Я проводила зиму в высокогорной деревне, и однажды утром, к моему удивлению, ко мне в шале постучалась маленькая белая козочка.
— Чего ты хочешь?
Она жалобно заблеяла, теребя мой передник.
— Ты обозналась, — сказала я и дала ей соли.
Но она снова ухватила зубами передник и потянула меня из дому с такой настойчивостью, что я, накинув пальто, пошла за ней.
Козочка двинулась вниз по заснеженной дороге, аккуратно ставя копытца в свои прежние следы. Когда я останавливалась, она оборачивалась и снова принималась блеять. Так что я, чрезвычайно заинтригованная, продолжала следовать за ней.
Некоторое время мы шли лесочком среди сосен и лиственниц. Зелень сосен с наветренной стороны поседела от снега, а земля была рыжей — столько хвои осыпалось с лиственниц. Вскоре мы вышли к горным пастбищам, где по склону лепились друг над другом шесть или семь пастушьих хижин. Все они пустовали, кроме одной, к которой и привела меня козочка. Она толкнула рожками дверь, как до этого у меня; дверь сама собой отворилась.
В хижине была женщина, склонившаяся над колыбелью. Она плакала.
Личико у ребенка было совсем белое, сомкнутые веки не вздрагивали. Я сперва подумала, что он мертвый. Но он дышал. Мать сказала мне, что ребенок очень болен и она не может от него отойти. А она здесь одна. Вот и послала козочку за помощью.
Я ободрила ее как могла, поскорее вернулась в деревню и оттуда позвонила врачу. Несмотря на гололед и угрозу лавин, он пришел и спас ребенка.
Но козочка каждый день приходила и стучалась в мою дверь. Я соорудила ей вьюк, в который клала лекарства и провизию. На Рождество я добавила к этому кое-какие игрушки для ребенка. И мне пришло в голову выкрасить ей рожки жидкой позолотой, которой обычно золотили орехи для елки, а на шею повесить красивый колокольчик. И козочка, очень гордая, отправилась обратно.
Люди, которые раньше ее не видели, только диву давались, столкнувшись с ней на горной тропе. Они думали, что это им привиделось, и всем рассказывали, что встретили Рождественскую Козочку.
Так это имя за ней и осталось. Теперь это хитрющая старая коза с профессорской бородкой, но она больше не разгуливает по заснеженным тропам, а чтобы вызолотить ей рога, понадобилась бы, я думаю, целая банка краски.
