Сказка про мастера Иванка

На­чина­ет­ся сказ­ка с ца­ря, ко­торо­му взбре­ло на ум смас­те­рить из од­ной дос­ки две­над­цать стуль­ев и три­над­ца­тый в при­дачу. А та дос­ка не дол­жна быть боль­ше трех мет­ров. Обе­ща­ет он три во­за зо­лота то­му, кто та­кое сде­ла­ет.
Ну, а не сде­ла­ет — от­ве­ча­ет сво­ею го­ловою:
При­ходи­ли со все­го све­та мас­те­ра. Но ни один не уго­дил ца­рю, и все поп­ла­тились го­лова­ми.
Раз при­шел из да­лекой дер­жа­вы дру­гой царь. Взял­ся и он смас­те­рить стулья.
— Лад­но, лад­но,- го­ворит ему царь-хо­зя­ин,- де­лай. Толь­ко пом­ни, что и ты от­ве­ча­ешь го­ловой, по­тому что не хва­тит у те­бя де­нег, что­бы вы­купить свою го­лову.
Чу­жой царь сог­ла­сил­ся на это. Срок ему был дан — один год.
За этот год смас­те­рил он мно­го раз­ных стуль­ев, но та­ких, ка­кие бы­ли нуж­ны, не сде­лал.
Царь все же не снял с не­го го­ловы, лишь осу­дил на веч­ное за­точе­ние.
Но ког­да приш­ло вре­мя ид­ти в тем­ни­цу, чу­жой царь вмес­то се­бя за­точил свою дочь-кра­сави­цу.
Вот и си­дит ца­рев­на в тем­ни­це.
А в то вре­мя у од­но­го бед­ня­ка под­растал сын Иван­ко. Ма­лый был гра­мотей. И прос­лы­шал он в на­роде, что есть где-то царь, ко­торо­му на­до сде­лать из од­ной дос­ки две­над­цать стуль­ев и три­над­ца­тый в при­дачу.
Го­ворит Иван­ко от­цу:
— Пой­ду я, отец, свет по­видать. И боль­ше ни­чего не ска­зал.
— Да как же ты, сы­нок, пой­дешь, ведь у те­бя де­нег нет? И я не мо­гу ни­чего те­бе дать, раз­ве что пос­ледние три крей­це­ра возь­ми. Го­лодать бу­дешь в до­роге:
— Ни­чего, отец, как-ни­будь про­кор­млюсь.
И по­шел хло­пец, ку­да гла­за гля­дят.
Идет. И уви­дел он в лес­ной ча­ще уби­того че­лове­ка. Стал Иван­ко и ду­ма­ет: как быть с мер­твым те­лом?
И ре­шил, что на­до взять те­легу, свез­ти по­кой­ни­ка в се­ло и там по­хоро­нить, как по­ложе­но.
Так и сде­лал. За один крей­цер на­нял в ближ­нем се­ле те­легу и пе­ревез те­ло, за вто­рой крей­цер дал его об­мыть и одеть и еще за крей­цер спра­вил по­хоро­ны. Так Иван­ко ис­тра­тил все три крей­це­ра на мер­твое те­ло.
Шел Иван­ко, шел и при­шел, на­конец, в три­девя­тое царс­тво, к ца­рю, ко­торо­му на­до бы­ло сде­лать три­над­цать стуль­ев.
Явил­ся к ца­рю, чин­но поз­до­ровал­ся.
А царь спра­шива­ет:
— Что, хлоп­че, но­вого ска­жешь?
— Да у ме­ня но­вого ни­чего нет. Вот толь­ко слы­хал я, что хо­тели бы вы иметь из од­ной дос­ки две­над­цать стуль­ев и три­над­ца­тый в при­дачу.
— Твоя прав­да, хлоп­че, хо­тел бы. Да ты-то сде­ла­ешь? Ес­ли сде­ла­ешь по­лучишь три во­за зо­лота, не сде­ла­ешь — от­ве­тишь го­ловой.
Иван­ко го­ворит:
— Стулья вам сде­лаю, а го­лову не от­дам. Толь­ко слу­шай­те, прес­ветлый царь. Ес­ли хо­тите иметь та­кие стулья, ка­кие вы се­бе вы­дума­ли, дос­тань­те мне дос­ку из яво­ра, что про­бил­ся из зем­ли тог­да, ког­да вы на свет ро­дились.
Царь креп­ко при­заду­мал­ся, спра­шива­ет у стар­ших лю­дей, не пом­нят ли они та­кого яво­ра. И один ста­рик по­казал ца­рю это де­рево. Царь при­казал этот явор сру­бить, от­везти на тар­так и на­пилить до­сок. Но взял из них толь­ко од­ну — для Иван­ка. И го­ворит царь Иван­ку:
— Дай-ка я те­бе еще раз рас­толкую, чтоб не ошиб­ся ты, ка­кие мне стулья нуж­ны. Это дол­жны быть та­кие стулья, что­бы рас­кла­дыва­лись и сно­ва скла­дыва­лись, как гар­мо­ника.
— Не тол­куй­те вы мне, я и сам знаю, что на­до де­лать!
За­пер царь Иван­ка в мас­тер­ской и дал ему срок — один год.
Иван­ко при­нял­ся за ра­боту. Быс­трень­ко смас­те­рил для ца­ря чу­дес­ные стулья: выс­тро­гал круг­лую трид­ца­тицен­то­вую* па­лицу и на ту па­лицу при­ладил шесть вин­тов. Все это сде­лал быс­тро, за один день. Но ца­рю не ска­зал ни­чего.
Па­лицу пос­та­вил в угол: пусть, дес­кать, сто­ит. А сам мас­те­рит вся­кие стулья, ка­кие толь­ко на све­те есть — вре­мени-то у не­го еще це­лый год.
Ра­бота­ет Иван­ко и вдруг слы­шит за ка­мен­ной сте­ной прек­расный де­вичий го­лос.
Не тер­пится ему уз­нать, кто это по­ет. Взял Иван­ко до­лото, мо­лоток и на­чал дол­бить сте­ну. А ког­да про­дол­бил щел­ку, по­дош­ла к ней та­кая кра­сави­ца, ка­кой он еще сро­ду не ви­дывал. Спра­шива­ет ее Иван­ко:
— Что ты, де­вица, в тем­ни­це де­ла­ешь? В чем про­вини­лась, за что си­дишь?
— Я ни в чем не ви­нова­та. Ви­новат мой ба­тюш­ка. Он хо­тел до­казать ца­рю, что смас­те­рит из од­ной дос­ки три­над­цать стуль­ев, да и не смог. За это царь осу­дил его на веч­ное за­точе­ние. А ба­тюш­ка вмес­то се­бя ме­ня по­садил в тем­ни­цу.
Как ми­новал год, за­ходит царь в мас­тер­скую. Да толь­ко в пос­ледний день не да­ли Иван­ку есть: ду­мали, все рав­но он го­ловы ли­шит­ся. Спра­шива­ет царь:
— Ну, мас­тер, где мои стулья?
— Вы, прес­ветлый царь, хо­тите по­лучить стулья, а нын­че не да­ли мне и по­есть.
Царь при­казал слу­жан­ке при­нес­ти еду. Иван­ко не спе­ша по­ел, встал и по­да­ет ца­рю па­лицу:
— Вот вам стулья.
Царь и уди­вил­ся и раз­гне­вал­ся:
— Та­кие-то ты мне стулья сде­лал? Знай: быть те­бе ко­роче на го­лову!
Тог­да Иван­ко взял из рук ца­ря па­лицу, рас­кру­тил — и из па­лицы на­чали рас­тя­гивать­ся, как гар­мошка, две­над­цать стуль­ев и три­над­ца­тый в при­дачу.
Уви­дел это царь, об­ра­довал­ся. Взял Иван­ка за ру­ки, по­вел в свои па­латы.
— Ну, Иван­ко, что хо­чешь: три во­за зо­лота или пол­царс­тва?
— Не на­до мне зо­лота, не на­до и ва­шего доб­ра. Дай­те мне лишь ту, что си­дит за ка­мен­ной сте­ной.
— Что те­бе с нее? Луч­ше возь­ми три во­за зо­лота.
— Не хо­чу ни­чего, толь­ко ту, что за сте­ной!
И царь вы­пус­тил из тем­ни­цы крас­ную де­вицу. Де­вуш­ка очень об­ра­дова­лась и пош­ла за Иван­ком в даль­ние края — на его ро­дину.
Там они по­жени­лись и счас­тли­во жи­вут и сей­час, ес­ли не по­мер­ли.