Добро пожаловать!

Народные и авторские произведения размещены на сайте исключительно в ознакомительных и/или образовательных целях

Ли­са-бра­доб­рей с гор­но­го пе­рева­ла

Слу­чилось это дав­ным-дав­но. Сто­яла сре­ди гор ма­лень­кая де­ревуш­ка. Ти­хо и спо­кой­но жи­ли там лю­ди. Толь­ко ста­ли вдруг по­гова­ривать, что по­сели­лась на пе­рева­ле ли­са-обо­ротень и лю­дей мо­рочит. Ду­мали-ду­мали жи­тели де­рев­ни, что им де­лать, и ре­шили на пе­ревал от­пра­вить­ся — пос­мотреть, вправ­ду ли ли­са там жи­вет. Взя­ли они фо­нари и пош­ли в го­ры, да преж­де до­гово­рились: кто ли­су при­метит, фо­нарем знак по­даст.

Жил в той де­рев­не один па­рень. Зва­ли его Гон­су­кэ. Вот идет Гон­су­кэ и ду­ма­ет: «Эх, хо­рошо бы мне ту ли­су уви­деть! Уж я-то ее бы оду­рачил!» А тем вре­менем все по ле­су раз­бре­лись. Ос­тался Гон­су­кэ один, за де­ревом спря­тал­ся и стал ждать. Вдруг ви­дит: кус­ты за­шеве­лились, и ли­са из за­рос­лей вы­ходит. За­метал­ся Гон­су­кэ, слов­но воз­душный змей в не­бе, — как бы ли­се на гла­за не по­пасть­ся! А ли­са в его сто­рону и не смот­рит. При­села она под боль­шим де­ревом, что у са­мой до­роги рос­ло — от­ды­ха­ет. По­сиде­ла-по­сиде­ла, а по­том — да­вай с де­рева листья рвать, да на го­лову се­бе сы­пать. Не ус­пел Гон­су­кэ и ах­нуть, как прев­ра­тилась ли­са в кра­сивую де­вуш­ку с во­лоса­ми до пят. Нак­ло­нилась де­вуш­ка, соб­ра­ла с зем­ли соч­ные пло­ды, под­ня­ла ру­ку над го­ловой и — зас­веркал у нее в во­лосах чу­дес­ный гре­бень.

Смот­рит Гон­су­кэ на ли­су, ди­вит­ся. «Ну и по­вез­ло же мне, — ду­ма­ет. — Не каж­дый день уви­дишь, как ли­са к сво­им плу­тов­ским за­бавам го­товит­ся». Сор­ва­ла тут де­вуш­ка-ли­са пу­чок су­хой тра­вы да се­бя им по спи­не уда­рила. Глядь — а это уж и не со­лома вов­се, а мла­денец! Ог­ля­делась ли­са вок­руг и пря­мо к де­реву-фу­ки нап­ра­вилась. Листья с не­го стрях­ну­ла, и об­ра­тились они в зе­леное пок­ры­вало. За­вер­ну­ла ли­са в не­го мла­ден­ца и на спи­ну се­бе по­сади­ла. Смот­рит Гон­су­кэ на лисьи прев­ра­щения, гла­зам сво­им не ве­рит.Выш­ла ли­са на гор­ную тро­пин­ку. Ви­дит — на до­роге кон­ский на­воз ва­ля­ет­ся. Про­вела она ру­кой, и по­яви­лись на том мес­те слад­кие ри­совые ле­пеш­ки.

Взя­ла ли­са листья приц­ветни­ка — ста­ли они узел­ком для гос­тинцев; за­вер­ну­ла в них ле­пеш­ки и по тро­пин­ке к де­рев­не спус­кать­ся ста­ла. Идет де­вуш­ка по ле­су, а Гон­су­кэ за ней ти­хо-ти­хо кра­дет­ся. Шли они, шли и по­дош­ли, на­конец, к боль­шо­му до­му. Стук­ну­ла ли­са в дверь раз, стук­ну­ла дру­гой и го­ворит:
— Это я приш­ла, доч­ка ва­ша! Отоп­ри­те дверь!
— Ох, до­чень­ка! Заж­да­лись те­бя сов­сем, — ус­лы­шал Гон­су­кэ го­лоса из-за две­ри.

Ви­дит — на по­роге ста­рик со ста­рухой сто­ят. Ис­пу­гал­ся Гон­су­кэ не на шут­ку: «Вот хит­рая бес­тия! — ду­ма­ет. — В ста­рико­ву доч­ку об­ра­тилась и те­перь мо­рочить их бу­дет! А ста­рикам-то и нев­до­мек, что ли­са это!». Вор­вался он в дом, да как зак­ри­чит:
— Го­ните ее, го­ните! Я — Гон­су­кэ из де­рев­ни, что под са­мой го­рой! Эй, ста­рик, не доч­ка это твоя, а ли­са-обо­ротень! Я сам ви­дел! Бе­регись — об­ма­нет она те­бя! Под­ско­чил Гон­су­кэ к де­вуш­ке, да креп­ко-нак­репко за во­лосы схва­тил.
— Эй, па­рень, не тронь доч­ку на­шу! — на­кинул­ся на не­го ста­рик.
— Ни­какая это не ли­са!
— Да нет же, — не уни­мал­ся Гон-су­кэ, — ли­са это! Я сам в го­рах ви­дел, как она в де­вуш­ку прев­ра­тилась. И не мла­денец у нее за спи­ной, а пу­чок су­хой тра­вы! А слад­кие ле­пеш­ки в узел­ке — из кон­ско­го на­воза!
— Ты, не­год­ный, в дом чу­жой вры­ва­ешь­ся, да еще и глу­пость вся­кую не­сешь! — вко­нец рас­сердил­ся ста­рик.
— Да не вру я, не вру! — чуть не зап­ла­кал от до­сады Гон­су­кэ.
— Ну, не ве­рите — про­верь­те! Под­па­лите ей по­дол платья — ко­ли прав я, она тот-час в ли­су обер­нется!
— А что, мо­жет, и впрямь ог­нем ее ис­пы­тать? — об­ра­тил­ся ста­рик к сво­ей ста­рухе.

Взял он из оча­га го­ловеш­ку, да к доч­ки­ному по­долу под­нес. Зап­ла­кала де­вуш­ка, зап­ри­чита­ла:
— Ка­кая же, ка­кая же я ли­са? А ис­корки уж по платью по­бежа­ли. Вспых­ну­ла де­вуш­ка и в тот же миг умер­ла.
— Что ты на­делал! — зак­ри­чал ста­рик. — Доч­ку на­шу страш­ной смертью по­губил! Что те­перь нам, ста­рым, де­лать, как жить?! За­лилась ста­руха сле­зами горь­ки­ми.

Поб­леднел Гон­су­кэ, а по­том то­же зап­ла­кал:
— Я ведь и вправ­ду ду­мал, что ли­са это. Спас­ти вас хо­тел!

Вот свдят они втро­ем, сле­зы ль­ют. Вдруг слы­шат — по де­рев­не мо­нах идет, сут­ру чи­та­ет. Бро­сил­ся ста­рик к мо­наху: — Гос­по­дин мо­нах, — стал про­сить он, — в дом мой зай­ди­те. Бе­да у ме­ня слу­чилась. Сог­ла­сил­ся мо­нах, в дом во­шел. Рас­ска­зали ему ста­рики обо всем. Выс­лу­шал мо­нах, а по­том и го­ворит Гон­су­кэ:
— Дур­ной пос­ту­пок ты со­вер­шил — дочь ста­рико­ву убил. Дол­жно те­перь те­бе мо­нахом стать — так за­кон ве­лит. Возь­му те­бя к се­бе в уче­ники, и бу­дешь ты мо­лить­ся ду­ху усоп­шей, про­щение вы­мали­вать.

Ска­зал так и к ста­рикам обер­нулся:
— Не го­рюй­те, ста­рики, — го­ворит, — бы­ла доч­ка ва­ша доб­рой и лас­ко­вой, по­тому и на не­бесах по­кой об­ре­тет. На­учу я Гон­су­кэ уму-ра­зуму. От­слу­жит он по де­вуш­ке за­упо­кой­ную, ду­ша ее счасть­ем и на­пол­нится.

Уса­дил мо­нах Гон­су­кэ пос­ре­ди ком­на­ты, мо­лит­ву про­читал, а по­том и го­лову брить на­чал. И спе­реди сбрил во­лосы, и сза­ди. Ста­ла го­лова на боль­шой шар по­хожа.

— Де­лай­те, гос­по­дин мо­нах, все, что по­ложе­но, — го­ворит Гон­су­кэ сми­рен­но. — На­до мне ви­ну свою ис­ку­пить. Зак­рыл он гла­за, си­дит, го­лову нак­ло­нив. Вдруг слы­шит чей-то го­лос:
— Эй, Гон­су­кэ, что с то­бой слу­чилось? Кто те­бе го­лову об­рил? Уж не ли­са ли?
— Ка­кое там! — от­ве­ча­ет Гон­су­кэ. — Со­вер­шил я дур­ной пос­ту­пок, вот и приш­лось мне в уче­ники к мо­наху ид­ти. Раз­дался тут в от­вет гром­кий смех. Оч­нулся Гон­су­кэ, го­лову под­нял. Ви­дит — сто­ят вок­руг де­ревен­ские пар­ни, со сме­ху по­каты­ва­ют­ся. Ог­ля­дел­ся он вок­руг: нет ста­рика, нет ста­рухи, да и мо­наха то­же нет. Ле­жит пе­ред ним лишь ку­ча кон­ско­го на­воза, да фо­нарь у са­мых ног ва­ля­ет­ся.

— Об­мо­рочи­ла! — толь­ко и смог вык­рикнуть Гон­су­кэ. Схва­тил­ся он ру­ками за го­лову — а она-то бри­тая! Ни од­но­го во­лос­ка ли­са-обо­ротень не ос­та­вила! Вот та­кую ис­то­рию ска­зыва­ют!

Случайные и неслучайные рекомендации: