Рассказывает молодой гид.
«Однажды мне случилось сопровождать группу туристов от Блэк Маунтен Хаус до Кроуфорд Нотч. Им непременно хотелось посетить знаменитый дом в Ноксвиллской долине. Вы помните историю про Ноксвиллский обвал? Нет? Ну как же, неужели вы никогда не слыхали, как погибла от обвала целая семья в Ноксвиллской долине? А все потому, что, когда оползень уже у самого дома, они бросились кто куда, и тут-то он их и накрыл. Да, печальная это история.
Достигнув дома, этот оползень разделился надвое и обошел дом с двух сторон, не задев даже щепки в его деревянной обшивке. И если б хозяева в панике не разбежались, они все остались бы живы.
Но самое интересное, что в этом доме жила тогда старая бабушка, которая уже не могла ходить и передвигалась в плетеном кресле на колесах. Она не могла вслед за всеми выбежать из дома и потому осталась жива. Она сидела в своем кресле и смотрела, как мимо нее справа и слева спускается страшный оползень.
Много всяких легенд рассказывают про Ноксвиллский обвал и про старушку в плетеном кресле.
Теперь в этом доме живет один очень славный малый по имени Эзра Мур. Когда я со своими туристами посетил это легендарное место, они особенно заинтересовались плетеным креслом на колесах, которое стояло посреди комнаты. Все облезлое, с торчащими тут и там соломинками, поцарапанное и покосившееся.
— Что это за развалина? — спросил кто-то из туристов.
— О-о, это кресло моей прапрабабушки, — гордо ответил Эзра Мур. — Точнее, двоюродной прапрабабушки, — поправился он. — То самое, в котором она сидела, когда случился обвал. Вы, конечно, слышали эту историю?
Никто не слышал, и он в сотый раз рассказал все, добавив, что дом этот после смерти прапрабабушки перешел к нему по наследству.
Сами знаете, нет ничего дороже для праздных летних туристов, чем сувенир, который они унесут на память о посещении того или иного места. Вот Эзра и объяснил им, что это знаменитое кресло своим жалким состоянием обязано посетителям, чересчур жадным до сувениров. И мои горе-путешественники тоже давай просить Эзру, чтобы он позволил им отколупнуть на память хоть кусочек ветхого плетения.
— Берите, что с вами поделаешь, — милостиво позволил щедрый Эзра. — Его уж и так все растащили по соломке. Некоторые даже потихоньку отрывают то тут, то там полоску, стоит мне отвернуться. Пришлось мне даже обзавестись острым ножом, чтобы аккуратней было отрезать их. Вот, пожалуйста, пользуйтесь, если хотите!
Мои туристы тут же принялись за дело, и, пока они добывали себе сувениры, Эзра тихонько поманил меня пальцем. Мы вышли с ним в кухню и устроились у стойки.
— Понимаешь, Вилли, — сказал он мне, — когда я раскусил привычки летних туристов и понял, что у них просто страсть ко всяким там сувенирам, я решил им помочь. К примеру, прапрабабушкино кресло. Каждый год я покупаю дюжину кресел. Скребу их, царапаю, поливаю водой, швыряю, пинаю, словом, обрабатываю их на совесть, пока они не состарятся и не станут годны, чтобы выставить их перед туристами. А те уж сами приканчивают их. Одно за другим. В этот сезон это третье кресло моей прапрабабушки. Что ж, и они не остаются у меня в долгу — четвертак за каждую соломку, цена стандартная».
Ничего не скажешь, поступал он как истинный янки. Не очень честно, но зато находчиво.
