблюдать за развитием процесса…
На всякий случай он распорядился искупать малютку в сладком молоке и положить спать на фиалки, тогда она скоро станет прежней.
Были куплены самые лучшие коровы. Ребёнка искупали в тёплых сливках. Колыбель наполнили фиалками, источавшими божественный аромат. Но бедная королева не замечала никаких признаков исцеления. Девочка оставалась такой же смуглой и черноглазой. Кожа у малютки была цвета тёмного ореха, волосы — чёрные и колючие, глазёнки — жгучие, как угольки, взгляд — острый и неприветливый. Правда, придворные в один голос твердили, что девочка очень мила, так что в конце концов королева им поверила. И всё же она не могла сдержать вздоха всякий раз, как смотрела на девочку. Сердце подсказывало ей — это не Бьянка Мария!
А тролль принёс малютку принцессу в горную пещеру.
— Ну разве она не милашка?! — проорал он, откидывая угол одеяльца, в которое была завёрнута девочка.
Его жена бросила на ребёнка презрительный взгляд:
— Какой-то бледный заморыш! Белая и тощая, словно лук-порей. Что ж, ты получил, что хотел, и я, так и быть, присмотрю за ней.
Она уложила девочку в дочкину колыбель. Матрас и подушки в ней были набиты соломой, в которой было полным-полно репейников. Очутившись на жёсткой и колючей постели, бедная Бьянка Мария принялась громко плакать: её нежное тельце привыкло к мягким перинам и шёлковым простыням.
— Чего ревёшь, неблагодарная девчонка! — рассердилась троллиха. Но тролль догадался, в чём дело, побежал на поляну и принёс мха и мягкой травы, а на горном склоне нарвал дикого тимьяна. Он сделал девочке новый матрасик — мягкий и душистый. Малютка перестала плакать и заснула сладким сном.
Дочка тролля осталась жить во дворце. Странный это был ребёнок. Мы станем звать её принцессой-троллем, ведь имени у неё не было — не в обычаях троллей крестить своих детей. Когда те появляются на свет, папаша лишь шлёпает их легонько по спине и говорит:
— Одним троллем на свете стало больше, чтоб мне лопнуть!
Только и всего.
У королевы язык не поворачивался назвать подмены-ша Бьянкой Марией, она стала звать девочку Черноглазкой — за жаркий взгляд тёмных глаз.
— Откуда у нашей дочки такие чёрные глаза? — недоумевал король.
— Трудно сказать, — вздыхала королева. — От рождения глаза у неё были светлыми, как у тебя и у меня, а потом вдруг потемнели.
Девочка росла строптивая: не слушалась ни короля, ни королеву. А уж придворных и подавно. Чуть что не по ней — бросалась на пол и принималась молотить руками и ногами, а кричала так, что приходилось окна закрывать, чтобы подданные не слышали воплей. Обновок она не любила: стоило надеть на неё новое платье — мигом заливала его супом или прожигала кочергой — дыры и пятна были ей милее бантов и рюшей. Да ещё нарочно бежала к матери: огорчения бедной королевы забавляли маленькую злодейку. Но больше всего доставалось графине Эсмеральде. Девчонка её терпеть не могла. Стоило бедняжке задремать, как маленькая разбойница подкрадывалась и засыпала ей волосы песком. Или прятала её башмаки в кустах, так что та потом их долго искала. А иногда сама пряталась и наблюдала из укрытия, как воспитательница, проснувшись, ищет её повсюду — то-то потеха! Часами могла она сидеть в кустах, а бедная фрейлина, спотыкаясь о кочки и корни, обшаривала поляну и умирала от страха при мысли, что не уследила за подопечной.
Возмущённый король пару раз отшлепал дочку за шалости, но та от наказаний впадала в ещё больший раж: отбивалась и шипела, как дикий зверёк, а голосила так, что королю становилось не по себе. Девочка заметила отцовскую слабость и нерешительность и стала вертеть королём, как ей вздумается.
Однажды, когда Черноглазке было всего восемь лет, король за столом рассказывал какую-то историю. Не успел он закончить, как принцесса схватила отца за бороду и заорала:
— Что ты мелешь, старикашка! Городишь всякую чушь — видно, совсем из ума выжил!
Королева вся зарделась от стыда и с ужасом посмотрела на мужа. Но король только обнял девочку за талию и, улыбнувшись, сказал:
— Что за дочка у меня — настоящий тролль!
А в пещере троллей Бьянке Марии тоже исполнилось восемь. Была она не по годам стройной и изящной, а волосы — чистое золото. Девочка росла послушной и всем старалась угодить родителям, которых считала родными, хоть иногда и удивлялась, отчего она не может любить их всем сердцем. Старый тролль души в ней не чаял и считал первой красавицей.
— У неё такие маленькие пальчики, — умилялся он, — такая гладкая кожа и такие густые золотистые волосы!
Он ласкал девочку, целовал её ручки и пищал, как крыса, чтобы позабавить её.
— Прекрати свои нежности, старый дурень! — ворчала жена.
Королевская дочка так и не пришлась ей по сердцу. Её раздражали покорность и послушание приёмной дочери: та никогда не перечила и всегда была рада помочь. Жену тролля это только злило.
— Что ты заладила: «Хорошо да хорошо»?! Никогда «нет» не скажешь, негодница!
Но Бьянка Мария на неё зла не держала и по-прежнему молча выполняла свою работу, а когда старуха сердилась — только отмалчивалась. С ранних лет привыкла она помогать по хозяйству: босиком бегала через лесную чащу за водой к ручью, который не замерзал ни летом, ни зимой. Берёзы, склоняясь над ней, шелестели так дружелюбно, а ветер так ласково насвистывал в кронах сосен, что девочка чувствовала себя в лесу как дома. Она любила всех лесных обитателей. Белки, размахивая пушистыми хвостами, спускались приветствовать ее.
— Как рано ты встаёшь! — удивлялись они и, усевшись на задние лапы, спрашивали: — Не прихватила ли ты с собой орехов или другого угощения?
Конечно, у Бьянки Марии всегда были припасены для них орехи и семечки. Белки брали лакомство прямо у неё из рук. Девочка знала всех птиц в лесу и умела различать их по голосам.
Но принцесса была добра не только с прекрасными лесными животными — даже самых невзрачных и некрасивых одаривала она своими вниманием и заботой. Когда бородавчатые жабы заползали в пещеру, сердце девочки сжималось от страха: она знала, что троллиха наверняка убьёт их, если заметит, и торопилась вынести непрошеных гостей прочь из пещеры. Жабы были тяжёлыми и скользкими, дотрагиваться до них было неприятно, но девочка брала их маленькими белыми пальчиками и шептала:
— Бедняжки! Вы же не виноваты, что уродились такими гадкими и некрасивыми. Здесь вам нельзя оставаться — матушка прибьёт вас, если заметит. Дайте-ка я лучше отнесу вас на травку.
Как-то раз жена тролля поймала двух лесных голубей, свернула им шеи и сунула в котёл с кашей. Бедняжка Бьянка Мария стояла рядом и плакала. Это взбесило старуху.
— Полюбуйтесь-ка на эту неженку! Ревёт из-за каких-то голубей! Никогда из тебя не вырастет настоящий тролль. Уж не знаю, в кого ты такая уродилась!
Конечно, жена тролля прекрасно знала в кого. Но муж строжайше запретил ей даже намекать приёмышу, что она королевская дочь.
Прошли годы, и девочкам исполнилось шестнадцать. Дочь троллей выросла красивой девушкой. Но красота её была необычной. Роста она была небольшого, но сложена хорошо. Кожа с годами посветлела и стала зелено-желтой — цвета неспелого лимона. Иссиня-чёрные волосы обрамляли лицо непослушными локонами. Большие чёрные глаза, может быть, и казались бы красивыми, если бы не взгляд — злой и угрюмый. Когда девушка злилась, они пылали огнём, так что люди в смущении отводили взоры, а когда радовалась — источали насмешку и презрение. Казалось, она на всех смотрит свысока. Чем старше становилась принцесса-тролль, тем больше портился её нрав. Она била по щекам служанок, колола булавками камеристок, помогавших ей одеваться, а когда почтенная графиня Эсмеральда осмелилась сделать ей замечание, заявила:
— Ты ничего не понимаешь! Давно из ума выжила! Дрыхни себе в кресле, а в мои дела не суйся! Всё равно по-моему будет!
И она делала что хотела. Иногда по целым дням валялась в постели, натянув одеяло на голову. Случись кому заглянуть посмотреть, не проснулась ли она, принцесса-тролль кричала:
— Подите прочь и оставьте меня в покое!
А иногда она вставала ни свет ни заря, когда ещё туман лежал над лугом, а в небе не погасли ночные звёзды, шла на конюшню, будила конюха и, оттрепав его за волосы, велела седлать самого норовистого коня.
— Не нужен мне такой недотёпа в провожатые! — кричала принцесса-тролль слуге и пришпоривала коня. Прогулки верхом она всегда совершала в одиночестве, причём скакала не рысью и не галопом, а пускала коня в карьер. Молнией летел он через лес, а наездница так кричала и вопила, что птицы в страхе разлетались прочь.
Однажды девушка вернулась домой раскрасневшаяся и потная от бешеной скачки, и король попросил её вести себя осторожнее. Это так разозлило принцессу, что она в гневе разбила рукояткой кнута огромное зеркало. Осколки разлетелись, как льдинки. Король побледнел и вышел из комнаты. Ни король, ни королева не могли справиться с принцессой. Вот и решили они поскорей выдать её замуж.
— Может, зажив своим домом, она станет более покладистой, — вздохнул король. Но королева не верила в то, что характер дочери исправится.
Был выбран жених — самый знатный и красивый молодой герцог в королевстве. Для него высокой честью было получить руку королевской дочери, так что юноша и спрашивать не смел, какой у неё характер. Он обязан был лишь поклониться до земли и поблагодарить королевскую чету:
— Покорно благодарю.
Принцессе-троллю поначалу жених приглянулся, и она старалась в его присутствии быть обходительной и ласковой. Герцог решил, что его невеста настоящий ангел. Но со временем девушке надоело притворяться, и она стала проявлять свой истинный нрав, чем весьма озадачила юношу. Он и представить себе не мог, что принцесса может позволить себе кричать на придворных и бить по щекам служанок, а однажды он видел, как девушка показала язык старшей придворной даме — графине Эсмеральде.
— Принцесса… — заговорил было герцог, но девушка дерзко взглянула в потемневшие от гнева глаза жениха:
— Принцесса, принцесса! Разве принцесса не может позволить себе делать, что захочет? Уж не думаешь ли ты, что я стану на цыпочках ходить перед этой старой каргой? И нечего рожу кривить! Моё слово всегда будет главным!
Девушка становилась всё более взбалмошной и капризной. Она могла повернуться спиной к жениху и заявить:
— Ступай прочь! Мне сегодня недосуг тебя слушать! А то принималась высмеивать его костюм и манеры.
Если же они отправлялись вместе на прогулку верхом, принцесса скакала так быстро, что герцогу было за ней не угнаться. Когда юноша возвращался в замок, она поджидала его у ворот и дразнила.
— Бедный мальчик! — кричала она. — Ты, видно, никогда прежде на лошади не сидел!
А на следующий день вновь была ласковой и послушной, и шептала жениху всякие нежности.
— Милый, славный, распрекрасный герцогский сынок! — твердила она, не сводя с юноши горящих чёрных глаз. — Ты словно медовый пирожок. Так бы тебя и проглотила!
Молодой герцог с каждым днем всё больше и больше боялся своей коронованной невесты. Будь его воля, он давно бы разорвал помолвку. Но отец его — старый герцог — считал, что так поступать не годится: дал слово — держи! Пусть даже невеста окажется злой, как тролль. Женитьба на королевской дочери — высокая честь.
Тем временем Бьянка Мария тоже выросла. В один прекрасный день тролль заявил жене:
— Пора представить нашу дочку ко двору. Я так горжусь ей, пусть остальные тролли полюбуются, какая у нас красавица выросла.
— Как бы они не догадались о подмене! — заволновалась старуха. — Девчонка-то ни на тебя, ни на меня не похожа, жаба жабой.
Но тролль стоял на своём. И вот как-то ночью в пору летнего солнцестояния отвёл он девушку в лесную чащу к огромной горной пещере, где жил король троллей и где должен был состояться бал.
Когда они добрались до места, солнце уже почти село, но пещера была освещена факелами и светильниками. Внутри царило такое столпотворение, и так воняло троллями, что Бьянка Мария в испуге отпрянула, только ступив на порог. Но все уже заметили её. Жена тролля толкнула девушку в спину и проворчала:
— Не стой столбом, покажи, что ты знаешь порядки троллей!
Как-то ночью отвели они Бьянку Марию в лесную чащу
Что делать? Бьянкё Марии пришлось войти в зал. В глубине пещеры на троне восседали король и королева, обвешанные золотом и блестящими побрякушками так, что едва могли шевелиться под их тяжестью. Королева походила на огромную жабу, а король оказался скрюченным и высохшим, словно старое дерево, зато у него был роскошный хвост, весь унизанный золотыми кисточками и драгоценными камнями. Возле трона стоял наследный принц — худой, кожа да кости, лицо сморщенное, глаза водянистые.
При виде Бьянки Марии принц расплылся в улыбке, обнажив два ряда острых жёлтых зубов. Троллей набилось в зале великое множество — всех мастей. Одни — мохнатые, как медведи, с большими головами и огромными зубами. Другие — с рыбьими глазами, бледные и жалкие — были похожи на новорожденных поросят. Встречались здесь и прозрачные, как зелёное стекло, тролли, и совсем безголовые, так что они не говорили, а чревовещали. Настроение у всех было праздничное. Все смеялись и кричали. Гвалт стоял, как на кошачьей свадьбе. Вот заиграла музыка. Самих музыкантов по обычаю видно не было, но играли они громко: дули в трубы, стучали в барабаны, а флейты пищали так, что зубы сводило. Начались танцы. Поначалу всё шло чинно, но потом тролли принялись толкаться, скакать, кувыркаться и выделывать самые немыслимые фигуры. Все смешались в кучу, и Бьянка ничего не могла разобрать. Вдруг к ней подскочил наследный принц, отвесил низкий поклон, схватил её и закружил в танце. Он прыгал и скакал, словно гигантский кузнечик, хлопал огромными ушами и скалился в отвратительной улыбке, обнажая два ряда зубов. Девушка была ни жива ни мертва от страха. От духоты и вони бедняжка потеряла сознание и упала на пол. Очнулась она в лесу на мягком мху. Сквозь листву светила луна. Рядом сидели тролль с женой.
— Очнись! — кричала старуха и брызгала девушке в лицо холодной водой. — Ты и не знаешь, какая тебе радость привалила! Сам наследный принц на тебя глаз положил. Ты теперь его невеста, а потом, глядишь, и королевой станешь!
Жена тролля говорила чистую правду. Наследный принц по уши влюбился в Бьянку Марию. Свадьбу решили сыграть до конца лета. Можете себе представить, как испугалась принцесса! Не то чтобы она задавалась или была слишком высокого о себе мнения, но замуж за уродливого тролля ей идти не хотелось. Нет, никогда в жизни! Жить в ужасной пещере с гадким глупым троллем — хуже участи себе и представить невозможно! Бьянка Мария решила бежать.
Во дворце принцесса-тролль тоже подумывала о побеге. Молодой герцог ей до смерти наскучил. Юноша представил невесту своим родителям, но девушка так безобразно вела себя за столом, а вечером так дико отплясывала, вскидывая ноги и прыгая, как коза, что герцог с герцогиней не знали, куда деваться от стыда. Впрочем, и принцесса с первого взгляда невзлюбила будущих родственников. Рассудив здраво, она поняла, что нипочём не станет жить в такой чванливой семье, где нельзя разгуляться как следует — все сразу дуются и возмущаются. Принцесса-тролль решила сбежать: посмотреть, каков мир на самом деле, пожить настоящей свободной жизнью, полной приключений. Король с королевой и все их дурацкие придворные ей нестерпимо надоели!
Очнулась она в лесу на мягком мху
Свадьба принцессы и герцога была назначена на середину августа, в тот же день Бьянке Марии предстояло стать женой тролля. Но рано поутру, когда ещё роса не высохла на траве, обе девушки сбежали. И случилось так, что пришли они в одну и ту же ореховую рощу, да только разминулись и не встретились.
Бьянка слышала, как кто-то ломает ветви в орешнике, и решила, что это лисица, а дочка троллей, притаившись в кустах, видела, как дрожат листья, но подумала, что это — голуби.
Бьянка Мария всё шла вперёд и вперёд, пока не оказалась на том самом лугу, откуда много лет назад её украли тролли. У ручья стояла королева и смотрела на воду. Мысли её были далеко. Королева вспоминала свою прелестную маленькую дочку. Какое счастливое было время! Вдруг она заметила молодую девушку и вскрикнула от удивления: незнакомка была так похожа на неё саму в семнадцать лет. А Бьянка Мария сразу догадалась, что перед ней её родная мать.
Королева раскинула руки и воскликнула: — Подойди ко мне, дитя моё! Моя Бьянка Мария!
Девушка бросилась в материнские объятия. Впервые изведала она, как радостно прижаться к родному сердцу. Принцесса рассказала о своей жизни у троллей, и королева догадалась наконец, что произошло. Жаль, графиня Эсмеральда не видела этой счастливой встречи! Она к тому времени уже спала вечным сном. Король и королева сразу признали в девушке родную дочь. Впрочем, никто в этом не сомневался, ведь девушка как две капли воды была похожа на мать.
Меж тем дочка троллей добралась до горной пещеры. Неподалёку жена тролля рубила дрова. Работа была тяжёлая, и старуха кляла свою судьбу на чём свет стоит. Девушку это очень развеселило.
Неподалеку жена тролля рубила дрова
— Вот это по мне! — крикнула она. — Это настоящая жизнь!
Жена тролля подняла глаза и вмиг узнала свою дочь.
— Кровиночка моя! — обрадовалась она, всплеснула ручищами — да как вцепится дочке в волосы! — Глядите-ка! Вот он, тот самый клок, который ни одному человеку не вычесать!
Девушка рассмеялась, вспомнив, сколько сил потратили придворные дамы, расчёсывая её непослушные космы.
— Поцелуй-ка меня покрепче, деточка, — сказала жена тролля и сама громко чмокнула дочку.
Девушка утерла рот и радостно проорала:
— Ну и мокрые же у тебя губы, старуха! Всю меня обслюнявила!
Король выдал Бьянку Марию замуж за молодого герцога. Дочка тролля стала женой наследного принца, а со временем и королевой всех троллей. Две свадьбы сыграли в один день. Обе удались на славу.
Вечером, когда Бьянка и герцог со свитой ехали лесом в замок его родителей, они заметили за деревьями огромный костер, искры от которого взлетали под самое небо, а ещё слышали дикие крики и ужасный топот. Молодые выехали на опушку, и костра не стало видно. Зато высоко в небе над их головами засияли миллионы звёзд. Юноша соскочил с лошади и помог спешиться Бьянке Марии. Взявшись за руки, муж и жена пошли через луг к замку — навстречу будущему.