Обезь­янье царс­тво

Дав­но-дав­но это бы­ло.
Жил в од­ной гор­ной де­ревуш­ке ста­рик с тре­мя сы­новь­ями. Зем­ли у них бы­ло с кош­кин лоб. Чая и ви­на не пи­ли они и в боль­шой праз­дник.
Нас­тал не­уро­жай­ный год. Приш­лось двум стар­шим сы­новь­ям ид­ти в го­род на за­работ­ки. Млад­ше­му толь­ко де­сять лет бы­ло. Ос­тался он до­ма с от­цом.
Как-то раз прис­ла­ли стар­шие сы­новья от­цу из го­рода трис­та ме­дяков.
— Пос­лу­шай, Са­буро, ты у ме­ня смыш­лё­ный, — го­ворит отец маль­чи­ку. — На­учил­ся бы тор­го­вать враз­нос, нам бы лег­че ста­ло. Вот те­бе сто ме­дяков, ку­пи на них ка­кого-ни­будь то­вару и про­дай хоть с ма­лой при­былью. Всё бу­дет под­спорье в хо­зяй­стве.
Идёт Са­буро по до­роге, а что ку­пить, как про­давать — он и не зна­ет. Про­давать гор­шки? Ещё побь­ют­ся. Про­давать каш­та­ны? Ещё рас­сыплют­ся. Про­давать редь­ку? Ещё ник­то не ку­пит.
Вдруг ви­дит Са­буро, навс­тре­чу ему ста­руха ко­выля­ет. Не­сёт она ме­шок, а в меш­ке кот мя­учит, да так жа­лоб­но.
— Ба­буш­ка, ку­да ты ко­та не­сёшь? — спра­шива­ет Са­буро.
— Не­су я его, сы­нок, в ре­ке то­пить. Он мы­шей не ло­вил, у со­седей цып­лят тас­кал… Пусть-ка те­перь ло­вит рыб на дне.
Ещё жа­лоб­ней кот за­мя­укал.
— Ба­буш­ка, ба­буш­ка, не то­пи ко­та. Луч­ше про­дай его мне, я те­бе сто ме­дяков дам.
— Как, ты и вправ­ду хо­чешь ку­пить это­го не­год­ни­ка? Бе­ри, бе­ри, ми­лый. Вот ра­дость-то ка­кая! Слов­но в рас­кры­тый рот слад­кий пи­рожок сам со­бой за­летел…
Взя­ла ста­руха сто ме­дяков и пош­ла до­мой не пом­ня се­бя от ра­дос­ти.
— Вот ви­дишь, ко­тик, в ка­кую бе­ду ты чуть не по­пал. Впе­рёд те­бе на­ука. Не тас­кай чу­жого. Возь­му я те­бя до­мой, и да­вай жить в друж­бе.
При­нёс Са­буро ко­та до­мой. Ни­чего не ска­зал отец, толь­ко вздох­нул. Вот и ещё лиш­ний рот в до­ме при­бавил­ся.
На дру­гое ут­ро сно­ва дал отец маль­чи­ку сто ме­дяков.
Идёт Са­буро по до­роге, а навс­тре­чу ему ста­рик бре­дёт, сог­ну­тый, слов­но сте­бель ка­мыша под зим­ним сне­гом. Не­сёт ста­рик ме­шок, а в меш­ке со­бака виз­жит.
— Де­душ­ка, де­душ­ка, ку­да ты со­баку не­сёшь?
— Не­су в ре­ке то­пить. Она дом не сто­рожи­ла да — ма­ло то­го! — тас­ка­ла чу­жих по­росят. При­вяжу ка­мень к меш­ку — и в во­ду.
При этих сло­вах со­бака ещё го­рес­тней за­виз­жа­ла.
— Де­душ­ка, не то­пи со­баку в ре­ке, луч­ше про­дай мне. Я те­бе сто ме­дяков дам.
— Сто ме­дяков за это­го сквер­но­го пса! Да я бы его и да­ром от­дал.
Взял ста­рик день­ги и по­шёл до­мой до­воль­ный.
— Вот ви­дишь, пё­сик, нес­добро­вать бы те­бе, ес­ли б я тво­ему хо­зя­ину на до­роге не по­пал­ся. Дру­гой раз не де­лай ху­дого.
При­вёл Са­буро со­баку до­мой. Ни­чего не ска­зал отец, а про се­бя по­думал: са­мим есть не­чего, а тут ещё кор­ми ко­та с со­бакой.
На третье ут­ро вы­нул отец из сун­дучка сто ме­дяков, от­дал маль­чи­ку и го­ворит:
— Ну, сы­нок, это на­ши пос­ледние день­ги. Смот­ри на этот раз пот­рать их с тол­ком.
Це­лый день бро­дил Са­буро из де­рев­ни в де­рев­ню. Не уме­ет он ни по­купать, ни про­давать. Ста­ло сол­нце за го­ры са­дить­ся. Вдруг ви­дит Са­буро, де­ревен­ские маль­чиш­ки та­щат на ве­рёв­ке ма­лень­кую обезь­ян­ку. Драз­нят они её, щип­лют, му­ча­ют. Обезь­ян­ка уже еле-еле ды­шит, из глаз сле­зы ка­тят­ся.
Зак­ри­чал Са­буро:
— Вы за­чем обезь­ян­ку оби­жа­ете?
От­ве­тил ему глав­ный за­води­ла:
— А ты от­ку­да взял­ся, что­бы нам ука­зывать? Эта глу­пая обезь­ян­ка ни­каких за­бав­ных штук де­лать не уме­ет. Толь­ко виз­жит.
— От­дай­те мне обезь­ян­ку, я вам за неё сто ме­дяков дам.
— Сто ме­дяков? Да ну, да­вай ско­рей!
Схва­тили маль­чиш­ки день­ги и убе­жали с шу­мом и га­мом.
— Ты ещё сов­сем ма­лень­кая, — го­ворит Са­буро обезь­ян­ке. — Ни­чего не смыс­лишь. Дру­гой раз не под­хо­ди близ­ко к де­рев­не, что­бы маль­чиш­ки опять те­бя не пой­ма­ли. Ну бе­ги, бе­ги в го­ры.
От­пустил Са­буро обезь­ян­ку. А она нес­коль­ко раз нак­ло­нила го­лову, слов­но в знак бла­годар­ности, и на­утёк.
Сол­нце сов­сем уже скры­лось за го­рами. Ста­ло тем­но. Вспом­ни­лись тут маль­чи­ку сло­ва от­ца: «Это на­ши пос­ледние день­ги». Стыд­но воз­вра­щать­ся до­мой с пус­ты­ми ру­ками. Сел Са­буро под де­ревом и за­думал­ся.
Вдруг пос­лы­шал­ся крик: «Кья-кья!» Ви­дит Са­буро, по­яви­лась пе­ред ним обезь­ян­ка. Э, да это опять та са­мая!
— Ты за­чем здесь? Бе­ги прочь, спа­сай­ся, глу­пая.
Вдруг обезь­ян­ка за­гово­рила че­ловечь­им го­лосом:
— Са­буро-сан, я рас­ска­зал мо­ему де­душ­ке, как ты ме­ня спас. Он ве­лел при­вес­ти те­бя. Мой де­душ­ка — обезь­яний царь. Пой­дём, я от­ве­ду те­бя в на­ше царс­тво.
За­хоте­лось Са­буро по­бывать в обезь­янь­ем царс­тве. По­шёл он че­рез го­ры и до­лины. Ночь бы­ла свет­лая, лун­ная. Обезь­ян­ка впе­реди — до­рогу по­казы­ва­ет. За­вела она маль­чи­ка да­леко в глубь пус­тынных гор.
Вдруг уви­дел Са­буро пе­ред со­бой бе­лый ка­мен­ный за­мок. У же­лез­ных во­рот сто­ят на стра­же с копь­ями в ру­ках боль­шие лох­ма­тые обезь­яны. По зна­ку ма­лень­кой обезь­ян­ки от­перли они во­рота.
Вве­ли Са­буро в прос­торный зал. Си­дит там на вы­соком по­мос­те обезь­яний царь, ста­рый-ста­рый. На ще­ках глу­бокие мор­щи­ны, из ушей бе­лая шерсть рас­тёт. Одеж­да на нём зо­лотом свер­ка­ет.
— Спа­сибо, что к нам по­жало­вал, — го­ворит обезь­яний царь. — Этот не­разум­ный де­тёныш — мой единс­твен­ный внук. По­гиб­ни он — при­шёл бы ко­нец мо­ему ро­ду. Не знаю уж, как и бла­года­рить те­бя.
Хлоп­нул царь в ла­доши. Вбе­жали тут слу­ги. Не­сут зо­лочё­ные под­но­сы. На под­но­сах че­го-че­го толь­ко нет. И ры­ба, и дичь, и слас­ти раз­ные.
Ус­тро­или обезь­яны ве­сёлое пред­став­ле­ние. Нас­ме­шили сво­его гос­тя до слез.
На про­щанье ска­зал обезь­яний царь:
— Вот те­бе в по­дарок бес­ценное сок­ро­вище за то, что ты мо­его вну­ка спас.
Дал он Са­буро ме­шочек из алой пар­чи.
— Ле­жит в этом ме­шоч­ке зо­лотая мо­нета. Под­брось её в воз­ду­хе и по­желай что хо­чешь. Всё ис­полнит­ся. Про­щай! Доб­ро­го те­бе пу­ти.
Бы­ло уже ут­ро, ког­да ма­лень­кий вну­чек обезь­янь­его ца­ря вы­вел Са­буро на про­ез­жую до­рогу к са­мому под­но­жию го­ры.
Тут они и прос­ти­лись.
Вер­нулся Са­буро до­мой, ви­дит, отец сам не свой.
— Всю ночь я не спал — ду­мал, ты уж не вер­нёшь­ся.
— Прос­ти, отец, но не зря бро­дил я ночью в го­рах. Боль­ше не при­дёт­ся нам го­лодать.
Дос­тал Са­буро из-за па­зухи алый ме­шочек, рас­крыл его и выт­ряхнул зо­лотую мо­нету.
— Для на­чала, отец, по­жела­ем хо­роший дом. На­ша-то ла­чуга сов­сем раз­ва­лилась. Ль­ёт в ней дождь, как на ули­це.
Под­бро­сил Са­буро мо­нету вверх. По­кати­лась она, заз­ве­нела.
— Мо­нета, мо­нета, по­дари нам хо­роший дом.
Ждут ста­рик отец и Са­буро, что-то бу­дет.
Вдруг пос­лы­шал­ся треск и гро­хот. Не ус­пе­ли они и гла­зом мор­гнуть, как всё вок­руг пе­реме­нилось. Си­дят они в хо­рошем до­ме, на но­вых ци­нов­ках. Выш­ли они во двор, смот­рят: вмес­то гни­лой со­ломы кры­ша крас­ной че­репи­цей кры­та. Кла­довые ри­сом и яч­ме­нём на­биты.
— Уж не во сне ли я это ви­жу?! — ра­ду­ет­ся отец.
Вся де­рев­ня сбе­жалась смот­реть на не­видан­ное чу­до. Соз­вал ста­рик всех на пир, ни­кого не за­был.
Тол­стый Гом­бэй при­шёл как гусь. Шею впе­рёд вы­тянул. А ушёл как че­репа­ха. Весь сог­нулся, и на спи­не ме­шок по­дар­ков.
Вер­нулся со­сед до­мой, не спит­ся ему. Жад­ным он был, та­ким жад­ным, что в де­рев­не про не­го го­вори­ли: «У Гом­бэя из глот­ки ру­ка тя­нет­ся. Так и но­ровит чу­жое ух­ва­тить».
Ра­но-ра­но ут­ром, толь­ко рас­све­ло, при­шёл Гом­бэй к ста­рику от­цу и поп­ро­сил в долг чу­дес­ную мо­нету:
— Пусть по­кара­ют ме­ня бо­ги, ес­ли не вер­ну ва­шу мо­нету че­рез три дня в це­лос­ти и сох­раннос­ти.
Ни­ког­да ста­рик ни­кому в прось­бе не от­ка­зывал. Дал он Гом­бэю чу­дес­ную мо­нету.
Но вот прош­ло и три дня, и че­тыре, и пять. Стал Са­буро тре­вожить­ся. Не не­сёт со­сед мо­нету. А тут как раз вер­ну­лись до­мой стар­шие братья. Ви­дит Са­буро, об­но­сились они, об­тре­пались. За­хоте­лось ему на­рядить сво­их брать­ев в но­вую одеж­ду.
По­шёл он к Гом­бэю, про­сит воз­вра­тить чу­дес­ную мо­нету. Вер­нул мо­нету Гом­бэй. Ле­жит она, как бы­ла, в ме­шоч­ке из алой пар­чи.
— Ну, — го­ворит Са­буро брать­ям, — уви­дите, что сей­час бу­дет. Са­ми се­бя не уз­на­ете.
Под­бро­сил он мо­нету в воз­дух.
— На­ряди мо­их брать­ев в но­вую одеж­ду, да пок­ра­сивее.
По­кати­лась мо­нета, заз­ве­нела. А братья как бы­ли, так и ос­та­лись обор­ванны­ми, в лох­моть­ях.
— Что это? Не слу­ша­ет­ся мо­нета, — уди­вил­ся Са­буро. — Вер­но, пло­хо я её под­ки­нул.
Мно­го раз бро­сал он мо­нету в воз­дух — и всё без тол­ку.
— Так вот оно что! Мою чу­дес­ную мо­нету под­ме­нили. Под­су­нул мне вза­мен плут Гом­бэй эту пус­тозвон­ку. Ка­кое нес­частье! Пой­ду пот­ре­бую у не­го, что­бы от­дал мне мою вол­шебную мо­нету.
По­бежал Са­буро к Гом­бэю, а тот в от­вет: не знаю, мол, ни­чего. Что по­лучил, то и вер­нул. Хоть на ве­сы кла­ди мо­нету, — та же са­мая.
Вер­нулся Са­буро до­мой ни с чем и зап­ла­кал горь­ки­ми сле­зами.
Опе­чали­лись, гля­дя на не­го, кот с со­бакой. Тол­ку­ют меж­ду со­бой, со­вет дер­жат, как хо­зя­ину в нес­частье по­мочь.
— Он наш спа­ситель. Хоть го­ловы сло­жим, а выз­во­лим его из бе­ды.
По­бежа­ли кот с со­бакой к до­му Гом­бэя. Гля­дят, у то­го не дом, а кня­жес­кий дво­рец. Сто­ят вок­руг семь бе­лых стен, коль­цо в коль­це.
Бе­га­ет со­бака вок­руг ог­ра­ды, не мо­жет в дом проб­рать­ся. А ко­ту сте­ны не страш­ны. За­лез он к со­седу на чер­дак и при­та­ил­ся в уг­лу. Про­бежа­ла ми­мо мыш­ка. Кот её цап-ца­рап. За­пища­ла мыш­ка в его ког­тях.
Выш­ла тут из нор­ки ста­рая мышь с се­дыми уса­ми, скло­нила го­лову и ста­ла про­сить:
— Гос­по­дин кот, ува­жа­емый гос­по­дин кот! Ос­ме­люсь до­ложить, у нас, мы­шино­го на­рода, се­год­ня боль­шое тор­жес­тво. Мы иг­ра­ем свадь­бу. Да вот бе­да, ты не­вес­ту пой­мал. Жаль нам же­ниха, он сей­час так стра­да­ет! Будь ми­лос­тив, по­щади не­вес­ту.
— Что ж, по­жалуй, я сог­ла­сен. Но да­ром, так и знай, я её не от­пу­щу, а толь­ко за вы­куп. Здесь где-то в до­ме спря­тан крас­ный ме­шочек с зо­лотой мо­нетой. При­неси­те мне его, а я, так и быть, ра­зож­му свои ког­ти.
Тут изо всех уг­лов выс­ко­чило мно­жес­тво мы­шей. Рас­сы­пались они в раз­ные сто­роны, слов­но листья на вет­ру, и пус­ти­лись на по­ис­ки.
Мно­го вре­мени не прош­ло, бе­жит ста­рая мышь, в зу­бах крас­ный ме­шочек дер­жит.
— Взгля­ни, гос­по­дин кот, тот ли это, ко­торый те­бе ну­жен?
— Он са­мый. Где же вы его ра­зыс­ка­ли?
— В спаль­не на­шего хо­зя­ина Гом­бэя.
— Мо­лод­цы! За это от­пускаю на во­лю ва­шу не­вес­ту. Ве­сели­тесь, иг­рай­те свадь­бу.
Схва­тил кот ме­шочек в зу­бы и ско­рей бе­жать. Ми­гом пе­рес­ко­чил че­рез семь стен. У во­рот со­бака до­жида­ет­ся.
— Ах, бед­ный, как ты ус­тал! Дай я ме­шочек по­несу.
— Нет, пёс, не дам я те­бе ме­шоч­ка. Мой под­виг — моя и сла­ва.
— Это что ж вы­ходит! Шли мы с то­бой вдво­ём на вра­га, как вер­ные то­вари­щи, а во­ин­ская сла­ва те­бе од­но­му дос­та­нет­ся? А я, зна­чит, неб­ла­годар­ный, не сос­лу­жил мо­ему хо­зя­ину служ­бы! Как же я те­перь лю­дям на гла­за по­кажусь?
И так обид­но ста­ло со­баке, что не вы­тер­пе­ла она, выр­ва­ла у ко­та ме­шочек — и бе­гом до­мой. Впе­рёд ко­та до­бежать то­ропит­ся.
А по пу­ти на­до бы­ло че­рез реч­ку пе­реп­лыть. Бро­силась со­бака в во­ду и плы­вёт. Кот сза­ди го­нит­ся.
— Мяу, мяу, пёс-раз­бой­ник, вор, от­дай мою до­бычу!
— Гав, не от­дам! — ряв­кну­ла со­бака и упус­ти­ла крас­ный ме­шочек в во­ду.
По­шёл ме­шочек на дно — ведь в нём тя­жёлая мо­нета бы­ла.
Вот бе­да ка­кая! Вы­лез­ла со­бака на бе­рег, от­ряхну­лась и, под­жав хвост, поп­ле­лась до­мой, как по­битая. Ру­га­ет се­бя, да уж поз­дно.
Под­бе­жал кот к реч­ке. Вдруг воз­ле са­мого бе­рега плес­ну­ла хвос­том боль­шая ры­ба. Пой­мал её кот, по­нёс в зу­бах сво­ему хо­зя­ину. Хо­чет хоть чем-ни­будь его в го­ре уте­шить.
Взял ры­бу Са­буро и стал ре­зать на тон­кие лом­ти­ки, что­бы угос­тить от­ца с брать­ями. Вдруг из брю­ха ры­бы вы­пал ме­шочек из алой пар­чи. От­крыл его Са­буро, а в нём зо­лотая мо­нета ле­жит.
Гла­зам сво­им Са­буро не ве­рит. «Уж не моя ли это мо­нета?» — по­думал он.
Тут рас­ска­зал ему кот всё, как бы­ло.
Под­бро­сил Са­буро мо­нету в воз­дух.
— Мо­нета, мо­нета, на­ряди мо­их брать­ев в но­вые одеж­ды.
Гля­дят стар­шие братья друг на дру­га и не уз­на­ют. Вмес­то лох­моть­ев на них но­вая кра­сивая одеж­да.
Тут пош­ло та­кое ве­селье в до­ме, что и не опи­сать. А Са­буро ска­зал ко­ту с со­бакой:
— Вы оба хо­тели по­мочь мне, не жа­лея сво­ей жиз­ни. За это спа­сибо! Но со­бака схит­ри­ла, от­ня­ла чу­жую до­бычу. И по­тому вот как я ре­шил. Ты, кот, бу­дешь жить у ме­ня в до­ме и спать воз­ле тёп­ло­го оча­га. А ты, со­бака, ста­нешь во дво­ре дом сто­рожить.
Так с тех пор и по­велось. Жи­вёт кот в до­ме, а со­бака во дво­ре, и нет меж­ду ни­ми преж­ней друж­бы.