Поди туда, неведомо куда

Был один бо­гатый че­ловек. У не­го бы­ло два ра­бот­ни­ка — один баш­кир, а дру­гой ме­щеряк. Ме­щеряк был бой­кий, кра­сивый, а баш­кир пло­хой ка­кой-то, по­ло­ум­ный ли, чё ли. Они жи­вут, ро­бят.

Один раз ме­щеряк си­дел на ули­це, а баш­кир мёл ог­ра­ду. К ме­щеря­ку выш­ла дочь хо­зя­ина и се­ла ря­дом с ним. И го­ворит дев­ка ме­щеря­ку: «Возь­мешь ли ты ме­ня за­муж? Лю­бишь ли? Ес­ли лю­бишь, так я пой­ду за те­бя за­муж». — Ме­щеряк от­ве­ча­ет: «Как не лю­бить та­кую кра­сивую де­вицу? Люб­лю», — го­ворит. — «Лю­бишь, так се­год­ня ночью по­едем вмес­те. Возь­ми у мо­его от­ца па­ру ло­шадей, зап­ря­ги и по­том пос­ту­чи мне в ок­но. Тог­да мы и по­едем с то­бой».

Сго­вори­лись. Ра­бот­ник-баш­кир, ко­торый мел в ог­ра­де, слы­шал их раз­го­вор.

Ме­щеряк на ра­дос­ти по­шел пи­ровать. На­пил­ся, при­шел пь­яный. Зап­рёг па­ру ло­шадей, из­го­товил все; по­том за­шел в из­бу, на­дел хо­рошую одё­жу. Как он за­шел в из­бу, тот, баш­ки­рин-то, и спря­тал у не­го вож­жи. На­дел ме­щеряк хо­рошую одё­жу, сел — по­ехал; раз ли, два ли ло­шадей уда­рил и по­ехал без вож­жей.

Баш­кир ждет, ждет ча­са два, ме­щеря­ка не­ту. По­том приш­ли од­ни ло­шади, без ме­щеря­ка. Ло­шади увез­ли пь­яно­го ме­щеря­ка, без вож­жей, ку­да-то и там вы­рони­ли.

Тог­да баш­кир взял вож­жи и по­ехал ис­кать ме­щеря­ка. На­шел его в сте­пи и стоп­тал сов­сем ло­шадя­ми.

По­том при­шел баш­кир до­мой; пос­ту­чал в ок­но, где спа­ла хо­зяй­ская дочь, и раз­бу­дил ее. Дев­ка от­кры­ла ок­но и бро­сала свою одё­жу; доб­ро все бро­сала на по­воз­ку, а по­том са­ма выш­ла. Се­ли и по­еха­ли вмес­те.
Еха­ли, еха­ли. Дев­ка и спра­шива­ет: «Что, — го­ворит, — ни­чего не го­воришь?» — Ос­та­нови­лись: пос­мотре­ла она и ви­дит, что это не ме­щеряк. — «Как, — го­ворит, — так?

Я те­бе ни­чего не го­вори­ла!» — Тот мол­чит. — «Ну, — дочь ска­зала: — Бог, вид­но, так ве­лел! Че­го тут по­дела­ешь?»
Еха­ли, еха­ли. Нет ни од­ной де­рев­ни. На­конец, по­пал­ся им мост. За мос­том де­рев­ня, а про­ехать ту­да нель­зя: мост пло­хой.

По­сыла­ет она его квар­ти­ру ис­кать. Про­шел он че­рез мост пеш­ком, за­шел в де­рев­ню. Квар­тир там не­ту. Жи­вет там хан. Он спра­шива­ет у ха­на: «Нет ли тут прос­той квар­ти­ры?» — Хан ска­зал: «Вот, — го­ворит, — пя­тис­тенный дом, он прос­той: хо­чешь, так по­купай». — Баш­кир ку­пил этот дом за сто руб­лей. По­том по­шел за ба­бой че­рез мост; при­ехал на квар­ти­ру и жи­вет.

Жи­вет он, зна­чит. Хан и ду­ма­ет: «Что это? — го­ворит: ба­ба у му­жика хо­рошая, а сам он пло­хой. На­до, — го­ворит, — взять ба­бу-ту». — По­гово­рил с со­вет­ни­ками. Один со­вет­ник ска­зал ему: «Вот, — го­ворит, — есть а­ул (го­род ли, че­го ли), там есть хан, а у ха­на есть дочь. Пус­кай он те­бе при­везет эту дочь за­муж. Она то­же кра­сивая. Ес­ли он ее при­везет, так те­бе не на­до брать у не­го ба­бы, а не при­везет, так возь­ми у не­го ба­бу».

Пос­лал хан од­но­го со­вет­ни­ка за баш­ки­ром. Баш­кир при­шел к ха­ну. Хан ска­зал ему, что «вот там у ха­на дочь есть, та­щи ее к нам: не та­щишь, так доб­ро не бу­дет те­бе!» — Баш­кир: «Лад­но», — го­ворит.

При­шел до­мой. Ба­ба его спра­шива­ет: «Че­го те­бе при­казал хан?» — Баш­кир рас­ска­зал ей. Ба­ба ска­зала ему, что вта­щишь; я те­бе бу­магу на­пишу. Она бу­дет си­деть в дву­хэтаж­ной из­бе, в ок­но смот­реть; ты да­вай ей эту бу­магу».

По­шел; при­шел ту­да; по­казал ей эту бу­магу, ко­торую на­писа­ла ему ба­ба\ та смот­ре­ла, чи­тала и го­ворит баш­ки­ру: «За­ходи сю­да». — За­шел, сел. Дев­ка и го­ворит: «Вот те­бе ключ; ты по­ди под са­рай, от­пи­рай; там по­воз­ка и па­ра ло­шадей, зап­ря­гай, а ключ сю­да по­давай: по­ложим на мес­то, а то отец уз­на­ет». — Зап­рягли ло­шадей; се­ли, вмес­те по­еха­ли.
Дев­ка эта учи­лась вмес­те, в од­ном учи­лище, с до­черью то­го ха­на; и, ког­да учи­лись, они да­ли друг дру­гу клят­ву, что — ес­ли од­на спер­ва вый­дет за­муж, то обе­им ту­да ид­ти, в од­но мес­то, хоть, го­ворит, хо­роший муж, хоть пло­хой.

При­еха­ли до­мой. Пер­вая ба­ба и го­ворит ему: «По­ди к ха­ну, ска­жи ему: дочь то­го ха­на при­еха­ла сю­да, да не пой­дет к ха­ну, а пой­дет к то­му, кто ее при­вез». — Хан ска­зал: «Не при­дет, так не при­дет! Че­во по­делать? Пус­кай не при­дет».
Хан опять к со­вет­ни­кам: что по­делать? — Один со­вет­ник ска­зал ему: «Вот в та­ком-то мес­те, за та­кой-то ре­кой, есть 6 штук зо­лото­голо­вых зай­цев; они та­кие дур­ные, что са­ми кон­чат баш­ки­ра, ес­ли уви­дят: пусть он при­несет их сю­да». Так со­вето­вал. Пос­лал хан од­но­го со­вет­ни­ка звать баш­ки­ра. Поз­ва­ли; он при­шел. — «В та­ком-то мес­те есть та­кие-то зай­цы… Не при­тащишь, доб­ро не бу­дет те­бе».

При­шел до­мой, пла­чет. Ба­ба спра­шива­ет: «Как? — го­ворит: — Че­го при­казал хан?» — Не мо­жет го­ворить, пла­чет, пла­чет. Ба­ба го­ворит: «От­ды­хай ма­лень­ко, по­том ска­жешь». — Спал: по­том встал. Ба­ба спра­шива­ла…

«Ну, — го­ворит, — за­пишу бу­магу, по­том дам те­бе кош­му, бе­лую, но­вую, чис­тую — ни­какой при­меты нет. Ког­да че­рез ре­ку пе­рехо­дить бу­дешь, тог­да к по­дош­ве в са­рык кла­ди эту бу­магу, а то уто­нешь. А как при­дешь на мес­то, эту кош­му кла­ди; сам зай­цам не по­казы­вай­ся. Че­рез час смот­ри».

Он пе­решел ре­ку, ра­зос­тлал кош­му; ле­жал час; по­том смот­рел: на кош­ме ле­жат шесть зай­цев. Взял их с кош­мы, по­том кош­му взял и по­шел до­мой. Че­рез ре­ку пе­решел, опус­тил их всех на до­рогу: они са­ми идут, иг­ра­ют, ко­торой впе­ред идет, ко­торой сза­ди идет.

При­шел в де­рев­ню, при­нес зай­цев в свою из­бу, ос­та­вил их там, а сам по­шел к ха­ну, ска­зал ему: «Зай­цы у то­го ос­та­нут­ся, кто их при­тащил, а к вам, — го­ворит, — не пой­дут». «Ну, не при­дут так не при­дут. Ай­да до­мой!» — Баш­кир ушел до­мой.

Хан опять со­вету­ет­ся: «На­до как-ни­будь взять его ба­бу». — Один со­вет­ник го­ворит: «Вот в та­ком-то мес­те есть мо­ре; на этом мо­ре есть дра­кон, пусть он это­го дра­кона при­тащит сю­да».

Пос­лал за ним. Баш­кир при­шел. — «Вот так и так… Не при­тащишь, доб­ра не бу­дет вам!» — Баш­кир по­шел до­мой, пла­чет. — «От­ды­хай, по­том ска­жешь». — Спал: по­том встал. — «Че­го ска­зал хан?» — «Вот в та­ком-то мес­те есть Дра­кон…» Опять пла­чет.
«Вот, — го­ворит, — бу­магу на­пишу те­бе, дам пеш­ню. Эту бу­магу, — го­ворит, — дер­жи в ру­ке; как дой­дешь до не­го, пеш­ней ко­ли пря­мо; как ко­лешь, — го­ворит, — са­дись на не­го вер­хом, бей хлыс­ти­ком».

Как ска­зала, так и сде­лал. Уда­рил пеш­ней, сел вер­хом; как уда­рил хлыс­ти­ком, тот так и по­ехал пря­мо. При­ехал вер­хом на зве­ре в свою де­рев­ню, за­ехал пря­мо в ог­ра­ду к ха­ну. А зверь боль­но боль­шой; по­лови­ну де­рев­ни из­ло­мал зверь, как при­шел. Кри­чит баш­кир ха­ну: «При­казал, — го­ворит, — дра­кона та­щить, — я та­щил, бе­ри!» — го­ворит. — Хан кри­чит: «Не та­щи, не на­до! От­пусти!» — «Сам, — го­ворит, — ве­лел, а те­перь: от­пусти! Так нель­зя ма­ять че­лове­ка! При­ми при­сягу, — го­ворит, — что боль­ше не пош­лешь ни­куда!»

Хан не при­нима­ет при­сяги: «Без при­сяги, — го­ворит, — не бу­ду по­сылать». — По­том при­нял при­сягу. Тог­да баш­кир от­пустил зве­ря, сам по­шел до­мой.

Хан опять ду­ма­ет: «Од­ну при­сягу на­рушу, ни­чего не бу­дет». Опять со­вету­ет­ся.

Вы­копал яму глу­бины 40 са­жен, наб­ро­сали ту­да дров, на­лили ке­роси­ну. Пос­лал хан за баш­ки­ром. Тот при­шел: «Че­го при­каже­те?» — «Вот что при­кажем: у ме­ня отец жи­вет на том све­те: иди к не­му, уз­най, как жи­вет, здо­ров ли? При­дешь, так ска­жи мне». — «Лад­но», — го­ворит баш­кир. — По­шел до­мой, рас­ска­зал ба­бе.

Ба­ба го­ворит: «Иди. Дам я те­бе ко­лотуш­ку и же­лез­ную ло­пат­ку. Бу­дешь ими ко­пать зем­лю и ля­жешь ми­мо ямы, по­ка они сож­гут дро­ва и ке­росин… Вот те­бе зо­лотая чаш­ка, — го­ворит, — при­дешь, так от­дай ее ха­ну; ска­жи: отец по­дарил, те­бя, го­вори, в гос­ти звал. По­том да­ла еще се­реб­ря­ную чаш­ку: это, мол, мать по­дари­ла. Шиб­ко, мол, ха­ют те­бя, что «не при­дет мой сын», мол. Так ска­жи».

По­шел, зна­чит. В яму тол­кнул его хан, за­жег дро­ва и ке­росин. Сго­рело там все. Че­рез две не­дели хан по­шел к его ба­бе: «Ай­да ко мне: твой му­жик сго­рел, кон­чал». — «Как сго­рел? Ты его по­сылал на тот свет к от­цу; он при­дет! Бу­ду ждать еще». — «Ну, жди! При­ду по­том, возь­му за­муж».

Три не­дели прош­ло. Опять хан при­шел: «Ай­да ко мне! Сколь­ко вре­мя прош­ло, он не при­шел! Не при­дет боль­ше!»
На двад­цать седь­мой день опять при­шел к ба­бе: «Ай­да ко мне! Все рав­но, — го­ворит, — не при­дет!» — «Еще три дня ос­та­лось. Ме­сяц кон­чится, тог­да, — го­ворит, — пой­ду за­муж».

Ме­сяц про­шел. Баш­кир при­шел, по­шел пря­мо к ха­ну. — «Вот, — го­ворит, — эту чаш­ку те­бе отец по­дарил. Эту чаш­ку те­бе мать по­дари­ла. Ру­га­ют те­бя шиб­ко, за­чем ты сам не при­шел!»

Хан го­ворит: «Я пой­ду, уз­наю: здо­ров ли, как жи­вет. Ты ви­дел, я не ви­дел!.. Ко­пай, — го­ворит ему, — яму». — Баш­кир на­нимал яму ко­пать 40 са­жен глу­боко; сто са­жен дров го­товил, сколь­ко пу­дов ке­роси­ну го­товил. Ска­зал ха­ну: «Ай­да иди!» — Хан по­шел к от­цу. Тот бро­сил за ним дров и ке­роси­ну, за­жег. Хан сго­рел.
Баш­кир ос­тался, жи­вет. Ха­ном сде­лал­ся сам.