Про царя поганина, который хотел жениться на своей дочери

Жил на све­те царь По­ганин вмес­те с же­ной и до­черью. За­боле­ла же­на тя­жело и, ког­да бы­ла уже при смер­ти, го­ворит:
— Ищи се­бе же­ну с та­ким, как у ме­ня ли­цом. Дру­гой не бе­ри.
И умер­ла.
По­шел царь по све­ту ис­кать се­бе но­вую под­ру­гу. Ис­кал, ис­кал — так и не на­шел. Воз­вра­ща­ет­ся до­мой и го­ворит до­чери:
— Ну, доч­ка, мать ме­ня зак­ли­нала же­нить­ся толь­ко на жен­щи­не с та­ким, как у нее, ли­цом. Хо­дил я по це­лому све­ту, а та­кой не встре­тил. Вид­но, при­дет­ся мне же­нить­ся на те­бе, по­тому что ты од­на на свою мать по­хожа.
— Как мне быть тво­ей же­ной, ес­ли ты мой отец?
— При­дет­ся, ни­чего не по­дела­ешь. А про­тивить­ся ста­нешь — не быть те­бе в жи­вых.
Ска­зал это царь и по­шел на гра­ницу, по­тому что там шла вой­на.
А дочь убе­жала из до­му. Приш­ла на по­лони­ну и встре­тилась там с ов­ча­ром.
— Кто ты и как те­бя зо­вут? — спра­шива­ет ов­чар.
— Я цар­ская дочь. Отец по­нуж­дал ме­ня стать его же­ной, и я убе­жала из до­му.
Царь же, вер­нувшись до­мой, стал ра­зыс­ки­вать дочь и то­же при­шел на по­лони­ну. Уви­дел его ов­чар и спря­тал де­вуш­ку, нак­рыв ее ба­рань­ей шку­рой.
Ос­та­новил­ся царь По­ганин и спра­шива­ет:
— Не ви­дел ли ты, пас­тух, мою доч­ку?
— Я, царь, ви­дел, но мне бы­ло тог­да толь­ко две­над­цать лет, а ове­чек этих еще и на све­те не бы­ло.
Так царь и не на­шел свою доч­ку.
А ов­чар за­вер­нул де­вуш­ку в ба­ранью шку­ру, и шку­ра тот­час же при­рос­ла к те­лу ца­рев­ны. Го­ворит ов­чар:
— Те­перь ты не сме­ешь ни с кем го­ворить, кро­ме то­го, кто с те­бя шку­ру сни­мет. Тот и бу­дет тво­им му­жем.
Вы­вел ов­чар де­вуш­ку на гра­ницу, по­казал ей до­рогу в дру­гую дер­жа­ву:
— Иди ту­да. Там отец не бу­дет иметь над то­бой влас­ти.
Пе­реш­ла де­вуш­ка гра­ницу и очу­тилась в лес­ной ча­ще. А ча­ща та бы­ла об­не­сена про­воло­кой, по­тому что сю­да хо­дили па­ны на охо­ту.
Так и жи­ла де­вуш­ка в этой ча­ще, пи­талась оре­хами, яго­дами, спа­ла в дуп­ле яво­ра.
Как-то осенью при­шел в ча­щу принц со сво­ими слу­гами. Охо­тились весь день, но так ни­чего и не подс­тре­лили. Псы охот­ничьи бе­гали, бе­гали по ле­су, а по­том ос­та­нови­лись у яво­ра и за­ла­яли. Под­бе­жал принц, смот­рит — в дуп­ле де­вуш­ка в ба­рань­ей шку­ре. Спра­шива­ет ее принц, кто она и от­ку­да. А де­вуш­ка мол­чит, не от­ве­ча­ет. И ре­шил принц, что она не­мая.
При­вел он де­вуш­ку до­мой и спря­тал под кро­ватью. А ве­чером зас­ве­тил огонь и стал сни­мать с нее шку­ру. Снял и сто­ит, не мо­жет глаз от­вести — ни­ког­да не ви­дел он та­кой кра­сави­цы. А де­вуш­ка вдруг за­гово­рила:
— Что ты смот­ришь на ме­ня?
— А кто ты та­кая?
И де­вуш­ка рас­ска­зала ему ис­то­рию, ко­торую мы уже зна­ем.
Ку­пил принц де­вуш­ке одеж­ду и стал жить с ней, как с же­ной. Меж­ду тем, отец его сос­та­рил­ся и за­хотел, что­бы сын сме­нил его на прес­то­ле.
— Же­нись, сы­нок, пе­редам те­бе дер­жа­ву.
— У ме­ня есть не­вес­та.
Ког­да ро­дите­ли уви­дели, что это за не­вес­та, то от­ка­зали сы­ну в сво­ем бла­гос­ло­вении. Очень уж хо­телось ца­рице же­нить сы­на на цар­ской до­чери.
Но принц же­нил­ся по сво­ей во­ле и стал пра­вить царс­твом.
Вско­ре пос­ле свадь­бы по­шел мо­лодой царь на вой­ну, а ми­нис­тру при­казал прис­матри­вать за же­ной, ко­торая к то­му вре­мени жда­ла ре­бен­ка. Пись­ма мо­лодой царь по­сылал ми­нис­тру, что­бы мать не мог­ла про­читать.
Приш­ло вре­мя цар­ской же­не ро­дить. По­ка ми­нистр бе­гал за док­то­ром и ба­бой по­виту­хой, ро­дила ца­рица хлоп­чи­ка с тре­мя зо­лоты­ми во­лоса­ми. Ста­руха-свек­ровь вык­ра­ла ре­бен­ка, бро­сила его в во­ду, а вмес­то не­го по­ложи­ла трех ще­нят. Воз­вра­ща­ет­ся ми­нистр с баб­кой и вра­чом и ви­дит: мо­лодая мать спит, а на гру­ди ее трое ще­нят во­зят­ся. Приш­лось ми­нис­тру на­писать обо всем ца­рю.
Мо­лодой царь от­ве­тил: «Пусть бу­дут ще­нята. Прис­матри­вай­те за ни­ми».
Хит­рая ста­руха-свек­ровь пер­вой про­чита­ла это пись­мо, сож­гла его и за­мени­ла дру­гим: «Раз моя же­на ро­дила ще­нят, убей­те ее, чтоб мне ее боль­ше не ви­деть».
Про­читал ми­нистр пись­мо и зап­ла­кал.
— Че­го ты пла­чешь? — спра­шива­ет ста­рая ца­рица.
— Как не пла­кать, ес­ли та­кую мо­лодую жен­щи­ну по­губить при­дет­ся?
— Раз царь при­казал, ни­чего не по­дела­ешь. Зас­тре­ли ее и брось в во­ду. По­вез ми­нистр же­ну ца­ря к ре­ке и опять пла­чет.
— Че­го ты пла­чешь? — спра­шива­ет жен­щи­на.
— Вот, про­читай пись­мо тво­его му­жа. Про­чита­ла она пись­мо и про­сит:
— Не гу­би ме­ня, от­пусти.
— Как мне те­бя от­пустить, ес­ли дол­жен я ста­рой ца­рице при­нес­ти сер­дце твое и твой ми­зинец.
— Убей пса и возь­ми его сер­дце, а ми­зинец свой я от­рублю.
Так и сде­лал ми­нистр. Пок­ля­лась ему жен­щи­на, что пой­дет по све­ту и ни­ког­да о ней в этом царс­тве не ус­лы­шат.
Воз­вра­тил­ся царь с вой­ны, спра­шива­ет:
— Где моя же­на?
Ми­нистр ос­толбе­нел от стра­ха.
— Ты же при­казал же­ну убить.
Наш­ли пись­мо, и царь сра­зу уз­нал ру­ку ма­тери.
Зас­тре­лил царь мать и ми­нис­тра.
А те­перь от­пра­вим­ся за хлоп­цем, ко­торо­го ста­рая ца­рица бро­сила в во­ду.
Хло­пец этот не по­гиб, а наш­ли его до­рож­ные лю­ди. Вы­нули из во­ды и по­дари­ли ему ко­ня «ку­да по­жела­ешь — ту­да по­несет», саб­лю «что за­дума­ешь — то сру­бит» и ружье «ко­го за­хочешь — то­го зас­тре­лит». По­тому что ста­ли эти лю­ди крес­тны­ми ро­дите­лями для хлоп­ца. На­дели­ли они хлоп­ца си­лой, ка­кой ни у ко­го на све­те не бы­ло.
Сел хло­пец на ко­ня и го­ворит:
— Не­си ме­ня, конь, к мо­ей ма­ме.
И за­нес хлоп­ца конь в глу­хой лес, к ма­лень­кой ха­тен­ке. В той ха­тен­ке пря­талась его мать.
Не по­вери­ла мать, что хло­пец, на ко­не — ее сын.
— У мо­его сы­на на го­лове три зо­лотых во­лоса.
Снял хло­пец шап­ку, уви­дела мать зо­лотые во­лосы и по­вери­ла.
Рос хло­пец, как из во­ды. Вы­рос, стал хо­дить на охо­ту.
Од­нажды заб­лу­дил­ся в ча­ще и наб­рел на дом, в ко­тором жи­ли оп­рышки. Са­мый стар­ший из них был та­кой силь­ный, что все его бо­ялись. Ко­му ни на­пишет этот оп­ры­шек пись­мо, что­бы ему да­ли де­вуш­ку,- то ли гра­фу, то ли па­ну, то ли са­мому ца­рю,- все вы­пол­ня­ли его же­лание. Зна­ли, что ес­ли не вы­пол­нят, он их убь­ет.
Од­нажды чет­верка ко­ней вез­ла цар­скую доч­ку к стар­ше­му оп­рышку. Хло­пец зас­тре­лил всех зло­де­ев-оп­рышков и де­вуш­ку до­мой от­пра­вил. По­дари­ла она ему на про­щанье пер­стень.
При­вел хло­пец в дом оп­рышков свою мать и от­дал ей клю­чи от всех ком­нат, кро­ме од­ной. Ос­та­вил мать на хо­зяй­стве, а сам от­пра­вил­ся на охо­ту.
Хо­дит мать хлоп­ца по до­му, во все ком­на­ты заг­ля­дыва­ет. Под­хо­дит и к той две­ри, от ко­торой сын ключ не ос­та­вил. Слы­шит — в ком­на­те шо­рох. А это один из оп­рышков, те­ла ко­торых спря­тал хло­пец в ком­на­те, жив ос­тался.
— Кто там? — спра­шива­ет мать.
— Я оп­ры­шек. Отоп­ри дверь.
— Как же я отоп­ру? У ме­ня клю­ча нет.
— В ле­су есть та­кая во­да, что, ес­ли в нее об­макнешь ключ, он к лю­бому зам­ку по­дой­дет.
Так и сде­лала жен­щи­на, как про­сил оп­ры­шек. От­перла дверь, вы­пус­ти­ла ра­нено­го оп­рышка, ста­ла за ним уха­живать.
По­люби­ли друг дру­га мать хлоп­ца и оп­ры­шек.
— Как же мы бу­дем жить? — спра­шива­ет жен­щи­на.
— Мы бы жи­ли хо­рошо, ес­ли бы из­ба­вились от тво­его сы­на.
— А как это сде­лать?
— Прит­во­рись боль­ной и поп­ро­си у не­го мо­лока от ль­ви­цы.
Вер­нулся сын с охо­ты, а мать ле­жит, сто­нет.
— Что с ва­ми, ма­мо?
— Очень мне пло­хо.
— Чем же вам по­мочь?
— Мне сни­лось, что ес­ли бы на­пилась я мо­лока от ль­ви­цы, то выз­до­рове­ла бы.
ППо­шел хло­пец в лес. Уви­дел ль­ви­цу с де­тем и при­меря­ет­ся стре­лять.
— По­годи стре­лять,- го­ворит ль­ви­ца.- Тво­ей ма­тери не мое мо­локо, а твоя кровь нуж­на. Вот возь­ми, я те­бе са­ма мо­лока дам.
При­ходит сын к ма­тери:
— Вот, ма­мо, мо­локо от ль­ви­цы. Пей­те.
— Не нуж­но уже, сын­ку, я выз­до­рове­ла.
По­шел сын опять на охо­ту, а оп­ры­шек сно­ва под­го­вари­ва­ет мать:
— Есть в ле­су го­ра. На ней яб­ло­ня, на ко­торой рас­тут яб­ло­ки трех цве­тов крас­ные, бе­лые и зе­леные. Съ­ешь крас­ное яб­ло­ко — сра­зу выз­до­рове­ешь и по­моло­де­ешь, съ­ешь бе­лое — по­седе­ешь, как по­лони­на зи­мой, съ­ешь зе­леное тя­жело за­боле­ешь.
Опять прит­во­рилась мать боль­ной. Хо­дит вок­руг нее сын, жа­ле­ет ее:
— Чем же вам, ма­мо, по­мочь?
— Ох, сын­ку, есть та­кая го­ра, на ко­торой рас­тет яб­ло­ня. А на той яб­ло­не яб­ло­ки трех цве­тов — крас­ные, бе­лые и зе­леные. Сни­лось мне, что ес­ли бы съ­ела я крас­ное яб­ло­ко, то выз­до­рове­ла бы.
— Я при­несу это яб­ло­ко.
Сел хло­пец на ко­ня и толь­ко по­думал о яб­ло­не — сра­зу очу­тил­ся воз­ле нее.
Оп­ры­шек и мать на­де­ют­ся, что хло­пец ни­ког­да не вер­нется. А он подъ­ехал к яб­ло­не и ви­дит — под ней де­вуш­ка на ка­челях ка­ча­ет­ся. Слез хло­пец с ко­ня и толь­ко сор­вал яб­ло­ко, как де­вуш­ка прев­ра­тилась в змею.
— Ого-го, ка­кой ты сме­лый! Еще не ро­дил­ся че­ловек, ко­торый унес бы от­сю­да хоть од­но яб­ло­ко,- ши­пит змея, под­ползая к хлоп­цу.
Вых­ва­тил хло­пец саб­лю, по­сек змею на ку­соч­ки.
А у змеи был дом. Во­шел хло­пец в этот дом, смот­рит — сто­ит ко­рыто, а в ко­рыте — га­дюка клуб­ком сви­лась.
— Ть­фу, чтоб ты про­пала!
— Не плюй на ме­ня, а возь­ми и сни­ми с ме­ня ко­жу.
Стал хло­пец лу­пить га­дюку, а по­том снял с нее ко­жу и уви­дел пе­ред со­бой ца­рев­ну, та­кую ху­дую, как трос­тинка.
Идет хло­пец даль­ше в дом и слы­шит за же­лез­ны­ми две­рями че­лове­чес­кий го­вор. Раз­бил он две­ри, а там — пять­сот че­ловек. Все те, кто про­бовал нар­вать яб­лок с яб­ло­ни.
Ос­во­бодил их хло­пец, а сам сел на ко­ня и по­ехал до­мой.
Уви­дела мать, что сын ее опять жив-здо­ров вер­нулся, и го­ворит оп­рышку:
— Си­ла его в мун­ди­ре.
— Ну, так зас­тавь его раз­деть­ся, ска­жи, что ис­ку­пать хо­чешь. Ког­да бу­дешь ку­пать, свя­жи ему этой шел­ко­вой нит­кой два паль­ца. Ска­жи, что те­бе прис­ни­лось, буд­то нет та­кого че­лове­ка, ко­торый бы эту нит­ку ра­зор­вал. А ког­да он не смо­жет ра­зор­вать нит­ку, по­зови ме­ня.
А сын дал ма­тери яб­ло­ко, она съ­ела его и сра­зу ста­ла мо­лодой и кра­сивой. При­гото­вила она кад­ку с во­дой и зо­вет сы­на:
— Иди, сы­нок, ис­ку­па­ешь­ся, я те­бе во­ду при­гото­вила.
— Мне, ма­мо, не нуж­но ку­пать­ся, по­тому что ни на ме­ня, ни на мой мун­дир пыль не са­дит­ся.
Но мать очень про­сила, и он сог­ла­сил­ся. Сбро­сил с се­бя мун­дир, от­ло­жил в сто­рону саб­лю, ружье и по­лез в во­ду.
Го­ворит мать сы­ну:
— Сы­нок мне сни­лось, что ес­ли бы я этой нит­кой пе­ревя­зала паль­цы са­мому силь­но­му че­лове­ку, то он не смог бы ее пе­рер­вать. Пе­рер­вешь ли ты?
— Ну-ка, за­вяжи.
Об­мо­тала мать сы­ну паль­цы де­вять раз, и не смог он ра­зор­вать шел­ко­вой нит­ки. Зо­вет мать оп­рышка.
— А ну, вы­лазь! — при­казал хлоп­цу оп­ры­шек. А по­том за­мах­нулся саб­лей и спра­шива­ет:
— Ка­кой смертью уме­реть хо­чешь?
Мол­чит хло­пец, а мать взя­ла из пе­чи го­ловеш­ку и выж­гла ему один глаз.
— Мать выж­гла мне один глаз, ты выж­ги дру­гой и пус­ти ме­ня по све­ту.го­ворит хло­пец оп­рышку.
Оп­ры­шек не за­хотел вы­жигать хлоп­цу глаз. И вто­рой глаз выж­гла мать.
Взял оп­ры­шек хлоп­ца на пле­чо, от­нес и бро­сил в ко­лодец.
А в ко­лод­це том — пол­но га­дюк. Ста­ли они ши­петь, а царь их га­дючий, с ко­роной на го­лове, спра­шива­ет:
— Этот хло­пец сде­лал вам ка­кое-ни­будь зло?
— Нет, не сде­лал.
— Ну, хлоп­че, по­лижи этот ка­мень, бу­дешь сыт.
Рас­пол­злись га­дюки из ко­лод­ца, ос­тался хло­пец один. Об­рос мо­хом так, как об­раста­ет де­рево.
Про­ходи­ли как-то ми­мо ко­лод­ца две­над­цать ма­ляров и се­ли от­дохнуть, по­обе­дать. За­хоте­лось им на­пить­ся во­ды. Опус­ти­ли в ко­лодец вед­ро, а хло­пец ух­ва­тил­ся за край, и ма­ляры вы­тяну­ли его на­верх.
— Кто ты та­кой и от­ку­да?
А хло­пец вспом­нил о перс­тне ца­рев­ны, ко­торый был у не­го на паль­це, и про­сит:
— От­ве­дите ме­ня к той де­вуш­ке, имя ко­торой на этом перс­тне.
От­ве­ли ма­ляры хлоп­ца к цар­ским па­латам и ос­та­вили у две­рей. Ут­ром слу­жан­ка вы­нес­ла сле­пому по­есть и ви­дит: у не­го на паль­це пер­стень с име­нем ца­рев­ны.
Горь­ко пла­кала ца­рев­на, ког­да уви­дела, что ста­лось с ее из­ба­вите­лем. Уха­жива­ла она за хлоп­цем и все по во­роже­ям хо­дила, расс­пра­шива­ла, как бы ему по­мочь.
Од­на во­рожея по­сове­това­ла:
— Пос­тись де­вять пят­ниц, де­вять раз сни­ми с ок­на ро­су в этот ста­кан и пок­ро­пи хлоп­цу гла­за.
Сде­лала все это ца­рев­на, и хло­пец проз­рел. Де­вуш­ка да­же за­пела от ра­дос­ти.
— Что ты, доч­ка, та­кая ве­селая? — спра­шива­ет ее отец.
— Иди­те пос­мотри­те.
По­вела де­вуш­ка от­ца с ма­терью пог­ля­деть на хлоп­ца.
— Кто это?
— Это тот, кто спас ме­ня от злых оп­рышков.
От­гу­ляли свадь­бу, но хло­пец все не мо­жет ус­по­ко­ить­ся. Хо­чет он вер­нуть свою саб­лю, ружье и мун­дир. Пла­чет ца­рев­на, не пус­ка­ет его. Но муж ее не пос­лу­шал­ся и соб­рался в путь. Ку­пил се­бе гар­мо­нику, ма­шин­ку для шитья, спря­тал в кар­ма­ны яб­ло­ки, ко­торые нар­вал ког­да-то по прось­бе ма­тери. Од­но яб­ло­ко съ­ел и стал ста­рым де­дом.
При­шел хло­пец к до­му, в ко­тором жи­ла его мать с оп­рышком, ос­та­новил­ся под ок­на­ми и за­иг­рал на гар­мо­нике. Оп­рышку пон­ра­вилась иг­ра, и поз­вал он де­да в ком­на­ту. Мать не пус­ка­ла, лю­дей бо­ялась. Но оп­ры­шек сде­лал, как хо­тел.
Во­шел дед в ком­на­ту, спра­шива­ют его:
— От­ку­да ты?
— Я пор­тной, иду гра­фу ру­баш­ку шить.
— Име­ешь вре­мя, по­гуляй с на­ми.
За иг­рой де­да и вре­мя прош­ло не­замет­но. Нас­ту­пила ночь. Заг­ля­нула мать в де­дову тор­бу и спра­шива­ет:
— Что это у те­бя в тор­бе?
— Сук­но.
— Сшей мне сви­ту, граф по­дож­дет.
Дед сог­ла­сил­ся. Сел за ма­шин­ку, а хо­зя­ин с хо­зяй­кой лег­ли спать. Ког­да они креп­ко ус­ну­ли, дед снял с гвоз­дя саб­лю, ружье и мун­дир, ску­шал крас­ное яб­ло­ко и опять стал мо­лодым хлоп­цем.
— Под­ни­май­тесь! — бу­дит хо­зя­ев.
Вско­чил оп­ры­шек, бро­сил­ся к саб­ле и ружью — да поз­дно.
Спра­шива­ет хло­пец оп­рышка:
— Ка­кой смертью уме­реть хо­чешь?
— Та­кой, ка­кую я те­бе при­судил.
Вы­жег хло­пец оп­рышку гла­за, бро­сил его сле­пого в ко­лодец. А там его змеи съ­ели — од­ни кос­ти ос­та­вили.
Мать свою хло­пец за­пер и пос­та­вил пе­ред ней две боч­ки.
— В од­ну бу­дешь про­ливать сле­зы по мне, в дру­гую — по оп­рышку,- ска­зал ма­тери и по­шел об­ратно в ту стра­ну, где жда­ла его же­на-ца­рев­на. Встал хло­пец на царс­тво, и за­жили они счас­тли­во.
При­шел од­нажды хло­пец в гос­ти к сво­ему от­цу. Уго­щались, бе­седо­вали, и рас­ска­зал хло­пец от­цу про свою мать.
— Хо­чешь ли ее ви­деть? — спра­шива­ет от­ца.
— Хо­чу.
При­вел хло­пец от­ца к ма­тери, смот­рят — боч­ка сы­на пус­тая, а оп­рышко­ва пол­на слез.
— Что с ней де­лать? Возь­мешь ее к се­бе? — спра­шива­ет сын от­ца.
— Не хо­чу ее,- от­ве­ча­ет отец.
Но хло­пец и на этот раз по­жалел мать и взял ее к се­бе. А мать спря­тала мер­твую кость оп­рышка, ос­трую как игол­ка, и по­ложи­ла сы­ну в пос­тель. Лег сын спать, кость про­била ему сер­дце и он умер.
Ис­ка­ли док­то­ра при­чину смер­ти и ни­как не мог­ли най­ти. А ког­да соб­ра­лись уже хлоп­ца хо­ронить, по­явил­ся до­рож­ный че­ловек и ска­зал, что зна­ет при­чину смер­ти. Вы­нул он кость из сер­дца, и хло­пец ожил.
— Кто по­ложил кость в пос­тель?
Ник­то не приз­на­ет­ся. Спра­шива­ли всех слу­жанок — каж­дая кля­лась, что кость не кла­ла. Пок­ля­лась и мать.
Соб­рал хло­пец всех вмес­те, бро­сил вверх саб­лю и по­думал: «За­руби то­го, кто хо­тел мо­ей смер­ти».
И саб­ля за­руби­ла его мать.