Ворон и павлин

Ког­да-то очень дав­но и Во­рон и Пав­лин име­ли со­вер­шенно бе­лые перья. Од­нажды встре­тились Во­рон с Пав­ли­ном на вер­хушке вы­соко­го де­рева и по­вели меж­ду со­бой за­душев­ную бе­седу, а по­том ста­ли петь и тан­це­вать. Уто­мив­шись, Во­рон ска­зал:

— О поч­тенный Пав­лин! Смот­рю я, мно­гие сре­ди на­шего пер­на­того на­рода име­ют кра­сивые и яр­кие одеж­ды. Те­туш­ка Ивол­га оде­та в зо­лото, бол­тун По­пугай но­сит зе­леное оде­яние, а вы­сокоч­ти­мая Чай­ка — вся в го­лубом. Их на­ряды кра­сивы, по­это­му и смот­реть на их тан­цы при­ят­но. Но мы с ва­ми, поч­тенней­ший, но­сим бе­лые одеж­ды, и по­это­му на­ши тан­цы не прив­ле­ка­ют взо­ров. Я ду­маю, что мы дол­жны отыс­кать чу­дес­ное средс­тво, что­бы рас­цве­тить наш на­ряд. Мы дол­жны най­ти та­кие крас­ки и так раз­ри­совать свои перья, что­бы прев­зой­ти всех птиц.

Ус­лы­хав его сло­ва, Пав­лин не­кото­рое вре­мя сос­ре­дото­чен­но об­ду­мывал их, а по­том вы­разил свое сог­ла­сие. И пти­цы по­лете­ли в раз­ные сто­роны ис­кать чу­дес­ные крас­ки. Че­рез нес­коль­ко дней они наш­ли мно­жес­тво раз­ных чу­дес­ных сос­та­вов и кра­сок и сно­ва встре­тились на той же вер­хушке. У них бы­ли те­перь крас­ки всех цве­тов: яр­ко-крас­ная и изум­рудно-зе­лёная, зо­лотая и чер­ная, го­лубая и фи­оле­товая. Пав­лин с Во­роном раз­ве­ли крас­ки и при­гото­вились пе­рек­ра­сить свои одеж­ды. Во­рон, по­думав, ска­зал Пав­ли­ну:

— Сна­чала я раз­ри­сую вас, а по­том уже вы ме­ня, для то­го, что­бы вы, имея об­ра­зец пе­ред гла­зами, сде­лали мой на­ряд бо­лее кра­сивым, чем ваш. Это­го тре­бу­ет спра­вед­ли­вость.

Пав­лин сог­ла­сил­ся и ши­роко рас­крыл крылья, что­бы Во­рон мог раз­ри­совать их. На каж­дом пе­рыш­ке Во­рон на­рисо­вал ма­лень­кое алое сол­нышко, об­рамлен­ное зо­лоты­ми лу­чами. Это бы­ло по­ис­ти­не очень кра­сиво. Те­ло и шею Пав­ли­на Во­рон раз­ри­совал зе­леным с от­ли­вом и си­ним цве­тами. Прош­ло пол­дня, и Пав­лин уже гор­до выс­ту­пал в сво­ем пес­тром свер­ка­ющем на­ряде. Ог­ля­дев се­бя, он так об­ра­довал­ся, что пус­тился в пляс, гром­ко на­певая ве­селую пес­ню. А Во­рон, гля­дя на не­го, так­же ра­довал­ся, он пред­ста­вил се­бе свой но­вый на­ряд, ко­торый бу­дет еще бо­лее яр­ким и свер­ка­ющим, чем пав­ли­ний.

К ве­черу при­шёл че­ред Пав­ли­на раз­ри­совы­вать Во­рона. Пав­лин изо всех сил ста­рал­ся сде­лать оде­яние Во­рона не­обык­но­вен­ным. Он ска­зал Во­рону:

— Я сде­лаю вам, дя­дюш­ка, шею чер­ной с изящ­ны­ми бе­лыми по­лоса­ми, оба кры­ла пок­рою зо­лотом, а те­ло и спи­ну — баг­ро­вым и ис­си­ня-чер­ным.

Во­рон, по­думав, сог­ла­сил­ся, и Пав­лин на­чал на­мечать бе­лые по­лосы на шее. Он весь от­дался это­му за­нятию, но вдруг вне­зап­но визг свиньи и бой ба­раба­нов из со­сед­не­го се­ления зас­та­вил его вздрог­нуть. Из­вес­тно, что по при­роде сво­ей Во­рон жа­ден и про­жор­лив; ус­лы­шав визг, он сра­зу до­гадал­ся, что его ждет по­жива, и по­думал: «Не­сом­ненно, там го­товит­ся праз­дни­ке пир­шес­твом, бу­дет по­давать­ся мя­со свиньи, и я смо­гу на­есть­ся пот­ро­хов. Ме­ня ждет слав­ная до­быча». И Во­рон стал то­ропить Пав­ли­на:

— Лад­но, поч­тенней­ший, ри­суй же пос­ко­рее, я то­роп­люсь, не­чего там ко­пать­ся.

Но Пав­лин ри­совал по-преж­не­му сос­ре­дото­чен­но и не то­ропясь. А свинья в это вре­мя за­виз­жа­ла еще прон­зи­тель­ней. И Во­рон, ус­лы­хав это, крик­нул кри­ком ду­ши:

— Дос­та­точ­но, о поч­тенный Пав­лин! Кра­сивою одеж­дой не бу­дешь сыт, сме­шай прос­то на мо­ем те­ле са­мые яр­кие крас­ки, и я бу­ду до­волен.

Пав­лин от­ве­чал:

— Дя­дюш­ка, не то­ропи­те ме­ня, по­тер­пи­те нем­но­го, еще до тем­но­ты я за­кон­чу свою ра­боту, а зав­тра в изу­митель­ном на­ряде вы от­ве­да­ете пот­ро­хов, сколь­ко вам угод­но.

Но Во­рон уже не слу­шал его; дро­жа от жад­ности, он зак­ри­чал:

— Мой на­ряд — это мой на­ряд, и он дол­жен ук­ра­шать­ся толь­ко со­от­ветс­твен­но мо­им же­лани­ям!

И с эти­ми сло­вами он прыг­нул пря­мо в сто­яв­ший бли­же всех со­суд с чер­ной крас­кой, пе­ревер­нулся и стрем­глав по­летел в де­рев­ню. Пос­ле это­го ку­панья на те­ле у не­го не ос­та­лось, ко­неч­но, ни од­но­го свет­ло­го пе­рыш­ка.

Пав­лин же, уви­дев жад­ность Во­рона, пе­рес­тал с тех пор с ним дру­жить. Встре­чая его, он всег­да гром­ко кри­чал:

— По­зор! По­зор!